На вороньем крыле мне всегда снится ночь, Я проваливаюсь в дупло, в нору, короче, к чертям, И подземный твой мир всегда готов мне помочь, Только я не всегда к его готова дарам.
Песня – способ скорби для того, кто не умеет плакать. Или для того, кто не привык оплакивать павших. Коммандер слушал, как сердце Жанны выплескивалось за границы ее тела, и чувствовал, сколько в нем горечи. Песня тем временем из протяжной превратилась в более ритмичную, а к концу стала больше похожей на отчаянную мольбу.И во тьме лишь твоя мне нужна рука, И броня оперенья легка, крепка, Из подземного мира и вверх, и вверх - Поверь, я верю, и ты поверь, поверь…*
Тодд не знал, по чему так тосковала Жанна, кого звала. Да и вряд ли даже она сама могла назвать точный ответ. Все, что он мог наверняка сказать – песня оставила всех в полном раздрае. И он желал знать почему. Это желание переполнило его, вытеснив все остальное. Коммандеру невыносимо было ощущать себя выброшенным на обочину жизни. Он привык всегда быть в центре событий и держать их под контролем. Неведенье оказалось тяжким испытанием. Когда песня закончилась, он уже знал, что делать. Тодд рявкнул на застывшего столбом доктора Пака, чтобы тот поторопился со взятием материала. Тот сразу же засуетился, забыв, что пару минут назад собирался поступить совсем по-другому. Остальные сотрудники лаборатории тоже начали отмирать и возвращались к прерванным делам. Постепенно помещение заполнилось привычным гулом. Только МакКей остался сидеть неподвижно, держа за руку Жанну. Но и он вскоре куда-то умчался. День продолжился как обычно. Тодд был собран, говорил только по делу. Люди вели себя так, словно ничего странного не происходит, и рейф решил последовать их примеру. Не позволял себе даже коситься в сторону комнаты отдыха. Но пользуясь своими способностями, продолжал следить за фоном. Жанна спала и видела тревожные липкие сны. Доктор Гарсиа очнулась через пару часов. Тодд узнал об этом первым, но виду не подал. Он чувствовал ее усталость и опустошенность, но в то же время и какую-то мрачную решительность. Жанна отложила череп в сторону. Кровь давно остановилась, но порез на руке, хоть и был совсем тонким, еще немного болел. Она освободила себя от капельницы, обработала и забинтовала обе руки и отправилась приводить себя в порядок. Зеркало явило ей удручающую картину. Растрепавшиеся волосы, синяки под глазами, тяжелый взгляд, из которого еще не до конца ушло отражение «той стороны». Но холодная вода, расческа и немного косметики помогли улучшить ситуацию. В лабораторию доктор Гарсиа вернулась полностью собранная. Поставила череп на его привычное место и сразу же принялась просить отчеты и раздавать указания. Разобравшись с первоочередными задачами, она сменила доктора Пака на посту и подсела к Тодду. Сухо поприветствовав рейфа, она сразу же перешла к делу. Вопреки ожиданиям, Тодд ничего не спросил по поводу сегодняшнего "представления". Рейф держался подчеркнуто отстраненно. Гарсиа немного удивилась, но решила оставить все как есть и не лезть к нему с вопросами. На повестке дня были более важные вещи. И хоть их с рейфом общение было более сухим, чем обычно, работа шла продуктивно. Коммандер был молчаливым не просто так. Ему нужно было многое обдумать. Принятое решение вынуждало его пойти на серьезный шаг. И Тодд должен был сделать все правильно, чтобы получить желаемое, но не потерять слишком много. Когда вечером конвой вел его обратно в камеру, Тодд попросил позвать к нему полковника Шеппарда. Джон удивился этому сообщению, но бежать к рейфу не стал. Решил часок помариновать мерзавца. В профилактических целях. Через некоторое время, неспешно перешагнув через порог камеры, подполковник с как можно более равнодушным видом уселся на свое привычное место. Рейф так же неспешно поднялся с кровати и занял место за столом напротив Шеппарда. Они снова начинали свою излюбленную игру, где каждый старался показать себя хозяином положения. Какое-то время оба молча смотрели друг на друга. Джон не выдержал первым. – Если ты позвал меня просто чтобы полюбоваться, то я, пожалуй, пойду, – сказал он немного язвительно. – Разве стоит так говорить с союзником? – хмыкнул Тодд. Он не хотел нагнетать обстановку, но до этого лантийцы сами предлагали сделки. Коммандер не знал, как сделать первый шаг. – У меня есть информация, которую ты бы очень хотел получить, Джон Шеппард. Но я не готов с ней расстаться просто так. Джон едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Рейф явно хотел сыграть в «уговори меня». Что ж, ради Атлантиса Шеппард готов был отдать жизнь. Такую мелочь он точно в состоянии осилить. – И что бы ты хотел получить взамен? – Я хочу узнать – что такое Жанна Гарсиа на самом деле, – после сегодняшнего Тодд был уверен, что девушка не человек, а только притворяется им. Весьма успешно, но все же не идеально. Слишком много было в ней странностей и несоответствий. В Джоне мгновенно проснулся делец. Ловушка, расставленная полковником Картер, наконец-то сработала. Осталось только выяснить, как далеко рейф готов зайти ради утоления своего любопытства. – Я знаю месторасположение нескольких заброшенных секретных лабораторий, где проводили свои исследования, скажем так, отступники. Там может быть что-то полезное для вас, – Тодд долго обдумывал, какую именно информацию он может «слить», чтобы не навредить своим, но и заинтересовать Шеппарда. Он решил, что не помешает пройтись по почти забытым исследовательским комплексам тех рейфов, которые имели весьма нетривиальные взгляды. За что и поплатились. Тодд рассчитывал обнаружить среди уцелевшей информации то, что поможет в их с Гарсиа разработке. – Звучит как подачка, – Джон скрестил руки на груди. – Слишком высокая цена за возможность покопаться в древнем рейфовском хламе. Шеппард знал, что лаборатории – просто приманка. Он был уверен, что рейф и не рассчитывал, что лантийцы согласятся на подобный обмен. Но Тодд обязан был поторговаться. – Также я мог бы передать вам расположение нескольких рейфовских баз и их примерную планировку. Но это окончательная цена, – Тодд решил заодно поквитаться с фракцией, которая уже очень давно вставляла ему палки в колеса. Подполковник мысленно присвистнул. В такую лихую щедрость верилось с трудом. Наверняка где-то крылся подвох, но если и так – это было даже больше, чем Шеппард рассчитывал. Внешне подполковник остался беспристрастным. И даже сделал вид, что не особо доволен. Для порядка он пару минут поразмышлял. – Что ж, если бы решение было за мной, то я бы, пожалуй, отказался. Но раз выбор за полковником Картер, то не буду пока загадывать. В любом случае, нужно еще согласие Жанны. Я передам тебе ответ завтра утром, – и, не дав рейфу толком ничего ответить, Джон покинул камеру. Утром следующего дня, едва включив наушник, Жанна получила распоряжение в срочном порядке явиться к полковнику Картер. Вызов не удивил девушку. Она решила, что это наверняка связано со вчерашними событиями, подробности которых ей были до сих пор не известны. Спешно приведя себя в порядок, она сообщила ассистенту полковника, что направляется в главную башню. Заодно предупредила доктора Майера, что