Ну и во что я вляпалась?..

— Отдайте нам Тори-куна и никто не пострадает. Если же вы нам его не выдадите… мы будем вынуждены принять экстренные меры, и они вам точно не понравятся, — зло прорычал Накахара, с яростным лицом наступая на серьёзного и решительно настроенного Куникиду. Я же в этот момент находилась на кухне и с всё нарастающим ужасом слушала перепалку двух людей, которых я безумно боялась и уважала одновременно. Выигрывал в конфликте, к моему большому сожалению и некоторому разочарованию, Накахара Чуя, своим напором на Агентство заставляя блондина потихоньку склоняться на свою сторону и задумываться, не отдать ли слишком настойчивой Портовой Мафии «Тори-куна», то бишь, меня. Я усиленно молилась всем богам и не-богам, чтобы хороший, добрый и слишком ответственный Куникида не переходил на сторону зла и не отдавал меня жутким мафиози. Они же меня на фарш пустят, если подумают, что я специально превратилась в ребёнка и шпионила за Мафией, хотя ничего такого я и не делала! Чёрт, я прожила слишком короткую жизнь чтобы умирать вот так жестоко! Возле меня сейчас находилась Йосано, и она отнюдь не выглядела радостно, точнее — совсем не радостно. Скорее уж предвкушающе. Выражение её лица было таким зверским и жутким, что я невольно начала беспокоиться за свою жизнь ещё больше, чем требовалось бы. Ну конечно, ведь смотрела так она сейчас именно на меня, а такой взгляд она делает только тогда, когда хочет кого-нибудь пустить на свой операционный стол в качестве подопытного кролика. А они, как правило, долго не живут, особенно в лабораториях всяких безумных учёных. Ну кто же знал, что всё так обернётся, а?.. А в то время ситуация набирала обороты и дело начало доходить до своей точки кипения, ибо Куникида взялся за свой блокнот, готовый призвать своей способностью что-нибудь травмоопасное, а злой Накахара уже стаскивал с себя вторую перчатку. Ме-едленно так стаскивал… интересно, он пытается этим действием соблазнить Куникиду или ему просто лень снимать её?.. или он просто не хочет использовать свою способность? Но тогда почему?.. она слишком опасна? Он не может её контролировать? Ему стыдно за свою способность? Он превращается в ужасно огромное и кровожадное существо вроде Акутагавиного Расёмона или наоборот, становится радужно-розовым, мягким и пушистым, постоянно изрыгая из себя яркие блёстки? Что вообще такого ужасного делает его способность, что он так неохотно снимает эту чертову перчатку, а?.. и зачем я вообще об этом думаю?.. А ведь правда, какого чёрта?.. Так сильно задумываюсь о загадочной способности рыжего мафиози, что случайно пропускаю момент, когда меня неожиданно толкают в спину, заставляя чуть ли не с паническим воплем (благо вовремя сдержалась, не хотелось бы к себе привлекать ненужного внимания…) упасть на четвереньки, весьма больно при этом проехавшись коленями по отнюдь не мягкому полу. Бедные мои конечности, я ведь только-только отпросилась у жестокого и беспощадного в своих тренировках, Куникиды, на маленький двухдневный отдых… теперь у меня снова всё болит, как ни прискорбно. Тело моё всегда требует стабильности, так что становится понятно, почему оно так часто в последнее время стало близко знакомить меня с разными твёрдыми поверхностями. Это чтобы жизнь малиной не казалась, да?.. Тяжело вздыхаю и медленно начинаю подниматься на ноги, забыв про то, что с моего появления в комнате воцарилась абсолютно мёртвая тишина и множество взглядов сейчас скрестились на мне, некоторые недоумённые, а некоторые (чаще всего случались такие взгляды в рядах Мафии) даже злые. Были и те, кто смотрел с искренним интересом, а других это