***
После той ночи прошла неделя. Все дни влоть до сегодняшнего субботнего утра шли абсолютно одинаково. Я вставала с утра, ехала на работу, затем после обеда ехала в банкетный зал, в котором будет показ и вся оставшаяся часть мероприятия, а вечером возвращалась обратно домой. Марк тоже был весь в работе. И знаете, я была очень рада этому, ведь у него не было времени на то, чтобы поиграть в детектива. Или же всё-таки было, но просто я не знаю об этом… Обычно я брала Аврору с собой, потому что на прошлых выходных прочитала книгу, в которой говорилось, что младенцам легче заснуть, да и вообще спать когда вокруг есть какой-то шум. А у меня на работе не слишком громко, но гул стоит. И ведь это правда! Ави спала как убитая в люльке у меня на столе, затем на диване, а напоследок на моих руках. Я уже просто привыкла держать эту малышку у груди, она стала мне будто родной доченькой… Вся беда этой недели была в том, что я заболела. Видимо, сидеть на кухне в тонюсенькой пижаме было не самой лучшей идеей, поэтому спустя три дня я начала питаться не только едой, но и таблетками. Постоянная головная боль, не слишком высокая, но всё-таки температура, иногда был озноб, поэтому пришлось даже привести на работу плед. Весело… Конечно же я понимала, что мне нельзя часто контактировать со здоровым ребёнком, поэтому нашу Аврору пришлось передать в руки нянечки. Мне было так скучно без неё на работе, пусть даже я осознавала, что у меня много дел и совсем мало времени. Я очень хотела снова посреди каких-нибудь важных переговоров просто взять и подойти к люльке, проверить, как сопит этот ангелочек, затем поправить одеяльце и снова вернуться в своё кресло. Так мне было гораздо комфортнее. Что же касается наших отношений с Маркушей? Сказать честно, тот разговор на кухне мне очень помог отпустить это, как сделал и сам Марк когда-то, а та ночь лишь закрепила действия. Я не жалею, что отдалась ему тогда, ведь в тот момент это нужно было обоим, зачем же тогда запрещать и отрекаться от этого? Это бессмысленно и никому удовольствия не принесло бы явно. Когда мы с ним проснулись в его спальне, никакого смущения не было, ведь это уже вторая совместная ночь вместе. Да и когда мы встречаемся где-то в доме вечером, у нас не возникает неловких пауз. Этого всего нет. Мы ведем себя как семейная пара, у которой уже есть ребёнок, будто всё это не фарс, а правда. Тем более, что сегодня мы уже объявим о помолвке… Я не волнуюсь, но и не радуюсь. Я просто всегда привыкла заглядывать вперед, представлять свою жизнь в будущем, но я не знаю, какой она будет с Марком. Весёлой или грустной, с изменами или без, с ссорами или нет. Эта неизвестность меня пугает, но не сильно. В общем, это сложно объяснить. Сегодня с самого утра дом стоял вверх дном. Куча людей, которых я и сама не знаю в лицо, не то что поименно. Узнаю только визажиста и парикмахера, ну ещё нянечку, что сидит сейчас в комнате Ави. Я практически всё утро просидела в своей спальне, сначала принимая ванну, а затем делая маски и все процедуры по уходу за кожей. Но всё же в двенадцать часов дня мне пришлось спуститься на кухню, чтобы налить стакан с водой и выпить таблетку от простуды. На кухне я встретила Марка, что мирно завтракал или обедал, я не обратила внимания, он просто кушал. Налив стакан воды, я развернула левый кулак, в которой лежала белая таблетка. — Тебе нехорошо? Почему таблетки пьешь? — не отрывая взгляда от еды, спросил Маркуша. — Простудилась, кашель замучил, а мне сегодня ещё речь говорить, поэтому таблетки единственный выход, — быстро проговорив всё предложение, в конце немного прохрипев, я запила лекарство водой и проглотила, неприятно поморщившись от горького привкуса. — Нужно будет, я и сам всё скажу. — Не думаю, что ты знаешь, о чем говорить на показе, — нахмурив брови, показывая мне, что ничего не понимает, чтобы я ему объяснила. — Мне нужно открыть показ своей речью, не думаю, что ты так хорошо осведомлен об этой сфере. — Ааа, я подумал, что ты это о помолвке говорила, — лишь хмыкнув, я со стуком поставила стакан обратно на столешницу и отрицательно мотнув головой в ответ Ляхтичу, скрылась за поворотом к лестнице. Теперь остается только четыре часа на достойную подготовку и нужно выезжать. Ещё же нужно всё перепроверить несколько раз. На всякий случай…***
