Пак Чимин, ты вляпался

Бегая по квартире, как раненый голубь, Хосок кусает нервно губы и перебирает пальцы, иногда он хватается за голову в попытке заставить работать мозг, а не сердце или еще кое-что, что совсем не помогает, а только отвлекает, потому что о всей рассудительности, которая есть у него (да, она определенно иногда приходит, но только тогда, когда хочется отключить любое мышление), можно просто забыть, когда любые сигналы берут начало не в голове, а в штанах. И сейчас вместо того, чтобы уложить волосы или подобрать одежду для долгожданного свидания, омега уже минут 40 стоит перед полкой с огромным количеством флаконов разных цветов, форм и размеров в попытке выбрать подходящий парфюм. Есть множество способов покорить альфу, но Чон всегда считал, что аромат — первое, на что властные и дикие по природе самцы обращают внимание. Если правильно подобрать запах, то можно свести с ума с первых секунд, а потом… Не то, чтобы он ждал чего-то такого в первый же день. Хотя чего уж скрывать от самого себя. Хосок, безусловно, хотел чувствовать со стороны такого наглого незнакомца неприкрытое желание и напряжение, видеть, как подрагивают кончики пальцев и язык скользит по пересохшим губам, когда грудь вздымается с каждым глубоким вздохом. Чистая правда, что Чон Хосок — это яркое и светлое солнышко. Но никогда не нужно забывать, какое солнце жаркое, жгучее, горячее. Такой и он: сначала ослепит своим невинным светом, а потом обожжет похотью, которая скрывается за яркими лучами. Наконец, покрутив в руке неприметный с виду светло-голубой флакончик, омега распыляет на себя содержимое и слегка ухмыляется, уверенно кивая своему выбору. Перед этим он точно не устоит. Фанат парфюмов с афродизиаками, он никогда не беспокоился о своей заднице, которая так и просится на неприятности (приятности), когда он проходит мимо одиноких альф. 18:40. Судорожно натягивая на себя кожаные штанишки (к слову, еще одна вещица, которая говорит об отсутствии инстинкта самосохранения), Чон смотрит на свой силуэт в зеркале оценивающе, переводя взгляд на часы. Полупрозрачная белая рубашка, обтягивающая подтянутое тело, доводит процент сексуальности до сотни. Но этого мало. Последняя деталь — обычный черный ремень. Обычный для глаз толпы, которая не подозревает, что на металлической пряжке выгравировано «Высокий уровень конфиденциальности». В спешке уложив волосы набок, омега выбегает из дома, глядя на наручные часы. 19:10. «Вот черт,» — успевает подумать парень перед тем, как максимально ускориться. 19:20. Пробежавшись глазами вокруг, омега вздыхает разочарованно, т.к. не находит знакомого незнакомого парня, проклинает себя за долгую возню и хочет уже разрыдаться, но голос, окликнувший его, возвращает к жизни. — Ничего себе. Мое солнышко так принарядилось для меня. Я польщен, — высокий брюнет подходит ближе, притягивая внимание не только омеги, но и всех окружающих. Черные джинсы сидят на бедрах как влитые, а широкая заправленная в них рубашка в черно-белую полоску добавляет образу альфы этого недоброго огонька, который мельчает час от часу в его глазах. — С чего взял, что нарядился? Просто это мой стиль, — прибегает к актерской игре Чон. Не может же он признаться в том, что чуть сам не сошел с ума, пока собирался на встречу. Все-таки не каждый день встречаешь парня, который так близок к идеалу, что мучает во снах. — Значит ли это, что ты всегда так ходишь? — оглядывает с ног до головы рыжего паренька и усмехается. — Если бы наши отношения сейчас позволяли отшлепать тебя хорошенько за такую провокацию, я бы обязательно сделал это, — облизав нижнюю губу, альфа любуется румянцем на щеках. Даже если омега скрывает, Пак уверен, что совсем скоро настоящая сущность выпустит свои коготки. — А что определяет черту наших отношений? — заглядывает в глаза младшего, когда в тех проскальзывает нотка удивления. Коготки острее, чем он может себе представить. Никогда не знаешь, когда один незаметно кольнет где-то в районе… В общем углубляться не обязательно, чтоб уловить суть. — Так значит я могу это сделать? — рука ложится на талию, когда губы расплываются в улыбке. — Кто сказал, что можешь? — убирает руку Хо и делает шаг назад. — А кто сказал, что не могу? — приближается альфа, наблюдая за реакцией рыжеволосого. Чувство, что омега именно то, что нужно ему, все больше разгорается где-то внутри. Парень, который любит провоцировать кого-то, сам столкнулся с одной сплошной ходячей провокацией. И это нравится безумно. — Вижу, ты умеешь играть