забавляло. Даже суицидник перестал хрюкать со смеху за стеной от творившегося балагана с Мафией и Агентством, и с истинно садистским весельем наблюдал за всеми нами, попутно отпихивая от себя слишком настойчивое растение, которое ему лезло в лицо своими щекочущими ветвями. И тут мой взгляд натыкается на него. Низкий рыжий мужчина в шляпе, который так и не снял свою кожанную перчатку, с мрачным интересом разглядывал мою фигуру, да и отчётливо видно было то, что смотрел он на меня с каким-то нездоровым подозрением! В его взгляде с каждой минутой всё больше было видно так пугающее меня узнавание. Вот же мать твою! Я так и знала, что сегодня не нужно было в Агентство переться, ибо неприятности находят меня на каждом чёртовом шагу, в любой точке этой грёбанной планеты! Maldita sea! * Я же умру здесь, сегодня и прямо сейчас, вон как на меня чудовищно смотрят, будто препарировать прямо на месте хотят! Меня не похоронят даже, потому что там будет вообще нечего хоронить, после расправы-то! Господи, я ярый атеист, но за что?! Продолжая жаловаться на свою жалкую и ничтожную, но такую прекрасную жизнь, попутно с этим матерясь будто бы в последний раз, я не замечаю, как случайно отступаю на полшага назад, подскальзываюсь на разлитой возле ног, воды (откуда она взялась, если сегодня нас с беднягой-Атсуши заставили чуть ли не полировать эти полы, чтобы в Агентстве, цитирую, «не было такого ужасного бардака»?..) и, естественно, не удерживаю своего и так хлипкого после всяких зверских Куникидиных тренировок (после которых моё тело напоминает себе один сплошной такой синяк: неимоверно болит и выглядит не очень), равновесия, случайно заваливаюсь назад, и, в попытках за что-нибудь ухватиться, я всё-таки ухватываюсь пальцами за ткань тёмно-зелёной, болотной меховой куртки рыжего мафиози с пластырем на носу и ещё одним жутким взглядом, которого в народе местоименуют «взглядом гопника». Парень, коротко вскрикнув от неожиданности, попытался меня оттолкнуть, но потерпел неудачу, поскальзываясь всё на той же луже и, громко и очень нецензурно заматерившись он, падая, случайно потянул за собой в объятия жутко холодного кафельного пола, своего напарника. Который, стоило ему хоть ненамного потерять равновесие, принялся забавно махать своими худыми руками, изображая из себя что-то вроде сдуревшей от неожиданного звука или ещё чего-нибудь, птицы, случайно одним из истеричных взмахов подбив курительную трубку пенсионера в тёмном плаще. Та плавно взлетела вверх, а с ней ввысь полетел и молотый табак, к моему же сожалению. Мыть-то полы снова нам с и так уже уставшим Накаджимой придётся, ибо одной я не буду горбатиться, старательно всё здесь вычищая на радость слишком ответственному заместителю Фукудзавы-сана. Нет уж, извольте, я лучше помру. Но погодите-ка, где-то я уже видела этих троих… Случайно задумавшись о тех троих и о том, видела ли я их или это просто оживший плод моего больного воображения, я пропустила тот момент, как курительная трубка, сделав неописуемый кульбит в воздухе, приземлилась прямо в горшок с цветущей геранью на моём рабочем столе, рассыпав, впрочем, много своего содержимого по трайектории своего «летания» и оставив после себя ужасный бардак. Цветок же получил изрядную дозу никотина и сразу после этого, яростно задёргавшись в предсмертных конвульсиях, завял, сразу же после своей трагичной кончины источая возле себя ауру смерти на добрые полметра, заставляя находившихся возле моего рабочего стола бедных людей зеленеть, бледнеть и приобретать самые невозможные оттенки лиц. И это всё из-за одного табака! Так и захотелось спросить того пенсионера, где он