— Извините… — бросив беглый взгляд на бейджик парня, — Антон, не могли бы вы переставить эти цветы чуть дальше? — указывая рукой на вазу с розами, что стояла на полу, я пыталась одновременно ответить на звонок. Кто-то очень хотел со мной поговорить. — Да, конечно, но куда? — парень явно замешкался, что начинало меня слегка злить. Как его могли допустить к такому серьезному мероприятию, если он элементарного сделать не может? — Поставь ближе к столбу, — быстро собрав всю свою агрессию в кулак, я всё-таки ответила на звонок. — Слушаю. — Василиса, это Захарра. Тут дизайнер хочет обсудить с тобой кое-что, поэтому не могла бы ты подойти за кулисы? — Хорошо, скажи, что я буду через три минуты. — сбросив звонок, я повернула голову назад, чтобы проверить поставили вазу на нужное место. Поставили. Молодец парень. Крепко сжав телефон в правой руке, я подтянула подол платья вверх, потому что мне нужно бежать, а по-другому я не успею. Бросившись бегом в совершенно другой конец банкетного зала, да ещё и на втором этаже, я мысленно хвалила себя, что не надела лодочки раньше времени, так что на данный момент меня спасали безумно удобные кеды. Остановившись около двери в гримерке, где были все модели сегодняшнего показа, пара журналистов, одобренных лично мной, и, конечно же, сам дизайнер. Уделив две секунды своего времени на то, чтобы привести дыхание в норму, я медленно отпустила подол, расправила складки, что могли образоваться и зашла внутрь. В помещение было очень душно, что сразу же не пришлось мне по душе. Глубоко вдохнув и выдохнув, я старалась держать себя в руках — силы начали меня потихоньку оставлять. Вовремя блин! Около тридцати молодых, худых, а главное, не похожих друг на друга девушек очень громко переговаривались между собой, обсуждая свои наряды. Этот гул мешал сконцентрироваться на чем-либо! Немного успокоившись, я взглядом прошлась по небольшому помещению, пришлось даже на мысочки встать, чтобы найти дизайнера. Конечно её было не сложно узнать — очень экстравагантная. Ярко-красная шляпа и нежное приталенное платье кремового цвета. Она была известна тем, что в её образах всегда было что-то яркое. Вот, к примеру, сегодня этот яркий цвет — красный, я бы даже сказала алый. А всё потому, что именно этот цвет олицетворяет сегодняшнее мероприятие. — Жанна! — пришлось крикнуть её имя, чтобы она услышала, но это отдалось сильной болью в горле. — Захарра мне сказала, что Вы хотели меня видеть. — Охх, Василисочка, да. Хотела у вас спросить, когда мои модели могут провести генеральный прогон. Я в них не сомневаюсь, но просто нужно чтобы они почувствовали подиум, так сказать, — уголков её губ коснулась улыбка, после чего она быстро проговорила. — Вы должны меня понимать. Как мне известно, раньше вы тоже были моделью, — я сразу усмехнулась и быстро прикрыла глаза. Был такой опыт и очень даже неплохой, но потом пришлось бросить. — Конечно, без вопросов. Я договорюсь с Захаррой о том, чтобы через десять минут для вас освободили подиум для репетиции, единственное, у меня есть одна просьба… — слегка замявшись, я ждала реакцию Жанны, чтобы понять могу ли я вообще о чем-то её просить или всё же не стоит. — Я очень внимательно тебя слушаю, — женщина по-доброму улыбнулась и, чувствуя, что мне не совсем удобно об этом говорить, предложила выйти на балкон, где будет меньше лишних ушей. — Так о какой просьбе ты говорила? Пусть на улице и было лето, но вечер давал о себе знать. Холодный ветерок бил по плечам, от чего хотелось укрыться теплым пледом или просто попросить кое-кого меня обнять — мне бы сразу же стало теплее. Из-за ветра я постоянно поправляла волосы, которые вылезли из прически и лезли на лицо. — Вы должны знать, что сразу же после вашего показа мы с моим… молодым человеком, — в этот момент мне очень захотелось рассмеяться и сказать, что не с молодым человеком, а с моим врагом. Бывшим, — мы сообщим о помолвке. Вот тут-то и нужно ваша помощь. Не могли бы ваши модели в конце показа сделать «лампочку», но не уходить за кулисы, а остаться на сцене. А потом пройду я по этому импровизированному проходу, скажу речь, завершающую показ, и позову на сцену своего молодого человека, — я впервые за весь рассказ подняла глаза на Жанну в попытках прочитать по её эмоциям, согласна она или я потерпела крах? — Ты знаешь, — сомнительно начала дизайнер, — мне кажется, что это будет самое логичное завершение показа и начало нового этапа в вашей жизни, — громко выдохнув, сама от себя не ожидала, я обняла женщину в знак