***
Приехал к полудню, чему поначалу обрадовался. Это значило: у меня есть целые сутки в деревне. Но, к сожалению или к счастью, кому как, в тот выходной сестрёнка попросила проведать Гавриила, а не сидеть с ней дома. Она сказала, прошлой ночью слышала в лазарете всякие… не будем об этом говорить. Она знала, какой тогда был день, так же, как и знала про Эли. Ей стало понятно, отчего он так убивался, и из жалости она попросила всё ему рассказать. Да, до этого я молчал. Все те месяцы я не рассказывал про Эли никому, кроме сестры. Но отнюдь не потому, что мне нравилось наблюдать за его саморазрушением. Нет, я делал это для самой Эли. Она попросила никому не говорить сразу, в тот же день, как я её нашёл… Особенно Гавриилу. Боялась, что он снова свяжется со своими дружками, выследит её и… об этом тоже лучше не стоит. Поверьте, вы не хотите слышать такого от девушки, дак ещё и про её же отца. Могу лишь сказать, что половину тех ругательств я в жизни не слышал. Даже на сегодняшний день. В общем, пришлось выбирать между сестрой и Эли. — …Эй, открывай, давай. Долго мне ещё долбиться? Ну я и выбрал. (Док): К-кто это? — Ты сам видишь, кто. Давай, впусти меня. Есть разговор. Но вообще, я полагал, что смогу угодить обеим сразу. Дружков Гавриила я видел. На вид они — простые люди, не бойцы. Даже если б они и выследили Эли, я смог бы её защитить. А если б не я, то Вальт и Берси. Эта закадычная парочка… да хотя и один Берси от армии отобьётся без проблем. Ну, а если б дело не дошло до драки, а всё произошло тихо, например, если б её выкрали, далеко б не унесли. Вальт пусть внешне и не выглядит таким опасным, на деле — величайшая сила из мне известных. В принципе известных, необязательно лично, в том числе считая Синюю Розу, нового воина-капитана и так далее. Этот человек заметит, как на другом этаже муха перелетит со шторы на штору. Уж поверьте, чего-то вроде похищения он бы не пропустил. И уж тем более поверьте… легко бы они не отделались. (Док): Прошу, оставь меня в покое… — Открой дверь, те говорят. (Док): … — *Тяжёлый вздох* Не заставляй меня её выбивать к херам собачьим… Гавриил открыл не сразу. Ну, ясен пень. Но всё же открыл. — М-даааа, невесело у тебя тут. Говорят, дом — отражение того, кто в нём живёт. Это была первая мысль, что меня посетила, когда я перешёл через порог. Так же, как и он за год без дочери превратился в ходячий кусок… короче, хуже стало и лазарету. Освещение почти нулевое, легко различимая пыль в воздухе и вездесущий болотно-зелёный цвет вместе создавали атмосферу какой-то давнишней заброшки. Но мало того, что темно, хоть глаз вырви — все шторы были закрыты во всех комнатах, — дак ещё и царил там тотальный погром и хаос, словно по нему прошлась целая орда мародёров. Не на своём месте было всё, от перевёрнутых тумбочек и сдвинутых кроватей до разбросанных по полу бутылок, там же инструментов, там же матрасов и там же выдернутых ящиков стола. *Пинает бутылку* — А ты сил попусту не тратил, наводя всю эту красоту. Не уверен, но, по-моему, пола в принципе касалось всё. А воняло так, что хоть стой, хоть плачь. Бухал он точно немало, а, что лилось мимо рта, впитывали доски. Оттого, видимо, те набухли и как раз начали испускать эту ужасную вонь. — Ладно, закрою-ка я дверь. Другие могут услышать, а это тема не для их ушей. (Док): Скажи, зачем ты пришёл… — Сестра попросила тебя проведать… ну и кое о чём поговорить. Сказала, слышала ночью твои «песни-пляски». Сходила б сама, но побоялась. А, и сам знаешь. (Док): Со мной всё в порядке, не надо меня проведывать. — Ага, я вижу… (Док): Просто оставь меня в покое, прошу. — Будешь дальше себя губить? (Док): Уходи, пожалуйста. Я хочу побыть наедине. — *Вздох* Слушай, я понимаю, тебе тяжело. Потеряй я сестрёнку, чувствовал бы себя так же. Но не стоит тебе на ней зацикливаться. Уверен… нет, я знаю, она живёт хорошо. (Док): Да откуда тебе это знать… — Просто поверь. С ней всё в порядке. (Док): И почему я должен тебе верить… — Рррррр… Затрахал… (Док): Ч-что? — Ррррр… ЗАТРАХАЛ ТЫ МЕНЯ УЖЕ СВОИМ НЫТЬЁМ, ВОТ ЧТО! Сначала я попытался его подбодрить, утешить немного. Мало ли, вдруг бы и рассказывать ничего не пришлось. Но он вёл себя, как… как не знаю кто. Только ныл и жалел себя попусту. Строил из себя мученика всемирного. Ну, я не выдержал и… эх, и ударил его. Не кулаком, конечно. Пощёчину дал. Но зато такую, чтоб всю дурь сразу выбить. А он чего? А он и носа не повёл. Упал и сразу поднялся с точно такой же кислой рожей. — ЧЁ ТЫ ЗАЛИП НА ЭТОМ «УУУУУ, Я ТАКОЙ НЕСЧАСТНЫЙ, УУУУУ!»