Глава 14, которую вы уже и не ждали.
Тяжело. В голове у Жанны не было ни одной мысли, кроме этого единственного слова. Тяжело было отвести взгляд, тяжело было унять ломающее ребра сердце, тяжело было держать на лице маску невозмутимости. Делать вид, что все как обычно. Пришлось взять себя в руки и кивнуть Тодду, а потом жестом указать на привычную уже кушетку. Нужно было закончить прерванный разговор, большая часть которого пролетала мимо ушей. Почему-то только сегодня Жанна, наконец, осознала, что совсем не продумала, как ей жить дальше. И работать с Тоддом. МакКей продолжал что-то увлеченно рассказывать, подкрепляя слова хаотичной жестикуляцией. Он постоянно перескакивал с темы на тему. Кажется, Родни был чем-то недоволен. Или, наоборот, обрадован. Гарсиа никак не могла уследить за его мыслью. Доктор Пак рядом стоически терпел это безобразие, украдкой закатывая глаза. Жанна пыталась слушать, но краем глаза продолжала следить за Тоддом. Он был напряжен и недоволен. Только непонятно почему. Мимо нее он прошел с лицом, выражавшим глубочайшее пренебрежение. Гарсиа гадала что бы это могло значить. Он сам хотел ее возвращения. А теперь как будто не рад этому. Что с этим делать Жанна не представляла. Тодд сидел на кушетке, демонстративно не глядя на Гарсиа. Не только Жанна, как оказалось, не продумала дальнейшие действия. До сегодняшнего дня Тодда просто раздражало расследование, нелепые человеческие игры и доктор МакКей. Возвращение Гарсиа было самым простым и очевидным решением всех проблем. Коммандер считал, что ему будет безразлично, как доктор поведет себя по возвращении. Но безразлично ему не было. Самым неприятным в ситуации было то, что он никак не мог найти корень этих эмоций. Все должно было быть иначе. Она должна была сразу же подойти к нему, поблагодарить за то, что помог ей вернуться в проект и за всю ту работу, которую он проделал. Это его она должна была сейчас увлеченно слушать, а не Родни МакКея. За несколько дней без Жанны Тодд снова вспомнил, каково это – быть в центре внимания. В отличие от Гарсиа, другие ученые побаивались рейфа, и вели себя с ним осторожно и деликатно. А еще он единственный в лаборатории знал обо всех нюансах в проекте синтетического питания. Потому, хотя формально Тодда не признавали главным, но, так или иначе, именно к нему шли за ответами. Снова получить определенную власть было приятно. Пусть и не сравнимо с положением коммандера на Улье. Но даже эту мелочь сейчас отнимала у него Гарсиа. Своим присутствием она снова вытеснила рейфа на второй план. Просто пленный, подопытный, добровольный раб. Минуты текли каплями ярости. Чем дольше Жанна не обращала на него внимания, тем сильнее закипал его гнев. Тодд глубоко вдохнул, подавляя в себе желание убивать. Усилием воли он повернул голову и посмотрел на Гарсиа в упор. Их глаза встретились на одно очень долгое мгновение. Затем она перевела взгляд на МакКея и мягким движением дотронулась до его плеча, останавливая изливавшийся из того поток мыслей. С такой же мягкой улыбкой она о чем-то попросила его и, получив в ответ утвердительный кивок, направилась к Тодду. Рядом доктор Пак так же внимательно проследил за этим жестом, а затем задержал взгляд на удалявшейся от него спине Жанны. На секунду дольше, чем стоило. Коммандер замер, боясь расплескать переполненную чашу ярости. Гнев в нем достиг пиковой точки, но его ни за что нельзя было выпускать. Жадная… Жадная, как все женщины. Вот какая она была. Конечно же, одного мужчины для нее будет мало. Раньше он не замечал всего этого –улыбок, мягких касаний, жадных взглядов. Но признание Жанны перевернуло для коммандера все с ног на голову. Тодд захотел понять, как все устроено, и окружающая реальность открылась для него с новой стороны. Гарсиа не была похожа на Королев. Те брали, что хотели, и никто не смел им отказать. Жанна подчиняла окружающих иначе. Привязывала к себе ласковой рукой, отравляла их сладким ядом внимания. Мужчины шли за ней, как за солнцем – покорные и покоренные. Безропотно. Сколько их было таких за пределами этой лаборатории? Тех, кто всегда искал ее взглядом в толпе. И с ним она пыталась проделать тот же фокус. Очаровывала, искала его слабости и заманивала в свои сети покорности. Неожиданно гнев внутри коммандера превратился в смех. Пришлось сдерживать и его, хотя это оказалось сложнее. Наконец-то все встало на свои места. На знакомом поле сражаться будет легче. Когда-то он пообещал себе, что не позволит ни одной Королеве подчинить себя. Человеческой тварюшке он тем более не по зубам. Жанна тем временем закончила все приготовления ко взятию анализов, но приступать не спешила. Она застыла напротив рейфа со скрещенными на груди руками и, склонив набок голову, внимательно его рассматривала. Гарсиа пыталась представить, о чем тот думает, и не могла. Лицо у Тодда было недовольное. Впрочем, как и всегда. Теперь, когда ей не нужно было ничего скрывать от рейфа, должно было стать легче. Но проблем только добавилось. Выдержит ли она это? Жанна решила узнать ответ опытным путем. – Чего ждешь? – коммандеру наконец-то надоела эта пауза. – Помнится, в прошлый раз ты обещал убить меня, если я к тебе прикоснусь. Так что… – Жанна демонстративно подняла ладони, показывая, что не собирается ничего делать без разрешения. Тодд, который уже давно забыл о брошенных сгоряча словах, закатил глаза и зашипел. – Мелочная… – … и злопамятная, – продолжила за него Гарсиа. – Так что, запрет снят? – Только в том, что касается работы. – Ой, не делай из меня маньяка какого-то! – наступила очередь Жанны закатывать глаза. Она всплеснула руками и потянулась за инструментами. Тодд не стал ничего отвечать на это. Хотя и очень хотелось. Он отвернулся, чтобы не встречаться с ней взглядами. Так Жанна это и проворачивала. Увлекала за собой словами, веселила пустыми перебранками, пока Тодд не забывал о разнице между ними. Сколько шагов навстречу он уже успел сделать? Если вспомнить все уступки Атлантису, выходило, что достаточно. И вроде бы ничего из этого не было сделано ради Жанны, но причина, по которой он был здесь… Тодд повернулся к Гарсиа, которая в этот момент душераздирающе зевнула и почесала живот. Коммандер не знал, что именно так на него так подействовало – ее запах, тепло или расслабленная поза, но голод яростно обжег изнутри. Усилием воли Тодд сдержал рефлексы хищника. Пора было выбираться. Вливаться в работу Жанне было сложно. Тодд смотрел на нее со смесью раздражения и пренебрежения. Гарсиа чувствовала, что потеряла его уважение. Она так долго выстраивала что-то вроде доверия между ними, а теперь признание все перечеркнуло. От этого было так горько, что она никак не могла сосредоточиться на деле. Все время что-то роняла и нелепо краснела. Но постепенно смущение начало сходить на нет. Жанна многое пропустила за время расследования, и это пришлось быстро наверстывать. Через несколько часов работы в «команде мечты» она уже самозабвенно ругалась с рейфом и МакКеем, совершенно забыв обо всех личных проблемах. Дни потянулись относительно спокойные. Ночи она отдала на откуп тоске и тревоге. Работа в большой команде отобрала у нее даже те мимолетные моменты близости, которые у них были. Хотя близостью короткие прикосновения и понятные только им двоим шутки – назвать было сложно. Украденное тепло. Даже в этой малости теперь ей было отказано. Жанна знала, что привыкнет со временем и к этому. Но сколько понадобится времени? Второй вещью, о которой она беспокоилась – был голод. Тодд старался держать себя в руках, но результаты анализов давали исчерпывающую информацию. Гарсиа знала, что они не успеют создать альтернативный источник пищи до того, как рейф пересечет точку невозврата. А значит, скоро нужно будет принять решение. И пока Жанна видела только один выход. Который на Атлантисе никому не понравится. От всех этих размышлений у Гарсиа голова шла кругом. Что она позабыла о чем-то важном, Жанна поняла, только когда Линда спросила у нее, собрала ли та уже вещи. Первые пару секунд Гарсиа только недоуменно моргала, а потом перевела взгляд на календарь. Он утверждал, что на родной планете наступило 27 октября. А значит, завтра ей нужно было отправляться на Землю. Вещи, конечно же, собраны не были… От этой новости Тодд только поморщился. В последнее время он не чувствовал ничего, кроме злости. Его ночи тоже были наполнены размышлениями, только вот он думал совсем не о романтических вещах. Нужно было выбираться из этого города, но все планы были очень далеки от совершенства. Был, конечно, небольшой шанс, что его просто отпустят в одну из колоний поискать себе пропитание. Но рассчитывать на это не приходилось. Особенно учитывая, как близки были к руководству Атлантиса бывший Беглец и атозианка. На фоне этих проблем отлучка Гарсиа на Землю просто раздражала. Очередная проволочка. Чем сильнее становился голод, тем больше коммандер терял интерес ко всему, кроме выживания.***