благодарности. Ну и ещё мне было холодно… — Огромное спасибо! Вы мне очень поможете, — отстранившись от неё, я улыбнулась, впервые за день искренне. — Я тогда через десять минут подойду к вам, чтобы всё отрепетировать, учитывая, что остался всего час до начала. — Подходи конечно. А ещё мне всё это время, что я с тобой разговаривала, было сложно сдержаться, чтобы не накинуться на тебя, как сумасшедшая, — она позволила отпустить себе тихий смешок, а я только недоуменно на неё уставиться. — Твоё платье просто восхитительное! — Жанна произнесла это как завороженная, после чего начала трогать платье. Я с ней полностью согласна — платье сногсшибательное. Алое, всё как положено дресс-коду, не слишком пышное, из-за отсутствия подъюбника, но и не обычного прямого кроя. Юбка плавно струилась к земле, скрывая щиколотки, оставляя за собой небольшой шлейф. Верх был без рукавов, лишь толстые бретели, что покоились на плечах, но тем самым делая это платье не только сексуальным, но ещё и довольно нежным. Тугой корсет скрывал все недостатки, которые могли быть, но в последнюю неделю, пусть и болела, я старалась следить за своим питанием. И самая главная особенность эта платья — жемчужины, которыми было покрыто всё платье. Мне оно очень нравилось, что тогда, когда я его покупала, что сейчас.***
Руки слегка дрожат, но это приятная дрожь. Безумно красивые лодочки уже начинают натирать, но как только я подумаю о том, что через пару минут мне нужно выходить, всё сразу забывается. Мне страшно, признаю! Но сейчас мне можно. Я видела Марка сегодня только дома, а так как я уехала в банкетный зал гораздо раньше, больше мы не пересекались — он должен был приехать к самому началу мероприятия. Я волновалась, что сейчас я выйду и забуду все слова, что так старательно учила последние два дня; я волновалась, что выйду и упаду, а все будут надо мной смеяться; я волновалась, что Марк меня бросит, что откажется от всей этой затеи. Я правда боялась этого. Мне даже не дали толком прийти в себя, как я почувствовала легкий пинок в плечо, что означало: «Иди!» Страшно, капец. Я в последний раз закрываю и открываю глаза, после чего делаю шаг в сторону подиума. Вижу, как девушки уже заканчивают делать «лампочку», как последняя модель становиться на свою позицию и музыка начинает тихонько исчезать. Я пытаюсь вспомнить всё, чему меня учили в модельной школе, пока иду до конца подиума. Останавливаюсь, делаю классическую позировку и уже после поворота на правой ноге останавливаюсь окончательно. Слегка поправив волосы левой рукой, я улыбаюсь залу и жду, когда мне подадут микрофон. Я вижу его. Он ухмыляется, а его глаза так и говорят: «Смотрите! Она со мной!» Да, может, мне всё это показалось, но кто запрещает мне мечтать об этом? Правильно. Никто. Мне подают беспроводной микрофон, и я лишь могу почувствовать, как небольшой гул стихает вовсе. — Добрый вечер, дамы и господа! Я безумно рада, что вы согласились посетить наше сегодняшнее мероприятие. Конечно же большую благодарность, я бы хотела выразить дизайнеру. Ведь если бы эта великолепная женщина не связалась с нашим агентством, ничего бы этого не было. Давайте бурными аплодисментами поблагодарим Жанну Васильеву! — её имя и отчество пришлось произнести гораздо громче, чем всю речь, ведь хотелось показать значимость этой женщины, только совсем не учла свои проблемы с голосовыми связками. Я чувствовала, как голос стал першить. И пока все хлопали Жанне, я пыталась тихонько откашляться. — Также хочу выразить огромную благодарность Захарре Драгоций, которая помогала оформить не только показ, но и банкет, — все в зале сразу оживились после того, как услышали про банкет, но, а потом и вовсе начали хлопать Захарре, которая, как и Жанна, парой минут ранее встала со своего стула и тихонько поклонилась в знак благодарности. Мой же голос не унимался, и всё становилось только хуже. — Ну и в завершении я бы хотела позвать своего молодого человека Марка, с которым у нас для вас одна очень интересная новость, — все сразу же стали искать взглядами того самого Марка. Нашли. Ровно в тот момент, когда он поднялся со своего места. Вспышки фотокамер только усилились… Маркуша не спеша поднялся ко мне на подиум и, как только подошел на достаточно близкое расстояние, театрально притянул к себе за талию, а потом и вовсе оставил кроткий поцелуй на губах. Мне бы хотелось верить, что это не фальшь, но… от него несло чужим, а главное, женским одеколоном. Сразу стало очень интересно узнать, чем же всё время занимался Марк, что меня не было дома? «Вторая стадия — Гнев».***
