***
Хазым Эгемен всегда был колоритной фигурой на шахматной семейной доске. К нему тянулись ниточки всех сыновей и дочери семейства. Когда оборвалась первая нить и верный ферзь оказался погребен, то и король не смог вести игру достойно. Идиллия рассыпалась, словно никогда и не существовала. Каждый неверный шаг приближал к гибели. Неминуемый конец. Жалел ли Ягыз о том, что всё так вышло? Именно сегодня — нет. Потеря была равносильна приобретению. Когда ложь спала и осталась лежать призрачным покрывалом у ног, у него осталась Хазан. Новость о том, что отец находится в коме и, возможно, это приведёт к смерти, вырвала сердце. Но он смог устоять на ногах, потому что в плечи вцепились маленькие хрупкие пальчики госпожи Эгемен, умоляя держаться. Утро было тяжёлым, день был ещё хуже. Поэтому возможность изучить поближе вопрос, волнующий его с момента приземления самолёта в Турции, был как нельзя кстати. От философских размышлений оторвал голос верного Эрдала: — Господин Ягыз, информация, которую вы просили. Досье на Умута Бояджи. Папка была огромной и впечатляющей. Эрдал постарался на славу и потратил на поиски больше дней, чем было оговорено в начале задания. — Есть несколько фактов. Они, возможно, могли бы вас заинтересовать. Господин Умут был знаком с госпожой Кериме. Короткий роман, закончившийся после того, как вмешалась его супруга. — Спасибо, Эрдал. Дальше я сам. Пара часов кропотливой работы стоили того. Но выводы, к которым пришёл Эгемен совершенно не радовали. Это не могло быть правдой. Это не должно было быть правдой. Но это было правдой, с который не поспоришь. Настойчивый стук в дверь снова перебил все мысли. Старший брат явился вовремя. — Итак, ты готов к вечеру? Сегодня состоится согласование непонятных моментов для обеих сторон. Покупатель доволен. — Гекхан, покажи мне, какой информацией владеет будущий покупатель нашей компании? — Третья сторона оценила активы. На прошлой неделе мы предоставили управленческий баланс и управленческие отчёты о прибылях и убытках. Ягыз, Аллаха ради, скажи, почему ты так на меня смотришь? Если ты… — Успокойся, брат. Мне не нужно ни копейки. Тебе и Синану деньги нужны куда больше. Напомни, во сколько сегодня встреча? Я собираюсь взять с собой жену. Попытка отвлечь Гекхана от вопроса сработала. Ягыз не лукавил, но делиться своими подозрениями не стал. В конце концов, семейство Бояджи явилось по его душу. Что принесет вечер — неизвестно. Но после у него будет возможность провести время с женой.***
Тоненькая папка с несколькими файлами внутри плюхнулась перед носом мирно попивающего кофе Гекхана. Нет, разумеется мужчина был рад внеплановому визиту жены. Но слишком хорошо знал коварный блеск алчно блестящих глаз своей милой рыжули. — А я тебе говорила, — победоносно воскликнула ведьмочка и, придерживая огромной живот, села напротив. — О чём говорила, Ясемин? — мужчина устало отодвинул чашку и втянул носом ароматный дымок, вившийся из кружки. Всё удовольствие испортила, гадина. — О семейке Бояджи, — она капризно скривила губки, отлично зная, что муж обожает, когда они собираются бантиком. — Страшные люди. — Ну если ты мне говоришь, что «страшные люди»…- пробормотал Гекхан и придвинул «трофей» супруги поближе. Информация содержала подробное описание каждого шага подозреваемых супругов, — расскажи сама. — Умут Бояджи женился на Симге в возрасте двадцати двух лет. Совершенно нетипично для турецких мужчин — он взял её фамилию. Всё было прекрасно, пока герой нашей истории не встретил некую Кериме Йылдыз. Знакомое имя? — Подожди, подожди, — он нахмурился, вспоминая. Госпожа Эгемен поджала губы. Снова. Будет доходить полчаса. — Биологическая мать Ягыза Эгемена. Этим все не закончилось. Очень быстро, после интрижки, которая длилась почти четыре месяца, она выходит замуж за Джемаля Йылдыза. — Ясемин…- угрожающе протянул мужчина, — ты серьёзно? Не перегрелась на солнце? У меня отец при смерти, денег почти нет, я вынужден по просьбе брата приостановить процесс продажи «Эгемен групп». А ты копаешься в прошлом, искренне полагая, что сейчас это важно? — Важно, — мягко осадила его жена, — очень. Симге пыталась убить Кериме Йылдыз спустя три месяца после свадьбы с Джемалем. Потерпевшая была на двадцать восьмой неделе беременности. Перестань так на меня смотреть, Гекхан!!! Сложи два плюс два, в конце концов! Встречались они с Умутом четыре месяца, потом Кериме стала госпожой Йылдыз вышла замуж, а убить её хотели на седьмом месяце! Ну же, ну же! — Я не понимаю, — сдался Эгемен и закрыл глаза, представляя, что находится в горах. Вокруг тишина, горы, небо. И нет никаких проблем. — Ребёнок не от Джемаля. И судя по тому, что эта стерва пыталась убить беременную женщину, Кериме понесла именно от Умута. Ягыз Эгемен должен носить другую фамилию. — Не неси чушь. — После инцидента нашу милую аристократку отмазала полиция. А потом через два месяца Джемаль случайно потерял работу. Вот совпадение? А молодой семье очень нужны деньги. Именно там твой отец столкнулся с этой парочкой. — Ты думаешь, что папа поэтому не хотел знать семью Бояджи? — О нет, милый мой, нет. Твой отец ненавидел эту семью, потому что был лично знаком с госпожой Симге. Ясемин сделала эффектную паузу, для пущей убедительности закинув ногу на ногу. Но тут же сменила позу: мешал живот. Она не понимала тотального спокойствия со стороны супруга. Кончики пальцев зудели, как это обычно бывает, перед раскрытием великой аферы. Симге Бояджи хотела избавиться от ребенка. Но теперь по неизвестной причине пытается наладить с ним контакт и, в то же время, не подпустить к Умуту. Что и наводило на определенные мысли. — Если не вмешаешься ты — вмешаюсь я. Эта женщина, — она постучала пальцем по столу, — хочет навредить твоему брату, а значит и тебе. Без Ягыза ты не вытащишь компанию. Где сейчас Хазан? Я чувствую, что от тебя помощи не дождешься, а эта девочка может мне помочь. Мужчина тяжело вздохнул. Товарный поезд под названием «Ясемин Эгемен» гордо начал своё движение. И было ясно одно: поезду абсолютно неважно, есть ли на пути к цели рельсы.***
