Жертва во имя добра

      Утро субботы для меня наступило раньше, чем планировал. Блейз разбудил за час до подъема. Он протянул мне письмо. Я точно знал, что оно от мамы, но не успел развернуть. Отец, будь он неладен, решил поговорить со мной до встречи с будущей женой. Не церемонясь, он зашел в нашу спальню. Кинув разъярённый взгляд на Блейза. Он, будь не дурак, всё понял моментально и ушёл в общую гостиную. Лишь у двери посмотрел на меня сочувствующим взглядом. — Слушай меня внимательно, мальчишка! Я повторяться не буду, — зашипел отец, нависая надо мной. Я ещё не успел подняться с кровати, а глаза предательски закрывались. Я даже не испугался. — Твой брак с этой девчонкой состоится в любом случае. И мне плевать, чего хочешь ты.       Я лишь кивнул в знак согласия, понимая всю обреченность данной ситуации. — Собирайся живо, и чтоб без глупостей! — сказал отец и направился к выходу из спальни, но у самой двери, обернувшись, добавил: — И запомни одно: одно твое неверное слово, и Нарцисса будет страдать долго и мучительно.       НЕНАВИЖУ.       Не помня себя, я собрался и, сунув мамино письмо вместе с палочкой в карман мантии, направился вслед за отцом в кабинет директора. Я точно знал, что Она там, когда отец открывал дверь.       Первым я увидел Министра Магии, стоявшего возле портрета Дамблдора. Кингсли был вполне спокойным. Я коротко ему кивнул в знак приветствия, а после перевёл взгляд на жмущуюся у стола девушку. Сказать, что я был зол от такого выбора отца, ничего не сказать! Мне казалось, что лучше смерть, чем женитьба на ней.       НЕНАВИЖУ!       Я не слышал их разговор. Во мне бурлила ненависть, чистая, всепоглощающая. От которой глаза наливаются кровью, а красные светлячки задорно мельтешат перед взором. Вокруг меня образовалась непробиваемая тишина, словно я находился в вакууме. Лишь некоторые фразы случайными метеорами пробивались через эту броню, пролетая вскользь. «Свадьба состоится двадцать седьмого декабря». Ну и пусть себе состоится. Маленький укол, но не смертельная рана. Как рапирой в предплечье — обидно, что противник нанес урон, но сражению не мешает. Но самым больным, смертельным ранением — попадание прямо в сердце, — оказались слова отца, обращенные к Грейнджер: «Малфои женятся раз и навсегда». И я впервые взглянул на неё. Грейнджер была болезненно бледной. Казалось, что она умрет прямо сейчас. Медленно ступая, шаг за шагом, она покидала кабинет директора. Все происходило словно на замедленной колдографии. Я почувствовал ее взгляд на себе, но я не смог посмотреть в ответ.       Отец и Министр ещё о чём то говорили, но я не слушал. Мне было на всё плевать. Моя жизнь разрушена. Даже в самом страшном сне я не мог себе представить, что женюсь на Грязнокровке. Я даже не заметил, как Бруствер покинул кабинет, и мы с отцом остались наедине. — Вот так то лучше, — зашипел Люциус, явно довольный моей безучастностью. А не шел бы ты к дракклу в пасть, дрожайший папаша? — И запомни: именно так ты себя и должен вести, и иначе Нарциссе придется несладко. А теперь, пошёл вон отсюда!       Я ещё не успел встать с кресла, как в свой кабинет вернулась директор Макгонагалл. Сочувствующим взглядом глядя на меня она прошла к своему столу. Засуньте себе под хвост ваше сочувствие, двуличная драная кошка! Я быстро вышел из кабинета. Не хотел больше оставаться с отцом в одном помещении.       В какой-то момент меня даже посетили мысли о суициде, но, коснувшись своей палочки, вспомнил о письме мамы. Отойдя как можно дальше от кабинета директора и присев на подоконник, я достал письмо и начал читать. «Дорогой Драко!       Милый мой, я знаю, что сейчас ты растерян и убит известием, что именно Гермиона Грейнджер станет твоей женой. Но Люциуса не переубедить, он сошёл с ума, боясь попасть в Азкабан. И мне искренне жаль, что за все наши преступления придётся отвечать именно тебе, но так же я пойму, если ты откажешься. Не беспокойся обо мне. Я уже свое пожила и, наверное, даже с удовольствием приму смерть. Да, я не отрицаю, что хотела бы увидеть внуков и даже понянчить их. Для меня не важно, кто будет их мать: чистокровная или магглорожденная. Но решать тебе, и я приму любой твой выбор.