— Скажите, — всё не уступала молоденькая журналистка, — как скоро вы хотите создать полноценную семью? — мы с Марком преглянулись, ведь не полностью понимали вопрос девушки. — Перефразирую. Когда вы планируете завести детей? — я уже второй раз за вечер краснею, ещё и на интервью. — У нас уже есть ребёнок. Её зовут Аврора. Дочка наших покойных друзей, — этот ответ, видимо, не полностью устраивал журналистку, потому что она задала этот же вопрос Марку. — Пока нам достаточно и одного ребёнка, но в ближайшем будущем мне бы хотелось завести ещё одного, а может, и двоих, — он так улыбался, будто говорит не о детях, а о девушках, которых он так любил. Даже глаза закатила из-за этого. — Большое спасибо за интервью, всего вам хорошего, — журналистка наконец-то от нас отвязалась, а я смогла отойти от Маркуши дальше, чем на десять сантиметров. — Зачем ты ей соврал? Аврора — наш единственный совместный рабёнок, если только ты не заведешь на стороне очередную пассию и она в последней момент захочет отказаться от ребёнка, — я недовольно цокнула, ведь не любила вранье, даже относительно кровососов-журналюг. Они нам это спустя годы обязательно припомнят. — Я не врал, а говорил абсолютно серьезно. Ты настолько уверена, что не можешь иметь детей? Хочешь, мы даже проверим: забеременеешь ты или нет, — Марк лукаво ухмыльнулся, а затем провел тыльной стороной руки по моей щеке, словно так и надо. — Мы ничего проверять не будем, Марк. Хочешь ещё детей? Значит, пойдешь и найдешь себе, как ты там выразился, инкубатор? Тем более, я чувствую, что ты уже «пробовал». Так и разит женскими духами, — на это заявление Ляхтич позволил себе даже рассмеяться, пусть и тихо, но позволил. — Во-первых, я, как ты выразилась, пробовал только с тобой, ты и сама должна помнить, что мы не предохранялись, — я даже нахмурила бровки, пытаясь вспомнить, так ли это. Так. Только в самый ответственный момент, я сказала, что защита нам не нужна, забеременеть у меня всё равно не выйдет. — Во-вторых, ты должна была обратить внимание, что несет от меня женскими очень дорогими духами, — нарочито громко выделив словосочетание «очень дорогими», — а эти девушки, с которыми я встречался, не могли бы себе позволить себе такой подарок из-за не очень хорошего материального состояния. Поэтому единственные, кто бы это мог быть, — Захарра или моя мама. С первой я не общаюсь вовсе, а вот со второй приходится. Сама должна понимать, мать как-никак. Кстати, не хочешь подойти и поздороваться с будущей свекровью? — на это заявление я могла лишь буркнуть в ответ короткое «да, конечно». — Вот и отлично. А дома мы всё-таки продолжим наш разговор о пополнении семьи, — Маркуша нагло ухмыльнулся и, прижав меня к себе за талию, поцеловал в висок. Нас тут же схватили десятки объективов фотокамер, которые изнывали от желания сделать побольше «горячих» фотографий. — Хорошо, — я повернулась к нему лицом и взяла в ладони его лицо, а Марк положил свои мне на талию. Притянув его лицо максимально близко к себе, так, чтобы оставались крошечные миллиметры между губами. — Я подарю тебе на день рождение собаку, чем не пополнение в семье? Я не успеваю в полной мере улыбнуться и порадоваться своей крошечной победе, как ощущаю чужие губы на своих. Ммм, они будто изменились с прошлого поцелуя. Я не могу сказать, чем именно. То ли Ляхтич стал более напористым и мои губы скоро превратятся в кашу, ведь он нещадно кусает, то ли стал ещё более нежным, ведь после каждого поцелуя, он проводил по ранкам языком, словно зализывая и принося свои извинения. — Прости, не сдержался, — шутя, произносит он, как только отстраняется от меня. Мне недостаточно, дорогой мой. Сам же начал, а теперь ещё и пытается как-то отстраниться. Я и так злюсь, что всё пошло не так, как надо, а тут ещё и ты подначиваешь и мешаешь получить полноценное удовольствие. — Прости, теперь не сдержусь я, — в последний раз прикусив свою и так вдоволь искусанную губу, я притягиваю Марка за шиворот к себе. Мне нужны ещё поцелуи! Ну и конечно же не только они, но мы всё-таки на людях. Я плавлюсь в его объятиях, мне абсолютно плевать, что все вокруг смотрят на нас, как на обезьян в цирке. Мне очень хорошо. «Как же он охренительно целуется!» — это последняя здравая мысль… «3 стадия– Торг»