? ЗАТРАХЛО НА ТЕБЯ СМОТРЕТЬ! ПОНЯЛ?! ЗАТРАХЛО, ВОТ И ВСЁ! ВОТ И ПРИШЁЛ! (Док): … — ТЕ СКАЗАТЬ, ОТКУДА У МЕНЯ ТАКАЯ УВЕРЕННОСТЬ?! А?! СКАЗАТЬ, ДЕБИЛА ТЫ КУСОК?! (Док): … — ДА ОТТУДА, ЧТО Я ЕЁ НАШЁЛ! (Док): …Ч-ч-что? Тогда уж, ладно, подумал, хрен с ним, всё равно это нужно было сделать. Рассказал. — *Вздох* Что слышал, кретин. Не хотел говорить, есть на то причины, но, видимо, тебя по-другому не пронять. Встретил её полгода назад, поселил у своего проверенного друга. Сейчас у неё есть и работа, и крыша над головой, и живёт она под защитой двух воинов, которые меня мизинцем уделать смогут. Оба не раз спасали мою шкуру, так что обоим твою дочь доверить можно не глядя. Я бы доверил. Добавил, что ему не стоит переживать, что она в безопасности и что вообще живёт хорошо. (Док): … — Тебе правда не стоит переживать. Она хорошо живёт. Сегодня её видел, всё про неё расспросил. Это не пустые слова, честно. (Док): … — Язык проглотил? Думал, обрадуешься хоть. Не? Вообще ничего? (Док): Ты врёшь. А он этому не поверил. — Что ты сейчас- (Док): Ты так говоришь, только чтобы меня успокоить. Но я знаю: ты врёшь. Ты не мог встретить её так давно. Иначе бы тогда же и сказал. — Да ты, небось, издеваешься надо мной… Она сама попросила тебе не- (Док): Не надо тешить меня пустыми сказками. Так ты никому лучше не сделаешь. — Слушай, я ж тебе ща ещё раз всеку… (Док): Пожалуйста, просто уходи. А своей сестре передай мои извинения. Впредь она больше не будет слышать ничего такого. Обещаю, уже скоро это место погрузится в полную тишину. Давно уже пора… Попросил меня уйти и передать сестре извинения за шум. Сказал, что больше её ничего по ночам беспокоить не будет и что очень скоро его дом погрузится в тишину. В любой другой ситуации я б просто плюнул на этого кретина и пошёл домой, но не в этой. Я пообещал сестре. Да и к тому же, мне совсем не понравилось, куда он перевёл взгляд. По нему до меня дошло, Гавриил уже в тот день, буквально через пару часов или даже минут планировал установить в доме нечто большее, нежели простую тишину. — (Петля…) Мёртвую тишину. — (Уже успел сварганить петлю… Ну ладно. Так, значит… Если этот придурок решит выпилиться, они обе мне по шапке надают. Опять буду крайним. Но верить он мне не хочет, так что придётся думать. Ну, обычно если кто-то кому-то не верит, тому приносят доказательства. Нужно рассказать ему то, что раньше знали только эти двое. Чёрт, стоило расспросить Вальта, чего он там узнал. Хотя, кое-что можно…) Эй, валенок несчастный… Такое игнорировать было нельзя. Ни в коем случае. Если уж не ради него тогдашнего, то для сестрёнки и Эли. Хех, иначе мне б от обеих сразу прилетело. (Док): … — Я знаю про глаз. Рассказать нечто, что знала только эта парочка, оказалось неплохим решением проблемы. О том, что Эли обладает врождённым талантом, из их местных знакомых не знал никто. И уж тем более никто не знал про все вытекающие тонкости их маленькой истории… кроме меня. (Док): …К-какой глаз? — Ой, дурочку не играй только, а. И так на нервы действуешь. Я знаю про её врождённый талант и всё из него вытекающее. То, что её другие дворяне гнобили, одержимой кличили и так далее. И что как раз поэтому два дворянина, да ещё и не простых, а дворянина при короле решили с какого-то хера поселиться в нашей сраке мира. (Док): Н-но откуда- — «Откуда мне это знать»? Логику включи. Твоя дочка и рассказала, дебель. Некому больше. (Док): … — Хотел найти причину, почему мне можно верить? Вот. На. Подавись. (Док): … — Мне ещё сколько раз те говорить надо: «Не волнуйся, у неё всё хорошо. Живёт прекрасно, ест неплохо». Ну и сработало всё так же неплохо. (Док): Т-ты уверен? — (Уже лучше…) Я клянусь своим… Нет, нахрен (Думаю, надо закрепить. Оно того стоит, это будут не пустые слова). Я клянусь здоровьем и благополучием своей любимой сестрёнки, она живёт отлично (Должно сработать). Как думаешь, уверен ли я? Знаешь же, это не пустые слова. Настолько неплохо, что я впервые в жизни увидел на его лице улыбку. (Док): …Х-хех. Уже рассказывал, раньше этот хер никогда не улыбался. Как подобает дворянам, скрывал то, что было на уме, ото всех подряд, в том числе и от родной дочки. Красовался своим безэмоциональным взглядом на любую вещь. Так что поначалу такой он показался очень странным, как Эли без завышенного чувства собственной важности. Но то лишь с непривычки и очень быстро прошло. Я почти сразу улыбнулся в ответ и поддержал его, немного разрядил обстановку. — Даже выросла в кои-то веки. Без шуток, она мне терь по горло, прикинь. (Док): Х-хех… п-правда? — Правда. А ты б её буфера видел… Ой, прости. Я не это- (Док): Хехе, всё в порядке. Помню, раньше она очень переживала на эту тему. Думаю, радости у неё сейчас… хехе… — Это да, молоко хлестала только так. А оно вообще помогало? (Док): Немного. Такие вещи зависят от родителей. Я изначально насчёт этого не волновался. Сказал, что молоко помогает, только чтобы избавить её от беспричинных волнений. Они бы и так рано или поздно появились. …Хех, ты бы видел её мать… еехехехе… — Хах, неплохо. (Док): Хехе… — Видел бы ты себя со стороны. Счастья полные штаны. (Док): Да, спасибо, что поведал. Не знаю, где бы я сейчас был. Но почему ты раньше не сказал? — Ну, это она просила не рассказывать. (Док): Ч-что?! К-как так?! — Нет ну, а что- (Док): П-почему?! Я ведь так много для неё сделал! А она не хочет меня видеть! А потом Гавриил спросил, почему я не рассказывал раньше, и обстановка вернулась на шаг назад. С долгожданной улыбки резко вернулся к приказному тону, холоду на лице и злости в глазах. Сразу же приказал вести его к ней. Конечно, мне это не понравилось. — Вот, значит, как ты запел… Много он для неё сделал… Не спорю, но хорошего-то сколько из этого было… (Док): О чём ты? — А ты хер ли