сегодня задержится. Саманта уже ждала ее. И не одна, а в компании с Джоном Шеппардом. Картина сама по себе не удивительная, но что-то в выражении их лиц дало Жанне понять, что разговор предстоит серьезный. Страх предательски кольнул где-то под сердцем. Неужели она все-таки где-то перешагнула черту и сейчас получит по полной за свою опрометчивую общительность? Но девушка тут же отбросила эту мысль. Вряд ли два таких важных и занятых человека стали бы вызывать ее в начале рабочего дня, чтобы просто пропесочить. Подполковник коротко ввел ее в курс дела. Предложение Тодда казалось им вполне приемлемым. В общем-то, Жанна и сама знала, что именно на такой исход Сэм и рассчитывала. А она редко ошибалась в своих ожиданиях. – Ну, что думаешь? – спросила Жанну Саманта. – По поводу чего? Идеи посвятить его в свою ситуацию? Так я с самого начала не была особо против, – Жанна пожала плечами. Ей казалось, что это давно решенный вопрос. – Я помню. Но рада, что ты не изменила свое мнение. Мы хотим узнать и о том, насколько, по-твоему, мы можем доверять Тодду, – Саманта обменялась коротким взглядом с Джоном. – Если говорить в целом, то доверять ему, конечно же, не стоит. Но не думаю, что он стал бы давать нам фальшивую информацию в такой ситуации. Хотя, скорее всего, он преследует еще какие-то свои интересы, о которых мы пока не в курсе, – в задумчивости Жанна провела рукой по волосам. – А ты успела неплохо его изучить! – с улыбкой хмыкнул Джон. – Изучать тут нечего. В таких вопросах им всегда движут две аксиомы. Первая – он никогда ничего не станет делать без выгоды для себя. Вторая – даже под страхом смерти он не выдаст информацию, которая могла бы привести к падению или даже уничтожению рейфов. Сложно сказать есть ли у Тодда личные привязанности к кому-либо из собратьев. Вроде того, что мы зовем друзьями или семьей. Но, думаю, что выживание вида в целом у него стоит на первом месте. Если масштабной угрозы нет, он будет готов пожертвовать жизнями некоторых рейфов ради своих целей. Не думаю, что Тодд стал бы намеренно вести вас в ловушку. Он понимает, что за это ему мгновенно прилетит по тыкве, – Жанна немного перевела дух. Саманта и Джон внимательно слушали ее, не пытаясь перебить. – Мне сложно сказать какую выгоду, кроме озвученной, он еще хочет выжать из этой ситуации. Я не знаю его стремлений, но думаю, что в войне рейфов с Атлантисом он тоже не заинтересован. И это подтверждают не только мои догадки, но и многие действия с его стороны. Так что вряд ли это подстава. – Я тоже так считаю, – заметил Джон. – И рад, что наши мнения совпадают. Ну, что, полковник, рискнем? Шеппард был сегодня каким-то озорным. Сэм посмотрела на него с укором, но ничего не сказала по поводу его поведения. – Что ж, вряд ли мы дождемся от него предложения получше. Джон, я возлагаю на тебя роль переговорщика в этом вопросе. Если он хочет получить то, о чем просит, пусть сначала заплатит назначенную цену. Жанна, ты хочешь рассказать обо все сама? – Да, если это возможно. Нам все равно не избежать этого разговора. Вряд ли он удовлетворится сухими строчками из моего личного дела, – Гарсиа криво улыбнулась. Разговор предстоял не из легких. Но она и сама этого хотела. По непонятным причинам Жанне хотелось, чтобы Тодд знал о ней то же, что и остальные. На этом маленькое утреннее собрание было окончено. Шеппарду и Гарсиа было по пути, потому они ушли вместе. Обоим не хотелось больше обсуждать рейфа. У Джона он уже в печенках сидел, а Жанна боялась сболтнуть лишнего. Потому они просто шутили и обсуждали свежие новости. Распрощавшись с подполковником, девушка подумала, что денек предстоит еще тот. Джон связался с ней после обеда и дал добро. Голос у него был довольный. Жанна подумала, что Тодд наверняка зол как черт. Но все же попросила привести его в лабораторию. У них была запланирована еще куча работы на сегодня. Вопреки ожиданиям, рейф был спокоен. Едва оказавшись в поле зрения, он поймал взгляд Жанны и двинулся к ней целеустремлённо и неотвратимо. Он явно ожидал получить желаемое сразу же. «Ага, конечно, – язвительно подумала Жанна. – Вот так вот все брошу и начну тебе душу изливать при всем народе». – Не сейчас, – сказала она вслух спокойным тоном. – Вечером, когда все уйдут. Если Тодд и был разочарован, то не показал этого. Он лишь коротко кивнул. Рейфы умели ждать, пара часов ничего не изменит. Коммандер был уверен, что это не уловка и Жанна сдержит данное ей и Шеппардом обещание. День пролетел незаметно. Гарсиа была рада, что кроме них с Тоддом в лаборатории никто не знал о связывавшем их уговоре. Потому они смогли спокойно поработать без заинтересованных взглядов и перешептываний за спиной. Наконец последний человек покинул лабораторию, и они остались лишь в компании молчаливой охраны. Жанна заварила себе кофе и настроилась на долгий разговор. Тодд был как никогда терпелив, и это даже немного позабавило девушку. Они сидели рядом, все там же, за их общим рабочим местом. Только Жанна развернула стул так, чтобы сидеть лицом к рейфу и тот последовал ее примеру. – Я хочу знать обо всем, – заявил рейф, прежде чем Жанна успела открыть рот. – Хватит намеков и догадок. Я заплатил свою цену. И хочу получить равную по стоимости информацию. И о том, почему тебя боятся на Атлантисе, в том числе. – Ну, не сказала бы, что меня прямо боятся… Что ж, это будет долгий рассказ. Пожалуйста, не торопи меня, даже если что-то будет казаться тебе скучным и бессмысленным. Мне и так непросто будет объяснить тебе многие вещи, – начала она и, дождавшись от рейфа согласного кивка, продолжила. – Помнишь, я рассказывала тебе о различных религиях? Мальчик Мау из «Народа» принадлежал к племени, которое верило во многих богов. И их боги вроде как жили рядом с ними. Конечно, там оказалось, что эти боги вовсе и не были богами. Но все же один из них, повелитель Смерти, существовал и не раз приходил к Мау. Эта история выдуманная, но у людей есть похожие религии. Одна из них говорит о том, что нашим и потусторонним миром заправляют Лоа – невидимые духи, которые, в каком-то смысле, присутствуют во всем вокруг. В подробности особо вдаваться не буду. Но суть в том, что согласно этой религии существуют слабые духи, вроде духа камня или дерева, а есть могущественные, связанные с важными аспектами человеческого бытия. Любовью, жизнью, смертью. Один из самых известных – Барон Самди. Он – проводник мертвых, хранитель кладбищ, дух секса и, как ни странно, покровитель детей. Как и все высшие Лоа, неоднозначный персонаж. Жанна сделала небольшую паузу, чтобы промочить горло. Она размышляла над тем, как продолжить свой рассказ. Тодд не знал о лжебогах Млечного Пути, и Гарсиа не была уверена, стоит ли упоминать об этом. Коммандер внимательно следил за каждым ее словом и жестом. Рассказ пока выглядел невнятно и он не понимал, к чему она ведет. – Не буду говорить о других Лоа, но в моей истории, как и в истории Мау, «бог Смерти» оказался вполне настоящим. Существо, которое привыкло представляться как Барон Самди, действительно есть. Но он живет в абсолютно другом пространстве, не имеющем ничего общего с нашим измерением. Оно существует и действует по