Жанна сидела на скамейке у аэропорта, щурилась на солнце и лениво наблюдала, как ее «дядя» из другой подвластной семьи докуривал сигаретку. Они приехали слишком рано и не знали, чем себя занять до начала регистрации на рейс. Праздник, по словам ее сопровождающих, прошел прекрасно. Саму Гарсиа немного тревожило то, что в этот раз у нее остались некоторые воспоминания о произошедшем. Разрозненные кусочки, больше похожие на отрывки из сна. Но раньше даже этого не было. Впрочем, разбираться с этим вопросом она решила уже по прибытии на Атлантис. А пока просто наслаждалась жизнью, хорошей погодой и пустой болтовней с сопровождающими ее названными родственниками. Родители в этом году снова не смогли приехать. Жанну это печалило, но она понимала их. С тех пор как те переехали в Африку, и начали управлять собственным небольшим заповедником, возможность выезжать у них появлялась очень редко. Зато они успели несколько раз поболтать по видеосвязи. Картинка была паршивая, и звонок часто обрывался, но Жанна была счастлива. По официальной версии для родителей она работала в удаленных от цивилизации экспедициях. Потому во время работы связываться с ней можно было только по электронной почте, которую у Гарсиа якобы появлялась возможность проверять пару раз в месяц. На самом деле всю почту пересылали на Атлантис вместе с остальными данными на сеансах связи. Родители понимали, что знают не всю правду, но подробности не выпытывали. Жанна подумала о том, что неплохо будет взять отпуск на пару недель, когда работы станет поменьше. Проведать родителей, сходить на шоппинг, развеяться. Вернувшись на Землю, Гарсиа удивилась, насколько ей не хватало обычной человеческой жизни. Кутерьма большого города, простые вопросы и будничные дела, которых раньше она даже не замечала. Пока не попала в совсем другую реальность. На Атлантисе хватало и людей, и суеты, но все там было чужеродным. Гарсиа поймала себя на мысли, что с самого момента прибытия на Землю не перестает улыбаться. Нет, конечно же, на Атлантисе она тоже не грустила. Но такого легкого чистого счастья Жанна не испытывала уже очень давно. С тех пор как в ее жизни появился Тодд, Гарсиа постоянно была в напряжении. А последние недели были действительно изматывающими. Хорошо было наконец-то перестать оглядываться, анализировать каждый свой шаг, жест и даже вдох. Она скучала по Тодду, но в то же время радовалась возможности побыть отдельно. Рейф занял слишком много пространства в ее жизни, и Гарсиа просто не хватало воздуха. Все же невзаимная любовь была той еще занозой. Углубиться в мысли о рейфе ей не дали. Открылась регистрация на рейс. Впереди ждало несколько часов полета, а потом еще столько же на машине до базы. Сутки на промежуточной станции и наконец – Атлантис. «Клетка, – подумала Жанна, выходя из врат. – Большая клетка. А внутри клетка поменьше. И в ней я проведу остаток своих дней». Согласно протоколу, Жанна первым делом направилась в медпункт. Процедура была привычная, но сегодня что-то было не так. Дженни нервничала и очень плохо это скрывала. Неясное беспокойство кольнуло Гарсиа. Ей хотелось побыстрее закончить с осмотром и выпытать у Келлер, что происходит, но на повестке дня был еще один важный вопрос. – Дженни, кое-что случилось в этот раз. Не знаю, как объяснить. Мне кажется, что я запомнила несколько моментов из того дня, когда была под властью Барона. Как будто мое сознание включалось рывками на несколько минут. Или я это просто придумала… – Жанна не чувствовала уверенности в собственных словах. Чем больше проходило времени, тем менее четкими становились эти воспоминания. Сейчас Гарсиа не могла сказать, действительно ли она что-то запомнила или это был просто плод ее бурной фантазии. – А показания с датчика уже расшифровали? – Вроде бы нет, но их должны были уже передать в общую базу данных. – Сейчас посмотрим, – Келлер взялась за планшет и начала искать в нем нужный документ. Исследование Барона и всего к нему прилагающегося не было ее задачей, но Дженни все равно изучала его из личного интереса. Потому неплохо разбиралась в этом вопросе. Она листала новые данные, периодически переключаясь на более давние графики. Лицо ее стало хмурым и сосредоточенным. Наконец, она отложила планшет и покачала головой. – Не знаю, информации очень много. Но вроде бы никаких сильных отклонений я не увидела. Мне нужно время, чтобы все изучить. И лучше бы с расшифровкой. У меня есть теория, что из-за количества проходящей через тебя наведи, ты начинаешь лучше адаптироваться к сигналам с той стороны. Возможно, из-за этого ваша связь с Бароном становится крепче. В любом случае, не думаю, что это плохой знак. Жанна кивнула. Она и сама задумывалась о чем-то подобном. Гарсиа начала собираться на выход, но что-то заставило ее задержаться. Дженни мялась, словно не решаясь о чем-то сказать. – Вообще, у нас тут тоже кое-что произошло, – наконец собралась с мыслями Келлер. – Пока тебя не было, Тодду стало плохо. Его заперли в изоляторе под моим контролем, но помочь ему нечем. Жанна почувствовала, как кровь отливает от лица. Машинально она повернулась в сторону изолятора и задушила в себе желание немедленно броситься туда. Она знала, что этот момент придет. Нельзя допустить ни одной, даже малейшей ошибки. Иначе это очень дорого обойдется. – Я думала, у нас еще есть время. Вызов из главной башни избавил ее от необходимости продолжать этот диалог. Саманта хотела ее видеть. Что ж, хотя бы понятно почему. В кабинете ее ждала не только полковник Картер, но и подполковник Шеппард. Последний был в ужасном настроении и даже не пытался скрыть раздражение. Жанна поняла, что они с Картер о чем-то спорили и явно никак не могли прийти к согласию. Пока Сэм коротко вводила Жанну в курс дела, та пыталась понять, почему ее вообще вызвали. По правилам она не должна была принимать участия в решениях такого уровня. Да и конфликт интересов имел место быть. Пусть Шеппард и не был в курсе происходящего, но уж Картер-то точно не могла это упустить из виду. Все шло не по плану, и Жанне это очень не нравилось. – И что вы решили? – спросила Гарсиа, когда Сэм закончила говорить. От нее явно чего-то ждали, но она никак не могла уловить чего. Мысли ее сейчас уносились по коридорам в изолятор медпункта. – Вариантов у нас не много. Либо смотреть, как он умирает, либо отпустить решать эти вопросы самостоятельно, – ответила Саманта с мнимым спокойствием. – И обречь на смерть невинных людей! – взорвался Шеппард. Вместо ответа Картер только вздохнула, и устало прикрыла глаза. Этот диалог повторялся уже не один раз. – И сейчас вы позвали меня, чтобы я, в лучших традициях Родни МакКея, в последний момент выдала вам гениальное решение, и смастерила на коленке синтетическое питание? – наконец-то до Жанны дошло, зачем она здесь. Тишина и напряженные взгляды стали ответом на ее вопрос. Гарсиа тяжело вздохнула. Она знала, что похожий разговор однажды должен состояться и постоянно прокручивала в голове разные варианты. Но все равно оказалась не готова. – Это невозможно. Я же не чародей какой-то. До меня этим занимались и Древние, и рейфы, но никто не преуспел. И нам предстоит еще очень много шагов даже до первого прототипа. То, о чем вы просите, за пределами моих возможностей. Тон Жанны был безапелляционным. Она поняла, что наступил момент, когда пора брать ситуацию в