Фарах четверть часа кричала на Синана, ожесточенно искавшего в ноутбуке информацию. К слову, она ни разу не сбавила тон и не повторилась, выплёскивая справедливый гнев. — Ты почему молчишь? — тощая фигурка грозно нависла над своим невольным слушателем. Видимо, рассчитывала, что поза напугает кудрявого парня, после чего тот с визгом падёт на колени и захочет вникнуть в проблему века. Собственно говоря, проблема не была новой. Она по-прежнему хотела вернуть Ягыза Эгемена. Так всегда выражалась Фарах, но Синан не был согласен с формулировкой. Для того, чтобы кого-то вернуть, нужно им владеть. — Всё сказанное — я слышал миллионы раз. Тебе лучше смириться и уехать. Я серьёзно. Не будет того, чего ты хочешь. Не уйдёт он от Хазан. Пойми уже. — Уйдёт! Ты не знаешь! Он уже второй день носится со страшной пигалицей. На машине её катает. — Она не страшная. — Что? — гневная тирада оборвалась на полуслове и Фарах остановилась посреди комнаты, — что ты сказал? — Я видел Кахару. Она не страшная. Очень симпатичная молодая девушка. Точно не любовница брата. — Не любовница, говоришь? А кто? Кто она ему? — Не знаю, — Синан вновь уткнулся в монитор и продолжил поиски. С момента, как приехал домой утром, парень, не переставая, печатал и общался по скайпу. Естественно, с кем — Фарах так и не узнала. При попытке подойти и посмотреть, от неё отворачивали экран. — Ягыз меня поцеловал на втором курсе, — привела аргумент дотошная «американка» и с досадой поморщилась, — ты же помнишь? — А Хазан поцеловал недавно. И я, конечно, не берусь утверждать, вроде не только поцеловал. — Это ничего не меняет. Слышишь? — А он точно тебя поцеловал? — Синан отвлекся от своего супер-важного дела и уставился на собеседницу, переосмысливая ситуацию, — разве не наоборот было дело? Она махнула на него рукой. Поцелуй был и точка. И неважно, что Ягыз не помнил и не ответил. Сам факт. Фарах знала каковы на вкус губы Эгемена и это дарило надежду. — А она что сказала о Кахаре? — Фарах! — парень с грохотом закрыл ноутбук, — отстань от меня! Я не знаю! Не знаю кто она и откуда. Не знаю, почему мой брат заботится о ней. Не лезь в это дело! На этих словах он резко встал и вышел из комнаты со скоростью света, не давая и слова вставить в защиту несчастной. — Так я и не спрашивала больше о ней, — растерянно прошептала Фарах. Впрочем, Синан и его проблемы быстро выветрились из головы. С каждым мучительным днём всё сложнее и сложнее было держаться подальше от Эгемена. Она хотела его. Хотела до дрожи в коленках. И одна мысль о том, что у Хазан есть доступ к телу мужчины и она может свободно касаться его, угнетала. Так плохо ей не было ещё никогда. Откровенно говоря, девушка никогда не задумывалась на тему того, что между супругами Эгемен может быть личная жизнь, скрытая за стенами спальни. Когда этой дуре стало плохо на набережной и вокруг неё носились мужчины, Фарах кое-что заметила. Ягыз очень бережно держал за руку жену, когда её погружали в машину скорой помощи. В больницу она поехала со своим «лучшим другом», который был убит горем и явно переживал. «Лучшая подруга» ободряюще трогала плечо, руки и чуть ли не тёрлась всем телом, выражая глубокое сочувствие. Ему было плевать. А потом подошёл доктор Берук и пригласил Эгемена на личный разговор. Фарах отлично услышала предупреждение от врача: «Господин Ягыз, организм истощён. Прошу вас, воздержитесь от физических нагрузок и сексуального контакта с женой пару дней». Да-да, он так и сказал: сексуального контакта. И это словосочетание выбило землю из-под ног безответно влюбленной Фарах. Они муж и жена. И на самом деле, друг детства намного дальше, чем всегда казалось. Теперь ситуация другая: он не любил Хазан тихо, он делал это открыто и на законных основаниях. Предатель. На негнущихся ногах она пошла в сторону бара Синана Эгемена. У этого алкашонка наверняка есть то, что нужно. Достала первую попавшуюся бутыль. Коньяк. Губы жадно припали к горлышку. Глоток. Ещё глоток. Живительная жидкость горячила кровь и сбивала мысли. Опустошив ёмкость наполовину, она ощутила приятное головокружение. Если Ягыз никогда не будет с ней, то что терять? Не понимая до конца, что творит, Фарах набрала номер человека, которому от всей души желала смерти. — Хазан? Как ты там? — она дико заржала от своего глупого вопроса. Аллах, Аллах, да плевать — как она там. — Желаю тебе оставаться в больнице, как можно дольше. Она пьяно икнула и продолжила свою чудесную тираду: — Твой муженек, который Эгемен, который мой, спит с той самой девчонкой. Синан видел. Твой благоверный снял номер и скорее всего поехал туда. Не веришь мне? Позвони в отель, а ещё лучше вечному рабу семейства Эгемен — Эрдалу! Будьте все прокляты! Прокляты! Она уже не слышала гудков, выкрикивая в трубку ругательства, не разбираясь. Потом дорогой телефон полетел в сторону стены, натыкаясь на преграду в виде синановской гордости — огромного телевизора с жидкокристаллическим экраном. По огромной поверхности побежали мелкие трещинки. Фарах шумно расплакалась, не желая расставаться с надеждой, что когда-нибудь они с Ягызом могут быть вместе. Пьяное состояние подарило лёгкость, но правда осталась плавать на поверхности сознания. Крики, склоки и обвинения в сторону Хазан ничего не изменили бы. Эгемена нет и никогда не будет рядом.***