думал, умник, она вот так возьмёт и забудет старые обиды? Да меня чуть ли не вымаливали хранить молчание. Просто так уж вышло: сестра для меня всегда находится превыше других. А она не могла больше смотреть, как ты себя губишь. Вот и пришлось. (Док): Й-я должен встретиться с Эли. Отведи меня к ней. Сейчас. — Хрена тебе лысого. Если я ставлю сестру в приоритет, это не значит, что на других мне чхать. Эли я тоже слово дал. А она не то что видеть, знать тебя не хочет. (Док): Д-да!.. Да какое право ты имеешь отказывать мне в этом?! Я хочу увидеть свою дочь! И если- Вообще, я терпеть не могу дворян. Все эти сволочи только и делают, что строят из себя благородных людей, за спиной скрывая целый ворох грязи разной степени мерзотности. Как мне когда-то Вальт и сказал: «Одни хуже других, каждый хуже всех, и всегда находится кто-то ещё хуже, чем уже есть». Он раньше работал элитным наёмником, лучшим в столице, к слову, если не в стране. По итогу больше половины бывших заказчиков-дворян сам же и убил. По заказам других дворян. И на обеих сторонах были те, кто успел отойти от дел. Я, помню, спрашивал, мол, как так? А он всегда отвечал: «Бывших дворян не бывает». Много через кого из них прошёл, думаю, знал, что говорил. «Бывших дворян не бывает…» Я в те дни успел убедиться в этих словах. (Док): Кххх! Ну не мог я больше сдерживаться, смотря на его самодовольную рожу. Вёл себя так, словно она — его собственность, которую я украл. — И только попробуй начать её искать… Богами клянусь, пожалеешь, что на свет родился, упырь… (Док): Кх!.. кха!.. Что ты!.. — Правда думал, побудь она немножко вне дома, сразу по тебе соскучится? Даже я на себе чувствовал, каким гадом с ней ты был… И уж поверь, пока я не увижу и не скажу, что можно, вы друг друга и вспоминать не будете… (Док): Кх… Она — моя дочка!.. И я… имею полное право- КХХХХХРРРХХХХ! — Ты имеешь полное право заткнуть хлеборезку и не бякать… Только попробуй сделать хоть что-то в её сторону, что будет мне не по душе… Я довольно быстро спустил его с небес на землю и напомнил, с кем и о ком он разговаривал… — Больше повторять не буду. Ты Усёк? (Док): Кх… Да… кх… да… Кх!.. Отпусти!.. Кх!.. Кх!.. Ты меня задушишь!.. — … (Док): Кха-кха!.. кха… — Поднимайся. Хватит уже трагедию строить. И ответь чётко. (Док): Д-да, кхм-кхм, я «усёк». *Вздох* Я понимаю: ей нужно время. — (Ага, «Ей…») (Док): Но… всё равно спасибо, что рассказал. Теперь я не буду за неё больше волноваться. — (Странно… быстро же ты в лице изменился… Очень странно… А если посмотреть, у Эли я видел такие же резкие перепады настроения. Может, и ничего такого…) (Док): Ты ведь её защитишь? — Конечно, а как ещё. (От тебе подобных.) (Док): Чудно, чудно… Хех, я уж себе столько надумал от волнения. Даже не представляешь. Хехе, думал, не знаю, её схватили какие-нибудь работорговцы или ещё кто похуже. Думал, они её там сейчас, хрупкую и беззащитную… ну, ты понял, о чём я. — (Да, понял…) (Док): Мне казалось, она уже давно живёт на улице, хех, за дозу уже готова опуститься на самое дно. Хехе, ну я и дурак, представляешь? — (Представляю…) (Док): Рад, что ты развеял эти глупые мысли из моей головы. Теперь я знаю: ей никто и ничто не угрожает. — Теперь да… (Док): Что? — (Я это вслух сказал?!) Д-да не, ничего!.. Забей. Так, мысли вслух. (Док): Слушай, ты же сейчас к ней пойдёшь, да? — С чего бы- (Док): Раз уж я не могу лично с ней увидеться, пожалуйста, возьми ты. Гавриил быстро изменился в лице после этого и зачем-то ушёл в другой конец комнаты. Из единственного в доме ящика стола, что ещё был внутри тумбочки, он достал маленькую бледно-розовую коробочку и показал мне. В том ящике, кроме него, лежали ещё два портрета пером. На одном красовалась маленькая Эли, на другом была изображена какая-то похожая на неё женщина с двумя треугольниками в волосах по обе стороны головы. Ну и ещё там виднелось ожерелье с синим камнем, видимо, фамильное. Наверное, даже в пьяном угаре Гавриил понимал, какие вещи трогать не следует. Маленькая коробочка из металла почти умещалась в ладошке и имела странные узоры на каждой стороне. Док осторожно, буквально пальчиком откинул верхнюю крышку, и внутри показалась маленькая керамическая балерина с короткими светлыми волосами. По лёгкому повороту против часовой стрелки балерина медленно закружилась уже в другую сторону, а откуда-то изнутри заиграла простенькая мелодия. — Ого… Вот это да… Коробочка оказалась музыкальной шкатулкой. Я встречал подобные на рынках и в некоторых магазинах безделушек, но те имели качество в разы хуже этой и не носили никаких побочек, вроде керамических фигурок. Просто заводные барабаны с иголками. И всё же стоили эти безделушки немереных денег. Боюсь представить, сколько Гавриил отгрохал на ту. А судя по лицу и телосложению балерины, очень мне знакомым, коробочку явно сделали на заказ. (Док): Я знал, как сильно она хотела связать себя с театральной жизнью. Ещё до нашего переезда. Я часто водил её в столичные театры. Ей там очень нравилось… А эту шкатулку купил ещё в прошлом году, дабы показать, что теперь готов поддержать её, какое бы занятие она не выбрала в жизни. Будь то врач, авантюрист, театрал. Неважно. При