Sterek: Moments of life

Стайлз рисовал столько, сколько себя помнил. С самого детства он тратил множество тетрадок и альбомов на природу, животных и людей. Сначала у него не получалось ничего вразумительного, но упрямство и каждодневный труд позволили Стилински добиться хороших результатов в этом непростом увлечении. Со временем хобби переросло в профессию, которой Стайлз отдавал всего себя. Он с удовольствием рисовал портреты на заказ, участвовал в ярмарках и благотворительных выставках. За известностью и признанием он не гнался - лишь делал то, что ему нравится. К сожалению, рано или поздно у каждого художника случается творческий кризис. Стайлз не стал исключением. Рука, его главный инструмент, словно стала чужой. Перестали получаться пейзажи, животные и люди. То он портачил с анатомией, то тени не так накладывал, то ракурс страдал. Юноша психовал, рвал неудачные рисунки, однажды даже мольберт умудрился сломать, который ему подарил Скотт. Разумеется, толку от этого не было. Казалось, невидимая муза просто устала дарить вдохновение и бесследно исчезла. Потеря последних заказчиков окончательно подкосила Стилински. Он почти потерял сон, мало ел и очень редко покидал свою маленькую квартиру. Дни стали однообразными и мрачными, пока однажды он не взял себя в руки и не вытолкал себя на прогулку в парк. С собой он прихватил карандаш и альбом, с которыми не расставался никогда. Расположившись на лавочке, Стайлз решил попробовать нарисовать стоящий напротив дуб. Дерево было очень большим и величественным, даже дух захватывало. Юноша уже занес карандаш над альбомным листом, как вдруг замер. Наискосок от дуба сидел мужчина и увлеченно читал книгу. Казалось бы, совершенно обычный человек, но у Стилински внутри что-то щелкнуло. Этот незнакомец был настоящим произведением искусства: цвета воронова крыла волосы, хищные черты лица, широкие плечи. А какие у него были руки: изящные кисти с длинными пальцами. Юноша и сам не заметил, как карандаш стал скользить по белоснежной бумаге. Он даже почти не пользовался ластиком, настолько всё хорошо получалось. Когда Стайлз в очередной раз поднял голову, чтобы прорисовать ноги мужчины, его на скамье не оказалось. Стилински едва не застонал от разочарования и стал уже убирать альбом, как вдруг ему на плечо опустилась чья-то тяжелая рука. - Не хочешь показать, что у тебя получилось? Кажется, муза Стайлза решила материализоваться. *** - Всё, можешь шевелиться. Стайлз чешет щеку и, не скрывая довольной улыбки, демонстрирует Дереку его портрет. - Что скажешь? - Ты у меня талант, детка, - мужчина восхищенно смотрит на рисунок Стилински, придерживая рукой белую простынь. - Но больше обнаженным я тебе позировать не буду. По крайней мере, не тогда, когда у нас отключили отопление, а на улице холодина. - Не ворчи. Хейл выразительно выгибает бровь и легко толкает Стайлза к стене, после чего прижимается к нему и шепчет в самые губы: - Согреешь свою музу? Стайлз тепло улыбается и придерживает руками простынь на бедрах Дерека, чтобы тот мог беспрепятственно обнять его. - С удовольствием.