— То есть не может быть детей? — Фазилет нахмурилась и на лбу пролегла глубокая морщина. Хазан знала эту мимику с детства. После завершения мыслительного процесса от матери можно не ждать ничего хорошего. — Так сказал господин Умут. — Ягыз отпускал тебя на эту встречу? — спокойно поинтересовалась женщина. Дочь заметно съежилась после вопроса и промолчала, закусив губу. Теперь настала очередь Фазилет: она отлично знала, когда дочь так себя ведёт. Нашкодит, а потом отмалчивается. Известная тактика госпожи Чамкыран-Эгемен. — Отвечай мне! Живо! — Нет, не отпускал. Мы поссорились и я решила рассказать ему потом. — Хазан, — тон госпожи Фазилет смягчился, но не обманул старшую дочь. — Ягыз — твой муж. Ты можешь ему вредничать по мелочам. Можешь спорить с ним. Но у тебя нет никакого права лезть в такие серьёзные вопросы без его ведома. — Он простил и понял меня, мама, — упрямо мотнула головой непослушная девушка, — не сердится. — Тут одна причина: он ещё боится тебя потерять. А теперь, ответь-ка мне на вопрос: что будет, когда перестанет бояться потерять? А, Хазан? Карие глаза гневно сверкнули в сторону матери. Она не была согласна с такой постановкой вопроса, более того, ей не нравилось, что родная мать заговорила об этом в таком ключе. От резких слов отвлёк телефон. Хазан потянулась к нему в надежде, что это любимый человек. Но высветился незнакомый номер. Голос узнала сразу. Фарах собственной персоной. Кажется, она пьяна. Особенно выдавала фраза: «спит с той самой девчонкой. Синан видел. Ягыз снял для номер и скорее всего поехал туда. Не веришь мне? Позвони в отель…» Телефон выпал из рук. Фазилет ахнула и собралась поднять аппарат, но была остановлена дочерью. — Мама, ты слышала? — одними губами прошептала Хазан. Вопрос был риторическим. Такие крики не услышать было невозможно, — он же сказал мне, что поехал к отцу. Какой отель? Какая…какая другая девушка? — Это же Ферах, тише, доченька, тише. Встречу — все патлы ей пообрываю, чтобы не интриговала почем зря. Ягыз кроме тебя никого не видит. Сама сказала мне, что он тебя любит? Помнишь, моя хорошая? Сейчас мы с тобой позвоним в больницу, где лежит господин Хазым и убедимся, что твой муж был там с утра, как и сказал…он что дурак по отелям шастать? А если шастает, я ему всё откручу… Фазилет бормотала слова утешения в своей обычной манере. Она жалела о своей лекции. Теперь к сомнениям дочери добавятся и слова матери. Тем временем Хазан решала, что делать. Терпеть Фарах рядом она более не намерена ни при каком раскладе. Сегодня же, как приедет Эгемен будет выставлено условие: или она, или Фарах. Да, некрасиво. Да, он оскорбится. Да, будет ссора. Но этой мерзкой женщине больше нет места в их жизни. — Мама, она приехала забрать его у меня. — Аллах, Аллах, только сейчас дошло? Сразу нужно было вцепиться в мужа. Все свои претензии к нему решила бы потом! — Она всегда хотела его забрать. — Что? — Фазилет всё же аккуратно подняла телефон и положила на тумбочку, — что ты сказала, дочь? — Она всегда хотела его забрать. — То ты вспомнила. — Да. — И господин Ягыз об этом ещё не знает. Оф. Я не пойму чем и зачем вы меряетесь. Вроде любите друг друга, но постоянно наседаете. — Подай телефон, мама, — ей пришлось повторить просьбу несколько раз. Девушка выхватила из протянутой руки матери аппарат и набрала номер врача Хазыма. В день, когда все братья были в больнице и Хазан мчалась туда на всех парах, она попросила номер у Эдже в такси. — Здравствуйте, подскажите, пожалуйста. Как себя чувствует Хазым Эгемен? К нему можно попасть? Что? Спасибо большое, поняла вас. Ягыз Эгемен был с утра и я хотела… То есть? Не поняла? Она отложила телефон в сторону и вздохнула, закрыв глаза. Кровь стучала в ушах, мешая сосредоточиться. Может быть, это ошибка? Может быть, имена братьев перепутали? — Хазан? — осторожно позвала её Фазилет, — Хазан! Да что такое? Что тебе ответили? Что? И снова проклятый телефон помешал. На этот раз высветилось имя того, кого нужно. Ягыз Эгемен. Не вовремя. — Да? — она зажмурилась, но смогла остаться спокойной внешне. — Хазан? Я тебя люблю. Кровь в ушах все ещё мешала воспринимать мир и звуки. Если бы она была мастером контроля эмоций, но немедля бы отодвинула их на второй план, чтобы осознать. Обычно молчаливый мужчина сказал вслух то, что она хотела слышать каждый день! К несчастью, Хазан не была мастером. Она была самой обычной влюбленной ревнивой девушкой. — Хазан? — позвал муж. Она молчала отключила телефон. Никаких «Хазан», пока она не выяснит кто эта девчонка и почему он не говорит, зачем она. Никаких «Хазан» пока Фарах не купит билет на самолёт в Америку. Никаких «Хазан» пока Ягыз не перестанет действовать в одиночку. В то утро, когда был найден проклятый кулон, его оскорбил сам факт сокрытия правды. Мужчина не удивился фотографии Кериме в кулоне и гравировке. Его гнев был направлен только на то, что она промолчала. Умут, девчонка, отель, Симге — связаны. И её любимый супруг решил вновь справиться со всем в одиночку. Не учёл одного момента. Теперь или вместе, или никак. Да-да, именно такая формулировка была на кладбище в страшную ночь столкновения с Кериме. И она не потеряла своей актуальности. …Когда Эрдал два часа спустя приехал, чтобы забрать госпожу Эгемен в новую квартиру, ему сообщили, что забирать некого. Госпожа написала расписку и самостоятельно выписалась, игнорируя все заверения и убеждения доктора Берука. Молодой охранник вздохнул и подумал, что настала пора менять работу. Ягыз и его жена находятся в Турции всего ничего, но успели заставить его перенервничать на год вперёд. Что теперь говорить начальнику? Что Хазан второй раз за эти проклятые сутки улизнула из-под носа? Эгемен открутит его голову и пожарит на ужин. И съест, ни разу не пожалев. Словно услышав печальные мысли, телефон завибрировал. «Ягыз Эгемен». — Слушаю господин, Ягыз. — Эрдал, Хазан с тобой? Если да, дай трубку. У неё что-то с телефоном, не могу дозвониться. — Господин, её нет в больнице.***
