Neurotoxin

God knows 'twere better to be deep Pillowed in silk and scented down, Where love throbs out in blissful sleep, Pulse nigh to pulse, and breath to breath, Where hushed awakenings are dear... But I've a rendezvous with Death At midnight in some flaming town, When Spring trips north again this year, And I to my pledged word am true, I shall not fail that rendezvous. by Alan Seeger (1888 – 1916)

— Остановка сердца. Дефибриллятор! — тонкий слух уловил команду врача, прорывающуюся сквозь тысячи звуков. Звон телефона администратора, гул сотни, а то и тысячи включенных аппаратов, множеством разговоров, бессмысленных разговоров, только засоряющих базу терабайтами ненужной информации. Заткнитесь, замолчите, пожалуйста, пожалуйста, пусть всё смолкнет, стихнут все эти пустые, не имеющие никакого значения для него звуки, чтоб он услышал действительно важное. — Сэр, — робко обратился к нему женский голос совсем рядом, и андроид резко вскинул голову. И, уловив, как дрогнули плечи медсестры, моргнул и снова опустил голову. — У вас… У вас тириум течёт. Вам нужно в сервис. — Мой напарник в операционной, — очевидно, звуковые сенсоры не до конца перестроились, потому как собственный голос андроид слышал будто со стороны, отмечая неисправность, редкую для андроидов последнего поколения. Отсутствие интонаций. Ровная, безэмоциональная речь. Похоже, повреждения были куда значительнее, чем показывал первичный анализ. Девушка поёжилась и переступила с ноги на ногу. Ей явно не хотелось продолжать разговор, но, оглянувшись на старшую медсестру за стойкой администрации, совершенно безразличную к происходящему, она упорно сцепила зубы. — Сэр, я настаиваю. Вы нарушаете… Сенсоры снова едва не закоротило от нагрузки, когда он полностью потерял интерес к девушке и направил все системы на единственно-приоритетной вещи. Электрический писк дефибриллятора. Возобновившийся прерывистый ритм пульсоксиметра. — Состояние пациента стабилизировано. Короткая фраза, произнесенная медбратом-андроидом, заставила подчиниться порыву согнуться и растереть ладонью лицо, наконец-то запуская программу дыхания и улавливая, как свистит воздух, проходя через пулевые отверстия в искусственных лёгких. Жив. Он жив. Запнувшись на полуслове, девушка встревоженно оглядела его и положила руку на плечо, пытаясь заглянуть в лицо андроида. — Сэр? — робко позвала она, и Ричард наконец заставил себя разогнуть суставы руки, отнимая ладонь от лица и запоздало поражаясь, насколько сильно такие простые действия нагружают систему. А затем стали всплывать заблокированные ранее сообщения об ошибках. Нарушение титановой обшивки. Утечка тириума. Повреждения корпуса более 20%. Сбои в сенсорной системе. На каждую поломку выскочило едва не по пять разных сообщений, требующих заменить, переустановить, перезапустить, перевести на аварийный режим. Центральный процессор почти искрили от напряжения, или так только казалось. До отключения осталось: 08:37:05. Четыре. Три. Два. Блок памяти надрывно сигнализировал о многочисленных ошибках. Фоновым шумом крутилась безостановочная лента воспоминаний. Гэвин с почти нежным выражением на лице мешался с Гэвином, чьё лицо исказилось от ужасной боли. Образ рук, ласково поглаживающих тихо мурлыкающего Ферзя, сменялся образом ножа, резким движением разрезающего сухожилия и разъединяющего кости. Задача: защитить Гэвина. Задача провалена. Аварийная перезагрузка. — Сэр? — уже громче, тревожнее окликнула медсестра андроида и хотела снова потормошить его за плечо, но её руку вдруг мягко отвели в сторону. Испуганно отпрянув, девушка наткнулась на пристальный, чуть укоряющий взгляд сизо-голубых глаз. — Прошу, дайте мне его осмотреть. Я техник, — улыбнулся мужчина, и девушка невольно попятилась. Хотя его улыбка лучилась очарованием, было в ней что-то лукавое, зловещее, и она бы непременно настояла на том, чтоб не позволять ему осматривать андроида, если бы не вспомнила, где уже видела эту улыбку. — Вы… — выдохнула она, и мужчина тут же растянул губы чуть шире и приложил к ним палец. — Я здесь по личным причинам. И не хотел бы шумихи. Не волнуйтесь, я позабочусь об андроиде, — мягко положив руку девушке на спину, заверил он, и аккуратно, едва уловимо оттеснил. Моргнув несколько раз, словно стараясь сбросить наваждение, девушка снова с сомнением глянула на андроида через плечо мужчины. А затем — на самого мужчину, одетого удивительно… обычно. Немудрено что никто не обращал внимания — она бы сама прошла мимо, даже не заметив. — Я… Эм, вы уверены… — Вы сомневаетесь в