берёт такую убойную смесь для курения. Тоже так хочу! Вот только я и не курю… Парень с длиннющими чёрными волосами, собранными в высокий «ежиный» хвост, всё же не удерживается на своих жутко худых ногах и с грохотом падает, стараясь делать это максимально не травмоопасно для себя же. По закону жанра заваливается он на, стоящего в стороне в немом недоумении, боевого пенсионера который, сразу смекнув, в чём дело, довольно резво убрался из трайектории падения весьма недовольного этим юноши и, с интересом принявшись наблюдать за бесплатным представлением, жестом фокусника вытаскивает из кармана длинного тёмного плаща пачку весьма дорогих (судя по популярной марке, которая слишком часто стала появляться в рекламах на телевиденьи) сигарет. А тем временем ситуация начинает выходить за рамки всего возможного и бедные мафиози, вместе с такими же бедными сотрудниками Агентства, падали и сваливались друг на друга, как несчастные домино, на своём пути сшибая ещё больше людей. Кто-то из эсперов уже стал применять свои (весьма интересные, так сказать) способности, чтобы выстоять на ногах, и ситуация становилась всё бредовей и хаотичней. Пока в неё не вмешался с протяжным криком дикого Тарзана… Дадзай. Благо хоть не на лиане и не в набедренной повязке, иначе я бы точно сказала своей нежной психике «прощай», помахав ей напоследок кружевным платочком. Обеспокоенный сложившейся ситуацией с падениями и способностями, главный суицидник Агентства сразу же мчится применять свою способность (как мне позже объяснил недовольный Куникида, у того она была весьма специфичной — он аннулировал чужие способности на время, когда прикасается к ним) и, нечайно спотыкнувшись, он начинает с диким воплем кастрированного кота падать на очень недовольного и жутко злого заместителя директора. Тот «ласково» отпинывает несчастного Осаму ногой в сторону двери и тот, с неясным бульканьем, вшмякивается прямо в дверную ручку своим лицом. Способность его, естественно, не срабатывает, но массовые падения несчастных людей, на удивление и счастье всех окружающих, прекратились. Я аккуратно встаю, помогаю сделать это и рыжему «гопнику» в модной куртке, и тому самому слишком худому парню, который, после своего поднимания с земли грешной, аккуратно поправляет свою маску на лице и, разминая свои длинные, как у паука, пальцы, зло смотрит на флегматично закурившего деда. Тот ему отвечает равнодушным взглядом и, отворачиваясь, идёт к открытому настежь, окну, в которое и смахивает пепел под моим настороженным взглядом. Я облегчённо вздыхаю, убедившись, что тот просто решил покурить, и сразу же натыкаюсь на жуткий взгляд рыжего мафиози в шляпе, который от неожиданности заставляет меня вздрогнуть от испуга. Зар-раза… Обливаясь холодным потом, я напряжённо смотрю на голубые глаза напротив, постепенно с этим пятясь назад и натыкаясь бедром на злополучное окно. Чёрт возьми, если я сигану в него, то собирать меня будут по косточкам (если, конечно, Йосано-сан меня не будет лечить своей способностью. Но сомневаюсь, что она после такого вообще станет меня латать, ибо я принесла огромные неприятности всему Агентству…), но меня тогда не будут пытать в стиле Портовой Мафии и я смогу уползти хотя бы на своих хлипких, но довольно выносливых после невыносимых мучений с тренировками, руках. Выбор был очевиден, так что я, отсалютовав опешившим от этого действия, людям в помещении, сразу же перепрыгиваю через подоконник, со страхом готовлясь к близкой встрече моих бедных костей с нагретым ярким дневным солнцем, асфальтом. Зажмуриваюсь до боли в глазах, когда спрыгиваю, и чувствую лишь дуновение ветра в лицо. Но не