За два часа до. Ягыз следовал за высокой фигурой седовласого мужчины, который ни разу не обернулся в сторону молодого человека. На выходе из отеля ждал огромный черный бронированный джип господина Умута. Неподалеку была припаркована белая машина. Именно в неё сели мать и дочь. Кахара больше ни разу не посмотрела в сторону своего «спасителя», отрешенно кусая губу. Эгемену стало жаль её. В его правильном мозгу забилась мысль, что он подвел девчонку. Да-да, именно он. Не дал убежать. — Умут. Господин Умут, — поправился он, вынуждая того обернуться. — Возьмём Кахару с собой. Это не было просьбой или вопросом. — Зачем? — пожилой мужчина перевёл взгляд на дочь и жену, которые сидели в машине и настороженно наблюдали за ними. Симге буравила его тяжёлым взглядом, полным осуждения. А вот по Кахаре сложно было понять: какие эмоции на самом деле бушевали в её сердце. — Я обещал, что первым делом она поговорит с вами. — Вот как? Выполняете обещания, господин Ягыз? Хорошо. Сердар! — обратился Умут к кому-то вглубь машины, из которой мигом появился мужчина, которого окликнули, — моя дочь едет с нами. Эгемен перевел взгляд на Симге, продолжавшую сидеть в машине. На самом дне холодных глаз тлел огонёк ярости. Но она не посмела ослушаться своего мужа. Будто они оба приняли негласные правила игры на людях. Сердар подошёл к машине и открыл дверцу перед юной девушкой, которая всё ещё не верила своему счастью. Она не спешила выходить из машины, ожидая подтверждения слов отца от матери. — Иди, раз твой папа этого хочет, иди, — Симге мотнула головой в сторону Умута и отвернулась от Кахары. Ягыз улыбнулся. Кое-кто похоже злится. Что же, не стоило лезть к его семье. Не стоило. Шатенка оказалась в шаге от него и одними губами прошептала: «Спасибо». В темноте машины было просторно. Кахара села к окну и отвернулась от отца и его гостя, давая понять, что не будет мешать. — Господин Умут, у меня очень мало времени. Это было правдой. Ягыза нервировала сложившая ситуация. Тонкие длинные пальцы то и дело отряхивали несуществующие пылинки с рукавов пиджака. Губы были сжаты в тонкую полоску. Хазан не перезвонила. Ситуация усугублялась ещё и тем, что Фазилет тоже не отвечала на звонки. Как и Эдже. С ней у него были свои счёты. Вернее, у неё с ним. — Понимаю, — Умут улыбнулся, вертя в руках серебряный кулон. Его шершавые пальцы ласкали металл там, где была выбита надпись. Когда машина притормозила перед красивым загородным домом, Бояджи предложил обоим: — Ягыз, Кахара, прошу. Дочь, иди в дом. Спальня, ванная и кухня в твоём распоряжении. «Уйди и не мешай» — именно так переводились эти слова. Девчонка хорошо уловила суть, но никак не выдала эмоций. Молча выполнила приказ отца. — Господин Умут, — гость присел на ротанговое кресло, выставленное на веранде, не дожидаясь особого приглашения, — я здесь по одной причине. Один важный для меня человек очень сожалел при нашем последнем разговоре, что мало говорил со мной. И тогда я пообещал себе, что никакие слова не упустят своего часа. Прошу вас, говорите почему мы здесь. — Ты и так это знаешь, Ягыз. — Умут столь внезапно перешёл на «ты», что Эгемен от удивления дёрнулся вперёд. — Ты знаешь правду, мой мальчик. Хазан рассказала тебе о нашей встрече? — Рассказала, — бесстрастно ответил молодой мужчина. — И ты сверил её рассказ с тем, что узнал сам. О, не надо так на меня смотреть. Твой мальчишка Эрдал — талантливый юноша, но ему ещё учиться и учиться. Я скажу вслух то, что не можешь произнести ты сам. Ты мой сын. Ягыз начал смеяться, не в силах остановиться. Умут не перебивал его, терпеливо ожидая, пока тот перестанет. Вдруг Эгемен резко прекратил и пристально посмотрел на своего предполагаемого отца. — Мне двенадцать. Я уезжаю на другой континент и моё сердце разбивается вдребезги. Я не хочу уезжать. Я хочу быть здесь и сейчас. С матерью, с отцом, с братьями и сестрой. Где ты был в этот момент, «отец»? Нет ответа. Мне двадцать. Я ужасно хочу вернуться обратно домой. И снова тебя нет, «отец»? Мне тридцать лет. Я влюблён. Влюблён, как никогда в жизни. И ни один человек на свете не в силах мне помочь. Где же ты? Дай угадаю, тебя нет. Кериме умерла. Умерла, как женщина без роду и племени, предпочла позору в тюрьме — забвение. И? Что же получается? Красивая могила может искупить то, что случилось много лет назад? — Как много ты знаешь? — Достаточно. Эрдал талантлив, как ты сам заметил. С самого первого дня я запросил информацию о вашей семье. Кто вы, чем занимаетесь. Но меня волновал вопрос: зачем тебе мы? — Нашел ответ? Кериме… — Ты позволил ей умереть. Не остановил, не помог. А теперь, всё, что у тебя осталось — кусок земли и её имя. Этого хватает? — Ты можешь обвинять меня бесконечно. И ты будешь прав, но… — Нет, не могу. Я обвинял. Много раз обвинял. А теперь я не могу сказать человеку о том, как люблю его. И как ценю. И как мне его не хватает. Потому что он лежит и не слышит меня. Так что, нет, Умут Бояджи. Я тебя не виню. Ни капли. То, что ты сделал — только на твоей совести и тебе с этим жить. — Это никак не меняет того факта, что ты мой сын. — Это меняет всё, — отрезал Ягыз, — Я сын Хазыма Эгемена. И Хазан была тысячу раз права, когда говорила, что никто в мире, не сможет этого изменить. Невозможно. Твои попытки — круги на воде. — Если моё имя для тебя пустой звук, сын Хазыма Эгемена. Но Кахара твоя сестра. — Господин Умут, — он поднялся и кивнул, — я бы попросил вас ограничить общение с нашей семьей. И никогда больше не приближаться к нам. В особенности, к моей жене. Я думаю, вы раз и навсегда поняли моё истинное отношение к вам. Конечно, если бы Эгемен знал, что эти слова слышит Кахара — он бы никогда так не сказал. Девчонка стояла с широко распахнутыми глазами, выглядывая с той стороны, где сидел её предполагаемый брат. Отец отлично видел её убежище, но позволил себе промолчать. Он знал, что скорее всего Ягыз на эмоциях ответит именно так, как ответил. Но не помешал этому. Когда фигура гостя скрылась вдали, Умут поманил пальцем своего ребёнка: — Иди сюда. Иди, присядь. Мне безумно жаль, что ты услышала это, Кахи. Она села на место, где только что сидел брат. Брат. Вот в чём секрет его притягательности? Они одной крови и поэтому ей так хочется искать защиты у этого человека? Она пока была не в состоянии оценить свои эмоции. Радость? Боль? Отчаяние? Чувство, которое