***
— Маринетт. Она никак не отреагировала. Сложив руки на груди, девушка восседала в кресле напротив, лишь изредка бросая взгляд на лист в его руках. Если она и нервничала, то это было не особо заметно. — Вы так долго молчите, доктор. В чем дело? — О, ничего такого. Знаешь, в этом году повысили план по затрате медикаментов. Это меня тревожит. — Разве это не хорошо? — Маринетт дёрнула узким плечиком, — Люди не хотят болеть, и это нормально. — Под медикаментами я имел ввиду антидепрессанты, — уточняет мужчина, внимательно наблюдая за девушкой. Та неуверенно смотрит на него. — Вот как. — Да. Но не будем обо мне. У меня очень скучная жизнь, и ты это знаешь, — он закидывает ногу на ногу, — Как твои дела? — Как видимо не очень, раз моя мать прибежала к вам, — ей нетрудно было догадаться что это сделала Сабина, — И тем не менее, я всем довольна. Однако это не звучало правдиво. — А что это за папочка? — невинно интересуется брюнетка, как будто действительно не знает. — Да в сущности, ничего особенного, — доктор Дюран вертит в руках папку, а потом откладывает, — Как продвигается учеба? — По общеизвестному плану, которое выдает школам государство, — фыркает Маринетт. Заметно, что кабинет врача её тяготит. И тем не менее, она вынуждена быть здесь. Доктор Дюран молчит, глядя на подлокотник кресла. — Маринетт, милая, — после недолгой паузы начинает он, устремив взгляд на свою собеседницу. В глаза бросается лицо: бледное, осунувшееся, и глаза: полные скрытого отчаяния и тоски. «А Сабина была права» — мелькает мысль. Мужчина изначально был уверен, что мать придумывает и у девочки просто переходный возраст. Только почему теперь так не кажется? Несмотря на свою очаровательность, Маринетт кажется сильным человеком. Мадам Чен предоставляла табель из школы: хорошая успеваемость, староста класса и друзья вроде были. Ну разве что вечные опоздания, ну, а что в этом такого? Что не так с этой девчонкой? — Как давно ты общалась с родственниками из Китая? — он тут же жалеет что задал этот вопрос, потому как девушка тут же вздрагивает. — Где-то два месяца назад. По большей степени, с ними беседует мама, но иногда до меня доходят звуки их разговоров. — С тобой они не говорят? — У меня проблемы с китайским, но иногда мы немножко разговариваем. — Ясно. — Неа, ничего вам не ясно, — брюнетка раздраженно смотрит на него, — Скоро у меня начнутся занятия. Это звучит ясно: ей надоел бессмысленный разговор, и она вот-вот уйдёт. — Да, я помню, — он кивает, но ничего не делает, — Скажи, с кем бы ты себя сравнила? С животным, в смысле. — С животным? — тонкие темные брови спускаются к переносице, — Что за глупый вопрос? — Прошу, попробуй подумать, — настаивает доктор, — Я бы сравнил тебя с маленькой птичкой. — И почему же? — Ну, ты очень очаровательная девочка, — он загнул один палец, — Ты достаточно юркая и быстрая. Ты же староста класса, это наверняка трудно, а? И крылья. — Крылья? — Да. Крылья. Подбитые крылышки. Голубые глаза злобно встречаются с серыми. — Бред, — выплевывает она, — Абсолютный бред. Она рывком поднимается с места. — Не знаю, что там думает моя мать, но с меня хватит. И можете сказать, что сюда в жизни больше не вернусь, — вздернув подбородок, она хлопает дверью, убираясь восвояси. Дюран усмехается и поднимается с кресла, направляясь к столу, где позже пишет в карте о странном визите. Нервы у неё, конечно, ни к черту.***
Пятая композиция из нового альбома Джаггеда Стоуна подходила к завершению, когда с Нино нагло стянули наушники. Парень, который решил, что это его девушка, лишь усмехнулся и повернулся вполоборота. — Детка, ты не могла бы… Адриан вздернул одну бровь. — Прошлым вечером я был просто бро. — Сорян, бро, я подумал, что это Алья, — парень поднял обе руки кверху, — До занятий не так уж и много времени, где она? — Наверняка ждет Маринетт, — Нино проследил как друг, положив сумку на парту, плюхнулся рядом. — Ну не знаю, — ди джей пожал плечами, — В последнее время они ходят по отдельности. Может поругались? — Чтобы Алья и Маринетт? Да никогда! — Пф, — парни синхронно повернули головы в сторону двери, — Да эти две неудачницы созданы друг для друга. Сабрина отвлеченно поддакнула, пропуская блондинку вперёд. — Адрианчик, ты что, не выспался? Выглядишь ужасно! — она явно не понимала, что говорить такое своему близкому другу явно не тактично, но Адриан в любом случае ничего не сказал бы. — И тебе привет, Хлоя. Не выспался, — объяснил он. Позволив девушке клюнуть себя в щеку, он повернулся к Нино обратно. Тот, впрочем, не особо нуждался в его компании. — Ты что, вчера не смотрел мой прямой эфир? — Алья возмущенно уперла руки в бока. — Ну извини, я полностью погрузился в атмосферу этого великолепного фильма, что не открывал твой ЛедиБлог, — особо сожалеющим Нино не выглядел, но неугомонная Сезер уже заметила блондина. — Адриан, ты вчера смотрел мой эфир ночью? Тот даже не успел ответить. — Ты знаешь что разгуливать ночью по Парижу не безопасно? — три головы повернулись в сторону голоса. Маринетт подошла к ним и ткнула подругу пальцем в грудь. — Алья Сезер… — начала она и была перебита. — Не начинай читать мне нотаций, Маринетт, — отмахнулась журналистка, — Я не трусиха и тем более у меня такая сенсация! — Да ну? — прищурилась брюнетка, мысленно прикидывая, что именно сорвется с уст подруги. — Кажется, у Ледибаг роман! — Что???? — четыре голоса смешались в один. Нино, Адриан, Маринетт и даже Хлоя выпучили глаза. Агрест почувствовал: сердце рухнуло в пятки. Впрочем, у стоящей рядом брюнетки были такие же ощущения.