свои руки. Саманта устало провела ладонью по лбу, а Шеппард набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но Жанна не дала ему начать. – Если вы хотите третье решение – оно у меня есть. Но оно вам не понравится. Подполковник шумно выдохнул и скрестил на груди руки. Его взгляд стал испытующим. – Говори, – распорядился он вместо Саманты. Та подтвердила его приказ кивком. – Если вас волнует только невиновность жертв, то у нашей родной планеты есть что предложить. Некоторые наши соплеменники дадут фору по жестокости любому рейфу, – взгляд Жанны стал тяжелым. – В половине штатов все еще разрешена смертная казнь. И есть те, кто к ней приговорен. Мы могли бы просто заменить способ казни, и жизни этих тварей послужили бы науке. На последних словах Жанна невольно оскалилась. Она давно уже готовила этот план и даже отобрала кандидатов. Читая их личные дела, Гарсиа не могла сдержать отвращения. Это была жестокость за гранью человеческого понимания. Она могла понять рейфов, которых толкала на убийство потребность. Но эти люди творили ужасы просто из прихоти. – Ты в своем уме? – сдерживаемая ярость, наконец, вылилась из Шеппарда. – Кем ты себя возомнила? Верховным судьей? Жанна перевела на него цепкий немигающий взгляд. Он попался в ее ловушку. Оставалось только ее захлопнуть. Саманта тоже это поняла и попыталась остановить подполковника, но было уже поздно. – А что же ты, подполковник? Когда речь зашла о родных МакКея, ты отправил человека на убой без суда и следствия. Заслуживал ли он такой смерти? Желваки на скулах Шеппарда зашлись ходуном. Об этом случае мало кто знал, и уж совершенно точно он нем не положено было знать доктору Гарсиа. – Мы много разговариваем с Родни. И с Тоддом. Действительно много, – словно прочитав мысли Шеппарда, спокойно сказала Жанна. Взгляд ее оставался слишком пристальным. Джон почувствовал себя жуком, насаженным на иглу. Он повернулся к Картер, но та отвела взгляд. Стало понятно, что поддержки от Сэм он не найдет. Она так и не простила ему тот случай. Не смогла понять выбор, который он сделал. Хотя по документам все провели как самоубийство, высшие чины знали правду. Шеппард тогда отказался что-то объяснять, и Картер не стала давить. Но за свой выбор Джон расплатился пошатнувшимся доверием между ними. Пусть так, он ни о чем не жалел. На военных операциях ему приходилось принимать решения и похуже. Шеппард считал, что имел полное право поступить так с Уолассом. Он дал тому возможность искупить свой грех. – Я никого ни к чему не принуждал. Просто рассказал Уолассу о ситуации. Но свой выбор он сделал сам. У тех, кого ты приговорила, такой выбор будет? – Джон не собирался сдаваться. Жанна перешла черту. У нее не было никакого права предлагать такое. Лабораторный… планктон, не видевший ни одного боя. Никогда не оказывавшийся в ситуации, когда от твоего выбора зависит человеческая жизнь. Что она могла знать об этой ноше? Шеппард наклонился и оперся ладонями о стол. Между его бровями проявилась жесткая складка, а ноздри яростно раздулись. Гарсиа откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Глаза ее превратились в узкие щели. – О да, предложить тому, чье солнце погасло, легкий выход из всей боли и вины – это, конечно, значит дать ему выбор, – ее голос так и сочился ядом. – У тебя нет права… – Я еще не закончила, – перебила подполковника Гарсиа и перевела взгляд на Картер. – Это далеко не все, что я могу рассказать. Да, Сэм? Губы Картер сложились в тонкую линию. Шеппард перевел непонимающий взгляд на полковника, но та ничего не ответила, только продолжала смотреть прямо в глаза Гарсиа. Она знала, о чем хочет рассказать Жанна, и не находила сил остановить ее. – Я имею в виду испытания наведи, конечно же, – уточнила Гарсиа, и по глазам Шеппарда поняла, что тот ни о чем не знает. – О, так тебе не рассказали, подполковник. Как, по-твоему, получили первую информацию о работе наведи? Ждали смерти моих родных? Чтобы получить достоверные данные, эксперименты должны были быть контролируемыми и предсказуемыми, Джон. Меня тестировали на приговоренных к смертной казни. И для некоторых людей даже ускоряли сроки исполнения приговора. Все ради науки. Шеппард не знал, что на это ответить. Он резко выпрямился и сжал руки в кулаки до побелевших костяшек. Ему сложно было поверить, что Картер могла допустить подобное. Но по ее многозначительному молчанию становилось ясно, что Жанна не врет. – Ни мне, ни им выбора тогда не дали, – продолжила Жанна, поняв, что никто не планирует нарушать молчание. – Тех, кого я предлагаю использовать, уже приговорили к смерти. А способ не так уж важен. Поверь мне, смерть есть смерть. И при таком раскладе мы хотя бы сможем извлечь из нее выгоду. Мы погрузим их в сон и накачаем анестетиком. Они не успеют ничего понять и не почувствуют боли. Хотя видит Бог, лучше бы почувствовали. Шеппарда посетило нехорошее дежавю. Что-то подобное о смерти он уже слышал когда-то от рейфа. Жанна представлялась ему полной противоположностью зеленомордого поганца. Но, кажется, Джон в ней ошибся. – Достаточно, – холодным тоном остановила Жанну Картер. – Ты знаешь, что я тогда была против этих экспериментов, но мое согласие не имело значения. И сейчас решение тоже будет приниматься совместно с главным штабом. Я вас услышала, и теперь прошу уйти. И я предупреждаю вас обоих: если вздумаете сделать какую-то глупость – покинете проект немедленно. Тон Саманты был таким, что ни Шеппард, ни Гарсиа не осмелились ничего возразить. Оба понимали, что полковник сдержит свое обещание. Джон зло выдохнул и быстро вышел из кабинета, не прощаясь. Жанна же еле встала. Кровь ударила в голову, и тело начало плохо слушаться. Она достала из сумки папку, которую подготовила для этого разговора, и положила ее на стол. Невнятно попрощавшись, Гарсиа отправилась к себе. Жанна не была готова к тому, что разговор пройдет именно так. В ее представлении она должна была просто подойти к Саманте в личном порядке, высказать свою идею, показать бумаги, которые удалось собрать. А дальше… Дальше что-то бы решилось. Но теперь она просто ткнула обоих своих начальников носом в неприглядные эпизоды из их прошлого. Жанна прекрасно помнила, что Сэм едва не покинула проект из-за тех экспериментов. Она не знала, почему Картер решила в итоге остаться. Они никогда не поднимали эту тему. И сегодня Гарсиа тоже не хотела упоминать об этом, но страх и гнев толкнули ее рассказать все как есть. Она так и не простила им всем ту боль. Первую наведь нельзя было забыть. Жанна шла, не обращая ни на что внимания. Едва успокоившееся сердце гулко ёкнуло, когда ее внезапно окликнул подполковник. Гарсиа вздрогнула от неожиданности и чересчур резко обернулась к нему. Она думала, что Джон давно ушел по своим делам, и совсем не ожидала встретить его в этой части города. Во рту вдруг пересохло, и Жанна напряженно сжала ремешок сумки. Разумом она понимала, что Шеппард не сделает ей ничего плохого. Особенно учитывая, что они были здесь не одни. В коридоре было немноголюдно, но все равно то и дело мимо проходили работники Атлантиса. Вопреки доводам разума, первобытный ужас все равно подкатил к горлу. Шеппард подошел к ней слишком близко. Гарсиа усилием воли подавила в себе желание вжаться в стену. Нельзя было показывать свой страх. – В последнее время мне кажется, что слишком уж много странных вещей начало происходить с тобой и рейфом, – его тон был обманчиво дружелюбным. Джон старался выглядеть спокойным, только жесткая складка между бровей его выдавала. – Я старался не обращать внимания, потому что не было проблем. И Картер сказала, что у нее все под контролем. Но с сегодняшнего дня я буду следить за тобой очень внимательно. – Это все? – Жанна хотела безразлично пожать плечами, но больше было похоже на нервный тик. – Тогда я пойду, у меня еще куча работы. Вместо ответа подполковник только усмехнулся и ушел. Жанна свернула за угол и до своей комнаты бежала практически без остановок. Зайдя внутрь, она заперлась и обессилено рухнула на кровать. Легкие горели, и она никак не могла отдышаться. Зачем она побежала, Жанна и сама не могла сказать. За ней определенно