долгожданный полёт для спасения собственной жалкой жизни, нет. С испугом распахиваю свои глаза, чудом не потеряв очки, и с удивлением обнаруживаю, что моё тело со всех сторон окутало ярко-алое сияние, удерживая меня в воздухе в шести метрах над землёй. Чёрт… не успела Вишу я себе в воздухе, недовольно сложив руки у себя на груди, и думаю, как же выбраться из захвата чужой способности. То, что в Агентстве точно нет никого с такими умениями удерживать людей в воздухе, я узнала на второй неделе своей стажировки, так что предположить, что это кто-то из Портовой Мафии, не было трудным делом. Но думать не было времени — меня наконец-то, хоть и довольно медленно, поднимали наверх. Когда же моя макушка показалась на уровне окна, я смогла разглядеть то, что повергло меня в недолгий ступор. Меня поднимал своей способностью сам Накахара Чуя, жуткий человек, которого я боюсь до дрожи в уже побитых и содранных почти в кровь от падения с легкой и изящной руки нашего штатного врача, коленках, и который может меня убить прямо сейчас, стоит ему только отменить свою гравитационную способность. И зачем только меня поднимали вверх?.. чтобы было больнее, что ли? Глаза сразу же начинают немного слезиться, но я списываю это явление на то, что ветер сейчас сильный и кидает мне в глаза всякий мелкий мусор. Не хотелось бы именно сейчас признавать свою слабость и сильно нежелание как-то умирать. Я же обещала Накаджиме и семье Танидзаки, что схожу с ними в кошачье кафе! А этот поход в кафе должен был быть именно сегодня… Ненавижу Мафию… не могли, что ли, прийти, например, завтра или послезавтра?! Надо было именно сегодня прийти выяснять свои ужасные отношения с Агентством, и требовать отдать обратно «Тори-куна». Ни за что! Не хочу снова насильно пихать в себя эти чёртовы тортики и надевать по велению странной девочки те жуткие розовые наряды с многочисленными рюшами! Я живой им точно не дамся! Хмурюсь и взглядом злого хомячка сверлю людей за окном. Те мне отвечают недоумёнными взглядами, и я еле сдерживаю себя, чтобы не поднять средний палец вверх. Как-то это будет неприлично так делать… да и они мне пока ничего не сделали, вон, спасли даже. А в Детективном Агентстве даже не пошевелились, чтобы спасти мою бедную тушку… может, всё же сменить место работы?.. От размышлений по поводу увольнения и последующих поисков подходящей работы, меня прерывает громко хлопнувшая дверь в помещение на втором этаже. В комнату плавно вошёл, сверкая своими тёмными глазами и явным отсутствием бровей, Акутагава Рьюноскэ. Лениво оглядев помещение и лежавших на полу людей (некоторые решили просто отдохнуть, пока начальство их не запалило), он изящно переступил через своего подчинённого, «совершенно случайно» наступив ему на руку и, довольно слыша громкий хруст костей, направился к своему начальству, роль которого исполнял ещё не отпустивший меня своей интересной (пускай и немного жуткой) способностью, Накахара Чуя. Но тут он заметил недовольную (пускай и немного напуганную) меня, спокойно висящую за окном. Губы его сразу же расползлись в истинно дьявольской усмешке и, повинуясь явно мысленному приказу эспера, возле его плеча из плаща «вырос» мой худший ночной кошмар… Расёмон. Тот сразу же, будто почуяв меня, молниеносно понёсся в сторону открытого окна, пугая бедную меня до обморочного состояния. Я только успела запомнить то, что мягкие на ощупь тёмные ленты страшной зверюги по имени Расёмон окутали меня в кокон, из которого не было выхода. А затем была всепоглощающая темнота, в которой были слышны только некоторые обрывки звуков. И голос, зовущий меня по имени и умоляющий поскорее очнуться.