абсолютно непонятным нам законам. Думаю, нашего понимания того, как работает вселенная, пока недостаточно, чтобы осознать, чем это измерение является. Но факт в том, что существо оттуда в своей истинной форме не может взаимодействовать с нашей реальностью. Как и мы не можем взаимодействовать с тем миром. Единственный способ для них ходить среди нас – это использовать какого-то человека в качестве сосуда для своего сознания. Я – сосуд Барона Самди. Один раз в год, в День Мертвых, на рассвете он забирает себе мое тело до следующего восхода солнца. Он изменяет мой облик, с помощью осязаемой иллюзии, на более привычный ему. Закрывает лицо полумаской черепа, превращает волосы в дреды, надевает свой излюбленный черно-бордовый костюм и шляпу-котелок. Призывает свою трость и белую гитару, сделанную из человеческих костей. И отправляется праздновать, ведь это еще и день поклонения ему. Это происходит уже много столетий. Когда один сосуд умирает, его место занимает другой. Знаю, ты хочешь спросить, как же так случается, что никто не замечает разгуливающее по улицам потустороннее существо? Пусть и в чужом теле. Ответ достаточно прост. При всем своем могуществе, Самди, в отличие от других существ, выдавших себя за богов, совершенно не хочет порабощать людей. Его место на празднике – в самой гуще веселящейся толпы. Весь этот день он безудержно кутит. Пьет ром литрами, курит сигары, ест все, что попадается под руки, поет и танцует, раздает благословления детям, и занимается сексом, в конце концов. Он легко влияет на разум окружающих, внушая им, что все, что они видят – в порядке вещей. Впрочем, в толпе празднующих и наряженных людей его действительно легко принять за человека. На самом деле, о происходящем я знаю только по рассказам, потому что все то время, которое он находится в моем теле, я будто бы сплю без сновидений. Гарсиа ненадолго замолчала, давая возможность своему слушателю осознать и переварить информацию. Тодду было как-то не по себе. То, что он сначала принял за очередную сложную метафору, оказалось чем-то невероятным. Ему сложно было поверить в существование подобного, но он чувствовал, что Жанна не лжет ему. – Как ты мог понять, я – не первая, кого постигла эта участь. Потому, когда выяснилось, что меня выбрали в качестве нового сосуда – это было совсем не похоже на фантастические комиксы, где герой внезапно обнаруживает у себя суперсилу, принимается вершить справедливость, но вынужден скрывать это от друзей и родных. Гарсиа – не единственная семья, членов которой выбирают. Вообще сейчас существует шесть, как мы говорим, подвластных семей. Мы все дружим и хорошо общаемся. В День Мертвых представитель каждой семьи входит в свиту Барона и сопровождает его на праздник. Они же обычно сглаживают неоднозначные ситуации, если это нужно. Звучит это более торжественно, чем выглядит в жизни. На самом деле такие поездки напоминают скорее балаган. В подвластных семьях вообще к этому не относятся как к чему-то невероятному. Эдакий экстравагантный семейный пикник. Так что в шоке я была только поначалу, ведь я росла в неведении. Отец очень боялся, что мама не захочет выходить за него замуж, если узнает о таком «наследстве». Предыдущим сосудом была моя бабушка, и, видимо, он считал, что Гарсиа на ближайшие пару поколений свободны от этой участи. Не знаю, на что он рассчитывал. Наверное, не мог себе представить, что его мама, моя бабуля, умрет так рано. Люди на Земле сейчас живут достаточно долго. Я должна была уже быть взрослой к моменту ее смерти. А Барон редко выбирает себе кого-то старше 20ти лет. Потому отец запретил бабушке и родне, под страхом разрыва отношений, упоминать при нас с мамой о существовании Барона и постарался свести к минимуму общение с другими семьями. Даже переехал ради этого подальше. Но бабушка умерла, когда мне было десять. А отец продолжил молчать. Видимо считал, что Гарсиа отдали ЕМУ достаточно. Не знаю. Отец вообще очень тяжело переживал ее смерть. Так что для меня эта история стала неприятным сюрпризом. Но меня не оставили с этим один на один. Я получила от отца набор четких инструкций и обширный архив из дневников предыдущих сосудов, исследований, которые проводили наши предки и другие подвластные семьи. Оттуда я узнала много полезного. Конечно, не сразу. Многие документы были очень стары, не особо упорядочены или даже зашифрованы. Полностью информацию из этого архива я смогла получить только благодаря доктору Джексону, когда попала в проект. – Кому? – автоматически спросил Тодд, услышав незнакомое имя. Не то чтобы ему действительно было очень интересно, просто он не успевал за потоком мыслей Жанны. В силу того, что он ничего толком не знал о жизни на современной Земле, некоторые вещи из ее рассказа были для него не совсем понятны. – Ах, да, ты же знаком только с нашей экспедицией. Доктор Дэниел Джексон был тем, кто понял, как работают врата. Благодаря ему проект ЗВ начал существовать. Он один из членов легендарного отряда ЗВ-1. Полковник Картер тоже раньше была членом этого отряда. Доктор Джексон археолог и лингвист, для него было довольно просто разобраться с нашим семейным архивом. И я очень благодарна ему за это. Но давай расскажу все по порядку, а то я уже начинаю перескакивать и сама путаюсь. Тодду не особо понравилось, с какой гордостью Гарсиа рассказывала про этого неизвестного доктора Джексона. Можно подумать большое дело – понять принцип работы врат. О таком только безликий не додумается. Рейф чувствовал, что Жанна искренне восхищается этим человеком и неожиданно ощутил легкий укол зависти. Девушка сочла его молчание за утвердительный ответ. – Я стала сосудом в год, когда мне исполнилось шестнадцать. Как я уже говорила, отец не особо стремился посвятить нас с мамой в эту тайну, так что это стало для всех неприятным сюрпризом. Я не знаю, что толком происходило в тот день, да и, наверное, кроме Барона никто не знает. В День Мертвых на рассвете он подчинил себе мое тело и отправился на поиски празднеств и развлечений. Родители пытались помешать ему, но музыка подчинила их. Самди все эти годы удавалось бродить по Земле незамеченным не только из-за предусмотрительности сосудов. Воплощаясь в нашем мире, хоть Барон и остается не совсем материальным, он легко может влиять на разум окружающих. Подавлять их волю, вынуждая делать то, что ему хочется. В буквальном смысле заставляет плясать под свою… гитару. Конечно, обычно он не прибегает к подобному принуждению, вплетая в свою музыку только небольшую долю внушения. Ему чуждо насилие и он просто подталкивает людей к тому, чего они сами хотят в глубине души. Вот только он может быть весьма жесток, если почувствует угрозу или неуважение. Но, как я уже говорила, это бывает довольно редко. Обычно люди сами с радостью соглашаются следовать его воле. И после того, как они дают ему то, чего он хотел, то очень быстро забывают о случившемся. Воспоминания о встрече с Бароном скоро становятся расплывчатыми, будто сон. Никому не кажется это странным. Потому что, сам понимаешь, мы ведь забываем чудовищное количество вещей и событий. Так вот, в тот день он отправился на автобусную станцию. Водитель, конечно