осторожное прорастало в груди было незнакомо. Кахара могла сказать одно: ей хотелось общаться с этим человеком. Не смотря на то, что он встал и ушёл. — Ты видел, отец. И ты не сказал ему. — Он бы пожалел тебя, Кахи. А ты должна знать правду. — А может быть я хочу, чтобы раз в жизни меня пожалели? Может быть, мне этого не хватало? — Тебе не нужна ничья жалость, ты — моя дочь. Где ты пропадала всё это время? — Была у бабушки, папа, — девушка потупила взгляд и покраснела. Поездки к родственнице были под запретом, так как родственницей официально не являлась. Но Кахара ничего поделать не могла. Это было единственным местом, где она могла быть свободной. Мать её давно предупредила: ещё раз Кахара туда заявится и она сравняет дом с землей. — Ты же знаешь, что мать будет злиться. — Почему у нас не такая семья, как у них? Как у моего брата? Почему мы все живём вместе и в то же время отдельно? — Придёт время и Ягыз станет нашей семьёй. Придёт время. Кахара очень сомневалась в его словах. Отец изучил всё семейство Эгемен, она в этом не сомневалась. Но есть то, что можно понять лишь при близком общении. Её новоприобретённый брат честный и принципиальный. Она пока не могла понять свои чувства относительно новости о родстве. Отец явно ждал истерику и слёзы с её стороны. Но вместо гнева в ней прочно засело спокойствие. — Не станет, отец. Этот человек, — Кахара махнула рукой туда, где скрылся Ягыз, — держит своё слово. Ты и сам это заметил. И мне жаль, что ты до сих пор не видишь, как вы похожи…со своим сыном. Она встала и собралась пойти на кухню, чтобы залить своё непонятное состояние лимонадом. — Кахи. — Да? — девушка не повернулась к отцу. Так и осталась стоять спиной. — Ты не спросишь, как так вышло? — Знаешь, пока меня не было дома, я всё старалась представить, что вы с мамой делаете. Мне хотелось, чтобы вы места себе не находили и искали меня. — Ребячество, дочь. — И сейчас ты задал вопрос о том, где я была. Отец, ты не получил ответа. Ты не спросил о причинах. Теперь я спрошу. Как так вышло? — Кахи, перестань вести себя, как ребёнок! — одернул её Умут, поднимаясь и потягиваясь, — я пойду посплю пару часов. У меня выдались тяжелые сутки. Он не дождался ответа и первым зашёл в дом. — Я не могу перестать вести себя, как ребёнок. Я и есть ребёнок.***
Фазилет семенила за своей неугомонной дочерью, умоляя Аллаха остановить эту ненормальную. Сама она попыталась это сделать несколько раз, но тщетно. Дочь пресекла все попытки и заявила, что пока Ягыз Эгемен лично всё не объяснит — она не будет плясать под его дудку. Мать как раз собиралась уточнить, что её милая дочурка вложила в понятие «дудка» и где именно она находится у зятя. Нескромный юмор мог бы заставить дочь стушеваться и сбиться с курса. — Синан, — проворковала Хазан томным голосом в смартфон, пока госпожа Чамкыран с любопытством смотрела на неё. — Подскажи, пожалуйста, где ты живёшь? Фарах забыла в гостинице свою сумку, нужно ей отдать. Как и ожидалось, Синан не задумался, что жена брата может его обмануть. Да и зачем ей это? На самом деле, парень копался и усиленно искал адрес Кахары, чтобы вернуть телефон, поэтому все остальные разборки его не волновали. Когда он прислал адрес через мессенджер, коварная миссис Эгемен засияла. Фазилет вздохнула и пожелала Ягызу долгих лет жизни. — И зачем ты туда поедешь, глупая дочь? Аллах, Аллах, неужели нельзя дождаться мужа и разобраться с ним? — Нет, сначала Фарах. — Доченька, ты в отель не позвонила! Поговори с Эрдалом. — А, да! Как же я не подумала. Чтобы он мигом набрал моему мужу и они оба успели меня остановить? Я совсем на идиотку похожа, мама? Фазилет всплеснула руками, а потом прокашлялась. — Слушай меня. Никуда ты не пойдёшь! Ясно?! — При всём уважении, мам. Но ты не можешь быстро бегать. Хазан припустила вниз по улице, оставляя родственницу с широко раскрытым ртом и вещами в руках. Вслед ей понеслись проклятья, которые подстегнули девушку, но не остановили. Когда бывшая боксёрша скрылась за углом, Фазилет достала свой телефон. — Ягыз? Сынок? — женщина отдышалась, — нет, нет. Ничего не случилось, пока что. Твоя неугомонная смылась из больницы. И сейчас едет к твоей подружке Ферах. В твоих интересах присутствовать на встрече, дорогой зять. И я не для этого тебе дочку отдавала, чтобы она твоих потаску… Фазилет в шоке посмотрела на телефон. Эта молодёжь доконает её нервную систему. Ягыз Эгемен бросил трубку!***
Как не старался, Синан не смог найти адрес дома Бояджи. Конечно, общее местонахождение было в интернете. Но соваться в резиденцию и сталкиваться с матерью Кахары совершенно не хотелось. Поэтому парень пошёл более простым путём. Он набрал последний номер, по которому девчонке угрожали. Обидчики должны располагать точной информацией для шантажа. Иначе он ничего не понимал в этой жизни. — Говори, — грубый голос на том конце явно не церемонился, — нашла деньги? — Не знаю, — честно признался Синан. Нет, он и в самом деле не знал нашла ли Кахара деньги. И сколько этих самых денег было нужно. — Чего? — шантажист опешил от такой наглости, — а ты кто такой? — Парень. — Её парень? — уточнила трубка грубым басом. — Её, её, — отмахнулся Синан, — какая сумма? — Вот у неё и спроси, — отбрил его хам и добавил, — остался день. — Да помню, помню я. Иначе её шалости вылезут наружу. Так сказал, да? Мы с ней в небольшой ссоре, она мне об этой проблеме не рассказывала. Но у меня есть деньги и я могу решить вопрос. Моя фамилия Эгемен. Тебе о чём-нибудь говорит? На том конце повисла тишина. Похоже, что там размышляли на тему, какие последствия и плюсы могут быть у этого разговора. Наконец, после тяжелой умственной деятельности начинающий преступник заявил: — Четыреста тысяч лир. Наличными. Сегодня. Кучерявый искатель приключений чуть не уронил телефон от такой наглости. Потом собрался духом и произнёс: — Хорошо, но сначала я должен быть уверен, что у тебя есть