***
В воскресенье, сразу после завтрака, Гарри отправился в Лютный переулок, как и планировал. Узкая улица была мрачной и тёмной, как и раньше. Народу здесь оказалось заметно меньше, чем в давние времена, хотя вполне возможно, что низкая посещаемость наблюдалась только в утреннее время. Те немногие волшебники и волшебницы, что находились здесь, почтительно кланялись издалека, пряча глаза. При этом они старались отойти в сторону, завидев нового посетителя. Все как один были облачены в одеяния тёмных тонов и балахоны, чтобы оставаться малозаметными. Гарри решил, что зайдёт в лавку «Горбин и Бэрк», так как других мест он здесь по-прежнему не знал. Магазин встретил визитёра пылью, полумраком и сыростью. Низенький прыщавый седой человек с испещрённым порезами носом, расположившийся за конторкой, прогнусавил: — Чудные времена настали! Уже сам Гарри Поттер заглянул в мой магазин! — Здравствуйте, — поздоровался Гарри, изо всех сил пытаясь выразить уверенность в себе. Получилось это плохо. — Я Вольпис Бэрк, — представился продавец, — что угодно знаменитому Гарри Поттеру? Эпитет владелец заведения произнёс безо всякой иронии — тёмные волшебники боялись Волан-де-Морта едва ли не больше светлых, потому что у тёмных, в отличие от их оппонентов, не было никакой защиты от внимания и возможного гнева Тёмного Лорда. Гарри, сам того не подозревая, спас не только друзей, но и недоброжелателей. А своё имя Бэрк назвал сам по той причине, что понимал, что скрываться от таких, как Гарри, бесполезно. Вопреки неким тайным страхам в душе Вольписа его новый клиент вступил в диалог совершенно спокойно: — Мне нужны хорошие пособия для моих студентов. — Вы стали учителем, мистер Поттер? — Бэрк удивился не менее сильно, чем сам Гарри, услышав, что в Лютном переулке можно что-то легально покупать. — Да, я преподаю в Хогвартсе защиту от тёмных искусств, — подтвердил Гарри. — А, теперь мне всё ясно, — Вольпис Бэрк энергично закивал и стал носиться по магазину, хватая с витрин предметы и укладывая их в коробки, появившиеся перед Гарри. — Вот, для ваших учеников я подобрал самые лучшие наглядные пособия — простые в обращении и при этом не чрезмерно опасные. Гарри, изучив содержимое коробок, удовлетворённо кивнул. Там оказались кольца и амулеты, проклятые волшебные палочки, шкатулки и книги, свечи и уменьшенная копия Руки Славы. Для работы в школе это более-менее подходило. — Хорошо, меня это устраивает, — согласился Гарри. — Сколько это стоит? Вольпис назвал суммарную стоимость. Тихо присвистнув, Гарри похлопал себя по карманам. Нужной суммы с собой не оказалось. — У меня уже завтра учебный день, а денег нет, — виновато признался Гарри. — Ничего страшного, профессор Поттер, — подбодрил покупателя Бэрк, — просто подпишите чек, а я с ним сам схожу в Гринготтс. Гоблинам плевать, на что именно тратятся деньги с личного счёта вкладчика, для них главное — беречь свою выгоду. Торговец был нарочито вежлив и внимателен с Гарри по двум причинам — уважал и боялся его. И профессором он его назвал совершенно искренне, как чувствовал сам Гарри, без иронии. Ещё бы — с мракоборцами не шутят. Гарри подписал чек, как посоветовал продавец и держатель лавки, и приготовился уходить, трансфигурировав коробки с товаром в бусы и уложив их в карманы мантии. Но едва он открыл дверь, как тут же услышал женский голос с улицы: — Нежность и ласка всего за десять галеонов в час! Со мной вы можете незабываемо провести время! У меня уютно и тепло! — зазывала какая-то девушка. Высунув голову за дверь, Гарри увидел у невзрачного деревянного порога напротив полную блондинку с кудрявыми волосами и толстыми щеками. Её большие круглые глаза жадно смотрели на проходящих мимо мужчин. Одета была девушка в лёгкую замшевую куртку и юбку до пят, скорее всего, из-за холодной погоды. Гарри смутно вспомнил, что эта девушка может быть знакомой, но не смог понять, кого именно увидел. Поспешно пройдя мимо этой девушки, едва не схватившей