никто не гнался, кроме собственного ужаса. Придя в себя, Гарсиа попыталась сообразить, что делать дальше. Формально на работу ей нужно было выходить только со следующего дня, к ее прибытию на Атлантисе уже наступил вечер. Но можно было и сегодня навестить лабораторию. Или отдохнуть здесь. Жанна упорно гнала от себя мысль, что надо проверить Тодда. Никто не будет в восторге, если она это сделает. Рейф терпеть не мог показывать свою слабость. Ему противно будет видеть ее сочувствие, а она не сможет его скрыть. Не только от Тодда, но и от других, что было еще хуже. Но самым главным было то, что Жанна не хотела видеть, как он умирает. Это было физически невыносимо. Она знала, что просто не справится со всем, что ей нужно будет сделать, если увидит сейчас Тодда. Находиться в одиночестве было невыносимо. Гарсиа привела себя в порядок и отправилась в лабораторию. Вечером народу почти не было. Ее собственная команда уже отправилась отдыхать, на рабочем месте оставались только пару человек из других отделов, которым нужно было оборудование. Обменявшись непринужденными фразами, ученые и Жанна разошлись по своим делам. Кроме как чтением отчетов, занять себя оказалось нечем. Сосредоточиться на них не получалось и Жанна перечитывала раз за разом одну и ту же страницу. В какой-то момент ей надоело сидеть, и она решила прилечь. Только вместо кровати в комнате отдыха она выбрала кушетку, на которую обычно садился Тодд. Простыни, конечно же, ничем не пахли, но Жанна все равно чувствовала себя ближе к нему. Погрузившись в свои мысли, Гарсиа не заметила, как провалилась в тревожный сон. Жанну разбудил доктор Пак, осторожно дотронувшийся до ее плеча. Гарсиа подскочила как ошпаренная, не понимающая, где она находится и что происходит. Видя ее растерянность, Пак тяжело вздохнул и просто пошел сделать руководительнице кофе. Даже он понимал, что с доктором Гарсиа происходит что-то неладное. Но доктор Пак, в который раз, принял решение не вмешиваться и позволить Жанне разбираться самой. Он знал, что стоит ему один раз проявить участие, и ничем хорошим для него это не закончится. Жанна была самой лучшей женщиной, которую он когда-либо встречал. Но самой худшей женщиной, с которой можно было бы строить отношения. Рабочий день прошел нервно. Жанна была как взведенная пружина, и напряжение от нее передавалось всей команде. Ситуация с рейфом волновала всех, но мнения по поводу того, как правильнее поступить, разделились. Одни были за то, чтобы отпустить его и дальше положиться на судьбу. В конце концов, не известно было, получится ли у Тодда встретить Улей союзников или не погибнуть в стычке с местными. Другие негодовали из-за того, что жизнь рейфа можно было сохранить только в обмен на человеческую. И принять такую цену они не могли. Жанна молчала и не поддерживала ничью сторону. За весь день они, кажется, так и не сделали ничего полезного. Ближе к вечеру Гарсиа не выдержала и ушла с работы раньше всех. Это было не похоже на нее, но вопросов никто задавать не стал. Сидеть дома одной не хотелось, но и слушать дальше эти споры тоже не было сил. Ноги сами привели ее к дверям медпункта. Она уже готова была сделать шаг внутрь, но остановилась. Картер просила не делать глупостей, а если она переступит этот порог, без глупостей не обойдется. Оставалось только держать себя в руках и надеяться, что решение придет не слишком поздно. О состоянии Тодда ей практически ничего не рассказали. Понятно было только то, что работать он больше не в состоянии. Все остальное Жанны Гарсиа уже не касалось. Ее полномочия работали в стенах лаборатории, но за их пределами прав у нее было гораздо меньше. Она получала больше положенного только из-за хороших отношений с руководством на Атлантисе и на Земле. Но сейчас ситуация была слишком опасной. Гарсиа понимала, что если она будет привлекать слишком много внимания, давить и настаивать на своем – получит результат обратный желаемому. Поэтому она развернулась и ушла к себе.***
Тодд не знал, сколько он провел в изоляторе медицинского отсека. Дни, недели? Здесь всегда горел одинаковый, чуть приглушенный свет, который становился ярче, только когда к нему заходил персонал. Он не понимал, какое время суток сейчас на планете. Да это и не имело особого значения. Коммандер столько времени проводил в космосе, что дни и ночи стали лишь условностью. В этот раз он не позволил себе свалиться в обморок от голода, а сам сообщил, что его состояние стало совсем плохим. Не хотелось снова позволять людям видеть свою слабость. Унижаться и просить отпустить его Тодд тоже не стал. Он знал, что это бессмысленно. Если бы они хотели отпустить его – сделали бы это раньше. Ему почему-то вдруг стало все равно, что с ним случится. Голод причинял физическую боль, и Тодд старался больше времени проводить в медитации. Но вскоре стало сложно поддерживать и ее тоже. Коммандер начал проваливаться в тяжелый тревожный сон. Пришлось сидеть на кушетке, опираясь спиной о стену, чтобы не падать во время таких провалов. Ложиться он все еще наотрез отказывался. Доктор Келлер пыталась что-то сделать, но без особых результатов. Тодд знал, что она не сможет ничем помочь, но разрешал ей пытаться. В своем рвении причинять добро она напоминала ему Гарсиа. Иногда ему хотелось спросить, вернулась ли уже Жанна на Атлантис. Но он не мог переступить через свою гордость. Раньше вопросы о Гарсиа были просто праздным любопытством. Это развлекало. Но сейчас все зашло слишком далеко, и Тодд сам перестал понимать, какое место Жанна начала занимать в его жизни. Думать об этом сейчас совершенно не хотелось. Тодд ни о чем не спрашивал, и новостей не приходило. Дни текли как один бесконечный бредовый сон. Он мог закончить все быстро. Просто напасть на кого-то, и в тот же момент выстрел оборвал бы все его мучения. А может ему бы повезло и он смог бы отбиться от охраны. Потом взять заложников и потребовать открыть для него врата. Но что-то останавливало коммандера. Умирать не хотелось, а со стянутыми наручниками руками особо не повоюешь. Люди все еще пытались затормозить процесс истощения, а значит, не хотели смерти Тодда. Оставалась надежда, что они все еще считают его выгодным союзником, и вскоре решат отпустить его. Или передадут сородичам в обмен на что-то. С ними тоже придется несладко, но он выкрутится. Поэтому Тодд ждал. Из полубессознательного состояния его вывело ощущение присутствия. Значит, она здесь. Жанну не могли скрыть от него стены изолятора. Она была для рейфа как незримое солнце. Особенно сейчас, когда он держал все свои чувства открытыми, чтобы контролировать обстановку. Жанна просачивалась в маленький мир его запертой комнаты и заполняла его новыми мыслями и новыми чувствами. Тодд не понимал, что она здесь делает. Пришла узнать о нем? Если осмелится зайти, если осмелится посмотреть на него с жалостью – он ее убьет. Но Гарсиа не вошла, и ее свет вскоре отдалился, пока совсем не погас. И Тодд снова забылся в полубреду. Время остановилось. Из этого состояния его вывело тревожное чувство. За дверью изолятора скопилось слишком много народу. Он ощущал их движение и даже слабо различал голоса. Тодд не мог точно понять, кто именно к нему пришел. Из всех только Жанна была ощутима как пульсирующий клубок тревоги. Не очень хороший знак. Значит, лантийцы приняли решение. Коммандер собрал все свои силы, чтобы не выглядеть беспомощным. Отлип от стены и пересел на середину кровати, постарался придать себе непринужденный вид. И очень вовремя, потому что через несколько секунд с тихим свистом двери разъехались, впуская целую делегацию посетителей. Во главе была Саманта Картер, за ней шли несколько охранников, Дженнифер Келлер с помощниками и замыкала всю группу Жанна Гарсиа. Тодд на нее не смотрел. Все его внимание было приковано к полковнику. Та явно была в гневе, но коммандер даже не стал пытаться угадать почему. – Ты должен сейчас отправиться с нами. Мы все объясним тебе, когда прибудем на место, – тон Саманты был сухим и не терпящим возражений. Тодд ненавидел, когда к нему обращались подобным образом. Он понимал, что у полковника были причины так поступать, но просто