моих способностях? — глаза мужчины насмешливо блеснули, но затем снова стали совершенно равнодушны, и медсестра вздрогнула от того, насколько это было похоже на безучастность, которую она видела во взгляде андроида чуть ранее. — Прошу, займитесь своими обязанностями. Уверяю, в моих руках этому андроиду будет надёжнее всего. Секунду погодя, девушка неуверенно двинулась по коридору в сторону от них, безостановочно оглядываясь и испытывая странную, скребущую изнутри тревогу. Но она всё же ушла, а мужчина перевёл взгляд на андроида, чьё лицо было совершенно безмятежным, как у крепко спящего человека. Впрочем, отсутствие руки и дыхания создавали схожесть скорее с трупом, чем со спящим, но тихое гудение процессора говорило о том, что андроид функционирует. — Моё бедное дитя, — тихо, едва слышно шепнул мужчина, протягивая руку и почти касаясь скулы андроида. Внезапно рука андроида сомкнулась на его запястье, а сам андроид с трудом разомкнул веки, глядя вперёд себя. Многочисленные помехи мешали работе систем. Зрительный модуль сквозь помехи едва-едва наложил сетку распознавания лиц и дал сбой. Андроид шокировано распахнул глаза — Гэвин, — надтреснутым, дребезжащим голосом произнес андроид, глядя в несколько удивлённое лицо мужчины. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю… Прижав дрожащей рукой ладонь к своей щеке, андроид трепетно коснулся губами внутренней стороны ладони, запястья, основания большого пальца, безостановочно шепча слова извинения и признания. Мужчина порядочно растерялся и с десяток секунд лишь наблюдал за андроидом, но затем протянул другую руку и задумчиво погладил по взъерошенным волосам. — Идём домой, Ричард, — едва слышно пробормотал он, добавляя в голос больше хрипотцы, дабы слуховой анализатор не уловил несостыковку. Впрочем, он мог и не стараться так сильно. Очевидно, все системы изрядно сбоили. Удивительно, как он не видит Рида в каждом встречном, с такими-то внешними и внутренними повреждениями. Андроид бесприкословно подчинился, испытывая явные проблемы с координацией, при которых то, что он последовал за Гэвином до самой больницы, нельзя назвать иначе чем чудом. Мужчина подхватил андроида и помог ему удержаться на ногах быстрее, чем тот свалился на пол. Всё ещё вытекающий тириум начал медленно пропитывать дорогую рубашку. Мужчина удручённо вздохнул. Хлое эта рубашка нравилась больше всех. И уж догадаться, кто будет нести ответственность за испорченную вещь — покалеченный андроид или Элайджа — было несложно. Гэвин, как казалось ему самому, просыпался невыносимо медленно. Так, словно выползал из затягивающего на дно болота, хватаясь и подтягиваясь за корягу. Голова была свинцовая и раздражающе пустая, во рту будто справили нужду десяток кошек с больными почками, а от стерильно-белого цвета вокруг стало настолько плохо, что захотелось сблевать. Поэтому, предприняв единственную провальную попытку продрать глаза и оглядеться, Рид сдался и попытался отыскать в тяжёлой, но подозрительно пустой голове ответ на то, где он и как здесь оказался. Сознание только этого и ждало, чтоб начать восстанавливать события с конца. — Пожалуйста, потерпите, детектив, — надрывный шепот андроида едва доходил до ушей Гэвина, который почти оглох от боли, от шока, от ужаса, уставившись на то, что осталось от его руки, перетянутой выше запястья жгутом и наспех перевязанное. Рич силой заставил Рида прекратить смотреть на неё, прижимая его к себе и утыкаясь головой в плечо, давая сорваться в истерику и разрыдаться, помогая дождаться приезда врачей. Буквально за несколько минут до этого он дрался с одним из андроидов, выслеживаемых уже более месяца и обвиняемых в незаконной антиполитической деятельности. Как и у людей, среди андроидов тоже нашлись те, кому не пришлась по душе новая политика. Некоторые хотели больше, чем равные с людьми права. Это были сторонники новой эры, тотального уничтожения людей, и Гэвина пробирали мурашки, когда он думал, на что способны столь категорично настроенные совершенные машины. В руках у андроида был обычный кухонный нож, но в воздухе он свистел как распоследний кинжал, всё время норовя воткнуться куда-нибудь самым остриём. Лицо андроида, наполовину раскрошившееся от удара прикладом, исказилось в выражении жгучей ненависти, от которой Гэвин на секунду потерял концентрацию. И это было наиболее опрометчивым из всего, что он делал в своей жизни. Буквально за секунду до адской боли, которой вспыхнуло запястье, он услышал грохот, с которым дверь сорвалась с петель, и увидел напарника, направившего