компромат. И снова повисло тяжёлое молчание. С такой скоростью работы мозга можно было не пытаться начинать преступную карьеру. — Нет. Это похоже на развод. Дальше я буду говорить только с Кахарой. «Проклятье!» — мысленно завопил Синан, но не успел ничего сделать. Разговор был прерван. Пролистать переписку или почту он не мог. Все приложения были запаролены. Да и доступ к телефонной книге был закрыт. Номер он смог посмотреть благодаря уведомлениям о пропущенных звонках, которые высвечивались при заблокированном экране. — Что же ты такого натворила, малышня? — снисходительно поинтересовался парень у телефона. Удача улыбнулась. Сложно сказать кому: шантажисту, Кахаре или Синану. Экран загорелся, высвечивая слово: «Отец». Эгемен с опаской, но ответил на звонок, надеясь, что эта непутёвая девица ищет свой аппарат. И не прогадал. Это действительно была она. — Добрый день, — вежливо поприветствовал звонкий голосок. Да. С посторонними людьми пигалица явно умела себя вести. — Добрый день, — передразнил её Синан, ожидая реакции, — забывать свои личные вещи нехорошо. Тем более на территории отеля семьи, которую ты так ненавидишь. — Что? — переспросила девушка, надеясь, что общается сейчас с наглым портье, а не с тем, на кого она подумала. — Не придуривайся, ты всё поняла. — Где ты? Я заберу телефон, — в голосе девчонки появились стальные нотки. Ух ты, а она не потеряла силы духа. — Лучше скажи, где ты и я завезу его. Есть разговор. Тут некий парнишка требует четыреста тысяч лир. Она горестно вздохнула и Синану стало жаль её. Шантаж — грязная вещь. Когда-то ради мести он не гнушался этим методом. С тех пор утекло столько воды и столько людей из его жизни, что события прошлого казались страшным сном. — Послушай, я никому ничего не собираюсь рассказывать. Хочу вернуть тебе телефон. Утром я…вёл себя не лучшим образом и наговорил кучу неприятных слов. Считай, что мне неловко и это моё маленькое извинение. — Мне не нужны твои извинения, — серьёзно перебила его Кахара, — правда не нужны. Слова ничего не стоят. Верни мой телефон и я буду очень благодарна. Пожалуйста. — Назови адрес, — выдохнул Синан, радуясь, что девушка включила голову и не устроила истерику. Он торопливо внёс в заметки местоположение юной Бояджи и отключился. Голос рассудка советовал ему не лезть в это дело. А другой голос, который чаще всего побеждал в спорах, ухмыляясь, просил вмешаться. И разумеется, Эгемен не послушал никакие внутренние доводы, так как принял решение помочь девушке в тот самый миг, когда услышал угрозы в номере отеля.***
Хазан барабанила по двери, исступлённо выкрикивая имя Фарах. Но эффекта не было. Никто не открывал и девушка начала сомневаться, что та дома. Но через минут двадцать послышалась шарканье и громкое ворчание на тему того, что кудрявые патлы давно пора выдрать за то, что кое-кто не берёт с собой ключи. — Синан, — распахнула дверь Фарах и осеклась. Увидеть Хазан она явно не ожидала. На маленькое мгновение в глазах мелькнул страх. — Хазан. Ты не угадала, — гостья нагло оттеснила интриганку и прошла в квартиру, захлопывая дверь, — пока рядом нет ни одного твоего защитника, мы с тобой поговорим. По-женски. Госпожа Эгемен прошла в гостиную, оценила разруху и пустую бутылку из-под алкоголя, а затем присела в кресло. Фарах поплелась следом и замерла около разбитого телевизора. — Что? Ты не такая смелая, как по телефону? Как ты мне заявила: «Мой»? Ты моего мужа назвала своим? — Да, — внезапно американка гордо выпрямилась и скрестила руки на груди нулевого размера, — да, именно так я и сказала. Нас с Ягызом связывает прошлое. — А нас связывает настоящее, — резонно возразила Хазан, — и будущее. — Нет у вас никакого будущего, — довольно усмехнулась Фарах, — ты совсем не знаешь этого мужчину. Он не любит, когда его не слушаются. Он не любит, когда ему перечат. Он не любит, когда с ним не считаются. Он не любит, когда его не уважают. Как много ты нарушила, Хазан? Ответь мне. — А можно я отвечу? — голос Эгемена заставил вздрогнуть обеих. Он стоял в паре шагов от и потерянно рассматривал учиненный погром. После того, как ему позвонила Фазилет, мужчина летел в обитель Синана на всех парах и боялся опоздать. — Всё верно, Фарах. Ты правильно перечислила. Но забыла один пункт. Я люблю Хазан. Ты знала это с самого первого дня, когда прилетела играть роль моей возлюбленной. — Знала, но ты и меня любил. — Как друга, — он потёр переносицу и покачал головой, — всегда, как друга. Никогда не позволял тебе думать, что могут быть шансы на что-то большее. Хазан, я попрошу тебя подождать в коридоре или в машине. Нам нужно поговорить. Жена удивлённо взглянула на него, нахмурившись. Весь её вид вопрошал: «Серьёзно? Оставить тебя с ней?». — Пожалуйста, — повторил Ягыз и подошёл ближе, протягивая руку. Фарах смотрела на эту сцену и всё больше понимала, что нет никаких шансов. Она никогда не видела, чтобы этот человек кого-то так просил. — Хорошо, — сдалась Хазан и приняла протянутую руку. Их пальцы сплелись, он притянул её к себе и крепко обнял. — Спасибо, я быстро. Невестка Эгеменов дошла до выхода из комнаты, а потом остановилась. — Фарах, — негромко позвала она девушку, — это твой последний разговор с моим мужем. Больше не будет ни встреч, ни звонков, ни переписок по почте. Я не допущу, чтобы мой любимый мужчина общался с той, которая хочет забрать его у меня. Прощай. Несколько минут в комнате было тихо. Фарах не верила тому, что Ягыз промолчал. Не возразил и не оскорбился. Ему ведь прямо указали на то, что он не будет с ней общаться. — Ничего не скажешь? — тихо спросила она, пытаясь поймать его взгляд. — Ты знаешь меня много лет. И одновременно не знаешь совсем. — Хочешь сказать, что она тебя знает? — Я очень долгое время был один. Очень. И я привык. Никогда не думал, что другой человек может сделать меня счастливым. Всегда мыслил рационально и не позволял чувствам взять вверх. Это работало. Всегда