Neurotoxin

— Я думаю, ты узнал всё, что было нужно. И даже немного сверх необходимого. Если у тебя больше нет вопросов… Приступим. — Нет. Кажется, не только Камски поразил ответ андроида. Ричард замер, распахнув глаза. — Нет? — Я… Должен сначала увидеть его. Элайджа снова задумчиво оглядел андроида, и, спустя несколько секунд напряженного молчания, повёл плечами. — Что ж, хорошо. Если тебе так нужно попрощаться… Ты ведь всё равно уже принял решение, не так ли? И андроид стиснул зубы, обреченно кивая. Рид смотрел на девятку широко распахнутыми глазами, не веря в услышанное. Точнее, очень даже веря, но, блять, совершенно не представляя, что ему делать с этой информацией. Хотелось как следует треснуть эту консервную банку и наорать за то, что без спроса занимается ёбаным самопожертвованием, но у Ричарда и без того на лице было такое отчаянно-виноватое выражение, что у Гэвина рука не поднималась. — И… чт… Ты дал ему всё стереть? Ричард кивнул, буравя тяжёлым взглядом напольную плитку. — Почему ты тогда… со мной, а не, ну, носишь этому ублюдку коктейльчики или подаёшь инструменты, или чем он там занимается. Как ты меня вспомнил? Ричард наконец поднял на него глаза, и Гэвину хлестнуло болью от его взгляда. Никогда он не видел Ричарда таким. Будто… надломленным. В горечи, с которой заговорил андроид, можно было захлебнуться. — Я… Я не вспомнил, Гэвин. Внутри у Рида всё заледенело. А Ричард, прекрасно видя это, схватил его за плечи, чуть повыше локтей. Видимо, боялся, что он уйдёт. Что не выслушает. — Он стёр абсолютно всё о вас. Знакомство, нашу совместную работу в качестве напарников, быт — всё, что было с вами связано. Информация… была безвозвратно удалена. Но… Прошло не более суток после форматирования памяти, когда я начал замечать ошибки данных. Несоответствия. Система выдавала их одну за другой. Что-то было не так, и я это понимал, но никак не мог сформулировать, что именно. Пока… пока не осознал, что мой функционал не соответствует тому, какие поручения давал мне мистер Камски. Слишком… обширная база для домашней прислуги, чересчур сложное программное обеспечение. И это было странно, но информации о назначении моей модели не обнаружилось. Я подключился к сети, чтобы загрузить эту информацию, и… соответственно, я нашёл её. Информацию о себе. Как единственная не являющаяся прототипом модель андроида-детектива, я был единственным. Я нашёл записи о моей работе в полицейском департаменте, сводки новостей, — пальцы андроида крепче сжались на его руках. — Я нашёл тебя, Гэвин. Слова долетали до Рида будто эхо, пока он с трудом заставлял себя переваривать это откровение андроида, подавляя тревожность, которая норовила скрутить внутренности спазмом на нервной почве, или подкинуть неадекватную реакцию, которая добила бы Ричарда, который сейчас и так… Гэвин силой воли выдернул себя из оцепенения и сосредоточился на одной маленькой, но важной детали. Ричарда трясло. Точнее, у него слегка подрагивали пальцы, которыми он крепко, но бережно сжимал руки Гэвина, но учитывая, насколько маловероятна была нервная дрожь у андроида — Ричарда трясло. — Я узнал всё, что мог. О себе. О тебе. Я связался с Коннором — он помог воссоздать некоторые события. Некоторые разговоры удалось восстановить с помощью чтения по губам, — осторожно, андроид подался ещё чуть ближе, опустил голову и уткнулся лбом в плечо Гэвина. Его голос зазвучал глуше, заставляя Рида вслушиваться ещё внимательнее, хотя уже сейчас у него невыносимо ныло в груди, и он не знал, куда