любом исходе она бы осталась моей любимой доченькой… Но, к сожалению, я так и не успел её передать. И если она больше не хочет меня видеть, передай ты. Можешь от себя. Наверное, так даже будет лучше, если передашь от себя. Больше шансов, что она её примет. — К-конечно, обязательно передам. (Стоп… В прошлом году?..) — …И ещё, передай, что я всегда буду любить её… Но недолго мне пришлось ей любоваться. — П-постой! Сегодня тридцатое?! (Док): А почему ты спрашиваешь? — Ответь! «Да» или «нет»?! (Док): Да, сегодня тридцатое. Я вспомнил, к какому поводу Эли должна была её получить. К нему-то сегодня утром она и задавала те странные вопросы. Она спрашивала, пришёл ли я просто так или к ней, и вернусь ли я вечером. Она ожидала, что я не забуду про неё. — ВОТ ЧЁРТ! Я ПРОСТО КОНЧЕНЫЙ ИДИОТ! НАДО Ж БЫЛО ТАК ЗАРАБОТАТЬСЯ, ЧТОБ ЗАБЫТЬ И ДЕНЬ, И МЕСЯЦ! ПОЭТОМУ ОНА СЕБЯ ВЕЛА ТАК СТРАННО! (Док): Что ты- Естественно, сразу поняв, насколько облажался, я выхватил коробочку и побежал в город. — ЧЁРТ, СПАСИБО! ОБЯЗАТЕЛЬНО ПЕРЕДАМ!***
А бежать пришлось очень долго. Если б я сел на следующую повозку, доехал б только к ночи и всё просрал. Ну, а так на своих двоих добрался на пару часов раньше. Успел сбегать в цветочный по пути. Купил роз на все деньги, что нашёл при себе, и рванул в таверну. (Вальтер): Ух ты, это ты кому такую красоту принё- — Ты Эли не видел?! Где она?! (Вальтер): Пхехе, знал, что влю- — ГДЕ ОНА?! (Вальтер): …В своей… ну, ранее твоей комнате. Взяла несколько бутылок да заперлась. — И ТЫ ЕЙ ПОЗВОЛИЛ?! (Вальтер): А что такого? Просто захотела попробовать. Давно уже спрашивала, какие они на вкус и- — ЧЁРТ, ДЕБИЛ! (Вальтер): …Это ты мне сейчас? — Т-ТЕБЕ!.. СЕБЕ!.. НЕ ЗНАЮ! НАМ ОБОИМ! РЬЯХ, ЧЁРТ! Почти опоздал, но пришёл вовремя. Поднялся к Эли, отдышался да постучал в дверь. — Эли? Ты там? (Эли): Кто это… — Это я. Открой, пожалуйста. (Эли): Чего тебе надо… — Прошу, открой дверь. (Эли): Уходи… Я хочу побыть одна… Голос по ту сторону донёсся вялый, мямлящий и грустный. И так же, как Гавриил, она мне не сразу открыла, попросив оставить её одну. Но по итогу открыла. Хех, стоило только сказать про подарки… — (Где-то я уже такое слышал…) Это, я тут тебе подарок принёс… Пара щелчков и пошатывающаяся из стороны в сторону официантка уже недоумённо смотрела на меня через порог. Наверное, кроме этой формы у неё одежды и не имелось, так что даже в нерабочее время она была в ней. Почти. Корсет снят, юбка тоже. Да и прочие мелочи, типа шапочки, валялись где-то по комнате. По сути, остались только чулки, точнее один чулок, розовые трусики, зелёная ленточка на шее, ранее бывшая бабочкой, и белая расстёгнутая блузка. — (И правда настоящие… Ну хоть не нараспашку…) Не уверен, что Эли сама понимала, как выглядела. Или вообще хоть что-нибудь понимала. Она часто моргала, словно пыталась не заснуть, и вот-вот была готова рухнуть на пол от выпитого алкоголя, коего, по виднеющимся пустым бутылкам вина, насчиталось немало. Еле-еле опиралась рукой на дверь. — (Сразу видно, яблоко от яблони…) В-вот, поздравляю. Я достал из-за спины букет роз и шкатулку, зашёл внутрь. Положил их на прикроватную тумбочку. (Эли): Ух ты, цветочки… Спасибо… З-заходи, заходи, не стесняйся. Уселся на расстеленную кровать, на вид не заправленную несколько месяцев, осмотрелся. На комоде стояла тарелка с маленьким недоеденным черничным тортиком и вилкой и два бокала. Без понятия, почему, но их было два. Однако оба на вид выглядели совсем чистыми. Наверное, пила из горла. Такого же погрома как в лазарете не наблюдалось. Кроме бутылок, кровати и разбросанных частей униформы, комната была убранной. Никаких столешниц и вещей на полу не валялось, мебель занимала свои прежние места, ровненько и аккуратно. — И давно ты пьёшь?.. (Эли): Сегодня начала… Как раз повод такой хороший попался… Может, ещё бы чего заметил, особо не вглядывался, если б Эли не прервала мой осмотр… собой. — Эй-эй-эй! Тише, тише. Осторожно! Ножки подкосились прямо на ходу, и она полетела на меня кубарем. Хорошо, не ударилась хоть. Не поймал бы, точно б во что-нибудь влетела головой. Оттого решил задержаться ещё ненадолго, на всякий случай. Уложил бы да потом ушёл. Пока не расшиблась. — Лучше посиди, а то ещё куда свалишься. Не ушиблась? (Эли): Н-нет, всё хорошо, спасибо… Ик!.. ой… Спасибо, что поймал… Ты схватил меня за грудь? — А?! ЧТО?! ОЙ! Й-ЙЯ НЕ!.. Я НЕ СПЕЦИАЛЬНО! ПРОСТО ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ! ТЫ УПАЛА И!.. (Эли): Я знаю… это… н-н-не бери в голову. — Д-да… ещё раз прости. Я правда не хотел. (Эли): …Может быть, ты её уже отпустишь? — А! (Эли): Это… это… — Д-ДА Я ЧЕСТНО НЕ- (Эли): Спасибо, что не забыл про меня. Я думала, уже все успели… — (Ах, она сменила тему… вовремя…) Вообще-то забыл. Но твой отец мне напомнил, повезло. (Эли): Т-ты заходил к нему?! Т-ты ему- — (А вот сейчас запаниковала… Странно…) Да, рассказал. Но не волнуйся, он не будет тебя искать. Он сказал, что всё понимает и что любит тебя, несмотря ни на что. Вот, кстати, попросил передать это. Так… чего там… а. Отдал шкатулку. Я не стал скрывать, от кого она, и присваивать чужое. Сказал, как есть — был у её отца, он и передал. Хотя сам Гавриил настаивал на первом. (Эли): И ты ему поверил? — … (Эли): Ты правда думал… что он говорил правду… Зачем вообще ты ему про меня рассказал… Теперь он… — Теперь он не будет свисать с потолка, по крайней мере. Это уже неплохо. А с остальным я разберусь: как, чего. (Эли): Ч-что?! — Рассказав про тебя, я его из петли вытащил, вот что. Он уже совсем от волнения крышей тронулся. Спился к чертям, вешаться собрался. (Эли): От… волнения? — Он не настолько плох, как тебе кажется. Он правда переживает и очень тебя любит (Надо было добавить, что он и попросил это передать. Теперь выгляжу сентиментальным). (Эли): Я в это… никогда не поверю… — Ладно… А мне ты можешь поверить? (Эли): … — Лично я верю, что он ещё не безнадёжен. Я ему доверяю. И если ты не можешь довериться ему так же, то тогда, может, доверишься мне? (Эли): … — Мне ты доверяешь? (Эли): …Да. Д-доверяю. — Вот, другое дело. (Эли): Но это не значит, что й-я прямо сейчас поеду к-к нему и брошусь в объятья. — Я ничего и не говорил… (Эли): … — Ну, ладно тогда. Давай- (Эли): Вальт мне рассказал, куда и почему ты уезжаешь каждые выходные. Й-йя не в обиде, что ты дотянул до последнего. — Ты это к чему? (Эли): Й-я вижу, что ты сейчас собрался сказать. И понимаю, что не могу… о таком просить, но… П-пожалуйста, ты б-бы мог… побыть со мной ещё немного? — Ты что, пла- (Эли): Прости, я не должна была этого просить… — Конечно. Я остаюсь. (Эли): Да, й-я всё понимаю, можешь идти. …*Всхлип* Ч-ч-ч-чего?! — Я изначально и не собирался уходить. Чисто потому, что побоялся: ты себе голову расшибёшь без меня, если ещё куда свалишься. Да и не похоже, чтобы сегодня сестрёнка особо нуждалась в общении. Она ж меня к твоему отцу отправила. Уверен, она поймёт. (Эли): Ты же т-только что собирался уходить! — Я хотел, чтобы ты и мне налила. Тухло на трезвую голову вот так сидеть вдвоём. Не одной же тебе веселиться под мухой, а? (Эли): Т-ты *Всхлип* правда остаёшься? Правда-правда? — Ну, а как я могу оставить именинницу одну-одинёшеньку… Да и с бесплатной импортной выпив- Ну что потом… поговорили чутка. Пообещал Эли, останусь с ней на ночь, всё-таки решился, за что она расчувствовалась и кинулась в объятья. А дальше… — Вообще, я бы сказал, пока не поздно, тебе стоит больше не пить сегодня — если ты до этого никогда не пила, то и начинать не надо. Но, по-моему, хехе, ты уже успела наклюкаться в хламину. Здесь уж ещё одна-две бутылки вина особой роли не сыграют. Давай, наливай. (Эли): Ой… пролилось… — (Наверное, вот почему бокалы чистые…) …Или знаешь, давай я лучше сам нам обоим налью. А то такими темпами будет нечего пить. (Эли): Х-хех… хорошо…***
Если честно, я не особо помню, как у нас там всё продолжилось дальше. Знаю, что разговаривали мы на довольно тонкие и близкие темы, причём довольно долго, пару тройку часов минимум. Но это всё. Видимо, я решил нагнать Эли в гонке по влитому в себя вину. Вроде бы первым делом рассказал, что заходил к Гавриилу и про наш с ним разговор. Что он не настолько плох, как она считает. А дальше — чистый лист. Есть ещё какие-то отрывки, например, я точно помню, как она несколько раз плакала и как мне потом приходилось её успокаивать. Однако да. Это всё. Но дальше уже не так расплывчато. Я проснулся посреди ночи — такое со мной частенько бывает, всякая хрень порой снится — в чужой, но до жути знакомой комнате и с чем-то очень тёплым, прижатым к груди. Комната оказалась не такой чужой, как мне виделось первые пару секунд. Здесь я просыпался множество раз, но давно. Глаза привыкли и узнали знакомые очертания шкафа, по нему и сориентировался. — (Это что…) Я лежал под одеялом в своей старой кровати, обеими руками обнимая нечто им скрытое, тёплое и мягкое. Сразу захотелось поднять одеяло и посмотреть, что да как. И увидел голову Эли, а потом, заглянув дальше, её остальное тело. Обнажённое. Как и моё. — (Вот же…) Не нужно рождаться гением, чтобы додумать картину. Удивился я, хехе, мягко говоря, неслабо. Но так же быстро отошёл. — (Чёрт, хреново получилось…) (Эли): … — (И что вообще со мной? Чувство какое-то странное, неприятное. Как будто ком в горле застрял… И в груди дрожь, дышать тяжело… Мне это не нравится. Не очень приятно.) (Эли): Хмм… — Х-х-х-хэээ… (Она прижалась ко мне носом, и теперь это чувство стало сильнее! Это из-за неё? Да, точно из-за неё. Когда я сплю с сестрой, она тоже дышит мне в грудь, но такого не происходит. Точно из-за неё… Надо бы попробовать выбраться и…) (Эли): Мммм!.. Мммм!.. Ммм!.. Мм… хмм… хм… Сначала я попытался встать с кровати и по-тихому уйти. Однако стоило отползти от Эли буквально на чуть-чуть и поднять руки, она жалобно заскулила. Прямо во сне. А когда нащупала меня машущими по сторонам руками, сама быстро подползла обратно и крепко обхватила, прижавшись лицом к груди. Хватка была настолько крепка, что стало даже немного больно. — (Вот же… Странно, не проснулась. Получается, она сделала это во сне. Блин, но всё равно крепко вцепилась. Походу, я здесь застрял.) (Эли): … — (Уже не скулит, но дыхание ещё тяжёлое. Напряжённое. Даже во сне. Она занервничала, когда я отполз. Может, если я снова опущу руки и обниму её, то она…) (Эли): … Пришлось положить руки обратно, чтобы она расслабилась. — (Хм, сработало. Она расслабила мышцы. И посапывает теперь… Но так тоже не выход.) (Эли): … — (Походу, я и вправду застрял. И что делать?) (Эли): … А потом что-то как-то и уходить расхотелось. — (А может… может, ничего и не делать? Я слышал, когда человек пьянеет, он не теряет рассудок, а просто начинает делать те вещи, которые в глубине души хотел, пусть на самом деле никогда о них и не подозревал. Может, именно этого я на самом деле хотел? Может, поэтому я не оставил её там…) (Эли): … — (Если так подумать… черта далеко позади. Чего стесняться-то уже. Да и я вообще и не против переночевать здесь.) Так там на ночь и остался. — (С ней.)***