***

Я в очередной раз просыпаюсь в лазарете нашего подлого и жутковатого врача, и чувствую себя на удивление сносно, бездумным взглядом смотря на белый потолок с трещинками. Невольно задумываюсь о том, почему потолки делают именно белыми. Почему бы не разрисовать их в разные цвета, чтобы не было так скучно смотреть вверх и думать, почему же именно для верхней стены помещения выбрали такой ужасный и пустой цвет, как белый?.. было бы здорово просыпаться и смотреть на разноцветные цвёздочки или просто полосы краски, но не на белоснежную пустоту с трещинами, где с паутины бодро свисает шестилапый паук. А если бы потолок был стеклянным, то было бы вообще замечательно! Целыми днями смотреть на такое бескрайнее небо и дрейфующие туда-сюда по небесной синеве, облака… что может быть лучше?.. Закрываю уставшие и слезящиеся глаза и думаю, что уже сошла с ума, печалясь от одной только мысли о белых и скучных потолках. Нужно меньше смотреть на них, иначе когда-нибудь не выдержу и где-нибудь в подвале возьму несмывающуюся краску, дабы разрисовать своими кривыми руками хотя бы во-он тот угол. Будет хотя бы не так грустно и пусто… Задумываясь о потолках и красках, случайно пропускаю тот момент, когда окончательно прихожу в себя, и чувствую чьи-то нежные маленькие ручки, которые медленно и мягко поглаживают меня по спутанным волосам. А когда я вообще в последний раз расчёсывалась?.. кажется, это было давно… или нет? Но одно я знаю точно — это то, что я не могу вспомнить, когда я перестала покупать себе расчёски из-за того, что все они заканчивали свою жизнь в первый же день, когда я пыталась расчесать свои жутко вьющиеся непослушные волосы. Думаю, именно тогда я их и подстригла. Сама, без надобности ходить в парикмахерскую и платить деньги за стрижку, которая мне наверняка не понравится. Получилось немного криво и несимметрично, но я была рада тому, что сделала, ибо теперь не нужно было мучится с этим гнездом на голове каждое утро. Да и стрижка получилась такой, которую я всегда и хотела: короткая и удобная. Открываю глаза и сладко потягиваюсь, смотря на резко чем-то смущённую девочку. Кьёка Идзуми смотрела на меня так, как иногда глядела на Накаджиму, и от этого восхищения и почему-то всепоглощающей вины во взгляде было так много, что я даже стушевалась. Почему она на меня вообще так смотрит?..  — Кьёка, — Я невольно закашлялась от ужасной сухости в горле, через мгновение, сглотнув вязкую слюну, продолжила, — Что… что произошло, когда я потеряла сознание?.. Взгляд девочки стал совсем жалостливый и она, спрятав свой взгляд и, чуть помедлив, начала рассказывать о произошедших событиях, после того, как Акутагава Рьюноскэ зашёл в Агентство и, потеряв на мгновение контроль, случайно обмотал потерявшую сознание меня лентами до состояния эдакого большого чёрного кокона почему-то довольно урчащего Расёмона. Со стороны Идзуми Кьёки. Два часа до нынешнего времени. Место действий: Вооружённое Детективное Агентство. Когда обезумевшая способность Акутагавы Рьюноскэ разом метнулась к явно испуганному и обездвиженному способностью одного из самых сильных исполнителей Портовой Мафии, парню, она не на шутку испугалась. Всё же óни-кун был очень приветлив и добр к ней, несмотря на свой несколько отталкивающий внешний вид. Он даже обещал ей сшить плюшевого кролика, когда будет время, а это значит, что он не может быть плохим человеком! Кьёке правда импонировал Леманн-сан. Он был почти единственным, кто помогал ей освоиться, вместе с Накаджимой-саном помогая