его за руку, педагог вернулся назад в Косой переулок и в Хогвартс, переместившись туда с помощью летучего пороха. Не задерживаясь, он разыскал Гермиону и рассказал ей о произошедшем, надеясь, что она поможет ему вспомнить, что это за девушка. Внимательно выслушав Гарри, коллега и подруга брезгливо сморщилась и сказала: — Это же Лаванда Браун! Признаюсь честно, чего-то подобного я и ожидала. Она всегда была легкомысленной и падкой на лесть, но при этом ужасно глупой. — Но разве… — начал было Гарри. — Если бы, — Гермиона вздохнула, поняв, что хотел сказать друг, — Хогвартс даёт знания и навыки, а что с ними делать, каждый решает сам. Мы не няньки и не можем объяснять каждому выпускнику, что правильно, а что нет. Через неделю Гарри снова направился в «Горбин и Бэрк» за новыми пособиями — некоторые из приобретённых ранее оказались одноразовыми, к тому же пополнение коллекции не помешало бы. Когда Он заговорил с Вольписом Бэрком и стал выбирать товар, Лаванда Браун снова вышла на улицу из своего притона и стала зазывать прохожих. Продавец, увидевший Лаванду сквозь стекло витрины, обратил на это внимание покупателя: — Глядите, профессор Поттер, та девушка, которую вы увидели в прошлый раз, снова появилась. Не хотите ли развлечься? — предложил он, шутливо усмехнувшись. — Благодарю, мистер Бэрк, я женат, — вежливо отказался Гарри, но на девушку всё-таки взглянул. Одежда на ней была той же, что и тогда. Гарри уже хотел было повернуться обратно, но заметил, что к ней подошёл рыжеволосый веснушчатый мужчина. Лаванда начала что-то обрадованно восклицать и замахала руками. Мужчина вошёл в дом, из которого появилась девушка, и та вошла вслед за ним, закрыв дверь. «Не может быть! — Гарри был ошарашен, — неужели это Рон?!» — Что с вами, мистер Поттер? — Бэрк снова усмехнулся, увидев выражение лица клиента. — Впервые такое видите? Удивлены? Что ж поделать, работа это такая — ложиться с тем, кто заплатит за это, а о привязанностях тут говорить не приходится. — Дело в том, мистер Бэрк, — начал объяснять Гарри, — что мне показалось, будто к ней сейчас вошёл мой давний друг. Я не знал, что он так проводит свободное время. — Ну и что? — тут уже Бэрк удивился, — мы живём в свободной стране, каждый развлекается как хочет. — Мой друг тоже женат, — пояснил Гарри. — Ах, вот оно что! — Бэрк покачал головой. — Ну ладно, не наше с вами это дело, пусть сами разбираются в своих дрязгах. У каждого своя жизнь. Гарри всё не мог поверить увиденному, поэтому, чтобы отвлечься, занял себя болтовнёй с держателем лавки. Приблизительно через час тот же мужчина вышел. И точно — это был Рон. Гарри стал было рваться наружу, но Вольпис остановил его: — Чего вы хотите добиться? — Я хочу поговорить с ним, — пробормотал Гарри. — Может быть, он одумается и не станет так больше делать. — Бесполезно, — стал отговаривать его Бэрк. — Только рассоритесь. К тому же если бы он любил жену, то бы не стал так поступать вообще. А раз вы видите его здесь, то… сами понимаете, — Вольпис развёл руками, показывая, что считает положение безнадёжным.***
Вернувшись в Хогвартс, Гарри вновь занялся работой, но сосредоточиться на ней не получалось. Мужчину раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ему очень хотелось сообщить обо всём Гермионе, он понимал, что это его долг как друга. Но он не знал, как это сделать, к тому же Рон тоже был другом. А если его жена узнает об этом, то супруги поссорятся, а может быть, и разведутся, и их большая общая семья будет разрушена. Но эту нелёгкую дилемму разрешила сама Гермиона. После уроков в один из дней она пришла в рабочий кабинет Гарри и озабоченно спросила: — Что с тобой случилось? У тебя постоянно печальное и задумчивое выражение лица. — Ничего, — буркнул Гарри, — всё нормально, — неуклюже соврал он. — А то я тебя не знаю, Поттер! — продолжала напирать подруга, повысив тон. — Ну же, — продолжила она, смягчившись. — Что произошло с тобой? — Я в порядке, — Гарри