О буднях рядовых служащих

       — Как?! Как, черт возьми, это произошло?! — Шкипер внимательно смотрел на офицеров. Один из служащих держался за голову, пока Марлин накладывала повязку. — Чего сидишь? Объявляй в розыск! — пальцы офицера судорожно забегали по клавишам, зашелестел принтер. Патрульные разобрали ориентировки и поскорее вышли из отдела, дабы не попасться под горячую руку. Шкипер метал молнии и мерил шагами комнату, словно тигр. Новобранец упустил преступника, тот же, в свою очередь, хорошенько приложил офицера о прутья. И детектив отчаянно желал найти идиота, который поручил парню охранять убийцу. Начальник участка, прознав о случившемся, незамедлительно оказался в отделе убийств. — Что конкретно случилось? — грозно спросил коренастый мужчина с седыми, но всё ещё густыми, волосами. Джон махнул рукой в сторону Прапора. МакКинон же даже не посмотрел в его сторону, лишь кивнул в сторону пустого кабинета. — Джон, ты упустил Йоргенсена. У него с тобой личные счёты. Так что меня не волнуют детали и кто виноват. Просто найди его, пока Ганс не натворил дел. Иначе у нас будут проблемы, которым будет рада пресса, ты же знаешь, они любят тыкать нас носом в наши же ошибки, а ответов у меня нет. На уровне департамента я всё улажу, но разберись с этим ублюдком, меня не волнует, как ты это сделаешь!                                                 ***       Шкипер не любил Рождество, в канун праздника всегда что-то происходило. В прошлом году, например, сбежали одиннадцать преступников с пожизненным, а в позапрошлом ограбили три банка за неделю до праздника. Еще Джона раздражали украшения в отделе, вся эта мишура и гирлянды, весело подмигивающие сотрудникам департамента, жутко отвлекали. Но хуже всего было то, что все вокруг говорят о предстоящем празднике, абсолютно все — в такой обстановке невозможно работать. Шкипер вообще не шибко любил праздники. — Я закончила, но есть подозрение на сотрясение. Он отказался от госпитализации, тем не менее, я рекомендую обратиться ко врачу, — из размышлений вывел спокойный голос Оттер. Она стояла с сумкой наперевес, низ темно-синих брюк был в брызгах дорожной грязи, поверх рубашки была тёплая куртка, она ждала разрешения уйти. — Спасибо. Сотрясение? А что там трясти? — едкий комментарий, не в его стиле. — Шкипер, — парамедик укоризненно посмотрела на детектива, но потом усмехнулась, похлопала офицера по плечу и зашагала к лестнице, поблёскивая светоотражающими линиями. — Марлин, — Джон окликнул её на крыльце, женщина повернулась к говорящему лицом и вопросительно на него посмотрела.  — Ганс Йоргенсен сбежал прямо из участка, мы забрали у него наркоту, — Марлин медленно непонимающе кивнула, смотря на детектива, пока на её волосах оседали крупные хлопья снега, а от мороза краснели щёки. — Я хотел сказать — будь осторожна, — Марлин удивилась серьёзности тона, на Шкипера это было не похоже, но мысль, что о тебе беспокоятся, заставила Оттер воздержаться от колких шуточек. Она улыбнулась и кивнула, махнув на прощание рукой.       Парамедики и пожарные тоже не питали особой любви к этому светлому празднику. Они знали, что очередной идиот решит запустить салют прямо с балкона, или засунуть в рот бенгальский огонь, и конечно же, пара человек придёт с вилкой, воткнутой в ладонь. В пожарном департаменте уже начинали делать ставки на счёт каверзных случаев в праздничные дни, некоторые решили спорить о подарках. Лейтенант обычно яро отстаивал свою точку зрения, но выигрывал редко. А в один прекрасный день до Марлин дошли слухи, что пара человек поставили на то, что Шкипер пригласит её на праздник в честь Рождества. Скорую медицинскую помощь чуть не пришлось оказывать самим же парамедикам. Впрочем, личную жизнь больше не обсуждали.       Пока Лили выбирала подарки для родственников, Марлин оставалось только ломать голову над тем, где бы провести праздничные дни, если её не поставят на смену.  — Адам-пять-шесть-три, приём, — женщина взяла рацию и нажала на кнопку, — слушаю вас, пятьдесят шестой, — Оттер прислушалась, попутно поворачивая ключ. — Тридцать восьмая авеню, женщина, шестьдесят лет, жалуется на боль в груди, — парамедик повторила сказанное и оповестила напарницу, которая в то время бежала к машине с подарочными пакетами. Доехать получилось без пробок, ещё только половина четвёртого, но на город медленно опускались сумерки, обволакивая небоскрёбы.       