Из-за недавнего кросса проспал до полудня. Понял это по солнцу. Оно нависало в зените и ярко светило в глаза из окна. Да ещё и само окно находилось прямо над головой, деваться от света было некуда. Не повернуться, не укрыться. Но даже если б и имелась возможность, не смог. Ноги отваливались, руки тоже, не пошевелиться. А головная боль особо делу не помогала. Утром меня будто парализовало, с одним отличием, что болело всё. — (М-да… охереть, какое доброе утро… чёрт…) Зато в кои-то веки проснулся не один. Раньше каждый день ложился и просыпался с сестрёнкой. Уж очень соскучился по этому приятному чувству. — (Ах да, вспомнил, ты же здесь. Хмпф, может, и правда утро сегодня доброе.) (Эли): *Чавк-чавк* Мммммм… — Ох, ты проснулась. П-привет. (Эли): А… что… ААА! А вот по чему я не скучал, так это уж точно по утренним и ночным выкрикам. Когда-то, бывало и по утрам, и посреди ночи, сестрёнка вскакивала с громким криком и в слезах, моментально заряжая меня на все оставшиеся сутки. Её очень сильно мучали кошмары, и ничего поделать с этим я ещё не мог. Благо, со временем прошло. Не думал, что когда-нибудь снова испытаю это, тем более с ней. — Т-ты чего?! (Эли): Н-нет, только не снова! Только не снова! Нет!.. Неужели всё это!.. Неужели все эти дни я просто!.. НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! ПОЖЛАУЙСТА, НЕТ! Сначала я не понял, по какой такой причине она подскочила. Подумал, на самом деле она до сих пор относилась ко мне, как раньше, а испугалась, поняв, какую ошибку совершила. Честно, стало немного обидно. — Да. Добро пожаловать в мир алкоголиков. Мир, полный ошибок, провалов в памяти и- (Эли): ТЕБЕ БОЛЬШЕ МЕНЯ НЕ ОБМАНУТЬ, ТУПАЯ ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ! Я ТЕБЯ РАСКУСИЛА! — Что? Зато потом стало ооочень даже весело… (Эли): Н-НЕ ДУМАЙ, Ч-ЧТО ОБХИТРИЛА МЕНЯ! И Н-НЕ ДУМАЙ, ЧТО Я НЕ С-СМОГУ ТЕБЯ РАСКУСИТЬ, ЕСЛИ М-МЕНЯ ПИЧКАТЬ ЭТОЙ ДРЯНЬЮ КАЖДЫЙ ДЕНЬ! Й-ЙЯ ЗНАЮ, ГДЕ СЕЙЧАС НАХОЖУСЬ, И Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ТАКОЕ! Й-ЙЯ ДОГАДАЛАСЬ, ЧТО ВСЁ ЭТО ТАКОЕ! Й-ЙЯ ВИЖУ ТЕБЯ ДАЖЕ СКВОЗЬ ЭТОТ ТУПОЙ ПРИХОД! Б-БОЛЬШЕ НА МНЕ ЭТО НЕ СРАБОТАЕТ! — О чём ты? «Галлюцинация»? «Приход»? Что ты такое говоришь? Начала с выкрикивания какого-то несвязного бреда. Ну, мне это ещё казалось бредом. (Эли): НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ! Потом вскочила с постели и схватила вилку со стола. Наставила на меня, а сама аккуратно зашагала назад, пока не упёрлась в стену. — Тише… Эли, что случилось? (Эли): НЕ ПОДХОДИ!.. ИЛИ Я!.. Я!.. — П-положи вилку на место… Я не собираюсь… А после… (Эли): *Всхлип* Я!.. *Всхлип!.. Я!.. Истошно зарыдала… — Тише, тише, успокойся… (Эли): Я устала… И попыталась пробить этой вилкой себе горло. — СТОЙ! (Эли): … — … Помните, вы спрашивали, что это за точки такие странные? Ровные, идут в ряд. Вот они у меня как раз остались с того утра. Мне очень повезло тогда. Я вовремя понял, что не успел бы выхватить вилку и отвести в сторону так, чтобы она не проткнула себе глаз или чего ещё. Ну, потому просто остановил её рукой. (Эли): …Ч-что?.. — Фух… фух… успел… (Эли): К-кровь?.. — Слушай, если тебя не затруднит, отпусти, пожалуйста. Мне довольно больно. Как видите, дырка получилась сквозная. Хехе, то есть три дырки. Немного крови брызнуло ей на лицо. Только завидев её на пальце, проведя по нему, она сползла по стенке на пол и застыла в удивлении. — Может, если я- неееетнетнетнет. Лучше не вытаскивать. (Эли): (Кровь… кровь… Значит… это на самом деле?..) — П-посиди пока здесь, ладно? Только ни о чём не беспокойся. Я скоро вернусь, и мы вместе всё обсудим. Обещаю, всё будет хорошо. На всякий случай предупреждаю — сабли прокляты. Ты не захочешь их трогать, поверь. (Эли): Х-хорошо… — Чудно, чудно… Я сейчас… Ваааааааальт? У нас есть бинты? Когда рану перебинтовали, она отвела меня обратно в комнату и всё объяснила. Как выяснилось, она очень часто видела похожую обстановку вокруг во время наркотических приходов. Такой же яркий вездесущий солнечный свет, незнакомая комната, ну и… и я, улыбающийся в ответ. Перепутала тогдашнее с одним из них. Подумала, что вся эта новая жизнь в таверне и второй шанс оказались лишь сном, потому запаниковала. Её против воли пичкали всяко разным добром разные люди, каждый по своим причинам. Кому-то нравилось видеть добродушную улыбку в ответ на удары и затрахивание до изнеможения, кому-то хотелось испробовать на ней новые наркотики, как на подопытной крысе, а кто-то тупо находил такое поведение забавным. Но в своих приходах она всегда видела и ощущала только приятные вещи, даже когда понимала, что происходит на самом деле. Она видела, как её обнимали, когда на самом деле драли. Или гладили, когда на самом деле били, и так далее. Списочек немалый. Потому вид крови стал своеобразным сигналом, и она пришла в себя. Да, пришлось постараться, чтоб избавиться от этого «послевкусия». Если у ощущений вообще есть вкус… Неважно. Я тем же днём накупил ещё несколько свитков для восстановления рассудка, на этот раз побольше, и основательно ей занялся. Теперь всё проходило под моим контролем. Больше я её не оставлял.***