не мог смириться. – Почему я должен пойти куда-то без объяснений? – усилием воли коммандер сдержал все грубые слова, которые уже готовы были сорваться с языка. – Потому что ты хочешь жить. Если хочешь умереть, можешь остаться здесь, – Картер развернулась и вышла, давая понять, что разговор окончен. Тодд позволил себе поколебаться ровно секунду. А затем встал и отправился следом. Жить все же хотелось. Он прошел мимо Гарсиа, взглянув не нее только мельком. Она старалась держаться позади всех и смотрела куда-то себе под ноги. В руках у нее был хрустальный череп, и это заставило Тодда собраться. Нужно было быть готовым ко всему. Ходьба давалась Тодду тяжело, и он сжал зубы, чтобы не выдать своего состояния. Он не сразу понял, что его ведут в зал врат. Коридоры Атлантиса были очень похожи, и коммандер все еще плохо в них ориентировался, хотя уже бывал в этом зале несколько раз. Значит, решили его отпустить? Или все же обменять? Но почему тогда здесь Гарсиа? С каждым шагом вопросов становилось все больше, но Тодд знал, что задавать их бесполезно. Спина впереди идущей Картер была непримиримой. Перед входом в зал врат глаза рейфу завязали, чтобы он не увидел набранный адрес. Идти вслепую было тем еще удовольствием. От помощи он невежливо отказался, и настаивать никто не стал. Охранники только корректировали его путь короткими командами. Жанна входила во врата последней. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы уговорить себя сделать шаг сквозь кольцо. Сегодня утром Картер сообщила ей о решении командования. Когда Гарсиа узнала, что ее план приняли, то почувствовала одновременно облегчение и отчаяние. Тяжелым кулём она осела в кресло напротив Саманты. Видя состояние Жанны, Сэм решила внести ясность. – Я хочу, чтобы ты знала – это решение уже было принято, когда я связалась с главным командованием. Ты лишь ускорила процесс подбора кандидатов. Я была против. Но либо я исполню приказ, либо меня заменит человек из комитета. Гарсиа легче от этой новости не стало. Выходило так, что она с людьми из комитета оказалась из одного теста. Что ж, пускай. Даже если она останется в истории навеки проклятой интриганкой – мирное сосуществование с рейфами, спокойные жизни миллионов людей из будущих поколений того стоили. И жизнь Тодда этого стоила. – Я хочу присутствовать, – Жанна наконец-то смогла собраться с силами. – Я должна видеть, что сотворила. Саманта только кивнула и сказала быть готовой к вечеру. Дальше все было похоже на дурной сон. Как только официальные рабочие часы закончились, Жанна схватила череп и унеслась в медпункт. Она пришла раньше всех и села в дальний угол. Дженни попыталась завести разговор, но он не клеился. Обе девушки нервничали, руководство ничего толком никому не сообщило. Гарсиа поняла, что только она и, должно быть, высшие чины Атлантиса в курсе происходящего. Всем остальным было велено просто слушаться приказов. Картер в сопровождении охраны пришла только через два часа. Она быстро раздала сухие приказы и вошла в изолятор. Жанна спряталась за спинами медиков. Поднять глаза на Тодда она не могла. Да и он, кажется, не обращал на нее внимания. Прошел мимо, словно она была пустым местом. И Жанна в который раз напомнила себе, что, собственно, пустым местом для рейфа и является. Это он был для нее новой точкой отсчета. Она для него – мимолетная встреча в бесконечно долгой жизни. Весь путь до врат Гарсиа прошла глядя только себе под ноги. Иначе не смогла бы сделать этот последний шаг в портал. Промежуточная станция была такой же, как и всегда. Медиков на нее не пустили. Рейф, шесть охранников, два сотрудника станции, полковник Картер и жмущаяся в угол Гарсиа – заняли собой все небольшое помещение за вратами. Станцию Тодд узнал сразу. Огляделся и попытался прощупать пространство, но пользы это не принесло. Других рейфов на станции и в ближайших окрестностях не было. Хотя вряд ли бы лантийцы их сюда подпустили. Значит, о передаче Тодда его народу речи не шло. Может быть, его хотят отправить на Землю? Но зачем? В этот раз Тодд им точно не помощник. Он и стоял-то с трудом, держался исключительно на гордости. Смысла в происходящем никакого не было. А еще его тревожила реакция Гарсиа. Слишком напуганной и нервной та была. Коммандер осознал, что она не сказала ни слова за это время, что было совсем на нее не похоже. Углубиться в размышления коммандеру не дала полковник Картер. Саманта не стала затягивать. Нужно было сделать все быстро, как когда срываешь пластырь. Сотрудник станции подтвердил, что у них все готово, и полковник обернулась к рейфу. Внутренне она отстранилась от ситуации. Жанна была права, они уже открыли этот ящик Пандоры давным-давно, и глупо было сейчас играть в святую невинность. Тодд слушал очень внимательно, но на его лице не отражалось никаких эмоций, только безграничная усталость. Впрочем, Сэм было все равно, что сейчас думает о них рейф. Она хотела покончить со всем как можно скорее. Жанне из ее угла была видна только спина Тодда. Он почти полностью закрывал от нее полковника Картер, но Гарсиа и так знала, какое сейчас у той выражение лица. Жанна готовилась к этому моменту, но когда он наступил, ноги начали ей отказывать. Все силы уходили на то, чтобы просто стоять прямо. Больше всего она боялась, что Тодд сейчас пошутит или скажет что-то язвительное, и ее решимость лопнет и осыплется на пол безобразными осколками. Но рейф то ли прочувствовал ситуацию, то ли был слишком измотан голодом. Он только кивнул в ответ на объяснения Картер, и она отправила всех в другое помещение, где их дожидались смертники. Жанна еле ползла за конвоем Тодда и чувствовала, как в горле умирает крик. Комната, в которой все организовали, была совсем маленькой. Почти всю ее занимали две каталки с телами приговоренных. Обоим были поставлены капельницы с сильнодействующим снотворным и анестетиком. В комнате их ждал еще один человек, который должен был проследить, что процедура пройдет как положено. Кроме Тодда в камеру смогли втиснуться только четверо охранников. Жанне пришлось стоять на пороге, а Картер со всеми остальными осталась в коридоре. От вида бессознательных тел на Жанну навалились сразу два ужасных воспоминания. Одно – о первых испытаниях наведи, которые выворачивали ее наизнанку. Второе – о том, как Тодд отнимал ее жизнь во время их эксперимента. Гарсиа как будто оказалась в кошмаре наяву. От стресса закружилась голова, и она оперлась плечом о косяк. Можно было бы сейчас развернуться и уйти, никто бы ее не осудил. Но она только покрепче вцепилась руками в череп. Все длилось несколько минут, но Жанне казалось, что прошли часы. Хотелось зажмуриться или отвернуться, но она заставила себя смотреть. Тодд очень будничным и привычным жестом положил руку на грудь приговоренному. Тот забился в беззвучных конвульсиях, пока не иссох и не затих. То же самое произошло и со вторым мужчиной. Сопровождающий констатировал смерть и накрыл обоих белыми простынями до самой макушки. Жанна сейчас была даже белее этих простыней. Дрожащей рукой она достала из кармана скарификатор. Придерживая череп, неловкими движениями Гарсиа пыталась вскрыть упаковку, но та не поддавалась. За это она их и не любила. Под наведью пользоваться скарификатором было совершенно невозможно. Но сегодня наведи не предвиделось, и тащить с собой скальпель было неуместно. Пальцы не слушались, и чем больше Жанна торопилась, тем хуже у нее выходило. Массивная тень заслонила ей и без того скудный станционный свет. Гарсиа подняла голову, дернулась от неожиданности и больно ударилась лопаткой о дверной косяк. Над ней нависал рейф, который почему-то показался Жанне огромным как скала. Впервые за все это время он смотрел прямо на нее. Поняв причину заминки, Гарсиа поспешила отойти от прохода. Тодд, собиравшийся было сделать шаг за порог, на секунду притормозил. – Они этого заслуживают? – спросил он, кивнув головой в сторону черепа. – Я убила их, – осипшим голосом сказала Жанна, – и должна за это ответить. Тодд неопределенно мотнул головой и вышел за дверь. За ним последовали и охранники. В комнате остался только сопровождающий и трупы. С удивлением