же, с радостью согласился его подвезти. Я уже не помню, куда ехал этот автобус. Эту историю я, в общем-то, знаю только со слов родителей, которые пытались меня найти. Все могло закончиться куда хуже, если бы в одном городке, примерно в 60ти милях от моего дома, он не заметил небольшую маскарадную процессию. Она не была приурочена ко Дню Мертвых. В наших краях его вообще особо не отмечают, Хэллоуин более популярен. На деле, по-моему, это был то ли мальчишник, то ли какой-то студенческий праздник. Но Барон о таких мелочах не задумывался. Знаешь, о его поступках и мотивации вообще не стоит судить с человеческой точки зрения. Он мыслит совсем другими категориями. В общем, он сошел с рейса и увлек праздновавших за собой. О том, что происходило дальше, сложно сказать. На следующий день никто из тех ребят ничего не мог толком вспомнить. Конечно же, это списали на алкоголь. К счастью, я о той ночи тоже ничего не помню. Жанна сцепила руки в замок и отвела взгляд. Давно похороненные воспоминания больно царапнули изнутри. Она провела ладонью по руке, будто пыталась оттереть какую-то грязь. Тодд чувствовал, что Гарсиа подавляет свои эмоции. Но даже так он все еще мог различить отвращение, страх, безысходность. Коммандера это удивляло. Из ее рассказа он понял, что в руках Жанны по воле судьбы оказался доступ к запредельному могуществу. Сам бы он сделал все, чтобы попытаться овладеть этой силой и использовать в своих интересах. Но Жанна относилась ко всему как к хроническому заболеванию. Из-за своего негодования по этому поводу, Тодд едва не упустил из виду, сколько усилий понадобилось Гарсиа, чтобы продолжить говорить. – Утром… – голос Жанны дрогнул. – Утром следующего дня я проснулась в чьей-то квартире, полностью голая, среди нескольких не менее раздетых тел. Я уже знала, что произошло. Мы с Бароном не можем общаться напрямую, как говорим с тобой, например. Но он вложил в мою голову знания о происходящем. Хотя не то чтобы это помогло смириться со случившимся. В тот момент я не знала хорошо это или плохо – то, что я ничего не помню об этом. Я нашла чью-то одежду и выбежала на улицу. Помню, город был оранжево-золотым. Таким чистым и красивым, будто насмехался надо мной. Я встретила полицейского, сказала, что заблудилась и мне стало плохо. Попросила связаться с родителями. Оказалось, что они уже ищут меня. Но тебе это, наверное, не интересно. Прости, я слишком увлеклась воспоминаниями. Тодд качнул головой, давая понять, что все в порядке. Он не совсем понял, что произошло с Жанной и почему от этих воспоминаний ей так тошно. Ему и так часто сложно было разобраться в ее чувствах. Все-таки сам он был куда менее эмоциональным. Гарсиа же порадовало то, что она не увидела в глазах рейфа ни одного намека на жалость. Меньше всего ей бы хотелось выглядеть в его глазах жертвой. – Когда я вернулась домой, то уже знала, что делать. Я нашла череп, будто всегда знала, где он лежит, – после этих слов оба обернулись в сторону черепа. – Знаю, тебе давно было интересно, что это и как работает. Но придется тебя разочаровать, точного ответа я не знаю. Да и кроме Самди и ему подобных, наверное, никто не знает. Череп передавался от сосуда к сосуду с незапамятных времен. После смерти бабушки его временно унаследовал отец. Мы не знаем, кем он был создан и как. Сам по себе череп не обладает никакими особыми свойствами. По крайней мере, существующие приборы не могут их определить. Для современной науки – это обычная хрустальная скульптура. Для сосудов это что-то вроде телефона, звонок с которого всегда попадает на автоответчик. Ты можешь записать сообщение, и его, скорее всего, даже прослушают. Но не факт, что ты получишь ответ. Мы с Бароном хоть и не можем общаться напрямую, иногда он посылает мне сообщения во сне. В основном это просто картинки, образы, обрывки фраз или запахи. Обычно так он предупреждает меня об опасности и чем-то таком же важном. Но случается это крайне редко. Я думаю, хотя вернее сказать, в моей памяти есть отрывочные знания о том, что череп работает как усилитель. Моя кровь активирует его, и, видимо, он способен настроиться на мои мозговые волны, чтобы уловить сообщение, а затем усилить его и передать на ту сторону. Вообще формально для этого подойдет любая телесная жидкость, содержащая мое ДНК. Это выяснилось уже в зоне 51. Но по многим, в основном этическим соображениям, я использую кровь. – Разве это не вредит тебе? Не мешает работать? – по мере того как пазл в голове у Тодда складывался, многие вещи, вместо того, чтобы стать понятнее, казались еще более странными. – Нет, я не трачу особо много крови. То, что случилось вчера, скорее исключение из правил. Обычно хватает пары капель, и я режу палец или тыльную сторону предплечья. Ну, ты и сам видел. Просто, когда наведи слишком много, у меня начинаются проблемы с координацией и проще рассечь ладонь. Если делать это скальпелем, разрез получается тонким и быстро заживает. Уж я-то знаю толк, поверь мне. – Что такое наведь? – Да, я как раз хотела к этому подвести. Я уже говорила, что Барон весьма неоднозначен. Он может быть в равной степени жесток и милосерден. Чтобы отблагодарить человека, ставшего для него сосудом, он преподносит каждому из них дар – знать, когда умирает твой близкий и разделять с ним смерть, – Жанна сделала небольшую паузу. На самом деле Барон преподносил сосуду три подарка. Но девушка была не уверена, что о двух других стоит рассказывать. В итоге она решила умолчать об этом. – Мы зовем это наведью. Ее природа еще до конца не изучена. Но, если говорить упрощенно… Хм… Знаешь, ведь вся окружающая среда, в сущности, просто набор сигналов, которые наши органы чувств способны опознавать и передавать в мозг для расшифровки. Наведь – тоже сигнал извне. Но у человека нет органа чувств, который мог бы ее воспринимать. Потому, благодаря Барону, каким-то образом этот сигнал поступает прямо в мозг. И тут возникает проблема, ведь если нет органа, который ее считывает, нет и отдела в мозге, который ее правильно расшифровывает. И чтобы справиться с этой задачей расшифровка разбрасывается по разным участкам мозга. Из-за этого все мои чувства смешиваются, начинают противоречить друг другу. И чем сильнее наведь, тем сильнее этот эффект. Самое большое количество одновременных смертей, через которые я прошла – пять. И честно говоря, я тогда еле встала. Чувство было такое, будто мне перемололи все кости. Хотя это просто ощущение, на мое здоровье наведь почти не влияет. – Не очень похоже на подарок. Скорее на наказание. – Ты не прав. Вернее, не совсем прав. Наведь задумывалась как подарок. Ведь сколько близких может быть у человека? Тех, чью смерть ты хотел бы испытать на своей шкуре? Не знаю, может я жестокосердная, но у меня вряд ли набралось бы больше двадцати человек. За всю жизнь – не так уж и много. Особенно учитывая, что не все они умирают одновременно, а некоторые могут еще и тебя пережить. Всего лет 150 назад, когда даже телефон еще не был изобретен, не говоря уж про компьютеры и интернет, новости могли добираться неделями. Или даже месяцами. И узнать мгновенно, что кто-то из твоих родных умер – дорого стоило. К тому