Правда вот, на этом проблемы не закончились. На следующей неделе, как обычно, поехал на выходные в деревню. Выехал с закатом, добрался к вечеру. Я уже привык, что к этому времени все спят, и, кроме нашего дома, огней нигде не наблюдается, но и у нас тогда света не виднелось. Сразу подумал: что-то неладно, но вспомнил, как на прошлой неделе мы начали разговор об её режиме сна. Посчитал, она приняла к сведению и попыталась лечь раньше. — Хм… огни не горят. Спать легла в кои-то веки нормально? Был бы рад. Тихо открыл дверь, тихо провернул замок, тихо прошёл к ней в комнату. Сначала заходить не стал, окликнул через дверь шёпотом. Ответа не послышалось. *Шепчет* — Сестрёнка? Сестрёнка? (Хм… Тихо. Правда спит, что ли? Если да, хочу на это посмотреть.) Поначалу не захотел будить, но на всякий случай решил проверить её. И хорошо, что решил. *Шепчет* — Привет, соня. Неужели ты правда… спишь… Комната оказалась пустой. — Эм? Сестрёнка? Где она? Как и остальной дом. — Сестрёёёнка? (И здесь её нет…) Сестрёнка? (И здесь…) Сестрёнка?! (Её вообще нет дома?) Сестра?! Вот я сейчас рассказывал, что пришлось выбирать между обещанием сестры и Эли. Тогда я выбрал сестру, но дал себе задачу защитить Эли при необходимости. В общем как раз об этом… — Ушла без ведома, что ль? Очень на неё не похоже… Не считая прошлогоднего случая, она никогда так не делала… И то я был дома. Я поставил не на ту. — …А это ещё что? Не в том смысле, что нужно было сдержать обещание Эли. Ну и это тоже, но сейчас я говорю про другое. — На двери бумажка какая-то… Нет, это записка. Не ту я кинулся защищать. — …Какого?.. На двери со стороны нашей комнаты висела записка. Простой листок бумаги, без подписей, штампов и прочего. И была в записке одна короткая фраза, от руки, обычными чёрными чернилами и обычного размера, а не на весь лист. Одна ёмкая фраза, но говорила она больше, чем тысяча красноречивых слов. «Ждём тебя в лазарете». Эли оказалась права, ему нельзя было доверять. То-то я подумал, он очень быстро принял их расставание и переменился в лице. Не бывает так с обычными людьми. Никто не может так быстро менять настроение… Кроме тех, кто никогда не показывает подлинных эмоций. «Бывших дворян не бывает…». А я поверил. За что и поплатился. *Хруст бумаги* — Сукин сын… В ту же секунду я что было мочи рванул к лазарету. Как добежал, поравнялся с дверью и, не замедляясь, одним ударом плеча снёс её к херам. Я тогда ещё носил наплечный доспех с дисковым лезвием. От него дверь разлетелась буквально в щепки. — РЬЯХ! ГДЕ ОНА, ТВАРЬ?! (Док): Разве тебя не учили стучаться? Гавриил повёл себя как ни в чём не бывало. Вновь эта сраная чёртова поганая пустая харя… — ТЫ МНЕ ШУТКИ ЕЩЁ СОБРАЛСЯ!.. ДА Я!.. (Док): Тихо, тихо, тихо… ты же не хочешь, чтобы она пострадала. Но знаете, уж лучше бы пустая харя, нежели улыбка. В такой ситуации. — С-сестрёнка… Он зажёг свечу и осветил сестрёнку, привязанную к стулу…и избитую до полусмерти. И он улыбался, пока делал это. — РРРРРР!.. ДА КАК У ТЕБЯ МОЗГОВ ХВАТИЛО БИТЬ МАЛЕНЬКУЮ НЕВИННУЮ ДЕВОЧКУ?! (Док): Так ты будешь понимать серьёзность моих намерений. Я с тобой в игры играть не собираюсь. Говори, где моя дочь. Как какой-то сраный театральный злодей. Вот только происходило всё по-настоящему. — ЛИБО ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ ЕЁ ОТПУСТИШЬ, ЛИБО- (Док): Либо что? Что ты сделаешь, хм? Убьёшь меня? Хехе, сейчас ты говоришь с человеком, которому больше нечего терять. А вот тебе, хех… Я помню, что почувствовал при виде избитой сестры, когда к её горлу приставили скальпель. Как собственное имя. Это навсегда засело в моих воспоминаниях и хрен теперь оттуда выйдет. И я помню всё, что хотел с ним сделать… С этим мерзким… — Как же низко ты опустился, Дворянин… А поначалу я радовался той первой улыбке… Теперь я её ненавижу не меньше тебя остального… Паршивым… (Док): Я не хочу убивать твою сестру. Всё, что мне нужно — моя дочка. Подлым… — Я вижу… Гадким… (Док): Это ты не оставил мне другого выхода. Никчёмным… — Хочешь, дам тебе другой выход? Если ты прямо сейчас отпустишь мою сестру — я тебя не убью. Обещаю. Отхерачу — ох, ещё как. Но не убью. Может, дам сестре пару раз тебя ударить. Но на том мы разойдёмся. Бездушным… (Док): Хе… хе, хехехе… Ты не в том положении, чтобы вести торги. Жестоким… — Рррррр… Дрянным… (Док): Либо сегодня мы оба вернём наших любимых… либо никто не получит никого. Высокомерным… — … Вшивым… (Док): Выбор