не прекратил попыток отговориться. — Гарри, не пытайся меня обмануть! — рассердилась Гермиона. — Ну же, я за тебя волнуюсь, не молчи! Тебя прокляли? Ты заболел? — Нет, я здоров, — сказал Гарри. — Но я не могу тебе об этом сказать, точнее, не знаю, как, — признался он. — Доставай Омут Памяти, — велела Гермиона. — Давай, смелее. После того, как я узнала, что Джеймс Сириус и Лили Полумна пара, меня уже ничем не удивить. Тяжело вздохнув, Гарри исполнил просьбу подруги. Гермиона нырнула внутрь. Мужчина остался ждать. Минуты ожидания показались ему мучительной пыткой. Наконец Гермиона вынырнула из Омута наружу. Она пошатывалась, из её глаз текли слёзы. Гарри осторожно обнял её, та в ответ вцепилась в друга и стиснула обеими руками, уткнувшись ему в грудь. Сквозь всхлипы молодая женщина прохрипела: — Рыжий… убью… Отплакавшись, она сказала: — Прости, что рассердилась на тебя. Ты просто не хотел меня расстраивать, я поняла. — Я опасался, что наша большая семья будет разрушена, — признался Гарри. — А толку? — Гермиона потёрла глаза, — это уже произошло. Хорошо ещё, что дети этого пока не знают. Подумав немного над чем-то, она изрекла: — Сейчас вечер пятницы, я хочу побыть дома одна, в тишине и покое. В утро понедельника я вернусь, обещаю. — А старшие Уизли? А сам Рон? — спросил Гарри. — Они вчера уехали до вторника в какой-то санаторий, и Джинни, кажется, с ними, — объяснила женщина. — Можно я тебя провожу? — вызвался Гарри. — Конечно, — согласилась Гермиона и благодарно улыбнулась. В «Нору» друзья прошли, как всегда, с помощью летучего пороха. С разрешения хозяйки Гарри принёс ей книгу из библиотеки и, усадив подругу на диван в гостиной, дал том в руки. Он сказал: — Пожалуй, я тоже домой загляну. Наведу там порядок, пока никого нет, и вернусь, если ты не против. Гермиона кивнула и погрузилась в чтение. Гарри прошёл уже в свой дом и принялся за уборку. Джинни и дети никогда особенно не мусорили и не пачкали ничего, так что Гарри справился с наведением порядка довольно быстро. Но прибираясь в спальне, он обнаружил под подушкой жены тридцать галеонов. Это его насторожило — Джинни официально не работала. Вернувшись к Гермионе, он спросил удивлённым тоном: — Скажи пожалуйста, никто из Уизли нам денег не передавал? — Нет, — уверенно ответила Гермиона, оторвавшись от книги. — Ой! — воскликнула она, — где ты это нашёл?! — Под подушкой у себя в спальне, — пояснил Гарри. — На том месте спит Джинни. — Поговори с ней, — посоветовала Гермиона. — Может быть, она подработку нашла, а тебе сказать ещё не успела, ведь ты чаще бываешь в Хогвартсе, чем тут. — А зачем тогда деньги под подушку прятать? — удивился Гарри. — Может быть, перед отъездом был первый рабочий день, и она устала, — предположила Гермиона. — Не думаю, что после первого рабочего дня отпускают на длительные отгулы, — возразил Гарри, — к тому же она бы тогда взяла деньги с собой. Что-то здесь не так. — Да, пожалуй, ты прав, — согласилась подруга. — Тогда мне это тоже не нравится. — А кто тебе сказал об отъезде? — спросил Гарри. — Артур, — сообщила Гермиона, — а уж он врать не станет. — Ладно, поговорю с ней, когда она вернётся, а там видно будет, — решил Гарри. Попрощавшись, он вернулся в Хогвартс. Самочувствие стало намного лучше.***
Разговор между супругами состоялся в следующую субботу. Детей дома не было — они в очередной раз остались в школе. Гарри начал с вопроса о деньгах: — Дорогая, откуда у нас ещё тридцать галеонов? — Какие тридцать галеонов, Гарри? — Джинни притворилась, что не поняла, о чём идёт речь. — Я их нашёл под твоей подушкой, когда прибирался в спальне, — пояснил Гарри. — А, это… — Джинни пренебрежительно махнула рукой, — это так, подработка. — А что это за подработка такая? — поинтересовался муж. — В модельном агентстве, — сказала жена, — снимаюсь для показов новых платьев. — Ого! — обрадовался Гарри, — а можешь показать колдографии? Мне интересно! — Их мне ещё не прислали, — отговорилась