Это всего лишь воспоминания

      Эмма со скрипом закрыла дверь в свой домик. Крюк зашел за ней. Наружу вырвался теплый приятный воздух.       Точно, она же затопила в печке утром. В этот момент Эмма была себе особенно благодарна за такую ​​предусмотрительность. Со входа было видно внутренности этого, внешне не примечательного, домика. Он чем-то был похож на нору Хоббита человеческих размеров. Посередине стоял стол; сбоку справа, у стены, скамейка. Далее за стол обрисовывалась кухня с печкой слева и многочисленными полками, на которых были аккуратно разложены горшки и принадлежности хозяйки. На всех стенах на веревках висели различные травы и цветы. Для Крюка все эти травы были на одно лицо, точно как для Эммы - корабли. Еще левее печки виднелись деревянные двери - наверное, в другую комнату. Она подошла к печке, вытащила шерстяной плед и бросила на скамейку. - Можешь постелить себе и лечь, пока я найду что-то, чем я могла бы тебе помочь, - Эмма кивнула на скамейку, подавая ему знак проходить, - Но заметь, я не говорила, чтобы ты чувствовал себя, как дома, - она ​​бросила на него строгий взгляд, намекая, чтобы он даже и не смел шустать по комнате.       Он все же был пират. А моральный код пиратов только поощряет их что-то красть. По крайней мере, так думала Эмма. Она подошла к двери и сбросила с себя темно-зеленый плащ с капюшоном. Из него высыпались и посыпались по ее спине, как маленькие пружинки, светлые густые кудри. Крюк тогда сидел на скамье и с интересом смотрел на девушку, с которой провел уже будто вечность времени (от сегодняшнего утра, казалось, прошло уже несколько недель), но чьего лица полностью еще не видел. Оно было не совсем круглое и не совсем овальное, а просто-таки правильное. Что-то в ее чертах и тонких губах намекало на закрытость и скованность характера. Сине-зеленые глаза были обрамлены ресницами, которые были темнее, чем волосы, а брови образовывали мягкие изгибы. Розоватые, от быстрой смены холодного лесного воздуха на теплое домашнее, щеки освежали лицо и придавали ему еще большего очарования. Сняв плащ, она осталась в простом, чуть длиннее колен белом платье на долгий рукав. Оно было широкое, но на стане девушки выглядело просто волшебно. Крюк наблюдал за каждым ее движением. Ему в тот момент она была похожа на русалку. Русалку, которых он в своей жизни много раз встречал. Манипулятивные, хитрые и такие умелые замыливать глаза.       Но Эмма была не такая.       По крайней мере Крюку так казалось. В тот момент он размышлял, что она была совсем не похожей русалок. Чистое, прекрасное создание. И единственное, что беспокоило его был один вопрос. Почему это чистое невинное создание согласилось на договор обокрасть его? Почему она, будучи девушкой, так хорошо дралась? Почему она, которая должна была вести счастливую, хотя и не без забот, жизнь в городе, с семьей, мужем или друзьями, так отделилась от всего шумного и компанейского несколькими километрами леса?        Он понимал, что целой истории Эммы Свон он не знает, и, возможно, и очень даже вероятно, никогда не узнает.       Эмма поставила небольшой котелок с водой на огонь, а сама удалилась за печку, так что Крюк со своего места положения не мог ее видеть. Крюк лег на скамейку. Он снял свой черный кожаный плащ, чтобы еще больше не испачкать его кровью, и постелил его себе под голову вместо подушки. Его пальцы прикоснулись к большому красному пятну еще теплой крови на рубашке. Рана была рваной, но неглубокой. Риск был, но по расчетам самого Крюка, ничего хуже высокой температуры и слабости в течение нескольких дней, может, недели, не произошло бы. Он выживал и после худших порезов. Девушка вернулась с целой пригоршней всяких странных трав в миске. Она высыпала все наполнение миски в котелок и вытянула длинную деревянную ложку, чтобы помешивать субстанцию. Эта ложка была настолько длинной, что ней легко было бы даже пользоваться в игре в крикет. Крюк лежал в темной части комнате, и, наверное, девушка не видела, что он на нее смотрит; и улыбалась к себе или к травам, которые варила. Крюк бесспорно бы выбрал второй вариант. Она тщательно мешала настойку над огнем и дышала глубоко и тихо, наверное, таким образом стараясь вдохнуть как можно больше успокоительного аромата, который щекотал в горле. В любого человека, который увидел бы ее в тот момент, не было бы сомнения, что Эмма по-настоящему увлекается травами. Она обернулась и взяла чистую тряпку, намочила ее в еще горячую субстанцию ​​и наклонилась чтобы промыть рану Крюка. - У меня нет надежных медицинских препаратов с собой, поэтому придется обойтись тем, что есть. - А что это? - голос Крюка был удивительно живой. - Настой из целебных трав. Проверенное средство. Мужчина хмыкнул с улыбкой. - Откуда ты набралась такого ... ум ... багажа знаний? Она не ответила и продолжала легко оттирать следы крови из кожи вокруг раны. Затем она вытащила из сундука новую рубашку и оторвала от нее вниз с кусок материи, чтобы перевязать рану насухо.       Эмма сделала глубокий вдох. - Когда-то здесь жила женщина, которая научила меня ботаники и показала, как разбираться в лесных и полевых цветах. Она очень много для меня сделала, - девушка подняла глаза, - Я благодарна ей своей жизнью.