за тобой. Отвратным… — Я не стану ничего говорить. Зачуханным… (Док): Хмхм? Ты хорошо подумал? Низкосортным… — Я не могу выбрать между одной из них. Они обе для меня одинаково ценны. Скверным… (Док): Неужели чужой тебе человек весит столько же, сколько твоя любимая сестра — твой последний живой родственник? Ты так низко оцениваешь её? Сволочным… — У меня есть ещё живые родственники да немало… Родство живёт не в кровной связи, а в душевной… Вам, дворянам, чей статус зависит лишь от крови, этого никогда не понять… У меня есть отец… есть братья и сестры… И она мне не чужая… Она — такой же мой родственник… Зловонным… (Док): Та, с кем ты не в ладах с самого знакомства? Вы же никогда не ладили. Хехе, глупости какие… Чёртовым крысиным выкидышем, коего был обязан называть «человеком». Я много раз пожалел, что рассказал ему об Эли. Но пусть из-за сестры, не только она стала причиной. В те минуты я всей душой захотел увидеть собственными глазами, как он лезет в петлю сквозь слёзы. Если б я знал, как всё пройдёт, солгал, что её выпотрошили и сожрали дикие собаки. Расписал бы в подробностях, как пострадал каждый орган, и какая из собак сколько раз их пережевала. — Рррррррррррррррррр… Боги, как я хотел его убить… В жизни не испытывал прежде такого сильного желания… И такой сильной злости. Но я не мог ничего поделать. Только стоять, как вкопанный, и смотреть, как сестрёнка уливается слезами вперемешку с собственной кровью. Я смотрел в её глаза и слышал отчаянный зов о помощи. (Док): О каком «душевном родстве» и речь… Но когда наши взгляды встретились, голос начал говорить другое. Под задранной юбкой блеснуло нечто металлическое. И я уже знал, к чему был этот сигнал. — ОНА — МОЯ ДЕВУШКА, ДЕБИЛА ТЫ КУСОК! К действию. — ДАВАЙ! Я метнул саблю в стул и тем разрезал верёвку, связывающую руки сестре. И та сразу сняла с ножен на ноге маленький ножик, вонзив его Гавриилу в бедро. На всякий случай я вручил этот ножик ей и научил им обращаться. Оказалось, не зря. — РР! РРРАРХ! Он даже не успел осознать, как я одним взмахом отрубил ему ногу и повалил на землю, приставив теперь оба острия к шее. — НАЗОВИ ХОТЬ ОДНУ ПРИЧИНУ ПРЯМО СЕЙЧАС НЕ ОТРУБАТЬ ТЕБЕ БАШКУ! Как же я хотел умыться его кровью… — ДАВАЙ, ХОТЬ ОДНУ! УДИВИ МЕНЯ! (Док): Я… *Вздох* Нет таких причин. — … (Док): Но, пожалуйста, — сделай это быстро. Чем скорее ты отправишь меня на тот свет, тем скорее я вновь встречусь со своей любимой Гэби. Хехе, думаю, ей уже не терпится меня отчитать, хехе… хе… Но не смог. (Док): Что ты… — Поздравляю. Ты меня удивил. Он принял свою ошибку. Первым делом я спросил, какое оправдание он может мне дать, чтобы избежать смерти. Мне захотелось услышать, какие последние слова он выдаст. Даже с отрубленной ногой он бы смог связать два слова. Дело в том, что, как Гавриил сам не раз рассказывал, он с рождения имел плохую чувствительность к боли. Настолько, что, цитата: «сам иногда резал себе пальцы инструментами и не замечал». Говорил, один раз палец отрезал и не увидел. (Док): Ты меня не убьёшь? Но я не ожидал, что он примет свою ошибку. Эли говорила, что этого никогда не произойдёт. Однако она оказалась не права. Чему, к слову, я удивился не меньше. — Эли считает, ты никогда не сможешь принять своих ошибок. Возможно, она и была права, что не стоило тебе рассказывать, но сейчас я и не знаю. Похоже, ты ещё не совсем безнадёжен… Только не радуйся слишком рано. Я решил его не убивать, посчитав, что он всё же не безнадёжен. Мне показалось, у этой парочки ещё есть шанс получить их «Долго и счастливо». — Кстати, ногу я помогать пришивать обратно не стану. Сам как-нибудь. О, и ещё мы возьмём одно из зелий Престофьи. Бывай. Конечно, я потом заставил его провести полный курс лечения сестрёнки, ну и ещё врезал разочек, но на этом и разошлись. (Док): Хех… «не совсем безнадёжен»… Я о таком и не мечтал.***
— Привет, Вальт. (Вальтер): Ты сегодня рано. Обычно по утрам не заходишь. — Скажем, причина приходить была веская. (Вальтер): Ну и как у вас всё тогда прошло? Ты как поднялся к ней, обратно уже вышел одетый. Спустился да сразу уехал и всю неделю не появлялся. — Ты о чём? (Вальтер): Ой, да ладно тебе. Пришёл к ней поздним вечером с букетом роз, на утро вышел в одних штанах, даже без ремня. Уверен, белья под ними тоже не было. — Эм… ну… я… (Вальтер): Горд собой, небось? Или, хехе, судя по вилке в руке, всё прошло слишком быстро? — Ну… как бы… я не помню. (Вальтер): … — Эм? Ты чего? (Вальтер): …Пх. — Что? (Вальтер): Пхх… пхх… пхаааааахахахахаааа! — … (Вальтер): Пхахаааахаааа… ой… хаха… только ты мог напиться и забыть свой первый секс… ой… ой не могу… — … (Вальтер): Ну уж тебе. Не дуйся… Ааааааааах! Да дай я тебя обниму! — Тихо… кх… раздавишь же… (Вальтер): Молодееец! Мужчинка! (Эли): Всем доброго утра. Вижу, вам и без меня весело. — П-привет… от-т-тлично выглядишь… (Вальтер): Надо же, да ты прям сияешь. Не помню, когда в последний раз видел твою улыбку. (Эли): Спасибо. — Ну что, пошли? Ты готова? (Эли): Да, идём. Как договаривались. (Вальтер): (Как знал, влюбился…) Ты же, надеюсь, помнишь наше правило? (Эли): «Смотреть, но не трогать…». Хехе, он помнит.