дуло пистолета прямо на преступника. На глазах у Гэвина череп андроида разлетелся мелким крошевом пластика и металла, но он уже был слеп и глух от боли. От воспоминания мутило, но, прислушавшись к себе, Рид не чувствовал ни паники, ни боли как таковой, и он был безмерно благодарен за это той наркоте, которой его сейчас обдолбали. Открывать глаза и лицезреть на месте кисти аккуратную культю теперь хотелось меньше всего. Он боялся представить, что с ним будет, когда отменят приятно смягчающие жестокую действительность препараты, и заранее жалел себя, однако одна мысль вдруг словно огрела по затылку. Ричард. Где, мать вашу, его андроид, который с ума сходил, когда на Гэвине появлялись лишние царапины? Почти насилу продирая глаза, смаргивая слёзы (не то чтобы он сейчас так сильно расстраивался, было сложно до конца осознать реальность, но блядский свет резал глаза), Рид огляделся в поисках своего андроида. А ведь ему тоже несладко досталось. Как минимум один выстрел из дробовика, и даже титановый, усиленный корпус не выдержал. Группа оперативников уже была на месте, но до этого напарников знатно потрепало. Стоило Ричарду увидеть, что произошло… Рид мог на что угодно спорить, что он трясся как осиновый лист. Высокотехнологичный андроид. Очевидно, отсутствие собственной руки его не так сильно смущало. В конце концов, это не больно, а потерянные детали в два счёта можно заменить новыми. У людей всё не так. Нет частей, которые можно бы было полноценно восполнить без сложных хирургических операций. Без боли и муторного заживания всех ран. Стоило об этом задуматься как дверь в палату тут же тихо открылась. Андроид замер, вперся взглядом в лицо Гэвина, часто-часто заморгал. «Херово выгляжу, да?» ехидно хотел осведомиться Рид, но из груди вырвался какой-то жалкий хрип, а затем он закашлялся, в кои-то веки ощущая своё тело. Грудная клетка, рёбра, спина — вся верхняя половина тела отозвалась тяжёлой, глухой болью, быстро вязнущей в анестетическом действии морфия. Это словно послужило для андроида командой «апорт» — он тут же оказался рядом, поправил подушку, вложил в руку регулятор морфина, осторожно отрегулировал кровать и проверил капельницы как бывалая медсестра. — Хотите воды? — тихо поинтересовался андроид, и Рид осторожно кивнул, нажал на кнопку на регуляторе и тут же блаженно расслабился, прикрывая глаза. Ахуенная штука этот морфий. Даже мысли словно потеряли резкость, размылись по краям и мягко улеглись в голове. Холодная грань стакана уткнулась в губы, и Рид разлепил сухие губы, жадно делая глоток за глотком, пока не осушил весь стакан. — Сколько?.. — выдавил он из себя, с трудом снова приоткрывая глаза и встречаясь с пристальным взглядом андроида. Тот словно этого и ждал: — Вы были без сознания тридцать два часа. Я отправил уведомление о том, что вы очнулись, вашему лечащему врачу, он скоро будет здесь. — Дело. — Преступники задержаны. База — взята под контроль и досмотрена. Обнаружена крупная партия оружия, а также биокомпоненты, полученные незаконным путём. Удовлетворенно хмыкнув, Гэвин перевёл взгляд на руку андроида. И в этот раз ему не понадобилось даже спрашивать. — Все системы функциональны. То-есть… я в порядке. Андроид осторожно опустился на стул рядом с кроватью и замер, словно не решаясь на что-то, глядя на Гэвина с болезненной жадностью и неверием, будто до последнего сомневался, что Гэвин вообще очнется. Напряженные плечи его опустились, спина согнулась, словно на него обрушилась тяжесть целого здания, а невидящий взгляд вперся в грудную клетку Гэвина. — Во время операции по… амп… во время операции у вас остановилось сердце. Обширные потери крови. Травматический шок. Вы… Вы умерли, Гэвин. Несколько секунд Вы просто… Ричард замолк, не в силах продолжать, с силой жмурясь и горько кривя губы. Несколько секунд Рид, замерев, просто переваривал полученную информацию, а затем кивнул, резко выдохнув и издав хриплый смешок, тут же напоровшись на острый, раздраженный взгляд Ричарда. — Да как Вы можете… — Я жив, Рич, — выдохнул он, подавшись вперёд и прижав Ричарда к себе, утыкая носом себе в плечо, ощущая, как грудь болезненно ноет, и отнюдь не отзвуком удара дефибриллятора. — Я жив. Подрагивающие пальцы андроида зацепились за больничную робу на плечах Гэвина и сжали, ощутимо натягивая ткань, но ему и в голову не пришло бы что-то против этого возразить. Подняв руку и взглянув через плечо андроида на руку, заканчивающуюся выше запястья перевязанным бинтом он судорожно вздохнул и сморгнул с глаз непрошеную влагу. Он жив.