же, чем ближе ты с человеком, тем больше информации ты сможешь черпать из наведи. Вплоть до того, что можешь увидеть последние минуты жизни умершего его глазами. А если его, например, убили, то ты, скорее всего, сможешь найти и покарать убийцу. В общем, наведь в ее истинном назначении – хороший, хоть и своеобразный дар. Тодд вынужден был согласиться с этими доводами. Но случайные слова Жанны, которым она сама не придала особого значения, тревожно царапнули его. Он знал, что такое телефон, и его устройство было крайне примитивным. Если за такой короткий срок эти люди от народа, не знавшего даже таких элементарных вещей, добрались до полетов в другую галактику, то что ждет их дальше? В который раз он убедился в правильности своего решения. Способ питания делал рейфов зависимыми, ослаблял. Вынуждал впадать в спячку. С Древними все было иначе. Они были беспечны, разрознены, не хотели войны и не особо интересовались судьбой народов Пегаса, бросив тех на произвол судьбы. Но с людьми Земли так не выйдет. Если ничего не предпринять, следующая спячка может стать для рейфов последней. Как никогда отчетливо Тодд понял, что им нужен мир с лантийцами. А значит, нужно решение, которое позволит рейфам перестать питаться людьми. – Ты опять меня отвлек своими вопросами! Просила же не перебивать, а то я запутаюсь! – возмутилась Жанна. – Так, на чем я остановилась? Ах, да. В общем, в то первое утро я нашла череп и первым делом попросила Барона поберечь мои нервы и не заставлять меня просыпаться среди голых тел после… этого. И он даже послушал. С того момента на рассвете я просыпаюсь одетая и отдельно ото всех остальных. Хотя сомневаюсь, что он воздерживается от секса. Хорошо, что его сила защищает меня от беременностей и ЗППП. Впрочем, не только от них. Сколько бы он не выпил алкоголя, не принял наркотиков и всего такого – когда он возвращает мое тело, в крови не остается от них ни следа. Это, кстати, тоже выручило меня в то первое утро. Ведь вид у меня был паршивый и в участке у меня взяли пробы на наркотики и алкоголь. Но не суть. После этого ничего особо интересного со мной не происходило. Нет, дома, конечно, был просто чудовищный скандал. Но постепенно все улеглось, и происходящее просто превратилось в своеобразную околомистическую рутину. Мы возобновили общение с другими подвластными семьями. В свободное время я изучала семейный архив, хоть и не особо успешно. Но со временем я забросила даже это и просто… Ну, знаешь, жила своей жизнью. До тех пор, как в мою дверь не постучались люди в военной форме. Это случилось около пяти лет назад. Меня забрали прямо из дома. Скрутили, запихнули в фургон и увезли. Это здесь, в проекте ЗВ все такие высокоморальные и волнуются о правах живых существ. Но те, кто отвечает за внутреннюю безопасность страны не такие лояльные ребята. Я ведь была обычной гражданской, и знать не знала о Звездных Вратах, инопланетянах и всем таком прочем. И не представляла, что мной могут заинтересоваться подобные службы. В конце концов, времена охоты на ведьм давно прошли и такие как я – это что-то вроде сказок. А такие серьезные ребята не верят в сказки. Но оказалось, что мир куда удивительнее, чем я могла себе представить. Несколько лет назад на Земле появилось специальное секретное подразделение, которое отслеживает всю аномальную активность. И, конечно же, они не могли пропустить кого-то вроде Барона. Жанна всегда испытывала смешанные чувства, когда вспоминала о том времени. С одной стороны, ей нелегко было забыть весь ужас, который она пережила. С другой стороны, она понимала причины такого поступка со стороны безопасников. Да и, в конце концов, все сложилось не так уж и плохо. – В общем, меня забрали и заключили под стражу в зоне 51. Поначалу было тяжело. Я не понимала что происходит. Думала, что это глупая шутка. Мне сложно было поверить, что правительственная служба может вот так средь бела дня похитить человека из его дома, на глазах у парня и соседей, увезти куда-то и запереть в камере без объяснений. Ситуация в духе того бреда, который обычно несут параноики. Вроде всемирного заговора или рептилоидов. Я билась в истерике, требовала адвоката, угрожала. В общем, вела себя, как и положено напуганному человеку. Сейчас понимаю, что это был просто эксперимент. Они хотели посмотреть, могу ли я использовать свою силу. И стану ли. Тогда они думали, что я какая-то инопланетянка, скрывающаяся в облике человека. Позже, когда за мной пришли и потребовали объяснений, мне пришлось рассказать им о Бароне, как я рассказываю сейчас тебе. Одним из ученых, которые работали со мной с самого начала, кстати, была полковник Картер. Мне поверили не сразу. Вернее, мне сразу не поверили. Решили, что я очередной лжебог. Почти целый год до следующего Дня Мёртвых я провела практически безвылазно в камере. Меня выпускали только на несколько часов для проведения исследований. А о том, чтобы покидать зону и речи ни шло. Мои семейные архивы изъяли и передали доктору Джексону. Постепенно мы с ним начали общаться, и я узнала много нового о Бароне и прочем. Оказалось, что мои предки в определенный период занимались изучением черепа и легенд о подобных артефактах. Выяснилось, что мой череп – не единственный в своем роде. Есть еще множество других. Им приписывались разные мистические свойства. Хотя никаких толком доказательств их существования найти не удалось. Ты не подумай, со мной неплохо обращались. Мне даже позволили продолжать работать над докторской, и передавали все нужное для этого. Но отпустить такое непредсказуемое и опасное создание не могли. Так продолжалось до следующего Дня Мертвых. Барону было плевать, что там думают о нем безопасники, ученые и правительство. Он захотел уйти – и ушел. Когда он покинул мое тело, меня вернули, но держали в камере уже не так строго. Мне предложили официально стать частью исследовательской команды. Я подписала бумаги о неразглашении и согласилась. Жить я продолжила там же, но камеру стали называть апартаментами и запирали только на ночь. Да и то больше для моей безопасности. По крайней мере, мне было легче так думать. Изучали мы в основном наведь и возможности черепа. Я также стала помогать им в других исследованиях, где могла пригодиться моя квалификация. Параллельно получила докторскую степень. На следующий День Мертвых у нас уже был план, как пообщаться с Бароном. Который мы успешно воплотили в жизнь. Впрочем, Барон им ничего нового не рассказал. О своих делах он никогда не горел желанием распространяться. А о том, что ему плевать на мировое господство и все такое прочее, я рассказывала уже тысячу раз. Но хотя бы вечеринку устроили знатную. По крайней мере, так говорят. Жанна хитро улыбнулась и даже немного похихикала над одной ей известными шутками. А Тодд не мог понять, что ее так веселит. И почему она с такой легкостью рассказывает о произошедшем. Почему не злится, почему продолжает помогать этим людям, после всего, что с ней сотворили. Сам он, находясь сейчас в похожей ситуации, был постоянно раздражен. Ему проходилось тратить очень много сил, чтобы сдерживать порывы гнева. А Жанна будто пропускала весь негатив насквозь, не позволяя ему