ей со сложными отчётами, с непонятной техникой, и вообще во всём, что она не могла понять. В Мафии было совсем по-другому, и она была рада, что выбралась оттуда. Ей даже иногда покупали вкуснейшие блинчики с любимым вкусом, не жалея, впрочем, на то денег. Они просто замечали её голодный взгляд на витрину с кондитерскими изделиями, и охотно покупали девочке всё, что она хочет. В общем, для Идзуми Кьёки эти двое за весьма короткое время стали чем-то вроде старших братьев, на которых можно было бы во всём положиться. Пускай и оба были чересчур трусливыми и слишком осторожными, но они для неё были самыми лучшими. Они её спасли. От жутких кошмаров, где к ней приходили трупы всех убитых ею лично, отчего она иногда вскакивала с футона посреди ночи с застрявшим в горле криком ужаса. От плохих дней, где у неё не получалось что-либо сделать и она чуть ли не сдавалась, опуская руки… от самой себя. Идзуми поклялась самой себе, что защитит и себя, и их. И Вооружённое Детективное Агентство она тоже попробует защитить, ведь те её приняли несмотря на то, что она была из враждующей с ними, организации. Но вот когда в Агентство пришли с требованием отдать им её названного брата, она не могла ничего сделать. Даже тогда, когда жуткая пасть Расёмона раскрылась над головой Леманн-сана и чуть ли не сожрала его. Она ничего не смогла сделать. Она могла призвать свою способность, но ею одолел такой большой страх, что она просто не могла пошевелиться. Спас Леманн-сана, к величайшей благодарности девочки, разъяренный Накаджима-сан, который, случайно при спасении поцарапав плече Виктора трансформировавшимися руками с длинными, жутко изогнутыми когтями Тигра Лунного Света, чуть ли не стал причиной сорвавшегося с катушек Расёмона, который, почуяв свежую кровь, чуть ли не сорвался с цепи, пытаясь достать до лежавшего без сознания, парня. Рана на плече Леманна после столкновения с тигриными когтями начала довольно быстро гноиться, разбухая так сильно, что через тонкую ткань кожи стал виден переливающийся то в одну, то в другую сторону, гной, так что травмированного парня живо отнесли в лазарет, к Йосано-сан, которая в то же время жутко ухмылялась и бормотала что-то о экспериментах с кровью и ядом. А в то время начавшееся безумие Расёмона охватило и его носителя… и Портовой Мафии пришлось на время объединиться с Агентством, чтобы единственный, кто может успокоить разбушевавшегося эспера (а этим героем был Осаму Дадзай) мог коснуться его, активировав при этом свою способность аннулирования. Акутагава и дрался, и двигался так, как будто в нём сыграли абсолютно нечеловеческие инстинкты, и сам он тогда напоминал перепуганной девочке агрессивное животное, которое мечтает только о крови и свежем человеческом мясе. В общем, битва со слетевшим со всех катушек эспером была не очень длинной, но и лёгкой её назвать было также нельзя. Даже в ловушке способности гравитации Накахары он нападал приобретавшими форму заостренного копья лентами на всех, кто только посмел к нему приблизиться, так что эсперам пришлось изрядно попотеть, чтобы действительно его достать. А уж на деактивацию способности ушло меньше пары секунд, так что всё прошло относительно нормально и Портовая Мафия с Агентством решили заключить временное и хлипкое перемирие до выяснений всех обстоятельств. В соглашении временного политического союза принимали участие Директор Агентства — Фукудзава Юкичи, и Босс Портовой Мафии — Мори Огай. С ним же в Агентство пришла и его своенравная способность — Мори Элис.