Джинни. Но прошли две недели, колдографии так и не появились, а капитал жены увеличился ещё на шестьдесят галеонов. Гарри начал подозревать неладное и заговорил иначе: — Откуда эти деньги? Скажи мне пожалуйста правду. И зачем ты прячешь их под подушку, а не складываешь в комод, как я? Я же ни разу не запрещал брать оттуда столько, сколько тебе нужно. — Это мои деньги, и я решаю, куда их класть! — внезапно рассердилась Джинни. Гарри от такой наглости даже не смог ничего ответить, и тема была закрыта. Но ещё через неделю он снова принялся наводить порядок в доме, заручившись помощью Гермионы, и нашёл письмо, завалившееся за комод в спальне. Оно было адресовано Джинни. Гарри прекрасно знал, что читать чужую почту нехорошо, но ему очень хотелось узнать причину странного поведения жены. И вот что он прочёл: «Милая Джинни! Ты была восхитительна вчера ночью! То, что ты придумала для нашего досуга — это нечто! У тебя такое красивое бельё, такая нежная кожа, ты так сладко дышишь в моих объятиях!..» Дальнейший текст состоял из откровенных непристойностей, а подпись в конце принадлежала Дину Томасу. Гарри, едва сумев дочитать его до конца, в гневе смял лист и приготовился порвать его, но передумал. Самой Джинни дома снова не было, она ушла к кому-то в гости. Но он не смог сдержать горестного вскрика. Гермиона вбежала в спальню и встревоженно спросила, заглянув другу в глаза: — Что случилось? Гарри вместо ответа швырнул ей в лицо письмо и опустился на кровать. Прочтя его, Гермиона потрясённо замерла, поражённая не то злостью и печалью друга, не то наглостью и беспринципностью его супруги. Спустя некоторое время она села рядом и обняла друга за плечи. Гарри прошептал: — Я спас её из Тайной комнаты, воевал с Волан-де-Мортом, неоднократно рискуя жизнью, а она… Не в силах договорить, он закрыл лицо руками. Гермиона обняла его ещё крепче. Оторвав руки друга от его головы, она воскликнула: — Гарри, нет! О Мерлин! Она заметила, что по лицу Гарри скатилась слеза. Гермиона вытерла её и прошептала в ответ: — Я уверена, что есть такой человек, который по-настоящему любит тебя. — Знать бы ещё, кто это, — Гарри вздохнул. — Гарри, прости меня, — неожиданно попросила Гермиона. — За что? — удивился новый кавалер. — Я недавно поссорилась с Джинни, — призналась Гермиона и рассказала о разговоре с миссис Поттер о детях. — Я тоже, — признался в ответ Гарри и поведал, в свою очередь, о размолвке с женой из-за её подозрений и своей «мягкости». — «Знаменитый Гарри Поттер», — вот кто ей нужен! — прибавил он, горько усмехнувшись. — Ты тут ни при чём. — И всё же причина вашего разлада — я, — продолжала упрямствовать Гермиона. — Нет, Гермиона, напротив, ты открыла мне глаза на многое. Ей просто хочется, чтобы всё вертелось вокруг неё, вот и всё. А ты сама не такая. Ты искренняя и бескорыстная. Благодарно улыбнувшись, Гермиона уставилась в одну точку. Помолчав немного, она сделала ещё одно признание: — Знаешь, Гарри, я с Роном уже долго не разговариваю, и было много времени на то, чтобы разобраться в себе. Я вспомнила всё то, что мы пережили, ну, охоту за Философским Камнем, эпопею с Сириусом и Клювокрылом, борьбу с Волан-де-Мортом, особенно период, когда мы были вдвоём. И я поняла, что на самом деле люблю именно тебя, а не Рона. Ты никогда не обижал меня, не говорил мне глупостей, всегда старался меня понять. — Гермиона, — в свою очередь признался Гарри, — а я понимал, что только ты воспринимаешь меня как нормального человека, а не как героя и отважного борца со злом. И я сам сейчас понял, что мне нет никого ближе тебя. — А мне — тебя, — отозвалась Гермиона. Влюблённые обнялись ещё теснее. Гермиона прошептала в ухо новому возлюбленному: — Я сделала серьёзную ошибку и виновата перед тобой за то, что не сказала об этом тогда, в палатке, шестнадцать лет назад, — сказала женщина. — Я надеялась, что Рон вернётся. — Я тоже надеялся, — согласился Гарри и поцеловал Гермиону в ухо. — Но это