задерживаться внутри. Тодд всегда считал это признаком глупости, но Гарсиа дурочкой точно не была. – Ты еще не устал от моего рассказа? – спросила Жанна, заметив странное выражение лица рейфа. Он отрицательно качнул головой. – Ну, ты сам хотел все узнать. Тогда продолжу. Из архивов моей семьи мы выяснили, что «привязать» себя для наведи можно к любому человеку. Нужен только череп, кровь обоих и правильная словесная формула. После нескольких экспериментов, о которых я не хочу говорить, эта информация подтвердилась. Тогда мне предложили место на базе ЗВ на Земле. Саманта как раз тоже решила вернуться в проект и забрала меня с собой. Так я стала «датчиком смертей». Меня привязали ко всем отрядам ЗВ. Как только меня накрывает наведью – на базе начинается «обзвон» адресов, по которым были отправлены группы. Иногда мне удается упростить задачу, потому что я подхватываю от умирающих «картинку». Когда обнаруживается группа, попавшая в беду – ей направляют подмогу. Это часто выручает. Но мне жаль, что я не могу это никак предвидеть и ничем помочь, тем, кто должен погибнуть. Так вот, после перевода я параллельно продолжала работать с командой ксенобиологов. Ну, то есть занималась тем же, чем и здесь. Когда наладилось сообщение с Атлантисом, я попросила отправить меня в Пегас. Этот перевод одобрили не сразу, но постепенно начальство пришло к выводу, что здесь мои услуги «датчика» и зоолога нужнее. – А как же День Мертвых? Разве вы устраиваете праздник здесь? – Тодд был в недоумении. Рассказ Жанны подтверждал некоторые его теории. В общих чертах, конечно. Существования Барона он и представить не мог. Но все-таки правда показалась ему жестокой. Рейф сам видел, как тяжело дается Жанне наведь. Люди тоже не могли этого не замечать. Он не ожидал подобного от лантийцев. – Нет, на праздник я отправляюсь на Землю. По крайней мере, пока это получалось. Но на всякий случай Атлантис всегда готов к такому повороту. Уж теперь-то точно. – Жанна горько закусила губу. Пришло время рассказать Тодду о том, что случилось после смерти Карсона. Ей было тяжело говорить об этом с ним. Жанна так тщательно работала над своим авторитетом, но что станется с ним сейчас, когда ей придется обнажить перед Тоддом свою слабость. Можно было придумать что-то, солгать. Но она не могла ему врать. Ей хотелось этого – рассказать все как есть, и рухнуть в эту пропасть. – Что тогда случилось на Атлантисе? – Тодд устал от ее молчания. – Ты уже знаешь, что доктор Беккет – погиб. Он был для меня не просто напарником по исследованию, но и близким другом. Мне будет сложно объяснить тебе, как много он для меня сделал, сколько для меня значил. Карсон не был солдатом. Он был врачом. Многие считали его боягузом. В чем-то так и было, он был не уверен в своих силах и всего боялся. Но только если речь не шла о спасении жизней. Как врач он всегда до победного сражался за жизнь пациента. И погиб как герой. Его смерть была такой глупой, такой внезапной. Никто даже подумать не мог, что подобное может произойти. Я говорила, что чем ближе ты с человеком, тем сильнее ваша связь наведи. И когда он… Когда это все случилось… Он горел, и я горела вместе с ним. В тот момент мне казалось, что хуже этой боли ничего не может быть. Но пришедшая за болью тишина была в тысячи раз страшнее. Понимаешь, я не была готова к этому. Не только к смерти Карсона, но и ко всему остальному. Наведь задумывалась как дар, никто не использовал ее раньше в промышленных масштабах. Когда я соглашалась на эту работу, то думала, что справлюсь. Но все эти смерти – это было слишком. И я… я… после похорон я попыталась покончить с собой. Жанна сидела, до боли впившись рукой в плечо. На Тодда она не смотрела, не могла заставить себя повернуть к нему голову. Вместо этого рассматривала какие-то бумажки на столе. Коммандер был в шоке. Сама концепция суицида была для него дикой. И уж тем более образ Жанны у него не вязался с чем-то подобным. Но он мог чувствовать ее боль. Пусть она и утихла, Тодд все равно смог ощутить всю глубину этой утраты. И подобное тоже было для него в новинку. – Почему? – только и смог спросить он. Тодд и сам не был толком уверен, к чему именно адресован этот вопрос. – Сама не знаю, – Жанна пожала плечами. Она поняла этот вопрос по-своему. – Честно говоря, не сказала бы, что это было сознательным решением. Я смутно помню то время. Люди казались мне призраками. Говорят, я вела себя вполне обычно. Когда что-то спрашивали, я отвечала. Даже помогала с похоронами. Но я помню только тишину, а потом забвение. В себя я пришла уже в камере на Земле. Никто толком не знает, как все началось. Петлю в моей комнате нашли уже после всего случившегося. Но, по всей видимости, когда тело Карсона отправили родным на Землю, я вернулась в свою комнату и решила повеситься. Только у Барона были свои соображения на этот счет. Своим поступком я оскорбила его. К тому же, ему не так-то просто выбрать себе сосуд. Он должен соответствовать целой куче требований. Потому Барон просто перехватил управление моим телом и устроил тут вакханалию. Судя по рассказам очевидцев, он был довольно жесток. Его музыка превратила всех на Атлантисе в марионеток и почти сутки все подчинялись ее ритму. Она не отпускали их ни поесть, ни попить, ни справить нужду. Я могу только предполагать, как это было ужасно. Когда Шеппард и другие вернулись после похорон, они застали жуткую картину. Их спасло только то, что Барон уже долго находился в моем теле и видимо его сцепка с этой реальностью начала ослабевать. Потому музыка на ребят почти не подействовала. Правда, сержанту Ли это не помогло. Он решил погеройствовать, и отобрать у НЕГО гитару. Не учел только того, что Барон как бы не совсем материален и прикоснуться к его вещам нельзя. По крайней мере, если он этого не хочет. Но естественно Самди такого отношения не простил и оторвал сержанту руку. Вернее отсоединил от тела, очень аккуратно. Так что ее в итоге пришили назад. – Как же тогда удалось его победить? – Тодд совершенно не понимал, как после чего-то подобного к Жанне могут относиться нормально. Мало того, что ее вернули в экспедицию, но еще и дали место главы лаборатории. Сам он бы никогда не позволили ничего подобного. – А никак. У Джона всегда был креативный подход к решению проблем. Думаю, ты и сам знаешь, – хмыкнула Жанна. – Сражаться с такой силой бессмысленно, и он выбрал… преклонение. Судя по рассказам, зрелище было еще то. Они нарядились в какие-то тряпки, раскрасили цветными маркерами лица, опустошили все тайники с алкоголем, надрали цветов в оранжерее и пришли с поклоном к Барону. Он одобрил такой подход, освободил людей и вернулся с ЗВА-1 на Землю, где и покинул мое тело. Меня, конечно же, поместили под арест. Но я прошла реабилитацию с психотерапевтом, успешно сдала все тесты и мне позволили вернуться. Сейчас я продолжаю ходить раз в неделю на консультацию, так что подобного больше не произойдет. – Значит, если тебя кто-то попытается убить, Барон снова отнимет твое тело? – Тодд тут же попытался придумать как извлечь пользу из новой информации. Сейчас он вдвойне не понимал людей. Находиться рядом с источником такой силы и не