Пламя моей души

«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай — не круги во дворце мирозданья, Ад и рай — это две половины души. Омар Хайям        — Всё это не важно. Время пришло… пора вернуть Рина Окумуру в орден Истинного Креста. «Прислушайся к поднимающемуся из глубины внутреннему голосу! Выбор пути уже сделан, так что вставай! Почувствуй мою боль, как моя реальность смешана с печалью. Пойми, что грехи, которые я раздавил, всё равно продолжают жить!» — «Не знаю, почему, но у меня дурное предчувствие. Гнев и беспокойство так и рвутся наружу. Такое странное, но до боли знакомое чувство раздражения». — Рин сжал крепче микрофон и продолжал выкрикивать слова, рвущиеся из него. «Голодая, я проводил ночи в полном беспорядке. Часть правды неизменно утекает из правды. Я спрятал кричащую любовь глубоко в себе и осудил её. Разбирая мифы этой жизни, я стал связан с тайной, что за пределами этого мира!» Музыка становится всё жестче, мощнее, яростнее. Казалось, громче уже нельзя, но она с легкостью преодолевает это барьер. Еще немного, и инструменты, не выдержав этой нагрузки, развалятся. Каждый исполнитель выкладывается по полной. Каждый вкладывает в эту песню всю злость, всю ненависть, пережитую ими. И этих эмоций у каждого из них накопилось немало. «Разбитый, я никогда не слышал о таком, Но чувствовал, что контролирую тьму! Исчезая, я никогда не был знаком с таким… Что же, иди прямо вниз прямо сейчас, Договорились? Каждый раз, когда я имел шанс, Я говорил себе в зеркале: «Ты не придёшь сюда вновь?» И тогда даже мимолётное одиночество испытывало меня…» Голос Рина срывается на хрип. Он уже не просто поёт, он кричит. Эти эмоции, что разрывают его на части, возвращают его сознание в прошлое, заставляя вспомнить всё. Всё, что он так старательно пытался забыть и подавить в себе. «Внутри моего остающегося закрытым сердца Синие розы… если ты собираешься отпереть его, то сейчас особо благоприятный момент! Почувствуй моё сердце… это подделка, похороненная под яркой раскраской. Так оно несёт все мои неискупимые грехи… здесь и сейчас! Я потратил много времени в прошлом, И теперь я заполнен пламенем своего гнева, ты видишь это? Мы не можем существовать, Ведь наши неудовлетворённые чувства всё продолжаются и продолжаются.» Рин срывает с себя футболку, открывая обзор на свое подтянутое тело, украшенное кубиками пресса и тату, и отбрасывает её в сторону. Его глаза на миг сверкают алым огоньком. Парень прикусывает пирсинг и улыбается завораживающей, почти безумной улыбкой. Завороженные зрелищем девушки в зрительном зале начинают кричать громче. В баре становится нереально жарко. — Ого, вот это он разошелся, его прям не узнать. Шиёми-сан, пожалуйста, не теряй сознание. — Парень с розовыми волосами повернулся к невероятно смущенной девушке, которая еле стояла на ногах от увиденного только что. — Слушайте, мы же можем и на улице его подождать, нам необязательно сидеть здесь. — Девушка с темными длинными волосами отвела взгляд от сцены, тоже немного смутившись от увиденного. Тот Рин, которого она помнила, был вечно веселым, дурачившимся парнем, сейчас же это совсем другой человек. Человек, наполненный похотью и гневом. — Камики-сан права, давайте выйдем. Концерт скоро закончится. К тому же, мы не знаем, как он отреагирует, если увидит нас здесь, в баре. Если он нас уже не увидел со сцены. — Мива-кун прав. Пойдёмте. — Ой, Окумура-сенсей, неужели вам не хочется понаблюдать еще? Вы же так давно не виделись. — Заткнись и не называй меня больше так, я уже давно не ваш сенсей. Сейчас я даже не уверен, что это мой старший брат. — О-оо, а вы до сих пор считаете его своим братом? Так забавно от вас это слышать, я думал, вы ненавидите его. Или эта ненависть была всё же к самому себе? — Шима, заканчивай. Не хватало нам еще здесь драки. Тогда уж мы точно привлечем лишнее внимание. — Да ладно тебе, Бон, я же просто шучу. — Будто я сам знаю ответ на этот вопрос, — почти прошипев, ответил Юкио, казалось, сам себе. Юкио коснулся кончиком указательного пальца очков, поправляя их. Развернувшись, он пошел сквозь толпу на выход. — Кажись он обиделся… — почесав затылок, озвучил Шима и невинно улыбнулся. Можно было подумать, что у него вышло это случайно, однако, зная этого хитреца, все были уверены, что ему просто хотелось поиздеваться. — Ну, мы тоже идем. Не произнеся больше ни слова, все двинулись на выход. Музыка продолжала долбить из колонок. Напряжение даже на заключительных аккордах не