работало. А потом появилась Хазан. Я не думаю, что ты поймёшь меня сейчас. Не надеюсь на это. Но попробую объяснить. Я никогда не находил покоя в своём сердце, но нашёл его в ней. Пойми правильно, это не я ищу силы, чтобы быть с ней. Это — она. — Ты любишь её, — кивнула Фарах, больше не пытаясь смотреть в глаза мужчины. — Сильно любишь. — Тебе понадобилось очень много времени, чтобы понять это, — Ягыз печально улыбнулся, — я виноват. Прости, что попросил тебя приехать сюда, подарив ложную надежду. Я эгоист. Настолько был зациклен на том, чтобы вернуть Хазан, что не думал о чувствах других людей. — Для меня это не новость. — Что? — Второй курс. Вечеринка у нашего общего друга. Тогда мы впервые попробовали виски, помнишь? Нет, ты не помнишь. Ты впервые напился до такой степени, что не мог себя контролировать. Как ты тогда называл крышу кампуса? Вершиной мира? Вот до такой степени ты был пьян, Ягыз. И там я тебя поцеловала. Сказала, что влюблена. Ты стоял и хлопал своими чудными ресницами, а твой взгляд ничего не выражал. Я не была отвергнута. Но и о любви ты не говорил. Тогда я должна была остановиться и пойти другой дорогой, но не смогла. — Я этого не помню. — О, ты прекрасно помнишь, но делал и делаешь вид. Это удобно, да? Ты всё время знал, что я люблю тебя. Знал с той самой проклятой вечеринки. Но делал вид, что не замечаешь. — Фарах, кто хуже? — Прости, что? — Кто хуже? Тот, кто лжёт или тот, кто делает вид, что верит этой лжи? — Ты и сейчас пытаешься остаться невиновным? — она засмеялась, смаргивая слёзы, — да? Именно так? — Фарах, — Ягыз подошёл ближе, — прошу прощения. Так вышло. Ты хороший друг. Но наше общение невозможно по той причине, что назвала Хазан. Тебе мало этой дружбы. — Тогда…тогда прощай? — она подняла на него глаза, стараясь на расплакаться, пока он здесь. Эгемен сделал шаг и крепко её обнял. — Прощай.***
Хазан ждала его у машины. Девушка задумчиво водила пальцем по стеклу, рисуя непонятные узоры. — Всё, — кивнул ей Ягыз, распахивая дверцу, — садись. Едем домой. — Домой? — она подняла бровь, приготовившись возразить. — Плаза. Там наша временная квартира. Прошу тебя, садись. У меня был тяжёлый день и мне очень непросто сейчас. За то, что случилось сегодня — приношу извинения. Больше Фарах тебя не побеспокоит. Даю слово. Хазан кивнула и выполнила его просьбу. В машине мужчина не включил даже радио. Они молча доехали до жилого комплекса. Не проронив ни звука, поднялись на лифте и дошли до дверей квартиры. Девушка не была уверена, что сможет подобрать слова. Но о своём поступке не жалела. Он открыл дверь и пропустил её вперёд, не удостоив взглядом. — Спальня на втором этаже. Есть и вторая. Если пожелаешь, можешь позвать в гости маму или Эдже. Кухня справа. Гостиная…ты её и сама видишь. Пульт управления дверями на столике. Вещи Эрдал привезёт попозже. Пока успел доставить только мои. — Ягыз, — она перехватила его руку, — посмотри на меня. — Хазан, — он устало вздохнул, — у меня на самом деле сумбурный день. Я буду благодарен, если ты потом выскажешь мне все претензии. — Хорошо, я поняла. Она резко развернулась и поднялась на второй этаж, громко хлопнув дверью. На нём лица нет. Неужели из-за Фарах? После всего, что она сделала? Тогда зачем отказался от неё? Зачем?! Девушка фыркнула и распахнула дверь спальни, чтобы задать этот вопрос мужу. Далеко идти не пришлось, он, видимо, собирался заглянуть в комнату и стоял на пороге. — Ты куда? — оторопела Хазан. — К тебе, — слабая улыбка легла тенью на его лицо. — Можно? — Зачем? — Потому что я хочу к тебе. — А мне нужно побыть одной, — возразила девушка, скрещивая руки на груди. Так нельзя, но Ягыз ходил с видом истинного Холодильника и не пытался идти на контакт. А теперь вдруг решил её задобрить? — Подумать нужно. — О чём? С ним явно было что-то не так. Он не пытался зайти в спальню напором, не ругался и если сейчас попросить его уйти, то скорее всего послушается. Хазан решила проверить. — Уходи. Дай мне несколько часов тишины. — Хорошо. От его «хорошо» хотелось взвыть. Девушка ненавидела подобное состояние мужа. В такие моменты он не проявлял эмоций, замыкаясь в себе. Она громко хлопнула дверью и разревелась. *** Синан подъехал к загородному дому и остановился. Кажется, адрес верный. Навигатор не должен был обмануть. Гекхан ломался почти час, прежде чем одолжил ему машину. Так дело не пойдёт. У него никогда не было ограничений в транспорте. Он просигналил два раза, как они и договорились с Кахарой. Небо заволокли тучи, собирался дождь. Спустя пять минут от дома отделилась стройная фигурка в капюшоне, спешно приближаясь к автомобилю. — Здравствуй, — девушка залезла на переднее сидение, — спасибо за телефон. Тонкая рука дёрнулась к нему, но Синан покачал головой. — Не так быстро. Рассказывай, кто и почему тебе угрожает? — С чего бы? — она мгновенно превратилась в ёжика, закрывшись от него. — С того, что я чувствую себя виноватым за ту историю в отеле. Хочу помочь. Такое объяснение подходит? — Не подходит, — шикнула на него упрямица, — не подходит! Ты не имеешь права лезть в мою жизнь и требовать объяснений. Пожалуйста, отдай. — Скажи в чём дело! Я помогу! Она ухватилась за его футболку так, что теперь считанные сантиметры отделяли их лица друг от друга. Голубые глаза горели праведным огнём. Синан мог бы сидеть и смотреть в них часами. Кажется, он её смутил. — У меня будут проблемы. Отдай телефон. — Я говорил с ним. — Что? — она отпрянула и в шоке уставилась на своего нежеланного помощника, — зачем? — Он блефует. Поверь, как человек, который прошёл через сотни похожих ситуаций, заверяю — это блеф. Она закрыла лицо руками и покачала головой. Синан потянулся рукой, чтобы утешить, а потом отдёрнул кисть. Нельзя. Не надо. Не с ней. — Доверься, я решу этот вопрос. Денег не понадобится. Кстати, у тебя богатая семья, почему ты не отдала шантажистам деньги? — Потому что у меня их нет. — Как это? — кучерявый хмыкнул, — даже карманных? — Мама считает, что я куплю наркотики или дурь, поэтому я под тотальным контролем. — А отец? — Отцу плевать. — Хорошо, но ведь есть карточки… — Синан, ты же ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей семье! Не смогла найти денег, не смогла! — Ну и ладно, обойдёмся без денег. Говори адрес, где живёт этот урод. Кахара подняла взгляд на него. Она молчала. Прошла минута, потом вторая…третья… — Это недалеко от вашего отеля, — покачала головой девчонка и отвернулась к окну. Это означало «да». Поверила. Она ему поверила.***