С любовью, Нарцисса.»

      Вдруг, в один миг, мне стало страшно не за себя, а за маму. Она делала выбор за меня, а я не мог ничего изменить.       Я не сразу понял, что происходит, когда первый удар прилетел мне в лицо. Затем ещё один, на который я успел поставить блок. Уизли. Ну конечно, только он может, не разбираясь, начать размахивать кулаками! Мерлин, за что? Будто этот день мог стать еще хуже! — Ты, мерзкий хорёк, — процедил он, готовясь снова нанести очередной удар. Я не стал закрываться. Хотел почувствовать боль. — Твое место в Азкабане! Дементоры уже соскучились по тебе.       И снова удар. Один. Второй. Третий. Я сбился со счета после пятого. Боль охватила всего меня: душу, сердце, тело. Но я почувствовал себя снова живым. Я живу.       Уизли ушёл, когда я почти потерял сознание. Последней моей мыслью было, что я не позволю матери сдаться.

***

      Очнулся я уже в подземельях в своей кровати. Рядом сидел Блейз, обеспокоенно глядя на меня. Я был благодарен, что друг спас меня. Точно знал, что это был именно он. Как и то, что сейчас он не станет задавать лишних вопросов. — Грейнджер, — спустя долгое молчание, ответил я на так и не заданный вопрос. Фамилия Авадой вырвалась из груб и, отрикошетив от стен, наотмашь врезала по ушам. — Могло быть и хуже, — выдохнул друг, пожав плечами. — По крайней мере, отношение к вашей семье точно изменится.       Я лишь кивнул в ответ, мысленно соглашаясь с ним. А после, написав письмо матери, попросил Блейза отправить, он согласился. — На столе ужин. Поешь, а то два дня ничего не ел, — уже у выхода, сказал друг. А я с ужасом осознал, что сейчас был вечер воскресенья, и уже завтра я снова увижу Её. Но я не готов!

