***
«Где же этот мерзкий мальчишка, сколько можно его ждать?» – раздраженно подумал Эдмунд Бланш, восседая в своем кабинете для приемов гостей. Был еще где-то час до полудня, и стол еще не накрывали. Обед позже, сначала дело. В дверь тихонько постучали. - Входи, - повелительно произнес Бланш, приготовившись, как обычно узреть своего драгоценного родственничка, подкинутого какой-то теткой на его голову. И ладно бы родственничек был нормальным, так нет же! Шикарная дубовая дверь приоткрылась и в комнату прошмыгнула тонкая, как спичка, и такая же острая девушка лет семнадцати. Ее волосы цвета благородной меди, были убраны в роскошную косу, переброшенную через плечо и, кажется, украшенную какими-то белыми цветами. Девушка была довольно-таки симпатичной, хотя и не в меру угловатой и слишком бледной – многие бы предпочли ей какую-нибудь даму попышнее. - Присаживайся, - недовольно сказал мужчина, презрительно смерив вошедшую взглядом. Она шелестя юбками подошла и села за стол. На Бланша пахнуло духами: жасмин и еще какая-то сладкая гадость. Он поднес платок и чихнул. «Опять вырядился…» - тяжело вздохнул мужчина. - Будьте здоровы, - вежливо произнесла она очень красивым, но совершенно неожиданным для такой девушки голосом. Этот голос был каким-то низким, терпким, хрипловатым, а девушка - хрупкой и нежной. Ей безумно шло холодное темно-изумрудное платье с длинными рукавами и вышивкой в виде виноградной лозы по лифу и подолу. «Наверняка, свистнул у сестры» - подумал Бланш, разглядывая до боли знакомое платье. - Обязательно буду, когда наконец-то от тебя избавлюсь, - пробурчал граф, убирая платок в карман жакета. – Итак, Марк… - Пожалуйста, зовите меня Мари, - быстро поправила она его, наивно хлопая пышными рыжими ресницами. - Гхм, - нахмурился Бланш, но продолжил гнусавить свое, - Марк, ты мне ужасно надоел. К слову, я так долго тебя терплю под своей крышей, что мне самому странно, почему ты до сих пор здесь, а не где-нибудь…гхм…в доме терпимости…там, знаешь ли, на такие вещи глаза закрывают. А некоторым даже нравится. Рыжая хмыкнула, немного улыбнувшись. В ее серо-зеленых глазах сверкали задорные огоньки. Марку всегда нравилось бесить «дядюшку Эда», который всегда выглядел так, будто съел на завтрак с дюжину прокислых яблок: - Что, дядюшка, продадите меня в публичный дом? Бланш нахмурился, видимо, такая мысль не раз посещала графа. Но все-таки бабка за своего дражайшего родственничка потом заживо ведь сожрет. «Когда эта старуха помрет, нужно будет лишить мальчишку наследства. Никому до него все равно дела нет», - часто думал Эдмунд, когда пожимал сухую морщинистую руку пожилой графини. - Нет, что ты, - покачал головой граф, - Я хочу предложить тебе…своеобразный выход из этой неприятной ситуации. У меня есть к тебе одно важное дело. Марк удивленно вскинул тонкие ровные брови. Насколько он знал своего многоуважаемого родственника, ни в какие дела он бы его не подпустил. Значит, этот случай был особенным. - Мне нужно, что бы ты вернул одну очень значимую для нашего рода вещь… - Какую же? - Обручальное кольцо Бланшей. - Вы склоняете меня к воровству, я вас правильно понимаю? – Марк нахмурился. Ему не нравилось, куда пошло это дело. - Не совсем…К тому же, я совсем без понятия, где Моры его хранят. Мне нужен кто-нибудь, кто смог бы получить кольцо, как бы это сказать…обычным способ, как получают все обручальные кольца. Это должен быть подарок, ты понимаешь меня, Марк? Марк нахмурился, но кивнул. - Свадьбы, конечно же, не будет, об этом можно не беспокоиться. Твое дело добиться предложения и получить кольцо. - Почему именно я, а не кто-нибудь из ваших дражайших племянниц? – спросил юноша. - Потому что мне их потом замуж отдавать. А девушку с сомнительной репутацией, которая впутывается в авантюры подобные этой, вряд ли кто-нибудь захочет назвать своей женой. К слову, с тобой поедет Элиза – одна из кузин моих жемчужинок. - И что мне за это будет? - Радуйся, что за это тебе ничего не будет. – сказал, как отрезал. - Хорошо, дядюшка, раз это то, чего вы желаете… «Как будто у меня есть выбор?» - хмыкнул Марк и отправился собирать чемоданы. Все-таки быть девушкой такая морока!***
О том, кем же на самом деле являлся Марк, даже сам юноша вряд ли бы смог с точностью ответить. А уж о том, откуда взялась эта странная и неподобающая молодому человеку страсть к женским платьям, пудре, румянам, прическам и занятиям музыке, пению, танцам и шитью, тем более. Возможно, все началось с того, что с самого детства он был никому не нужен. Мать его умерла от горячки, когда Марку было два года. Отец погиб, спустя год – попал на корабле в шторм и не вернулся. Старушка Бланш никогда особо не занималась с детьми, перекладывая хлопоты на плечи нянечек и прислуги. Марк рос совершенно одиноким и брошенным. Разве что девушки, что воспитывались в семье Бланш, любили играть с ним. Но все больше в куклы или устраивая чаепития, а потом читая друг другу в слух романтические истории. Марк часто вспоминал, что лет в пять, он убежал от цирюльника, ни в какую не желая стричься. Тогда все просто посмеялись над детской шалостью. И тогда, когда девчонки нарядили его в платье и накрасили, это была всего лишь шутка. Безобидная детская забава. И что теперь? Теперь это его большая, взрослая игра. Он актер, безупречно отыгрывающий свою роль. Любой выход в свет – это вызов для его мастерства. «Зовите меня Мари», - часто говорил он не своим настоящим голосом, а голосом рыжеволосой девчонки в подобранном со вкусом платье. И ему это нравилось. Очень.