всё оказалось зря, — Гермиона вздохнула. — Нет, здесь ты неправа, — Гарри покачал головой. — А как же Роза и Хьюго? — Это да, — Гермиона опустила голову. — А можно я буду жить здесь и детей переселю? — неожиданно робко спросила она. Вместо словесного ответа Гарри, уже успокоившийся, встал с кровати и взял женщину на руки. Затем он поцеловал её в губы, поцелуй оказался довольно долгим. Покраснев от волнения и удовольствия, Гермиона простонала: — Опусти меня обратно, Гарри. Исполнив просьбу, мужчина сказал: — Миона, я хочу… — и тут он запнулся от смущения, на зная, как это сказать той, что буквально пару минут назад была только другом. — Я согласна, — ответила Гермиона, догадавшись, о чём Гарри хотел сказать, и притянув любимого к себе вплотную. — Но с одним простым условием, — прибавила она. — Каким? — дрожащим голосом спросил Гарри. — Не нервничай, всё хорошо, — успокоила его Гермиона. — Я всего лишь хочу, чтобы мы занимались этим без магии. Будь мужчиной, Гарри, и покажи, что ты можешь сам, без всяких подручных средств. — Окей, дорогая, — Гарри охотно согласился и снял с подруги обувь. Палочку он положил на комод, Гермиона, ненадолго встав, сделала то же самое и легла обратно. Медленно раздевая её, кавалер добрался до нательного белья. — Рон — идиот, променял такое сокровище на подзаборную дурочку, — сообщил он, увидев стройные формы новой пассии. — И это сокровище целиком твоё, — прошептала Гермиона, поцеловав Гарри ещё раз. — Делай с ним что хочешь. — Наверное, начну ласкать где-нибудь, — предложил Гарри. Улыбнувшись, Гермиона взяла его руку и засунула себе под трусики. Но Гарри тут же вытащил её. — Подожди чуть-чуть, — прошептал он ей на ухо, залез на кровать сам и стал покрывать тело дамы поцелуями, сняв лифчик. Застонав от наслаждения, Гермиона стала гладить самого Гарри. Излобызав голову, руки, ноги и туловище возлюбленной, Гарри лёг на спину. — Та-ак, — протянула Гермиона, — и это всё? — Залезь на меня, — ответил Гарри. — Гарри Джеймс Поттер, ты забыл поцеловать меня кое-где ещё, — требовательно заявила Гермиона, — раз говоришь, что любишь — люби как следует! С этими словами она уселась Гарри на грудь и сняла трусики. Мужчина обнял её за бёдра и притянул поближе. Уткнувшись носом в промежность любимой, он стал целовать её. — Засунь туда язык, пожалуйста, Гарри, — простонала Гермиона. Сделав и это, Гарри стал активно лизать подругу. Через некоторое время Гермиона решила: — Пора тебя отблагодарить, милый. Развернувшись, она встала на четвереньки и с притворным недовольством стала журить любимого: — Та-ак, Поттер, а почему это ты всё ещё одет? Непорядок! Стянув с Гарри брюки и трусы, она занялась тем, что под ними было, попросив перед этим: — Ласкай меня дальше, мне нравится. А я буду ласкать тебя, окей? Сеанс взаимной ласки продолжался около получаса. Наконец, утомившись, Гермиона развернулась обратно и легла на бок, Гарри обнял её и стал целовать в губы и грудь. Гермиона попросила: — Будь ближе, Гарри. Ещё ближе, как только сможешь. При этом она приподняла ногу и положила её на бок Гарри. — Ты хочешь… — начал было кавалер, поняв намёк. — Да, — подтвердила Гермиона, прервав реплику поцелуем. Гарри прижал Гермиону к себе ещё теснее, обняв за талию и чуть ниже спины, и они слились воедино. Гарри и Гермиона занимались любовью до поздней ночи и опомнились только тогда, когда стоящий на комоде магловский электронный будильник, показывавший ещё и дату, показал полночь двадцать пятого декабря. — Счастливого Рождества, Гарри Поттер, — проворковала Гермиона, в очередной раз усевшись на грудь любимого. — Взаимно, Гермиона Грейнджер, — нежно ответил Гарри, теребя и почёсывая её грудь и «тыл». — Я не хочу быть Уизли или Грейнджер, — категорично заявила женщина, ёрзая бёдрами по груди Гарри, — я хочу быть с тобой. «Пообщавшись» ещё около часа, влюблённые забрались под одеяло и в обнимку заснули. Они были счастливы как никогда, а остальное их не волновало.