уж больше. — Но я не вспомнил. Я ничего не вспомнил, Гэвин. Мне страшно представить, сколько важных моментов, целых вех наших взаимоотношений я… — «потерял» царапнуло и застряло поперек горла, словно рыбья кость. О, нет. Ричард их не потерял. Он отказался от них. Отказался и даже не спросил Гэвина, что он об этом думает. И Рид бы не позволил ему этого. Гэвин любил его. Любил Того Ричарда, которого стёрли, оставив… чистый лист. — Но мне кое-что точно известно, — тихо сказал он, вновь поднимая голову. Одна рука андроида разжалась лишь для того, чтобы перетечь к лицу Гэвина и нежно, едва не с благоговением, от которого легчайшее прикосновение обжигало кожу, погладить по щеке. — Вы дороги мне, Гэвин. Вы были дороги тогда, и вы дороги мне сейчас. И если бы я мог что-то изменить… — Ты бы, сукин сын, сначала всё мне рассказал, а не впопыхах заключал ёбаные сделки с дьяволом, — неожиданно хрипло перебил Гэвин, кладя свою руку поверх той, что была на щеке, и прижимая ещё к коже крепче. — Чёрт подери, Рич, ты… — Простите. Мне очень жаль, Гэвин. — Да нихуя тебе не жаль, — горько ответил Рид, и не смог выдержать кривой грустной улыбки, которую попытался изобразить на губах андроид. Тот удивленно выдохнул, но послушно дал втянуть себя в поцелуй — крепкий, отчаянный и страшный. Действительно страшный, потому что в какой-то момент Гэвину показалось, что они целуются как в последний раз — жадно, долго, словно боялись отстраниться и понять, что на этом всё. И Гэвин отстранился сразу как это понял, чтобы избавиться от этой иллюзии и снова вовлечь андроида в поцелуй. Другой. Мягкий. Безумно нежный и медленный. Губы после первого поцелуя слегка пульсировали, немного покалывало, и каждое новое их соприкосновение, даже самое поверхностное, было безумно чувственным. И когда всё же пришлось прерваться, отстраняться всё равно не хотелось, и Гэвин прижался к андроиду лоб в лоб, ощущая, как тот мягко, успокаивающе гладит его по щеке. — Так… Этот… Он рассказал тебе всё это? И просто отпустил? Ричард замер на секунду, явно взвешивая, стоит ли говорить. — Он… предоставил запись нашей беседы. — Зачем? Он же сам… — Я не знаю, — мотнул головой Ричард, и по тону Гэвин понял, что тот и сам долго думал над этим, но, очевидно, так и не пришёл к какому-то однозначному выводу. — Когда я всё узнал, я спросил о его целях. Но получил всё тот же ответ — «исследования». — Выблядок, — снова ругнулся Гэвин, заново вспоминая, почему их общение с братом так стремительно сошло на нет. Снова заглянув в глаза андроида и встретив вселенское раскаяние, он устало вздохнул и взъерошил ему волосы, мельком, не без нежности отмечая, какой на его голове воцарился бардак. Да и в ней, видимо, тоже. — Вроде бы самая выдающаяся разработка, а такой… идиот. И что мне с тобой делать таким, а? — Что хотите, — отозвался Ричард, даже не думая исправлять то, что с его волосами натворил Рид. Гэвин мог поклясться, что от этой нехитрой ласки андроида переполнило огромное облегчение. Никак, наверное, не мог поверить, что его не прогонят в шею за то, что он сделал, но… Гэвину, собственно, нечего ставить ему в вину. Только благодаря кретинской выходке Ричарда у него есть шанс не чувствовать себя беспомощным калекой до конца своей жизни, получая в качестве протеза новейшую разработку от гениальнейшего в мире мудака. А вот Элайдже при встрече, если таковая состоится, он набьёт морду. Но сейчас — только ещё раз поцеловать мягкие, податливые губы Ричарда. Гэвину столько предстояло ему рассказать.