с альфами, солнышко. Это так мило, что сексуально. Так хочется отшлепать тебя хорошенько. Думаю, что не только мне, правда? — Чего ты себе напридумывал, извращенец? Я не такой развратный, как ты, — надувает губки и отворачивается. Как жаль, что Чихен не верит его актерской игре. — Конечно, не такой. Ты еще более развратный, я знаю, — смеется Пак, когда омега вскипает и заливается краской. — Ладно, пойдем уже, солнышко, — переплетает их пальцы и тянет удивленного парня за собой. Альфа не из тех, кто будет медлить. Если захочет, возьмет за руку. Если захочет, обнимет. Если захочет, поцелует. Быть отвергнутым не так страшно. В любом случае, у него достаточно уверенности, чтобы завоевать любое сердце. — И почему ты такой беспардонный, -глядя на руки, едва сдерживает улыбку омега. Всегда хотелось видеть рядом с собой не мальчика, а мужчину, который не боится действовать и не боится последствий. Но всегда что-то обрывалось в один момент. Казалось, что вот он, настоящий мужчина: сильный, мужественный, ответственный. А в итоге… В итоге он ушел от Чонгука, когда поверил, что видит перед собой идеал. Всего несколько месяцев принесли полнейшее разочарование. Тот, кто должен был стать крепкой стеной, опорой, оказался всего лишь треснувшей бетонной плитой, на которую облокотиться опасно, не то, что прятаться за ней. Горечь в сердце мучила его долго, а мечты, которые с детства не покидали нежную душу, разбивались и рассыпались, как хрустальная посуда, на тысячи мелких осколков. Сказки про принцев, которые Чон так любил, стали ненавистны, а «джентельмены» для него теперь существовали только в фильмах, в основном фантастических. Он не верил больше в истинных альф, которые готовы были защищать. Они все слабые, глупые, безответственные. Всегда бегут от обстоятельств, пытаясь не сломать тот стержень внутри, не подозревая о том, что он давно уж стал резиновым, чтоб огибать преграды, а не разбивать их вдребезги. «Просто живи ради себя» — такого принципа он придерживался последнее время. Не хочется страдать от безответной любви, не хочется рушить жизнь единственному человеку, который был похож на мужчину даже в столь юном возрасте. Собственная глупость помешала ему. И за нее пришлось поплатиться. Надежда умирает последней. Но у Хосока она умерла. Кто бы мог подумать, что кто-то сможет ее воскресить. Не хочется ошибаться снова, но в этот раз все иначе. Такой наглый и беспардонный, парень ворвался в его жизнь, как пуля, настигнувшая свою цель. Быстро, резко, мгновенно даже. Глядя на уверенный взгляд альфы, хочется специально быть слабым, хрупким, хочется позволить себя оберегать и довериться полностью. Поэтому сжимая крепче большую ладонь, Хосок чувствует, что оживает, что снова хочет тянуться к своему солнцу, как цветок. Как молния, этот парень, Пак Чихен, поразил его и заставил электричеству циркулировать по венам, разрядом по всему телу проноситься и взрываться так приятно, что мурашки бегут и в ногах слабость. Такого омега не чувствовал ни к кому. И если это не любовь, то он больше не хочет знать ничего об этом чертовом чувстве, потому что сейчас он чувствует, что сходит с ума и хочет поскорее стать сумасшедшим. -Пак Чихен, ты веришь в любовь с первого взгляда? — такую фразу он никогда не собирался произносить, глядя все эти мелодрамы, пытаясь найти в них хоть каплю здравого смысла. Но сейчас отчего-то хочется услышать «да», потому что не ложь. Потому что нет здравого смысла, который Чон искал так отчаянно, пытаясь подавить в себе мечтателя, рвущегося сквозь тернии недоверия. -Не верю, — почему-то больно ударяет где-то в груди. Он должен был в это поверить, хотя это звучит так по-детски. Это то, чем омега хотел поделиться, пусть глупо, но искренне, поэтому опускает глаза, когда слышит второй раз. — Не верю… Но чувствую, -заглядывает Пак в удивленные глаза, что готовы вот-вот заплакать, и приближается, оставляя на губах невесомый поцелуй. — Никогда не верил в эти глупости. Но, кажется, мой мозг и сердце сейчас столкнулись, потому что, несмотря на все это, я не могу не признать, что, глядя в твои глаза, хочу утонуть в них, глядя на альф, смотрящих на тебя, хочу убить. Я не могу не признать, что рядом с тобой чувствую, что задыхаюсь от желания тебя поцеловать. — Чихен… — проговаривает тихо омега, закрывая глаза, утопая в сладком тягучем поцелуе. Верить или нет. Надеяться или нет. Все это бред. Главное не переставать чувствовать. Потому что даже здравый смысл растворяется, когда начинаешь жить сердцем, а не головой.