стихало. Последний крик, завершающий звук инструментов. Тяжело дыша, стоя на сцене под эти крики и аплодисменты — полная эйфория. — Спасибо, что пришли на наше выступление! В этом месяце оно было последним. Однако мы обещаем, что наш перерыв будет недолгим. Мы вернемся к вам с новыми силами и с новыми песнями! — отдышавшись после тяжелого выступления, Рин озвучил их ближайшие планы слушателям. А позже они с группой спустились прямиком в зал, чтобы сделать фото и пообщаться немного с фанатами. Через полчаса мучений группу отпустили. И ребята смогли покинуть зал, отправившись в комнату отдыха. — Я думал, что умру, — огласил Джун, заходя в комнату, снимая разорванную фанами рубашку. — Это и вправду было мощно. — Кёске набросил на друга полотенце, дабы скрыть оставшиеся на теле друга шрамы, и сел на диван. В темноте зала рубцы были не видны, к тому же до того, как они решили спустится к фанам, на парне была плотная черная рубашка. Но кто мог знать, что, спустись они в толпу, их оккупируют фанатки и начнут срывать с них одежду? Вот уже полгода, как Джун и Кёске живут вместе. Благодаря быстрому развитию группы, они смогли заработать достаточно, чтобы снять квартиру и рассчитаться с большей частью долгов отца Джуна. От большинства шрамов на теле, конечно же, избавиться не получилось, а от шрамов на сердце и подавно. Иногда Джун просыпается среди ночи и начинает кричать, захлебываясь слезами, он просит прощения. Однако Кёске знает, что со временем он сможет помочь другу избавиться от этой боли. Заполнив пустоту в нём собой. — Шинджи, ну ты и дал жару! — закутавшись по плотнее в полотенце, Джун завалился на диван, используя колени Кёске как подушку. — Поддерживаю! — Айко повезло больше всех. Пока девушки рвали одежду парней на сувениры, она находилась в центре между ними, что помогло ей дойти целой и невредимой, правда, слегка потрепанной, до комнаты. — Мокото, с тобой всё в порядке? — Ударник сидел в кресле почти обнаженный. Помимо одежды, у него также сперли и разодрали на щепки барабанные палочки и расцарапали ему всю спину. Парень, достал из своего рюкзака запасную одежду и проверил в ящике стола рядом с креслом запасные палочки. После чего кивнул в знак согласия. — Кёске, ты, по-моему, меньше всех пострадал. — Айко оглядела парня, сидевшего на кресле, с ног до головы. — Ага, как же. — Кёске поднялся с кресла и развернулся спиной к друзьям, заставив тех корчиться от смеха. Рубашка со спины парня была разорвана. На спине красовались царапины от ногтей, следы от помады и чей-то номер телефона с надписью «Я буду ждать твоего звонка, котик». И когда успела??? — Харе ржать, Шинджи, ты вообще считай голый, еще немного, и последние швы перестанут удерживать на тебе твои штаны, — указав на вокалиста, произнёс раздраженный парень. Рин и вправду выглядел так, будто его затянуло в мясорубку или винт самолета. Спина и грудь были исполосованы ногтями. Что вообще не так у этих девушек с ногтями, они что, пытались снять кожу вместе с одеждой? А джинсы? Думается, дизайнеры не предполагали дизайн штанов с ТАКИМ количеством дыр и потертостей. Помимо царапин, на теле парня красовались следы от помады различных цветов. — Ох… — Рин почесал затылок и снял кусок ткани, что раньше назывался «штаны», и отбросил его в сторону. Достал из шкафа запасную одежду. Подойдя к зеркалу, он был всё же поражен. Девушки — страшная сила. Страшная, безумная и неконтролируемая. Он был ужасно рад, что Айко не ревнивая. Наверно, любая другая девушка, увидев на своем парне столько женских следов, расстреляла бы на месте. Но его Айко просто очарование. Взяв полотенце и стерев с себя следы, Рин надел сменную одежду: темные джинсы, зауженные снизу, черную футболку и косуху. — Думаю, нам надо всем привести себя в порядок и будем расходится. Я ужасно устала. — Айко взяла чистые полотенца и подошла к парням, дабы помочь им. — Я пока схожу покурить. — Рин достал пачку сигарет из кармана куртки и, махнув друзьям, вышел через черный ход на улицу, дабы избежать встречи с армией по уничтожению одежды. *** Выйдя на улицу, я сделал глубокий вдох. Несмотря на вечер и время года, погодка на улице была обалденной. Недавно прошедший дождь оставил после себя мой любимый свежий запах мокрого асфальта. В меру прохладный ветер шуршал опавшими листьями. Благодать, тишина, лишь гул машин рядом с переулком, но даже он лишь дополнял прекрасную мелодию осеннего вечера. Людей было немного, многие уже успели покинуть бар после концерта. Это