Старушка с седыми волосами причитала насчёт погоды, пока Лили помогала ей забраться в салон. Марлин закоченевшими пальцами заполняла бланки, надеясь быстрее оказаться в машине. К пяти часам пошёл снег, вечер будет длинным, снегопад никогда не предвещал ничего хорошего. В «Мёрси» было по-прежнему оживлённо, хотя чего ещё ожидать от центральной больницы. Перекинувшись парой слов с Дорис, Оттер думала, как бы сообщить родителям, что она не приедет. Женщина слишком хорошо знает, чем обернётся её приезд. Первые часы мама будет рада, начнёт говорить, какая же её дочь стройная и красивая. А от достоинств плавно перейдёт к вопросу, планирует ли Марлин замужество. Обязательно поставит в пример сестру-домохозяйку с тремя детьми. Дальше все переругаются, Оттер, как обычно, будет просить прекратить сравнивать её с родственницей, все встретят Рождество, и она уедет. Так бывает всегда, и радость от встречи быстро сменяется желанием побыстрее всё закончить здесь и сейчас. Через четыре дня Рождество. И, возможно, мама права. Марлин живёт с немецкой овчаркой, у нет мужчины, она не знает с кем праздновать и праздновать ли вообще. Жизнь, в принципе, катится к чертям. Оттер тридцать три, а она не знает, что с ней будет даже через минуту. Думать о погибшем муже не хотелось. Идти к нему на кладбище — тоже. Оттер пытается жить настоящим, но привлекательная эфемерность прошлого нежными руками манит назад. Шкипер прав, как и всегда. Шесть лет прошло, в конце концов. Она имеет право на счастье, Марлин носила траур по мужу целых шесть лет. Это долго, это больно, это сводит с ума.       Манхэттен встречал суетой, высотками и дорогими бутиками. Крыши небоскрёбов исчезали в низких грязно-серых облаках, снег из которых не переставал прибавлять работы дорожным службам и врачам. В таких ситуациях многочисленным авариям дали весёлое кодовое слово — конфетти. Именно в такие моменты хотелось резко взять отпуск. Задумавшись, Оттер поняла, что несколько лет не отдыхала по-настоящему. Работа — вот что для неё имеет смысл, помогает не выжить из ума. Она привязана к пятьдесят шестому участку.       Идея ничего не делать грела душу. Прикинув, когда она сможет увидеть лейтенанта, женщина решила начать писать заявление. Хотя она понимала, что взять отпуск прямо перед Рождеством — абсурд, кто её отпустит? Но как там говорилось? Нужно надеяться и верить. В принципе, если подумать, то может она вытащит Шкипера, он никогда не отказывается от чашки кофе. Марлин обожала классику джаза и подумывала побродить по городу, попутно транжиря отпускные на приятную ерунду; может быть купит себе новые сапожки.       -Нет, мам, я не приеду. Нет, не по-этому. У меня смена. Да, прямо в рождественскую ночь, — холод сковывал пальцы, Марлин торопилась засунуть руки в карманы куртки. Она прислонилась спиной к машине, откинув голову, снег оседал на волосах, делая их неприятно влажными. В кармане ещё была пачка сигарет. Прикрывая ладонью огонек зажигалки, женщина подпалила кончик сигареты. Сизый дым растворялся в вечерней мгле, поднимаясь к тусклым фонарям бульвара. Из рации послышалось шипение: — Пятьдесят шестой, приём, — погодные условия мешали прочному соединению. — Адам, полиции нужны парамедики — Едем, — Марлин вздохнула и хлопнула ладонью по дверям скорой, гадая, что могло случиться на этот раз.       Яркие огни улиц резко выделялись на фоне ночи, но Нью — Йорк не спал никогда. В конце улицы виднелись огни двух полицейских машин. Офицер объяснил, что всё это результат неудачного ограбления, пострадал только хозяин магазина. Один из служащих, увидев парамедиков, кивнул в сторону магазинчика подарков. Завидев в толпе Шкипера, Марлин указала на напарницу, тот кивнул и отдал бумаги Рядовому. Увидев женщину, Прапор радостно замахал руками. Оттер дала распоряжение Лили остаться рядом с машиной и подготовить каталку, взяла сумку с медикаментами и направилась к магазину. Помещение встречало тишиной и холодом, на стенах играли блики света, разбитые игрушки сверкали глянцем. Быстро обойдя стеллажи, женщина увидела мужчину, лежащего на полу. Марлин присела на колени, чувствуя, что кровь мгновенно пропитала ткань брюк, затем надела перчатки и осмотрела рану. Убедившись в наличии выходного отверстия от пули, ощупала пальцами края — была задета подключичная артерия. Оттер продезинфицировала рану, наложила жгут и достала из сумки бинт. В тот момент что-то холодное коснулось её виска, заставляя вздрогнуть.  — Отойди от него, дорогая, — неприятный тихий голос прозвучал у самого уха, дыхание опалило щёку. Женщина, чуть помедлив, подняла ладони на уровень плеч, её подхватили под локоть и заставили встать. Чьи-то руки скользнули по поясу, проверили карманы куртки и брюк, затем сняли с ремня рацию.  — Это пока что побудет у меня, — звучание голоса было другим, слух резали шипящие звуки. Марлин медленно повернула голову, на секунду показалось, что лица были ей знакомы. Закусив губу, парамедик всё же вспомнила, что один раз видела обоих в полицейском участке. Женщина опустила голову вниз, стараясь успокоиться, но выходило из рук вон плохо. Высокий мужчина с пистолетом подошел ближе и поднял её лицо за подбородок. Ганс заглянул в её глаза и усмехнулся, потом глянул на бейдж и насмешливо произнёс, растягивая каждую букву:  — Марлин Оттер, старший парамедик, пятьдесят шестой участок, — сзади послышался стук каблуков. — Кто тут у нас? Ах да! Это же подружка Шкипера! — перед парамедиком появилась высокая худощавая женщина лет сорока, на ней было красное платье, шуба и высокие ботфорты, волосы были слегка растрёпаны, губы с фиолетовой помадой растянулись в хищной улыбке. Лола облокотилась о плечо Савио. — Будет интересно, — мужчина в костюме и шляпе со змеиной фактурой облизнулся. — Пойдём, дорогая, покажемся Шкиперу, он будет рад, — Ганс рассмеялся и подхватил Марлин под локоть, уводя в сторону выхода, Лола приобняла её за талию, не переставая улыбаться. Стук каблуков гулко раздавался в пустом помещении, руки непривычно дрожали, в куртке было невыносимо жарко, а дыхание участилось. Колокольчик у двери весело прозвенел, сообщая об открытии двери. — Эй, Шкипер! Смотри, кто заглянул на наш праздник! — Ганс откровенно издевался. В первые секунды все замерли, не понимая, что произошло. Шкипер вместе с командой среагировали быстрее всех.       Джон стоял в пятидесяти метрах от датчанина. Желваки на скулах угрожающе перекатывались, костяшки пальцев, сжимавшие пистолет, побелели. — Отпусти её! — в голосе Рядового было плохо скрываемое отчаяние, он часто и глубоко дышал, переступая с ноги на ногу. Ганс расхохотался, явно наслаждаясь своим положением.  — Шкипер, я знаю, что ты очень хочешь получить свою шлюшку обратно. И жива она будет или нет — зависит от тебя, — Джон мысленно дал себе обещание хорошенько врезать этому самодовольному ублюдку по роже за такие слова. Улыбка с лица Йоргенсена исчезла. — Верни то, что принадлежит нам, и я подумаю, сохранить ли ей жизнь. Как думаешь, тебе хватит часа? — Ганс посмотрел на соратников и получил одобрение своих действий. — Но знай, если ты не сделаешь так, как я сказал, с твоей симпатичной подругой пожет случится кое-что нехорошее, — Лола вынула из-за пазухи нож и мазнула им по скуле Марлин, оставляя тонкую кровавую линию. Потом медленно провела им по шее вниз, оторвала верхнюю пуговицу рубашки и расправила лезвием ворот у самой груди.  — Знаешь, Джон, а у Марлин неплохой вкус. Тебе нравится кружево? — Шкипер был похож на пса с цепью на шее, он готов сорваться с места, разрывая цепь в клочья, но ничего хорошего это не принесёт. Ганс улыбнулся ещё раз и сделал шаг назад, держа пистолет у головы парамедика. Колокольчик снова зазвенел, и испуганное лицо Марлин растворилось в сумраке магазина.                                           ***       Оттер сидит на полу, прислонившись спиной к холодильникам с напитками, и старается дышать глубже. Она тешит себя мыслями, что Шкипер её спасет. Марлин кладет голову на согнутые колени и кутается в куртку, пытаясь расслабится. Обычно она говорит пострадавшим что-то на подобии «успокойтесь, все будет хорошо». Но оказавшись в такой ситуации Марлин понимает, что эти слова не помогают.       Ганс поставил табуретку в метре от женщины. Сначала он пристально смотрел на неё, но потом присел на корточки и взял Оттер за подбородок. — Шкипер — идиот. Именно поэтому он сделает ради тебя все, — затем он встал и указал Лоле на табуретку. Джонсон грациозно присела, закинула ногу на ногу и послала парамедику воздушный поцелуй, звонко рассмеявшись.