Пак Чимин, ты вляпался

Холодный душ предоставил парню возможность освежиться. Капли воды стекают по крепкому мужскому телу, придавая ему ещё больше сексуальности. Чонгук завязывает на бедрах полотенце, зачесывает назад влажные волосы и выходит из душа, замечая на кровати омегу, тихо сопящего, сидя все перед тем же зеркалом. Альфа подходит к Чимину и присаживается перед ним, убирая челку с глаз. Парень изредка сводит брови в полусонном состоянии, его ресницы заметно подрагивают, а тело покачивается из стороны в сторону. Эта картинка заставляет умиляться беззащитности столь нежного создания. Ещё никогда омеги не производили такого сильного впечатления на Чонгука, ещё никогда ему не хотелось оставить кого-то рядом с собой. Возможно, Чимин был прав, что все это из-за того, что они истинные. Но Чон не знает, так ли это в действительности. Просто ему нравится весь Пак: с полными щёчками, маленькими глазами, со своей смелостью и офигенной задницей. Он не хочет признавать, что за какие-то сутки кто-то занял место в сердце того, кто только забирал чужие, не открывая свое. Этот Пак Чимин прекрасен. Юноша ещё не знает, сколько выражений лиц есть у омежки, но на это лицо — лицо после хорошего секса — Чонгук готов смотреть вечность. Пушистые и без того волосы торчат в разные стороны, кончики ушей и щеки красные, влажные припухшие губы, на которых осталось немного белой жидкости, прикрытые глаза — именно такое выражение он искал, когда трахал других омег. Чимина не хочется отпускать домой. И он туда не попадет. — Чимин, — рука ложится на плечо, вынуждая парня вздрогнуть и открыть глаза, — сходи в душ и возвращайся. Возьми в моем шкафу футболку, а свою одежду оставь в душе. — Я приму душ и сразу уйду, — в растерянности не понимает Пак, спеша встать с не принадлежащей ему кровати. — Ты примешь душ и останешься здесь, — поправляет его альфа. — Поспеши, я не хочу долго ждать. Омега меняет скорости, летит в гардеробную, хватает первую попавшуюся на глаза футболку и скрывается за дверью, ведущую в ванную комнату. Закрывая дверь на замок, Мин прижимается к ней спиной, чувствуя, как в глазах и в голове все начинает застилать пеленой. Аромат груши, принадлежащий альфе, смешался с запахами гелей и шампуней, забиваясь в легких. Здесь все пахнет им. Чимин начинает сходить с ума, поэтому быстро становится под струи холодной воды. Он совсем ничего про альфу не знает, но с ним рядом хочет находиться до дрожи в коленях. Остужая пыл, Чим вылезает из душевой и смотрит на себя в зеркало. В голове снова проносится это «прекрасен» и Мин пытается понять, чем же. Не находя ответа, накидывает на себя футболку, которая почти свисает с плеч, открывая вид на острые ключицы. Кое-как причесав волосы, омега выходит из душа и останавливается около двери. Время замирает. Глаза альфы скользят по ногам, поднимаются выше и останавливаются в районе ключиц, оглядывают шею и жадно прожигают ее взглядом. Парню хочется сейчас впиться в нее, не оставляя ни одного места, на котором бы не было багрового пятна. — Ложись, — твердо говорит альфа, хлопая по простыне. Чимин заползает под одеяло и подвигается ближе, чувствуя, как сильные руки тянут его к себе. Пальцы неуверенно касаются голого торса, заставляя вздрогнуть. — Быстро обнял меня и уснул, — немного жёстко приказывает Чон, а внутри радуется, как ребенок. Омега обнимает обнаженное тело и прижимается, утыкаясь носом в грудь и глупо улыбаясь, хоть Чон этого и не видит. Рука альфы ложится на талию, после чего Гук отмечает для себя, что в этой его футболке Чимин не менее прекрасен, чем в платье. Поэтому начинает задумываться о смене униформы каждые пару дней. Ему хочется увидеть ещё больше разного Мина.

***

Утро встречает Чонгука солнечными лучами. Хотя передавали дожди, на небе ни единой тучки. Альфа медленно начинает приходить в стадию пробуждения. Хороший слух сразу улавливает тихие вздохи и тяжёлое дыхание. По утрам мозг работает особенно тяжело, но через пару минут глаза распахиваются и всматриваются в стену напротив. От понимания того, чем омега сейчас занимается под одеялом, волком выть хочется. Но альфа не подает никаких признаков своего пробуждения и лучше прислушивается к тихим всхлипываниям Чимина. — Господин, ах… — это «ах» у Чонгука в голове теперь засело лучше самой любимой песни. Этот голос по каждой клеточке пробежался и добрался до члена, который кровью налился. Рука альфы медленно ложится на собственную плоть, начиная плавные поступательные движения. «Докатился, Чонгук, дрочить на то, как кто-то дрочит…» — думает альфа, упиваясь тихими стонами. Крышу сносит окончательно, терпеть больше нет сил. Чимин вздрагивает, когда большая ладонь ложится сверху на маленькую. Страшно до жути. Неужели альфа слышал? Стыдно смотреть ему в глаза после такого. Понравится ли ему такой расклад или он посчитает Пака идиотом? — Пак Чимин, какой ты шалунишка. Откуда в тебе столько смелости? Дрочить на меня в моей же кровати. Не стыдно? — Чон заводит руку Мина за спину, слыша, как тот тихо скулит и пытается тереться членом о простынь. — Стыдно, господин, очень стыдно, — щеки Пака красные и отлично сочетаются с гардинами в комнате. Ему сейчас правда безумно стыдно, но он не виноват, что запах груши сотворил с ним утром то, что заставило его пихать свой член в плотно сомкнутое кольцо и тихо стонать. — Простите меня, — готов заплакать от смущения омега. — Дурак, — сбрасывает одеяло Чон и нависает над телом Пака, — смотри, что ты сделал со мной, —не отрывая взгляда от лица Чимина, он спускается к стоящему члену и берет до основания. У Мина где-то там вселенные взрываются и звёзды зажигаются на их месте. Он судорожно сжимает в руках простынь и поджимает пальчики на ногах, чувствуя, как головка касается глотки. В глазах слезы стоят от нахлынувшего наслаждения. Альфа лишь думает о том, какой Чимин сладкий, но то же время немного горчит. Да, как апельсин с цедрой. Чон не особо любит таким образом ублажать омег, но чертов Пак все изменил. — Господин, я сейчас… Я не могу больше, — мечется Чим, когда парень сжимает бедра, не собираясь отстраняться. Чонгук прикусывает головку и последний раз берет до основания, — Господи~н, — с протяжным стоном омега изливается в глотку и немного трясется от сильного оргазма. Чонгук глотает все, слизывает остатки с головки, как вампир, помешанный на крови. — Сладкий, — облизывает пальцы альфа, глядя на лицо напротив. Он ещё прекраснее, чем вчера, со скопившимися слезинками и прилипшей ко лбу челкой. Парень молча поднимается с кровати и направляется в ванную комнату, пока Мин, провожая юношу взглядом, замечает колом стоящий член и шумно вздыхает. Ему это льстит.