значит, что они с Айко смогут без проблем добраться до дома и насладиться вечером в объятиях друг друга. Я затянулся и выпустил в воздух едкие пары сигаретного дыма, наслаждаясь послеконцертной истомой. — Кажется, ты наслаждаешься жизнью. Я медленно устремил взгляд на источник голоса. Я так надеялся, что мне всего лишь показалось. Ведь, если это правда, вся жизнь, которую я строил всё это время, полетит в «тартарары». Мои пальцы, казалось, онемели, а мускулы на теле разом напряглись, будто от удара током. Сигарета выскользнула из моих пальцев и затухла от соприкосновением с мокрым асфальтом. — Рин-кун, не стоит так волноваться, мы пришли поговорить. — Шима вышел вперед и поднял руки в знак мира. — Не смей произносить моё имя. — Онемение разом покинуло мое тело, руки сжались в кулаки. На смену шоку пришла злость. Прошлое, от которого я так старался уйти, стоит прямо передо мной. — Это что, шутка какая-то? — Почувствовав, что вот-вот сорвусь, закусил губу, дабы оставаться в сознании и не дать гневу взять полный верх. — Не смешно, это абсолютно не смешно. — Эй, эй, нам правда необходимо поговорить, — начал было Бон. — Шинджи, что-то случилось, ты куда пропал? — Дверь бара открылась и из дверного проёма показалась Айко. Она уже привела себя в порядок. — Шиджи, ребята уже собираются уходить, я тоже очень устала. — Айко, кажется, не заметила, что меня задержало. От небольшого порыва ветра она слегка съежилась. — Я сейчас вернусь. Зачем ты вышла в такой легкой одежде, заболеть не боишься? — Я понимал, что не могу потерять контроль перед Айко, не могу позволить, чтобы она была втянута в моё прошлое. Надо думать логично и не поддаваться демону внутри себя. Я снял с себя куртку, накинув её на плечи Айко, и чмокнул девушку в висок. — Заходи внутрь, я сейчас вернусь. — Хорошо. — Айко оглядела улицу и только сейчас заметила ребят, стоявших в переулке. — Ты уверен, что всё в порядке? — Девушка с подозрением оглядела группу людей и снова посмотрела на меня. В её взгляде читалось беспокойство. — Да, не волнуйся. — Я старался говорить нежно и одновременно убедительно. Мне надо было как можно быстрее разобраться с возникшей проблемой. Я провел рукой по её лицу, заправляя за ухо выбившуюся прядь её длинных и таких непослушных волос. Её пронзительный взгляд был устремлен на меня, и я с легкостью читал в этом взгляде беспокойство и сомнение. — Ладно, тогда я жду тебя внутри. — Айко поцеловала меня скрылась за дверью бара. Стоило двери закрыться, я сделал глубокий вдох. И развернулся. — Плевать я хотел на всё с высокой колокольни, мне не важно, зачем вы здесь. Попробуете разрушить мою жизнь, и я убью вас, — процедил я сквозь зубы крайне четко и ясно. Айко была той, кто с легкостью сдерживал мои гнев и безумие в узде. Стоило ей оказаться рядом, и все негативные эмоции как ветром сдувало. И вот сейчас стоило ей уйти, как милость сменил гнев. Демон будто снова начал рваться наружу. Прохладный воздух начал накаляться. Сейчас мне было уже неважно, кто стоит передо мной. Мне через столько пришлось пройти. Я наконец начал жить нормальной человеческой жизнью, и тут снова прошлое. В голове начало всё закипать. Сдерживать в себе этот гнев становилось сложнее и сложнее с каждой секундой. — Рин, постой, это правда важно. Мы пришли, чтоб спасти тебя! — Не выдержав напряженной атмосферы, Шиёми выбежала вперед и попыталась вразумить парня. — Спасти? — Я больше не мог сдерживать накативших на меня эмоций. Они рвали меня изнутри. Я рассмеялся. Мой смех словно эхо отталкивался от стен соседних домов и раздавался по всему переулку. Я не мог остановиться. Пресс начало больно тянуть от перенапряжения, а из глаз брызнули слезы. — Спасти? Меня? И это после того, как вы бросили меня одного подыхать?! — Мой смех резко перешел на крик. Слезы не переставали бежать. Тело то становилось тяжелым, будто наливалось свинцом, и мне казалось, что я вот-вот рухну на землю, то в другую секунду чересчур лёгким, что при малейшем толчке от стены я отлечу в противоположную сторону переулка. Тело не слушалось. Меня шатало, словно я перебрал с выпивкой. — Да идите вы со своей помощью! — Я попытался сконцентрироваться, сосредоточившись на дыхании. Смахнув слезы с лица, я собрался с мыслями. Я не позволю кому-то снова рушить мою жизнь. Ухмыльнувшись, я показал средней палец «своему прошлому». — Как-нибудь без вас обойдусь. Я развернулся и пошёл в сторону бара. — Кажется, нам нужно больше времени, чтобы убедить его вернуться назад…