попытаться ее использовать? – Ха, нет, не думаю. Эта ситуация исключение из всех существующих правил. В нашем архиве упоминание о похожем случае всего одно, да и то, там не все понятно. Думаю, что дело было в том, что я попрала все идеи, которые он проповедует. Хоть Барон и хранитель мертвых, но больше всего он ценит жизнь. И он считает, что жизнью нужно наслаждаться, что бы там она не преподносила. Отказаться от нее добровольно – самое страшное преступление. Потому он и вмешался. Хотя это только предположение, о его настоящей мотивации трудно судить, – Жанна беспечно пожала плечами. Рассказав все Тодду, она почувствовала, как непомерный груз спадает с ее плеч. – Но ты сказала, что новый сосуд будет сложно выбрать? Разве ты не имеешь для него никакой ценности? – Тодд решил не сдаваться и разобраться во всем до конца. – И да, и нет, – Жанна задумчиво почесала затылок. – Понимаешь, поскольку сосуд – это просто якорь, удерживающий Барона в этой реальности, такая потеря для него не особенно болезненна. В худшем случае придется подождать несколько лет, пока не появится новый кандидат. Для него это миг. И хотя сосуд выбирается не просто так, требования вполне выполнимые. Самое главное, что его интересует – это строение мозга. В ходе исследований ученые из зоны 51 обнаружили некоторые особенности в работе различных долей моего мозга. В принципе, ничего сверхъестественного. Все мы чем-то различаемся, нет какого-то абсолютного эталона. Так что если бы они не искали целенаправленно, то, наверное, не обратили бы внимания. Сначала они думали, что это Барон так меняет свой сосуд. Делая его более удобным для себя. Но потом они под теми или иными предлогами обследовали других представителей подвластных семей, достали бабушкины результаты МРТ, и поняли, что это наше наследственное свойство. У нас, сосудов, эти особенности выражены сильнее, у других подвластных они тоже присутствуют. Но нужно не только это. Сосуд в принципе должен быть человеком умным, иметь склонность к музыке, крепкое здоровье и легкий веселый нрав, чтобы нести в мир ЕГО идеологию. А еще волосы! Волосы обязательно должны быть темными. Есть еще разные мелкие нюансы. В общем, выбрать кого-то бывает непросто, но это посильная задача. Жанна видела, что рейф не особо доволен ее ответом. Наверняка, гад, уже задумывал какую-то пакость. Но нет уж, обломись. Гарсиа почувствовала тонкое злорадство. – Ну, я удовлетворила твое любопытство? – решила поторопить рейфа Жанна. Усталость наконец-то догнала ее. Было и так уже довольно поздно, а разговор совсем вымотал доктора. Но Тодд не спешил отвечать. Какая-то мысль не давала ему покоя, но он никак не мог ее сформулировать. Информации было так много, и большая часть ее казалась для рейфа дикой. Это все не способствовало концентрации. Чтобы как-то разобраться с этим, он начал один за другим перебирать в голове факты, которые сегодня узнал. Пока его, наконец, не осенило. – Есть кое-что странное в твоем рассказе. Зачем ты просишь Барона о милосердии, когда попадаешь под действие наведи? – Хм… Ты имеешь ввиду то, что видел в один из первых дней нашей совместной работы? Разве это не очевидно? Я прошу, чтобы он провел души людей, с которыми я связана, туда, куда он там их отводит. Честно говоря, я не особо в курсе того, что на самом деле там происходит. Но когда я прошу об этом, мне становится намного легче. – А как же быть с теми, за кого ты не просишь? Люди умирают постоянно, – Тодда тревожила мысль о существовании загробной жизни. Сам он надеялся, что ничего кроме пустоты его после смерти не ждет. – Ох, над этим вопросом бьются многие великие умы, но пока мы не совсем понимаем принцип происходящего. Мы знаем только, что переход так называемой души из физического тела в то, другое состояние – это естественный процесс. И контролируется он определенной силой. Вроде силы гравитации, только действующей по неизвестным нам законам, – Жанна изобразила руками что-то вроде движения волн. В ее голове смерть всегда ассоциировалась с бескрайним пространством черной воды. – Барон, как бы сказать, он с одной стороны обособленное существо, имеющее собственную волю и индивидуальность. А с другой – он часть этого физического явления. И он может точечно его контролировать. Ускорять этот процесс, например. Возможно, не только это. Мы пока очень мало знаем. Так или иначе, наведь проходит быстрее, если я прошу Барона о помощи. Но я могу обходиться и без этого. Тодд принял ее объяснение. Оно звучало достаточно логично. Между ними снова повисла пауза. Жанна смотрела куда-то в сторону, избегая встречаться с рейфом взглядом. Коммандер рассматривал Гарсиа так, будто видел ее впервые. В голове крутилась какая-то ерунда. Он понял, что раньше словно совсем не видел ее. Но сейчас с удивлением отмечал ничего не значившие для него раньше детали. Ее худобу и непривычно широкие для женщины плечи. Если бы не волосы и какая-то плавность движений, в мешковатой лантийской форме со спины Гарсиа сошла бы за мальчишку. По мере того, как в его голове собиралась картинка происходящего, внешний образ Жанны тоже как будто собирался заново. Неожиданно для себя он смог наконец-то сформулировать то, что раньше понимал только интуитивно. Не такие уж они с ней разные. Жанна Гарсиа – такая же пленница, как и он. Только клетка у нее побольше. Пусть за ней не ходит вооруженный конвой, но стоит ей сделать неверное движение, как все это притворное доверие рассыплется в пух и прах. И вчерашние соратники станут тюремщиками. – Почему ты согласилась на это? – коммандер не захотел озвучивать свои мысли. Он не мог понять почему эта ситуация не злит Жанну. Тодд был почти уверен, что ее принудили к этому. Настал черед Гарсиа призадуматься. Впервые за последний час она посмотрела на Тодда прямо, пытаясь отыскать в его лице причину для такого вопроса. В сострадание к ней рейфа она не верила. – Даже не знаю, как ответить. Ты, наверное, думаешь, что у меня не было выбора. Но это не так. Хотя меня и изолировали без моего согласия, но это было разумное решение. Стоял вопрос безопасности людей. Будь я на месте безопасников, то приняла бы такое же решение. Но эту роль в проекте никто не принуждал меня брать на себя. Я сделала это добровольно. Думаю, для меня это шанс сделать что-то по-настоящему важное. То, что будет иметь значение для всего человечества. Знаешь, я ведь совсем обычная. И для меня работать в таком месте, бок о бок с великими героями, такими как Шеппард, МакКей, Саманта Картер и многими, многими другими – это большая честь. Кроме того, я еще и могу заниматься любимым делом. Да, иногда с наведью непросто. Но ведь… понимаешь, это они умирают, а я – остаюсь жива. И если я могу хоть чем-то помочь, кого-то спасти, то как я могу отказаться? – она выжидающе заглянула в глаза рейфу. И прочитала в них безумное удивление. – Я бы не сказал, что ты обычная. Ты ведь… как ты говорила? Жрица? И разве кому-то обычному доверили бы управление таким важным отделом? – рейф решительно не понимал ее логики. – Пфууу… Да, ты прав, наверное. Но понимаешь, меня назначили руководителем не только за мои академические заслуги. На Атлантисе нет случайных людей. Да