Хазан посидела час в спальне в полной тишине, как и хотела. Ягыз не подавал снизу никаких признаков жизни. Девушка коснулась висков и вздохнула. Ну что за Божье наказание? Какой же он непослушный! Она робко выглянула в коридор. Никого. Правильно, а чего ждала? Что он будет ждать у дверей, пока его впустят в спальню? Чай не ручной пёс. Упрямица фыркнула и распахнула шкаф. Нужно переодеться в домашнюю одежду. За неимением ничего, подойдёт и футболка мужа, как в старые добрые времена. Может, зря она старалась и Эгемен давно покинул квартиру. А что? В его духе. Вопреки её опасениям и предположениям, мистер Холодильник лежал на диване с расстёгнутой рубашкой и смотрел в потолок. На появление любимой супруги мужчина никак не отреагировал. Хазан осторожно перегнулась через спинку дивана и посмотрела в его глаза. Ягыз перехватил взгляд, но не шевельнулся. Бунтарка хмыкнула и перелезла через спинку дивана, чтобы оказаться сверху. Мужа этот манёвр явно впечатлил и удивил, потому что он резко выдохнул: — Хазан! — Да-да, я готова выслушать все претензии, но не сейчас. Сейчас я тоже хочу к тебе. Руки Ягыза легли на её талию, а сам мужчина сменил позицию, садясь на диване. — Сейчас. — Что? — она нахмурилась, пытаясь определить степень его апатичности. Божье наказание! Неисправимый Эгемен. — Сейчас скажу претензии. Но ты и так знаешь. — Чтобы больше не смела уезжать без спросу и не брать трубку, — занудным голосом начала перечислять Хазан, — и нападать на людей нельзя, как и обманывать. — Ты не сказала мне. Она покраснела, но решила уточнить: — Не сказала что? — Не притворяйся, маленькая госпожа. — Почему ты мне соврал? — Я не лгал, мне пришлось срочно уехать. Почему ты мне не сказала? Я повторяю вопрос. — Потому что была зла на тебя. Ты всегда уходишь и ничего мне не рассказываешь, а когда я начинаю нападать на людей, обманывать и уезжать — злишься сам. — Я оберегаю тебя. — Когда разводился, тоже оберегал? Или может быть, когда позвал Фарах? — она попыталась выбраться из его объятий, передумав мириться. — Тогда я пытался привлечь твоё внимание, — Ягыз вздохнул и обнял крепче. — Прости. — Божье наказание! — Хазан притянула его ближе и поцеловала. Сначала её мягкие губы ласкали нижнюю губу мужчины, а потом он ответил, превращая невинный поцелуй в более страстный. Руки заскользили по стройному телу, задирая футболку. — Стоп! — поцелуй был прерван самым наглым образом. — Сначала скажи, что любишь. — Я? — Ты. А то вдруг ты меня используешь? — Кажется, Эгемен серьёзен. — Ягыз, — угрожающе начала Хазан, приготовившись хорошенько настучать по его умной голове, — если ты не перестанешь… — Скажи и всё, — снова попросил мужчина. Странная интонация в голосе насторожила девушку. — Я люблю тебя, Ягыз. Сильно люблю. Никогда не сомневайся. — Это хорошо. Мне нужно это знать. Всегда. А сегодня — особенно. — Где ты был? — задала она вопрос дня, сомневаясь, что хочет знать ответ. Девушка боялась знать правду. Потому что понимала, какие слова сейчас скажет муж. — Встретился с Умутом. Этот человек — мой отец, Хазан.***
Кериме поливала цветы, которыми увлеклась с тех пор, как вышла замуж. Муж шутил, что она устроила маленький садик в доме и скоро цветы их выживут. Женщина отмахивалась и продолжала заниматься хобби. Больше тему Умута они никогда не поднимали. Джемаль исправно покупал продукты, а его жена вела затворнический образ жизни, стараясь не покидать дом без надобности. Ребёнок не беспокоил, у неё не было даже токсикоза. В тот день муж должен был прийти пораньше и когда она услышала стук в дверь, то поспешила открыть. Оглушительный удар сшиб её с ног. На миг перед глазами зазмеились мошки. — Вставай, дрянь! — чья-то рука рывком вынудила её подняться, — узнаёшь меня? — Госпожа Симге? — пролепетала Кериме и схватилась за живот, — прошу вас. Я больше не виделась с вашим мужем. — Этот выродок от Умута? — острый угол модной сумки больно проехался по животу, — отвечай, мразь. — Нет, от Джемаля. От моего мужа, — госпожа Йылдыз гордо вздёрнула подбородок, смело встречая взгляд законной супруги Бояджи, — к вашему господину он не имеет отношения. — Ты мне лжёшь. Но учти, стоит ему родиться, я заберу его. Я тебе обещаю. Ты не заслужила быть матерью и никогда не сможешь ею быть. Считай, что я тебя прокляла. Симге замахнулась и снова сшибла её с ног, а потом что-то в её голове щёлкнуло и она стала с остервенением пинать переставшее сопротивляться тело. — Перестань! Перестань! — Кериме уже ничего не слышала, но этот голос она узнала. Это не мог быть Умут, только не он. Этот человек не должен видеть её в таком состоянии, — перестань, Симге! — Хватит защищать эту шлюху! — вопила блондинка. В её голосе было столько ненависти, что Кериме по-настоящему испугалась. Эта женщина могла выполнить свою угрозу. …А потом, потом семье Йылдыз пришлось не сладко. Джемаль настоял на том, что необходимо написать заявление и вызвать полицию. Сам Умут слезно просил её не делать этого, чуть ли не стоя на коленях, выгораживая свою жену. Тогда Кериме согласилась выполнить просьбу с одним условием, Бояджи не должны были больше появляться в её жизни. Поразило то, что любимого мужчину не волновало состояние ребёнка. Он знал, что это его дитя. Но не заступился. И именно тогда, она и обронила фразу: — Придёт время, когда ты захочешь, чтобы мой малыш стал твоим сыном. Но будет поздно.