Жертва во имя добра

      Драко думал, что после свадьбы всё будет намного проще, но, Мерлин, как же он ошибался! И от осознания этого становилось паршиво на душе: не лучше, чем во времена, когда семья Малфой находилась под гнётом Тёмного Лорда. Гермиона не просто не повлияла на отношение гриффиндорских друзей к своему мужу, а ещё больше усугубила ситуацию, сделала черту между ними более отчетливой. А ведь Драко старался подружиться с Поттером, Уизлеттой и Уизелом, и вроде как, казалось, у него это неплохо получилось. Уизел не в счёт, ибо соперники за сердце любимой никогда не смогут стать друзьями. Но Гермиона хоть и видела это, всё равно продолжала разделять друзей, а ведь сама много времени проводила в компании Дафны, Блейза, Тео и иногда Пэнси.       Беременность жены была очень важной вещью, и Драко считал, что не стоит скрывать эту новость от тех друзей, которые помогли им победить смерть. Драко честно пытался убедить Гермиону рассказать им всё как можно скорее, но девушка была против, и потому Драко Малфой поступил чисто по-слизерински.       Прошло уже две недели с момента известия о беременности, и Драко решил собрать друзей в их общей гостиной, при этом не известив Гермиону о своих намерениях.       Гермиона, как и всю прошлую неделю, допоздна задерживалась в библиотеке — всё-таки свадьба и неожиданная беременность отвлекли её от учебы, и теперь девушка навёрстывала упущенное. Доклад по ЗОТИ был сделан час назад, а значит, можно немного раньше вернуться в их башню.       Гермиона понимала, что её отношение к мужу изменилось, но она ничего не могла с собой поделать. Драко хотел слишком многого. И не по-гриффиндорски это прозвучит, но она боялась рассказать всё друзьям. Уж слишком быстро всё случилось, и это пугало саму Гермиону. А что же будет с друзьями? Страшно подумать.       Гермиона входила в башню с чётким желанием помириться с мужем и уж точно не ожидала увидеть своих друзей в гостиной. Судя по заинтересованным взглядам, сбылись её худшие ожидания: Драко всё рассказал друзьям. Тяжело вздохнув, Гермиона уже решила что-то сделать, как Дафна и Джинни, визжа от восторга, вихрем подлетели к ней и крепко обняли. Гермиона на миг испугалась, но после поняла, что страх напрасен: подруги рады за них и, судя по улыбкам Гарри, Блейза и Тео, разделяют радость, лишь Рон и отчасти Пэнси выглядели расстроенными. Гермиона понимала их чувства, но своего счастья так скрыть и не смогла. Все опасения были напрасны, и теперь она была даже благодарна Драко за такой резкий поступок за её спиной. Как только подруги разорвали свои объятия, Гермиона подошла к мужу и, полу-улыбаясь, села рядом с ним.       Драко выдохнул с облегчением, когда Гермиона села рядом с ним и легонько прижалась к нему, но он точно знал, что серьёзный разговор о его поступке у них состоится позднее.       Вечер прошёл под огневиски — Блейз всегда хранит пару бутылок для особого случая, — сока для Гермионы, смех и немного споров.       Мерлин, Гермиона и подумать не могла, что Гарри, Джинни, Тео, Дафна и Блейз будут до срыва голоса спорить, кто первым станет крёстными их ребенку. В итоге сошлись, что первыми будут Блейз и Джинни, а дальше… как пойдёт.       Драко видел, как их башню покинул сначала Уизел, а после, Пэнси. И, о, Мерлин, ему совсем не хотелось их останавливать, хоть, отчасти, он считал их друзьями. Вся обида и злость была неоправданна: ни он, ни Гермиона никогда не давали повода предполагать между ними нечто большее, чем просто дружба. Гермиона так же не считала себя виноватой за очередную обиду Рона. Она не давала ему повода быть больше, чем друзья. И, наверное, Драко был прав, когда говорил, что она и Рон больше никогда не смогут быть друзьями.       Драко и Гермиона укладывались спать далеко за полночь — счастливые, совсем не подозревая, что завтра на них обрушится новое горе.