Родственники

***

К двум часам дня я стояла у входной двери своей квартиры и не решалась открыть её, будучи уверенной, что стоит мне войти, как начнутся расспросы. О, Боги! Как мне отвертеться? Рассказывать правду нельзя, соврать — не поверят! Что делать, я не знала. Ситуация казалась безвыходной. От раздумий меня отвлекла уже надоевшая мелодия телефонного звонка. «Багира». Ну, что на этот раз? Опять террористы? — Да? — спросила я. — Жень, не хочешь ли сходить в кафе? Посидим, поболтаем. А ещё мне нужно кое о чём с тобой посоветоваться, — предложила Рита. Ура! Это не сообщение о сборе! — Да! Да, Рит! Давай прямо сейчас, в кафе на набережной? — Угу, — она отключилась, и я, так и не зайдя домой, побежала на встречу. С внешним видом проблем быть не должно. На мне легинсы-милитари, черная борцовка и кроссовки. Заходить домой не хотелось. Начнутся расспросы, на которые ответить мне нечего. Да, вдобавок, уйти потом не получится. Зная родителей, можно быть уверенной, после моего ухода «на работу» в четыре утра, они будут допытываться так, словно я — шестнадцатилетняя девчонка, собирающаяся на свидание. Ждать долго Риту не пришлось. Как только я села за столик, в кафе вошла рыжеволосая женщина, которую ни с кем не спутать. — Что у тебя, Рит? — любопытство распирало меня. — Это по любовному плану, — Багира и любовь? О, Боже, я в параллельной вселенной? — Ну, и кто он? — как психолог спросила я, отпивая, только что принесённый официантом, зелёный чай. — Батя… — вздохнув, она опустила голову. От неожиданности я чуть не подавилась чаем и слегка расплескала напиток. — Батя?! — переспрашиваю, наконец, прокашлявшись. — Он самый. — Наш Батя? То есть, контр-адмирал Иван Булатов? — она слегка кивнула. Собрав все мысли по кускам, я продолжила. — Ну, давай по порядку. — Мур, я чувствую себя подростком. Я влюбилась в него, но запрет, сама знаешь, — это она, что же, намекает на меня и Кота?! — Мы были близкими друзьями, никогда ничего друг от друга не скрывали, только про любовь никогда не было разговоров. Ну и слава Богу. А теперь он стал отдалятся. Он чаще уходит в свои мысли, мы реже разговариваем, а недавно он как-то проболтался, что влюблён. И я теперь вообще не могу найти себе места! — уже чуть ли не плакала Кошкина. — Ну, Рит, Риточка, не плачь. Я с ним поговорю, узнаю, — обняла я её. — Ладно, ты права, чего это я расклеилась. А у тебя-то что? — Ну, Кот перестал обращать на меня внимание, как на девушку. Его отношение ко мне — как к подчинённой, не более того. — Да не про это я! Что у тебя дома? Ты в квартиру будто не хочешь возвращаться! — Родители. Как им рассказать? Они же заставят уволиться! — Не заставят. У тебя папа кто был? Военный, правильно. Он-то понять должен. А мама… маму уговоришь. Думаю, ты поняла о чём я. Ладно, мне пора. Спасибо, что выслушала. — Пока, Багир. Мы разошлись. А я направилась домой. Время — полчетвёртого. Мне не отвертеться…