и вообще в проекте ЗВ только лучшие из лучших. Все, с кем мы работаем – блестящие ученые. И может, в своей области я хороша, однако на Атлантисе я довольно средний сотрудник. Но я хороший менеджер. От природы я легко лажу с разными людьми, умею быстро ориентироваться в ситуации и принимать, даже если не совсем верные, но хотя бы приемлемые решения. Потому меня и назначили руководителем. Наведь – просто идет в комплекте. Я не могу ее контролировать и не считаю своей заслугой. Я и Барон… Мы просто соседствуем в этом теле, не более. А такие люди как Сэм и остальные – они действительно особенные. Ведь ЗВ-1 неоднократно спасали нашу планету от уничтожения. И вообще… Я не могу тебе рассказывать о подробностях, но ты даже не представляешь, какие невероятные подвиги они совершали. И как зная обо всем этом можно оставаться непричастным? Даже если это тяжело и больно. Такова судьба всех, кто трудится ради общего блага. Aliis inserviendo consumor – светя другим, сгораю сам. Рейф снова медленно кивнул и опять ушел в свои мысли. Что ж, хоть слова Жанны и звучали высокопарно, но что-то в них было. Разве сам он не приносил сейчас себя в жертву ради блага своего народа? Хотя если вспомнить с чего все началось, и как он сюда попал, то сложно было отрицать, что изначально им двигали только эгоистичные мотивы. Но будь у него сейчас выбор – уйти или остаться, он бы остался. И глупо было бы пытаться доказать себе обратное. – Что ж, это многое объясняет. Теперь понятно, почему ты так отличаешься от остальных, – резюмировал он. Правильнее, наверное, было держать свои наблюдения в тайне. Но он не хотел. Он хотел иметь возможность задавать вопросы. – В смысле отличаюсь? – Жанна нахмурилась. Она не поняла, что Тодд имеет в виду. Сама она не замечала за собой ничего необычного. Наведь не в счет. Жанна всегда считала наведь и Барона чем-то отдельным, не имеющим к ней прямого отношения. – Я давно понял, что ты этого не замечаешь. Наверное, это мог бы заметить только рейф. Наши ментальные способности позволяют нам не только мысленно общаться между собой или влиять на разум людей. Рейфы также могут «читать» людей. Эмоции, поверхностные мысли. Но обычно для этого нужно сосредотачиваться или даже применять усилие. Но с тобой мне этого делать не приходится. У тебя есть то, что можно назвать эмоциональным фоном. И я легко вижу и чувствую его, – Тодд не знал, как правильно объяснить, в чем разница. Все-таки у людей и рейфов было разное восприятие. И для него это было, как объяснять слепому, что такое цвет. Брови на лице Гарсиа поползли вверх. Она и представить себе не могла что-то подобное. Но если быть честным, Жанна не совсем поняла, что Тодд имеет в виду. Увидев и почувствовав ее замешательство, он решил попробовать объяснить свою мысль, используя понятные ей аналогии. – Ты говорила когда-то, что музыка, даже без слов, может передать настроение автора, его переживания и чувства. И даже если у человека было хорошее настроение, он может испытать печаль, услышав грустную музыку. Даже если на то нет причин. Для меня твой фон как музыка. Он заполняет собой все, подчиняет себе. Даже может влиять на мое настроение, если я забываюсь и не отсекаю его. Я и раньше встречал что-то похожее, но не настолько ярко выраженное. На людей он тоже влияет, но не так сильно. Люди вообще не чувствительны в этом плане. Если сравнить тебя с обычным человеком, то даже от самого открытого разума я получаю только что-то вроде сухого отчета, – Тодд отметил, что, судя по негодованию, которым начало фонить от Жанны, ему удалось верно, донести свою мысль. – Сейчас, когда ты рассказала мне о наведи, это явление перестало быть для меня загадкой. Думаю, что твой мозг не может работать только как приемник. Он также должен владеть способностью транслировать информацию. Иначе Барону было бы сложно влиять на людей. Ты сама сказала, что он может взаимодействовать с этой реальностью только через сосуд. – То есть ты хочешь сказать, что все это время ты был в курсе всех моих эмоций? И молчал? – зашипела на него Жанна. Она не знала чего в ней больше – стыда или гнева. Память мгновенно подкинула все ситуации, когда общение с Тоддом вызывало у нее неуставные чувства. Наивно она думала, что в этом ничего страшного нет. Это ведь просто мысли. Но если он все знал или понимал… Гарсиа почувствовала, как волосы на голове зашевелились. – Нет, большую часть времени я закрываюсь, – Тодд поднял руки в примиряющем жесте. Рейф заметил, что если подкреплять свою речь привычной для людей жестикуляцией, это облегчает общение. Он старательно скопировал это движение рук у Жанны, но оно все равно смотрелось неестественно. – Обычно мне это мешает. Но иногда твой фон помогает мне ориентироваться в происходящем. У вас здесь постоянно творится что-то непонятное. Мы очень разные. Я не всегда понимаю вашу мимику. По большей части, я ее даже не замечаю. С моей точки зрения люди в основном корчат рожи и просто размахивают руками. Не думай, что мне интересны твои чувства. Я просто хочу понимать – все ли нормально или стоит быть готовым к неприятностям. К тому же, не знаю, что ты там себе придумала, но это не похоже на чтение мыслей. Я просто знаю, когда ты зла, печальна или спокойна. Вроде того. Коммандер решил слукавить. На самом деле он «слушал» Жанну намного чаще, чем ему хотелось показать. И с каждым днем он все легче различал оттенки чувств. Фон уже не казался Тодду таким сумбурным, как поначалу. Сейчас он мог даже иногда угадывать желания Жанны. Пока только совсем простые. Вроде голода или сонливости. И уж тем более он не собирался ставить ее в известность, что без этого фона ему значительно сложнее было бы выносить одиночество и заключение. Жанна побарабанила пальцами по столу. В душе у нее была буря. Эмоции спорили с доводами разума. Когда первый гнев и стыд чуть отступили, шестерни в ее голове закрутились с огромной скоростью. Была еще одна причина, по которой правительство и комитет были заинтересованы в изучении наведи. Жанна не знала подробностей, но судя по всему, ЗВ-1 когда-то столкнулись с прибором Древних, который мог переносить сознание человека на невероятные расстояния. Даже в другую галактику. И для этого не нужны были ни врата, ни МНТ. Наведь, преодолевавшая расстояние между двумя галактиками за считанные секунды, могла стать ключом к пониманию этой технологии. Но, хоть МакКей и другие блестящие ученые изучали это явление, за столько лет особых успехов они не достигли. Но возможно, они просто смотрели не в том направлении. – Знаешь, (а скорее всего, знаешь), ты меня ошеломил этим заявлением. И я совершенно не в восторге. Но, черт возьми! – Жанна стукнула кулаком по столу. – Это же совершенно другая точка зрения! Мы с тобой должны обсудить это все с МакКеем! Пару секунд Тодд переводил взгляд с кулака на столе на лицо Жанны, а потом вдруг резко рассмеялся. Так – хрипло, громко и искренне, как смеялся только он. Чем привел Гарсиа в замешательство. Она неловко сжала пальцы в замок. – Из тебя вышел бы отличный рейф, Жанна Гарсиа. Ты никогда не упустишь своей выгоды, – отсмеявшись, сказал он. И вид при этом у него был при этом донельзя довольный.