Позволь мне помочь тебе

— Сегодня важный день. Я обязательно должен поговорить с Каччаном. Тогда я струсил, но сейчас я возьму себя в руки и справлюсь. Надеюсь, Каччан меня выслушает,– размышлял вслух Изуку, натягивая ботинки. – Что мне ему сказать? Может мне стоит просто извиниться и поблагодарить? А если он потребует объяснений насчёт моей позавчерашней несдержанности? Я должен продумать свою речь от начала и до конца, ведь когда рядом Каччан, я не могу нормально мыслить, язык заплетается, и в голове все смешивается в кашу. Черт, я так волнуюсь... Ноги сами вели парня к школе. Погруженный в раздумья, он даже не смотрел под них. Он часто спотыкался, но не падал, а продолжал идти, как ни в чем не бывало. Видно, уже привык. — Доброе утро, Бакуго,– Киришима положил руку на плечо друга, а тот, от неожиданности, чуть не зарядил ему кулаком в район живота. — Нихера оно не доброе. Свали. У меня нет настроения. — А по-моему, его у тебя никогда и не было,– язвительно протянул Эйджиро, стараясь разговорить более мрачного, чем обычно, друга. Шутки были разные, и иногда помогали. Но видно, удача сегодня была не на его стороне. — Я сказал, отъебись! Что тут непонятного! Ещё раз полезешь, обещаю, врежу так, что потом мать родная не узнает!– громко прорычал Катсуки, так, что рядом стоящие ученики затряслись от страха. От него веяло ненавистью ко всему живому, и блондин яростно расплёскивал ее на окружающих. И ходил он такой со вчерашнего вечера. Оскал дополнил его ужасающую гримасу. Бакуго, цыкнув, с ноги распахнул ближайшую дверь и скрылся в ней. — Я не смогу, не смогу,– Изуку метался из одного угла широкого коридора в другой. – Скажу что-нибудь не то, и все пропало. Да и самого Каччана нигде нет. Сейчас, или никогда. Я не смогу потом ещё раз решиться. Надо немного умыться, лицо все горит. Я...нет, я должен...мне страшно...я не пойду...я же самому себе пообещал, что поговорю с ним. Надо. Прохладная вода совсем не помогала. Изуку тяжело дышал, сидя на полу. Казалось, он не замечал ничьего присутствия, как и Бакуго, который сидел за стеной и тоже пытался успокоиться. Его гнев не потух, он был словно алый уголёк, кинь рядом щепку, и заново вспыхнет пламя. И скоро эта щепка встретится ему. — Что ты тут делаешь, отброс? — К-каччан?– Изуку вскочил на ноги, сердце быстро застучало, хотелось убежать как можно дальше.– Я как раз тебя искал, чтобы... — Отъебись. Больше я не потрачу на тебя ни каплю своего времени! — Почему, Каччан? Обещаю, это будет недолго. Может что-то случилось? – Изуку обеспокоенно посмотрел не друга. Что-то точно не так. Да, он конечно виноват за позавчерашнее, но даже Каччан должен был остыть за это время. — Ты ещё спрашиваешь, урод? Да как ты мог?! Я знал, что ты полный идиот, но даже и не подозревал, что ты ещё и трепло. Я хотел сохранить это в секрете, а ты, ты! Все испортил, гадёныш! — Т-ты о чем, Каччан? Клянусь, я никому ничего не говорил и... Слепая ярость завладела парнем. Глаза полыхали неистовым огнем, на них даже выступили небольшие и незаметные слезинки, оскал стал ещё более жутким. Тишина комнаты изредка нарушалась тяжёлыми и озлобленными вздохами. Воздух будто пропах гарью, и дышать было почти невозможно. — Ты врешь! Думаешь, я правду от твоего вранья не смогу отличить?! Ненавижу. Ненавижу ложь. Ненавижу ложь в тебе! Ненавижу, всегда ненавидел тебя. Меня бесит все, что связано с тобой. Ты меня весь сам до боли бесишь! Ты...ты...никто для меня, понял?!– Прозвучал последний отчаянный вскрик. Залитые хрусталем слез глаза лихорадочно блестели, взгляд перебегал с места на место. Разум уже не просил, он умолял остановиться и прекратить эту пытку, которая, пусть и в разной степени, приносила обоим боль. Катсуки всегда считал слезы уделом слабаков. Его никогда не захлестывало с головой столько чувств одновременно. Никогда до этих пор он не знал, что делать. Нельзя, нельзя показывать слезы, которые непроизвольно стекают по щекам редкими каплями, особенно Деку. Раньше он всегда решал все проблемы и переживания силой. Может, не надо и в этот раз делать исключение? Катсуки уже занёс руку для удара, но на пол-пути на миг будто замер. Нет. Как бы он ни был зол, теперь у него не получится ударить его. Он всегда мог абсолютно все, а если что-то не получалось, то Бакуго изо всех сил старался сделать это. Но теперь он не может ударить Деку. Не врежет со всей дури, как раньше, этому маленькому комочку, который побелел от страха и, вжавшись в холодную стену, в ужасе закрыл лицо руками. Удар пришелся в стену. Руки дрожат, костяшки пальцев разбиты в кровь, но зато разум немного прочистился. — Что же я натворил?! Осознание брошенных на ветер слов, пришло только сейчас. Слишком поздно. — Каччан всё-таки ненавидит меня? И так было всегда... На что я вообще мог сейчас надеяться? – отчаянно перебирал обрывки мыслей Изуку. – Каччан никогда не переменит своего мнения. Он никогда не сможет хоть немного принять такого, как я. Почему тот, кто мне так важен, меня на дух не переносит? Внутри что-то оборвалось. Ноги вмиг стали ватными, и парень рухнул на пол. Разум начал исчезать, веки вдруг стали невероятно тяжёлыми. Изуку не выдержал, и сдался, закрыв глаза. Перед тем, как окончательно упасть в пропасть забытия, парень неслышно прошептал: — За что же ты так ненавидишь меня?