***

      Я не смог заставить себя сходить на завтрак утром понедельника, поэтому, ограничившись тыквенным соком, который мне принес Блейз, отправился на совместный урок с Гриффиндором. К моему удивлению, Грейнджер не было в классе даже когда зашёл профессор Снейп. Но спустя пару минут после звонка, она тихо зашла в кабинет и, ничего не говоря, прошла к своему месту. Почему-то, я следил за каждым её движением и не сразу понял, что Снейп даже не отчитал её за опоздание. Это явно не нравилось слизеринцам.       Мои мысли были где угодно, но точно не на уроке. Почему-то я постоянно обращал свой взгляд на Грейнджер. Но она упорно меня игнорировала. А ещё я сам не понял, почему вместо неё ответил на вопрос Снейпа: — Эфир­ное зелье или Элик­сир ра­дос­ти — это жид­кая суб­стан­ция яр­ко-жёл­то­го цве­та, эф­фект ко­торой вы­зыва­ет ра­дос­тное нас­тро­ение, эй­фо­рию, — тихо ответил я. — Вер­но, Мис­тер Мал­фой. Де­сять оч­ков Сли­зери­ну, — ска­зал, пос­мотрев на меня, Снейп. А пос­ле пе­ревел свой взгляд на Грейнджер и до­бавил: — Мисс Грей­нджер, впредь слу­шай­те ме­ня вни­матель­но.       Очередное негодование слизеринцев привело меня в чувство. И я понял, что крёстный всё знал. Он специально не нарушал ни мой, ни её покой. А ещё были сочувствующие взгляды в нашу сторону, и меня это начало бесить. Себе посочувствуйте!        Во время приготовления зелья я всё также бросал на Грейнджер быстрые взгляды. Отчего-то мне хотелось, чтобы она посмотрела в ответ. Но этого не происходило. И, чтобы немного отвлечься, я помог Нотту и Забини в приготовлении зелья. А после повеселился, наблюдая, как двадцать три моих однокурсника с опаской пьют неправильно приготовленное зелье. Мне стало интересно, что же будет с ними дальше?       Звонок ещё не прозвенел, а Снейп уже выгнал нас из кабинета, попросив задержаться только Грейнджер. Я нарочно долго собирался, надеясь услышать хотя бы начало разговора. Ведь точно знал, что он будет касаться нас. Но злобный взгляд крёстного ясно дал понять, что я ничего не узнаю. Я вышел из кабинета, на который тут же наложили заклинания.       Не спеша, я дошёл до кабинета Трансфигурации и увидел презабавную картину: почти все мои однокурсники улыбались и смеялись. Усмехнувшись, я прошёл к своей парте и сел между Блейзом и Пэнси. Она тут же обняла меня и начала слишком громко шептать, как соскучилась. И тут же надо мной навис Уизли. Чёртов защитник. Я видел, что он что-то говорит, но его улыбка и смех Пэнси мне в ухо мало помогали сосредоточиться на происходящем. И лишь когда в класс зашла Грейнджер, полностью смог понять, что происходит вокруг. Быстро скинул себя обнимающую Пэнси, потому что вдруг почувствовал себя аморальным уродом, предающий свою жену. Я слышал негодования Пэнси и пыхтения Уизли, но всё мое внимание было сосредоточено на Грейнджер. Впервые с пятницы мы смотрели друг на друга. В её гла­зах я уви­дел от­ра­жение сво­их чувств: оби­да, нес­пра­вед­ливость, боль, ра­зоча­рова­ние и пол­ная бе­зыс­ходность. Она также, как и я, не хотела всего этого. Я отвёл взгляд от Грязнокровки-невесты, когда Уизли пнул мой стол. Но мне было плевать. Впервые мне захотелось объяснить этой девушке, что не одна она страдает, что у меня просто нет выбора.       Макгонагалл разделила класс. Поттер, девчонка Уизли, Долгопупс, Нотт, Забини, я и она сидели на первых партах и выполняли совместные задания. Все остальные, улыбаясь и хихикая, сидели за нами. Мне было не комфортно, ведь с Грейнджер нас разделяла Уизлетта. Мне отчего-то хотелось, чтоб Грязнокровка снова посмотрела на меня. Я безуспешно бросал на нее взгляды, все они были проигнорированы, что жутко бесило.       Урок закончился быстро, и я, как можно скорее собравшись и сдав выполненную работу, вышел из кабинета. Забини, в качестве поддержки, положил свою руку мне на плечо. В ответ я лишь кивнул. Меня бесило всё, что происходило вокруг. Но больше всего меня бесило необъяснимое желания поговорить Грейнджер.       Уже сидя в кабинете Алхимии, я немного расслабился. Но знал, что это ненадолго. Сегодня все уроки были с гриффиндорцами. А значит, скоро в кабинет зайдет она. — Драко. — Пенси потрясла меня за плечо. — Что происходит?       И только сейчас я понял, что так и не расстался с ней официально. Опять возникло это чёртово чувство предательства. Я чётко решил, что мне нужно избавиться хоть от одного чувства. — Нам нужно расстаться, — повернувшись к Пэнси, сказал я. Но это услышали все, кто находилсяв кабинете. — Кто она? — вскрикнула Пэнси. — Паркинсон, тебе же сказали, что вы расстаетесь. Не устраивай сцен ревности. — Мне на помощь пришёл Блейз, за что я ему был безмерно благодарен. Говорить о моей предстоящей свадьбе совсем не хотелось.       Пару раз моргнув, Пэнси влепила мне звонкую пощечину. Именно в этот момент в класс зашла Грейнджер. Она непонимающе посмотрела на нас, а я почувствовал облегчение. «Хотя бы не урод». — Всё, расстались, а теперь вали к Гринграсс! — Как можно громче сказал Блейз. И я понял, что это он скорее для Грейнджер объяснял случившееся, чем выпроваживал Пэнси.       Впервые с момента «знакомства» я увидел, как губы Грейнджер тронула едва заметная улыбка. А мне отчего-то стало легче на душе.