***

После долгого и весьма детального (что было даже удивительным) рассказа, который затянулся где-то на полчаса, я сидела и гладила, перебирая иссиня-чёрные волосы, уже тихонько всхлипывающую девочку по голове, попутно с этим устраивая эдакий сеанс обнимашек для того, чтобы успокоить её (да и свои тоже) нервы. Но теперь хотя бы мне был понятен тот несчастный виноватый взгляд, который она кидала на меня время от времени. Идзуми винила себя в трусости и слабости и я её невольно понимала, так что моя слабая персона побыстрее постаралась её заверить в том, что для её возраста она отлично справилась. Девочка в очередной раз расплакалась и с новыми силами кинулась меня обнимать, стараясь не сильно громко всхлипывать от своего плача. Я обняла её в ответ и просидели мы так очень долго, пока в палату не ворвался чем-то очень недовольный Накахара. Он молниеносным рывком оказывается возле нас, из-за чего я начала думать, что способность его заключается и на мгновенном перемещении и, резко взяв меня за плечи, начинает что-то очень громко кричать, попутно с этим шатая меня из стороны в сторону с такой скоростью, что меня медленно, но верно, начинало мутить. Просто шикарные аттракционы мне предоставили, и даже в Диснейленд не надо ездить, тратя при этом свои немногочисленные сбережения на всякие вкусняшки и пятнадцатиминутное развлечение… Дайте только нормальный вестибулярный аппарат, и со мной всё будет нормально… возможно Наконец шатания и последующие после них еле сдерживаемые рвотные позывы прекратились, сделав мою жизнь чуточку лучше, хотя головная боль и тошнота после такого будут ещё долго меня преследовать. Что нужно было злому мафиози от бедной, несчастной и больной меня, я узнала через время, когда громкий звон в ушах стал еле слышным, а голова уже не болела так, будто готова была расколоться на множество маленьких частей. От меня хотели максимально развёрнутые ответы на интересующие вопросы, так что мне пришлось на время забыть о своём желанном спокойствии (душевном и не совсем), и начать максимально правдоподобно отвечать на заданные вопросы о том, как я превратилась в ребёнка (Йосано-сан постаралась, со всей злостью и яростью, на которые она была способна, вбив в моё тщедушное тельце столько сил, что случайно превратила меня в пяти-шестилетку), почему не рассказала всё Портовой Мафии, в особенности её боссу (Одно слово — страх), и прочие. К концу отвечаний на все каверзные и не очень, вопросы, голос у меня хрипел так, будто я находилась на последнем издыхании, так что меня на сегодня оставили в покое, сказав отдыхать и идти на поправку. Мне дали выпить воды с каким-то лекарством и приказали следовать постельному режиму. Ко всему прочему у меня была температура и насморк, так что пожелания были очень кстати, смущало меня лишь то, что этого мне пожелал человек, которого я боюсь. Но, на удивление, боюсь уже не так сильно. То ли на меня так простуда повлияла, то ли его неожиданное спасение моей дурной тушки от необдуманного сигания в окно и последующего падения с разбиванием своих костей в позвоночнике, но факт оставался фактом. Этого человека я уже не так сильно опасалась, как прежде, и мне это даже нравилось… Надеюсь только, что в будущем я не разочаруюсь от своего решения быть менее осторожной с одним из сильнейших эсперов в Мафии.