Жанна обнаружила, что руки больше не дрожат. Упаковка скарификатора тут же поддалась. Перехватив покрепче череп, Жанна быстро проколола палец и прижала его к хрустальной макушке. – Как всякий идущий по дороге от рождения к смерти, я ничтожна перед тобой. Прошу, тем двоим, которых я обрекла на смерть, даруй свою справедливость. Жанна не ощущала раскаяния за то, как поступила с ними. В тот день, когда она изучила их личные дела, Гарсиа впервые пожелала кому-то смерти. И эти чувства она не могла себе простить. Смотреть на казнь сегодня было страшно, и Жанна не чувствовала ни радости, ни торжества от того, что эти нелюди поплатились за все совершенные ими зверства. Но предстань перед ней снова этот же выбор, она бы поступила точно так же. Что ж, значит, ей тоже однажды придется ответить за свои грехи. Возвращение на Атлантис прошло без заминок и в гробовом молчании, не считая коротких приказов Картер. В зале врат были только пультовые дежурные. Жанна порадовалась, что не пришлось терпеть изучающие взгляды. Картер отдала приказ вернуть рейфа в камеру и ушла к себе. На Гарсиа она даже не взглянула. Жанна знала, что так и будет, связь между ними всегда была достаточно хрупкой. Сэм сочувствовала Жанне, пока та была напуганной и беспомощной в зоне 51. Ее мучило чувство вины за испытания, которым подвергали Гарсиа, и она всегда старалась помочь ей. Но Жанна уже давно перестала быть тем человеком. Слишком многое произошло за это время. Они продолжали с Сэм тепло общаться по старой памяти, да и просто в силу своих характеров. Но под этой дружбой не было крепкого основания, и в ней давно уже появились трещины, которые сейчас расползались с огромной скоростью. Только почему-то Жанне стало все равно. Она уже и сама перестала понимать, кто она такая и на чьей стороне. Утро началось для Гарсиа как обычно рано. Заставить себя встать с постели было катастрофически тяжело. Она решила для начала включить наушник, проверить новости и сообщения. В сводке не нашлось ничего интересного, а сообщений не было. Никто не спросил ее, в состоянии ли она сегодня выйти на работу. И провести весь день бок о бок с рейфом, которому вчера отдала на поживу двух своих соплеменников. А значит, нужно было быть в состоянии. Других не пожалела, и себя незачем жалеть. Но как теперь смотреть в глаза коллегам? И насколько вообще люди на Атлантисе были осведомлены о случившемся? Почему-то Гарсиа сомневалась, что подобное удастся скрыть. Если кто-то вообще пытался. Первой ласточкой стал Ронон, они пересеклись рядом со столовой. Он не ответил на приветствие и прошел мимо Жанны, будто та была пустым местом. Гарсиа постаралась не показывать беспокойства, но внутри у нее все оборвалось. Захотелось тут же развернуться и убежать обратно к себе в комнату, но она заставила себя войти в столовую. К счастью, здесь не оказалось других знакомых, и удалось спокойно позавтракать. Что ее группа все знает, Жанна поняла сразу же. Стоило ей переступить порог, и в лаборатории воцарилась гробовая тишина. Гарсиа подумала, что сейчас на нее выльется ушат презрения, но случилось прямо противоположное. Ученые окружили ее, и на Жанну обрушился водопад вопросов. Она не успела ответить ни на один, но поняла главное – никто толком не знал, что произошло. И уж тем более они не представляли, какую на самом деле роль во всем сыграла Жанна. Ученые знали, что рейфу отдали на поживу людей, которые уже были обречены на смерть. Сложив два и два, они пришли к выводу, что Гарсиа отправилась туда, чтобы проводить несчастных в последний путь. Звучало складно. Картер знала, что утаить произошедшее не получится, потому нанесла удар на опережение. Она просто озвучила версию без подробностей, оставив остальное фантазии людей. Гарсиа не знала, была ли это личная идея полковника или распоряжение сверху. Но ясно было одно – Жанне пока ничего не угрожало. Конечно, ЗВА-1 наверняка знали правду. Особенно если судить по реакции Ронона. Но они не станут нарушать приказ и будут молчать, как и остальные вовлеченные лица. Под вопросом был только Тодд, но в его же интересах было не поднимать эту тему. Поток вопросов плавно перетек в негодование. Хоть у каждого и была своя версия произошедшего, все они сошлись на том, что такой поступок был бесчеловечным. Ученые жаждали справедливости, и Гарсиа поняла, что нужно успокоить их, пока в ход не пошли вилы и факелы. Ей не хотелось врать и рассказывать, что погибшие сами приняли такое решение. Вместо объяснений и оправданий Жанна жестко пресекла разговоры на эту тему. Она напомнила коллегам, где они находятся, и что именно стоит на кону. Это была не первая жертва, которую они принесли. И не последняя. Ученые замолчали – кто-то обиженно, кто-то сконфуженно, а кто-то просто решил оставить свое мнение при себе. Им нужно было время, чтобы осмыслить произошедшее и примириться с ситуацией. Но скоро жизнь вернется в прежнее русло. По крайней мере, Жанне хотелось в это верить. Чтобы не накалять атмосферу, она решила позвать сегодня Тодда после рабочего дня, когда все разойдутся. Доктору Паку придется остаться, но в его выдержке Гарсиа не сомневалась. Еще обязательно нужен был МакКей. Что сейчас думал о ней друг? И остался ли он вообще ее другом? После возвращения с Земли у Жанны не было времени с ним увидеться. Да и желания общаться с кем-то тоже не появлялось. Ситуация с Тоддом заняла все ее мысли. Жанна попросила Пака уточнить у МакКея и Ковальски, во сколько они сегодня начнут работать над совместным проектом. Говорить с Родни у нее не было никаких сил. Шеппард наверняка пересказал ему весь их с Картер разговор. Ей придется сегодня столкнуться с разочарованием в глазах друга, но она сможет с этим справиться. Жанна знала, что ее выбор был правильным. К чему она оказалась не готова, так это ко встрече с Тоддом. Он вошел в лабораторию в точно оговоренное время, но все равно застал Жанну врасплох. Рейф как обычно снял верхнюю одежду и сел на кушетку, терпеливо ожидая начала процедур. А Жанна не смогла встать со стула. Она смотрела на Тодда в оцепенении и не могла пошевелить ни одной мышцей в теле. «Я это сделала, – настигло ее осознание. – Я говорила, что буду разумной и сдержанной, что не поддамся чувствам. А в итоге ради него поступила так же, как когда-то те, кого я осуждала. Получается, что сторона, которую я выбрала…» Мысли Гарсиа окончательно смешались. Заметив ее состояние, доктор Пак взял на себя рутинную часть работы. Ненадолго Жанна перестала быть центом внимания, и этого хватило, чтобы взять себя в руки. Очень вовремя, ведь в помещение вошел растрепанный и еще более растерянный, чем обычно, доктор МакКей. Встретившись глазами с Жанной, он на секунду притормозил. Гарсиа показалось, что сейчас он развернется и уйдет, но Родни только кивнул ей и сел рядом. Оба не нашли что сказать друг другу и просто уставились в свои планшеты. Жанна не знала, получается ли сосредоточиться у Родни, но сама она совсем не могла вникнуть в суть задач на сегодня. За спиной у них вдруг раздался голос Тодда, который что-то спросил у доктора Пака, и МакКей вздрогнул от неожиданности. А потом повернулся к Жанне и посмотрел на нее как на незнакомку. От этого взгляда внутри у нее образовалась дыра, в которую проваливались дни, недели и месяцы радости. Рейф с доктором Паком сели за стол напротив Гарсиа и МакКея. Доктор Ковальски сообщил, что не сможет сегодня прийти, и им предстояло работать без него. Все четверо честно попыталась. Более менее сносно получалось только у Тодда, который чувствовал себя здесь незваным гостем. Ученые жили каждый в своем мире. Гарсиа снова погрузилась в непроницаемое состояние и варилась в котле саморазрушения. МакКей был еще более дерганным, чем обычно. Он постоянно сбивался и избегал встречаться с кем-либо взглядом. И даже Пак был каким-то рассеянным. Тодд решил не обращать на это внимания. Он задал вопрос по проекту и протянул МакКею планшет, чтобы показать, о чем именно идет речь. Родни распрямился и подскочил, как отпущенная пружина. – Нет, – сказал он и посмотрел на Жанну со смесью чувства вины и паники. – Я не могу сегодня. Я вспомнил, мне там нужно… Очень срочно… Да, срочно. С этими словами он положил планшет на стол и почти бегом покинул лабораторию. Жанна почувствовала, что осталась совсем одна. Связь со всеми, кем она дорожила, оборвалась. Раньше Жанне казалось, что ее раздавит возникшее между ними с Тоддом отчуждение. Иногда он смотрел на Гарсиа как на прокаженную, и это было невыносимо. Но сломал ее пустой стул, на котором только что сидел МакКей. Она ушел, а она осталась. Из оцепенения Гарсиа вывел доктор Пак, у которого тоже никак не получалось сосредоточиться на деле. Он вздохнул и сказал, что сходит в столовую, возьмет им перекус, раз уж они снова остаются тут допоздна. У Тодда наконец-то появилась возможность поговорить с Жанной без свидетелей. Охрана как обычно держалась на почтительном расстоянии, и вполне можно было общаться без лишних ушей. У коммандера было время обдумать ситуацию и что-то не клеилось. Сам поступок лантийцев его не сильно удивил. Джон Шеппард когда-то сделал для него практически то же самое. Да и дженайских воинов тот не пожалел, хотя они тоже были людьми. Только вот у Жанны не было власти, чтобы отдать такой приказ. Происходило что-то странное. – Это было твое решение? – без предисловий спросил коммандер. – И да, и нет, – после недолгой паузы пожала плечами Гарсиа. Взгляд на Тодда она так и не подняла. – Мое предложение совпало с желаниями комитета. Полковнику и остальным оставалось только подчиниться. Но тех людей выбрала я, пока была на Земле. Получается, что за это несу ответственность именно я. Тодд раздраженно покачал головой. Теперь ситуация стала для него понятнее. И все же, получалось, что решение приняло командование, а вину за него почему-то переложили на Жанну. Коммандер тоже заметил, каким взглядом посмотрел на нее МакКей. И убежал он сегодня не от рейфа. – Значит, если бы ты не вмешалась, итог был бы тот же? Впервые за вечер Жанна подняла на Тодда глаза. Он смотрел на нее без злорадства и торжества. Его взгляд был холодным и изучающим, от чего стало даже как-то спокойнее. Гарсиа и сама задавалась тем же вопросом. Получается, у нее был шанс промолчать и остаться не у дел. Вот только этот план у нее созрел уже давно. Она продумала его шаг за шагом, собрала информацию, подготовила аргументы. Даже саму идею сделать все на промежуточной станции, чтобы избежать лишних волнений на Атлантисе, придумала она. Все это было в папках, которые Гарсиа отдала Картер. Можно было бы спрятаться от других, но не от себя. – Наверное, да. Но я не могла полагаться на случайность. Я знала, что тебя не отпустят, но не могла позволить тебе умереть сейчас. У меня была пара козырей в рукаве, и я ими воспользовалась. Может быть, это тоже сыграло свою роль. В любом случае, все уже произошло, нет смысла гадать. – И что, теперь все так и будет? – Тодд обвел рукой пустующую лабораторию. Побег МакКея, отсутствие Ковальски и совершенно не собранный Пак его совсем не устраивали. Вдвоем с Жанной они с этим проектом не справятся. Его раздражало, что люди вели себя так, будто до этого момента не знали, чем питаются рейфы. – Нет, просто дай им время. Пару дней поработаем в узком кругу, а потом все придет в норму. На какое-то время они оба замолчали. Каждый был погружен в свои мысли. Жанна почувствовала, что должна кое-что объяснить Тодду. Иначе неизвестно к каким выводам он мог прийти. Логика у него была не человеческая. – Тодд, я это предложила, потому что так уже делали. Ситуация была другая, но я знала, что и сейчас это сработает. И я понимала, что мне придется за это ответить. Здесь, на Атлантисе, важно быть человеком честным, самоотверженным и гуманным. Но правда в том, что есть ситуации, из которых просто нет хорошего выхода. И тогда кто-то вроде меня должен принять неудобное решение и взять за него ответственность, чтобы остальные остались чистыми, самоотверженными и гуманными... Ты когда-то сказал, что рейф из меня бы вышел отличный. Что ж, наверное, ты прав. Потому что человек вышел говенный. – Быть человеком, вообще-то, не особый повод для гордости, – поморщился Тодд. Люди все время забывали, что даже при всем их гоноре – они все еще низший вид. Жанна криво улыбнулась, но глаза остались пустыми. «Ее убьют. И она об этом знает» – обрушилось на Тодда понимание. Он тут же поправил себя – убивать доктора Гарсиа никто не станет. Лантийцы найдут другой способ наказать ее. Те же руки, которые ее обнимали и ободряюще хлопали по плечу, однажды сложат для нее костер. С этим нужно было что-то делать. Теперь, когда голод утих, коммандер начал мыслить яснее. Прошлой ночью он усилием воли перечеркнул в себе все противоречия, чтобы больше не тратить на них энергию. Ему пришлось признать, что Жанна Гарсиа стала той, кто имеет значение. Какая разница почему? Ее смерть оставит после себя пустоту, которой и так уже было слишком много. Она решила, что любит его? Пускай. У их видов действительно очень разные способы ощущать привязанность. Для человеческой женщины, наверное, это было нормально. И ее любовь не причиняла такого уж беспокойства. Коммандер усмехнулся ироничности ситуации. Пару дней назад он был готов убить Жанну Гарсиа, если бы она посмела унизить его своей жалостью. А теперь готов разорвать любого, кто попытается причинить ей вред. Додумать эту мысль коммандеру не дал доктор Пак. С бутербродами и кофе работа пошла легче. Остаток вечера даже можно было с натяжкой назвать продуктивным. Вернувшись в камеру, Тодд сделал вид, что сразу же погрузился в медитацию. На самом деле ему было не до этого. Нужно было что-то делать с проблемой по имени Жанна Гарсиа. Ей бы пригодилось немного хитрости, но Жанна была как летящее копье. Она видела перед собой только цель. Каковы бы ни были преграды и последствия – Гарсиа шла до конца. И сейчас она шагала прямиком в пропасть. Тодд знал, что взывать к ее благоразумию бесполезно. А значит, ему нужно было найти способ защитить Жанну. Коммандер счел это справедливым, потому что именно он стал причиной, по которой Гарсиа могла лишиться всего. Первой мыслью было выбраться из Атлантиса и забрать Жанну с собой. Но коммандер отмел эту идею. В этот раз он попал к лантийцам при не самых удачных обстоятельствах. Даже если он выберется, придется многое сделать, чтобы восстановить свою власть. В такой ситуации человеческая женщина станет для него только обузой. Он не сможет ее защитить. Нет, выбираться определенно было нужно. Он выпил двоих и получил отсрочку, но насколько этого хватит? Придет день и перед лантийцами снова встанет тот же выбор. И Тодд не был уверен, что они примут такое же решение. Но Жанне безопаснее было оставаться здесь. Город был надежно защищен, а самое страшное, что ей грозило от самих лантийцев – это заключение. Только для этого ее, скорее всего, отправят на их родную планету, и вот это уже было проблемой. Вытащить Гарсиа оттуда будет непосильной задачей. В том, что в итоге Жанну надо будет забрать к себе, коммандер не сомневался. Но только тогда, когда он полностью восстановит свой статус, а на это могло уйти несколько лет. Оставить ее здесь совсем без защиты на такой срок он не мог. Коммандеру пришлось признать, что Жанна важна. Она воплощала для него саму жизнь – непредсказуемую, бурлящую, безумную. Каждая ее выходка, каждая затея что-то меняла. Без нее из окружающего мира будто выпивали все цвета. Жизнь снова превращалась в бесконечное удушающее повторение одинаковых циклов. Тодд не хотел возвращаться в этот порочный круг, из которого едва вырвался. Все это значило, что нужно найти решение, которое защитит Жанну по законам лантийцев. Чтобы любая попытка навредить Гарсиа означала потерю союза не только с Тоддом, но и со всем его кластером. По крайней мере, чтобы так это выглядело для лантийцев. Коммандер повернул голову к стеллажу с книгами и нашел глазами толстый фолиант, который раньше не был ему интересен. Это была книга законов. Что ж, настало время ее прочесть. Сражаться с лантийцами нужно было их оружием. На изучение законов ушло почти два дня. Любую другую литературу он читал гораздо быстрее, но этот талмуд давался с трудом. Мало того, что он был гораздо объемнее всех остальных книг, так еще и ужасно скучным. Люди как будто задались целью установить порядок для каждого мельчайшего происшествия в их жизнях. А ведь это был лишь сборник основных законов! Индивидуализм был просто ужасен. В обществе рейфов, где каждая фракция, по сути, была единым организмом, невозможно было представить себе такое количество разногласий и вещей, которые нужно регулировать. Продираться через юридические термины и горы ненужной информации было сложно, но все же Тодд смог ухватиться за одну ниточку. Пожалуй, это был единственный вариант, который мог бы сработать. И он требовал очень тщательной и вдумчивой подготовки. Нельзя было совершать ошибок.***