***

Следующие полчаса я старалась не выдавать своего паршивого состояния заглянувшему на время Накаджиме, который, только узнав, что я очнулась, примчался бешеным кузнечиком (то есть очень быстро) и с виноватым видом очень долго извинялся за свою неосторожность с непривычными когтями. Я в качестве компенсации за больную руку (которую довольно быстро вылечили, но на всякий случай ещё и перебинтовали) заинтересованно попросила его частично трансформироваться, и после этого с великим восторгом принялась ощупывать и мягко чесать тигриные ушки, слыша в ответ смущённое рыканье и довольное урчание. Я умилялась, довольная и успокоившаяся Идзуми — тоже. Жаль не было телефона или фотоаппарата для таких случаев, я бы с удовольствием запечатлела такой милый и уютный момент на камеру. Дома я так и делала, часто смущая этим действием некоторых прохожих, так что я не особо волновалась по поводу этого. Камеры, конечно, я с собой в магазин тогда не взяла, ибо просто пошла за чипсами. А тут раз — и новый мир с людьми, у которых просто потрясающие способности! Правда у меня их нет и никогда и не было (подозреваю, что и не будет никогда, хотя иногда в мозгу всплывают кое-какие видения, заставляя голову болеть так сильно, что с носа начинает течь красный ручеёк), но это не слишком-то и важно. Я могла беспрепятственно (ну, почти) наслаждаться красивыми видами прекрасной Японии и есть вкусную еду. А ещё у меня появились близкие друзья, что действительно радовало. Улыбаюсь счастливо, немного прикрыв глаза, чтобы снова не повторить своей ошибки с "улыбкой дьявола", и с радостью обнимаю опешившего, но такого же счастливого Накаджиму, после чего начиная гладить оного по голове, так же, как и Кьёку до этого. Оба моих друга начинают солнечно улыбаться и я с приятным удивлением чувствую нарастающее тепло в груди. Я наконец-то счастлива

***

На следующий день, когда у меня прознали простуду и напрочь запретили недовольной Акико лечить меня своими зверскими способами, ко мне в палату приходят два весьма ожидаемых посетителя. Я, конечно, удивилась, что они сразу вчера не зашли после того, как я очнулась, но ничего страшного в этом не было и я вежливо поприветствовала заглянувшим ко мне в палату Мори Огая и очень радостную Элис. Которая, стоило ей только меня увидеть, сразу же кинулась ко мне с обнимашками и причитаниями о том, что «Нельзя так долго болеть, Тори-кун, поправляйся!». Босс Портовой Мафии также доброжелательно пожелал мне скорейшего выздоровления и добавил ещё то, что после он захочет узнать у меня все подробности того, как я случайно стала ребёнком. А пока мне нужно отдыхать и набираться сил. Элис не прекращает обнимать меня даже после того, как Огай явно намекает на то, что им пора уходить, так что мне приходится ещё долго сидеть на краю больничной кровати и обнимать маленькую девочку-способность в ответ. Пару раз возле двери в лазарет мелькал силуэт нервного Дадзая, но он постоянно куда-то сматывался с огромной скоростью, по пути чуть ли не сбивая расставленные в коридоре тумбочки, так что мы отчётливо слышали его приглушенное чертыхание. Когда он видел, кто именно у меня сейчас наносит визит больному (очень надеюсь, что не на голову) человеку, то улепётывал он с ещё большей скоростью, заставляя нас троих синхронно ухмыляться, делая нас похожими на эдакого Гринча. С успехом уломавшая меня на косички (не спрашивайте, как она меня заставила это сделать, ибо я и сама уже не помню подробностей), довольная Элис сидела в своём неизменном алом платьице с рюшами и бантиками на краю кровати, болтая ногами в чёрно-серых полосатых колготках туда-сюда, пока я неумело заплетала её, пропуская через тонкие пальцы пушистые и золотистые волосы девочки. Это действие меня успокаивало, да и весёлой способности, кажется, нравились ощущения моих пальцев на своей голове, так что в палате за ширмой творилась умиротворённая тишина, лишь изредка прерываемая тихими и короткими смешками со стороны девочки-способности и самого «Ринтаро». Я же чувствовала себя слабо. Голова кружилась как на быстрой карусели, а конечности постепенно становились всё вялыми и ватными, пока я окончательно не свалилась в долгий обморок. А потом, когда я соизволила очнуться, ко мне наведался весьма хмурый Акутагава с полным пакетом вкуснейших булочек с корицей и с начинкой из сладких фруктов. Это были одни из моих самых любимых лакомств, которые я часто покупала в кондитерской напротив Агентства, так что ничего удивительного не было в том, что я всё же обрадовалась визиту. Но у меня после его прихода остались вполне себе правдивые подозрения, что его сюда кто-то послал. Кто-то, кого Акутагава беспрекословно слушается и выполняет все приказы… тот, кого сам «Чёрный Плащ» Мафии безмерно уважает и, можно так сказать, что любит… Мне, что ли, сам Мори-сан булочки послал?..