Нехорошее предчувствие кольнуло полковника Картер, когда утром к ней в кабинет зашел ассистент и передал, что Тодд требует встречи с ней и Шеппардом. Причем, как можно скорее. Вызвав к себе подполковника, Саманта первым делом уточнила, не натворил ли он снова чего-то. Она знала, что Джон любит захаживать к Тодду пообщаться, но оказалось, что тот не ходил к рейфу уже давно. Не хватало времени, а после всей этой ситуации с осужденными – видеть рейфа не было никакого желания. Приглашение еще сильнее встревожило Картер. Джон попытался ее успокоить, но вышло наоборот. Они решили не откладывать и пойти к Тодду сразу же. Как раз он пока находился в камере, а у них обоих было окно в расписании. Тодд ожидал их стоя у стола. Как будто знал, что они прибегут сразу же. Это неприятно уязвило, но оба человека решили оставить эту мысль при себе. Картер и Шеппард подошли к столу и только сейчас осознали, что им не хватает одного стула. Но Тодд не стал садиться, и они тоже решили постоять. После этого оба обратили внимание на разложенные по столу книги. Картер сначала подумала, что это случайность, но то, как книги были рассортированы… Не оставалось сомнений, что их подобрали не просто так. – Ты что решил книжный клуб открыть? – озвучил свои мысли Шеппард. Картер стрельнула в него осуждающим взглядом, но одергивать при рейфе не стала. Тодд только хмыкнул. Шутка его не задела, но перебрасываться колкостями не было настроения. – Я хочу обсудить заключение союза, – заявил он. Шеппард силой воли удержался от присвистывания. Сейчас они сосуществовали с Тоддом в режиме временного перемирия. Все понимали, что как только рейф покинет Атлантис – он тут же снова станет их врагом. И очень опасным. Теперь он знал об Атлантисе гораздо больше. Джон даже боялся загадывать, насколько глубоко Тодд пророс корнями в этот город. Потому-то его и не отпустили, да еще и питание ему организовали. Но союз… Это могло бы многое изменить для них всех. Только как верить рейфу? Саманта задавалась тем же вопросом. Но она решила не забегать вперед и позволить Тодду показать до конца его маленькое представление. – Мы слушаем. – Выживание и выгода для меня стоят на первом месте. Я обдумал все варианты и пришел к этому решению. Ни на одном из Ульев моего кластера нет Королевы, и это делает наш голос слишком слабым, а вступление в Альянс – маловероятным. Меня это не устраивает. Заключив союз с вами, я приобрету другую силу, и наш голос нельзя будет игнорировать. Мы не станем сражаться вместе с вами против моего народа. Но вы получите другую помощь. Знания, разведданные, возможность говорить среди нас. В обмен я рассчитываю на то же самое. Если вы проиграете – я ничего не потеряю. Если победите – мы все приобретем многое, – коммандер сделал паузу, давая людям обдумать услышанное. Тодд говорил очень складно, и в его логике сложно было найти изъян. Но ни Картер, ни Шеппард не были настолько наивны. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И в нее ни за что нельзя было попасться. Вот только как бы они оба ни раздумывали, не могли понять, что именно рейфу было нужно. Куда он их заманивал? – И условием союза будет твоя свобода, верно? – саркастично спросил Шеппард. Саманта не стала ничего говорить. Что-то не давало ей покоя с того самого момента, как она вошла в камеру. – В этом нет необходимости. Меня устраивает нынешнее положение. Пока. – Вот как! Я рад, что тебе пришлась по вкусу наша скромная обитель, – Джон не мог заставить себя перестать ехидничать. – Но скажи мне, откуда у тебя право предлагать нам такой союз? Ты торчишь тут уже несколько месяцев. И если бы мы не пришли выручать твою шкуру тогда, ты бы уже стал ужином. Твои собратья давно тебя похоронили и забыли. И уж вряд ли они обрадуются, если ты явишься к ним и снова начнешь командовать. Если вообще еще есть кем. В прошлый раз вызволять тебя никто не спешил. Тодд знал, что не будет легко. В словах Шеппарда было много правды, но ее необходимо было скрыть. Нельзя было позволить лантийцам усомниться в нем хоть на минуту. – В моем кластере больше десяти Ульев. И много других союзников, которые не решились примкнуть к нам открыто. Все, кто лишился Королев или высказал неправильные идеи, стремятся под нашу защиту. В тот день ситуация была… сложной. Я же не мог привести на дипломатическую встречу весь кластер! Это расценили бы как объявление войны. Против Альянса нам было бы не выстоять. Потому я и попал в ловушку. Но мои братья знают, что я жив. Для рейфов – несколько месяцев ничего не значат, Джон Шеппард. За тысячелетия моей жизни я покидал Улей на гораздо большее время. Когда в моем присутствии возникнет необходимость, меня найдут. Будь уверен, они знают, где искать, – коммандер на пару мгновений оскалился, давая людям понять, что не так прост. Это был блеф, но только наполовину. Тодд был почти уверен, что за ним придут, как только он подаст сигнал. И у него даже было несколько идей, как это сделать. Только когда их получится реализовать, он пока не знал. Джон злился. Рейф снова довел его до кипения. Выставил их какими-то идиотами. От грубых слов его удержала Саманта. – Хорошо, допустим, мы примем это на веру. Но какую гарантию ты можешь нам предоставить? – полковник решительно не понимала, что рейф затеял. Вряд ли он оценил то, что ему скормили двух преступников, и проникся к лантийцам теплыми чувствами. Его всегда вела только личная выгода, а значит, Тодд хотел получить от них что-то очень серьезное. – А какие гарантии получу я? – тут же перешел в наступление коммандер. – Для меня ваши слова такие же пустые, как для вас мои. – Чего ты хочешь? – Шеппард думал примерно о том же, что и Картер. Но вот таким же терпением не отличался. Эта игра все равно придет к одному финалу. – Защиту от вашего закона. И все права, которые он дает. У вас это называется – получить гражданство. Я прочел ваши законы, и многое о вас понял, – Тодд положил руку на первую книгу в ряду из нескольких стопок. Картер и Шеппард были не в силах ответить. Такого поворота никто и представить не мог. А главное, что возразить было нечего. Логика была убийственная, но работающая. Будь Тодд гражданином Соединенных Штатов, мог бы требовать к себе другого отношения. Конечно, законы не были панацеей. И для всего, что касалось безопасности страны и планеты, действовали свои правила. Но без сомнения, Тодд нашел бы способ получить для себя выгоду. И все же это было безумие. Пытаясь собраться с мыслями, Картер машинально проследила за рукой рейфа и, наконец, поняла, что именно тревожило ее все это время. Обложки. Почти на всех чертовых обложках были влюбленные парочки. Саманта почувствовала, как холодеет в груди. – Я знаю, что получить гражданство просто так нельзя. Особенно учитывая сложные отношения между нашими видами. Но есть способ, который работает всегда. Это часть традиций вашего вида, которая скрепляла многие союзы. Рассмотрев внимательнее все перспективы, я пришел к выводу, что это принесет мне одни выгоды. Я получу не только гражданство, но и человека, который сможет говорить за меня. И отстаивать мои интересы, даже когда меня не будет на Атлантисе, – коммандер не смог удержаться от театральной паузы. Какое-никакое развлечение. Тодд с наслаждением смотрел, как с каждым сказанным словом лицо Саманты Картер становится все бледнее. А вот Шеппард продолжал ничего не понимать. – Говоря понятными вам словами, я хочу вступить в брачный союз. И единственная супруга, которая меня устроит – это Жанна Гарсиа.