Всё только начинается

      Всё случилось слишком быстро. Она не помнила как оказалась на корабле, как два мужчины вели её под руки, петляя по коридорам.       Яркий свет от ламп, лившийся из-за открытой двери, как он ударил прямо в глаза, заставив зажмурится. Размытый силуэт в дверном проёме, приближавшийся к ней, окружённый будто бы ореолом света.       Зрение понемногу начало фокусироваться, боль в затылке становилась терпимой. Позади раздался шум распахнувшейся двери, а следом частые тяжёлые шаги. Алма обернулась и увидела Альфреда. Позади него шёл военный, прислонив дуло винтовки к его затылку. — Что ты делаешь? — раздражённо спросила она. — Перестань всё решать за двоих. — проговорил он.       Алма почувствовала как руки, что держали её, ослабили хватку. Женщина потёрла запястья, и подняла глаза вверх. — Здравствуй, Гретель. — с язвительностью в голосе проговорил Ганс.       Он смотрел на неё с высокомерием, будто бы решаясь: ударить или накричать. Медленно перевёл взгляд на Альфреда, стоявшего позади, что с ненавистью смотрел в его глаза. Ганс усмехнулся. Он положил руку на плечо Алмы — И это и есть твой избранник? — проговорил он по-немецки и посмеялся.       Альфред в недоумении посмотрел на имбрину, пытаясь найти разгадку. Он не знал немецкого, не знал что он спросил, но уже видя его руку на плече возлюбленной было достаточно, чтобы возбудить адреналин в крови и выхватить пистолет у одного из солдат, чтобы пустить пулю в лоб Ганса. — Чего ты хочешь этим добиться? — ответила Алма Гансу по-немецки, время от времени поглядывая на Альфреда. — Разъяснений. — Коротко ответил он. — Составьте этому американцу компанию. — Добавил он, посмотрев на своих солдат, те кивнули в ответ.       Он подтолкнул её рукой в спину, направляя к двери. Алма взглянула через плечо на Альфреда, его тревожный взгляд. Алма знала что не будет бездействовать, знала что снова начнёт рисковать ради неё, снова он не поверил, что она сможет сама со всем справится. Снова она почувствовала себя беспомощной. Дальше дверь закрылась и сердце Альфреда забилось чаще. — А я уж боялся, что ты сон. Думал что больше не увижу. — Проговорил Ганс, внимательно осматривая её, будто бы проверяя, на яву ли она. — Что ты хочешь от меня? — Алма прикрывает глаза. Она понимает что загнала себя в ловушку.       Ганс внимательно смотрит на неё. Долго, пронзительно, от чего по её телу проходит холод. Ганс признаёт себе, что даже в неловкой ситуации, она стоит гордо расправив плечи. Она женщина с сильным характером. По началу она была ему интересна как красивая игрушка, потом, как объект мести, а сейчас, сейчас он не понимает что хочет… Он проходит вокруг неё, внимательно следя за её эмоциями лица. Он ждёт страх, но его не будет. Непоколебимость, это всё на что указывает Алма. — Тебя. — шепчет он внимательно, удручающе положив голову на бок. Алма поднимает на него глаза, в надежде думая, что ей показалось. Ганс улыбается, ждёт её реакции. — Боюсь, это не возможно. — Отвечает она спокойным тоном, чем начинает выводить немца из себя. — Я считаю иначе. — Он ухмыльнулся.       Он делает шаг ей навстречу, и вот, уткнувшись вплотную грудью ей в плечо, он наклоняется к её уху и шепчет. — При всём своём желании я мог прикончить тебя ещё прежде, чем ты переступила порог этого корабля. Одной пулей, пущенной в лоб… — Но ты этого не сделал. — Отвечает она, не поднимая глаз на него. — В тебе есть что-то. По крайней мере, ты мне дай повод и я прикончу. Жалко, если такое милое личико пострадает. Возможно если пуля пройдёт где-то здесь… — Он медленно проводит ладонью по её груди, ожидая реакции. — Ганс, я считаю это неприемлемо. — Отвечает она, перехватывая его руку. Её взгляд холоден, полон ненависти. Немец заводит свои руки за спину и не отходя от Алмы, продолжает рассматривать её. — Если это вся наша беседа, то позволь мне уйти. — вежливо говорит она, старается избежать конфликтов. Немец задумчиво молчит, затем он отходит дальше в комнату и останавливается. — Нет. Живой ты с этого корабля не выйдешь. — он подходит к своему столу, до старая оттуда пачку сигар. — И смерть твоя будет не от моего выстрела.       Алма понимающе кивнула. Сердце бешано колотилось, адреналин гулял по крови. Но она молча стояла, смотря на Ганса пронзительным взглядом, полным злобы. — Ну что же ты, — не поднимая на неё глаз, проговорил он, — проходи, садись. — Он закурил сигару. Алма стояла на месте, будто бы вросла в пол, она проследила за тем, как немец выдохнул серый дым изо рта. — Я не желаю тебе смерти, Гретель, но вправду, порог этой комнаты без моего разрешения не стоит переступать. — он улыбнулся, подняв глаза на неё. — Так дай им обратный приказ. — её голос всё так же холоден. Ганс вздыхает. — Понимаешь ли, это будет выглядеть и странно и некомпетентно для моего статуса. Не переживай, твоего дружка не тронут если, конечно, ты не заставишь их предпринять крайние меры. — Он скривился в коварной ухмылке, постукивая пальцем по сигаре, осыпая с неё накопившейся пепел. — Хорошо, Ганс, я тебя услышала. Отпусти Альфреда, я останусь. — На последних двух словах её голос дрогнул. Ганс улыбается. Игра набирает обороты и счёт идёт в его пользу. — Для начало присядь. — Он указал на кресло, стоявшее перед его столом.       Алма, наконец, повиновалась его воли и, сделав пару шагов, присела на серую обивку кресла. — Так-то лучше, негоже чтобы гости стояли. — Что же это за гости, которых приводят насильно? Тут скорее пленники. — она язвительно улыбается. — Ну, по-другому с тобой и не получается, а дружка твоего я держу для подстраховки. И вообще, я должен бы ему отомстить. — он делает очередную затяжку.       Алма почувствовала как он начал говорить фразы теплее. Что теперь его тон не столько холоден, как был в начале. Теперь в её планах было «растопить лёд» и уговорами вынудить отпустить Альфреда, а позже, когда корабль достаточно отплывёт от осторва, обратиться птицей и улететь. — За что, позволь узнать? — Алма наклоняет голову на бок. — От имеет то, что не доступно мне. — Ганс вновь улыбается, осматривая Алму. — Не могу не заметить, выглядишь шикарно. Признаться, в тот вечер твой внешний вид оставлял желать лучшего, но это тебя не подпортило в моих глазах. — добавил он, и вновь ссыпал пепел с сигары в хрустальную пепельницу.       Алма ничего не ответила, продолжала следить за его движениями. Её спина была неестественно прямой, Гансу не нравилось, что она была напряженна его присутствием.       Он отложил не до конца докуренную сигару, и встав из-за стола, подошёл к серванту, что стоял по правую сторону от стола. Немец взял стеклянную бутылку с янтарной жидкостью, захватив ещё две рюмки. — Ганс я не… — начала было Алма говорить, но мужчина её перебил. — Возражения не принимаются.

***

      Альфред со скучающим видом сидел на стуле, поглядывая то на одно дуло винтовки направленное к его лбу, то на второе, уткнувшиеся ему в спину. — Не двигайся! — рявкнул немецкий военный. — Я просто вздохнул. Ребята, вы какие-то напряжённые. — проговорил Альфред по-английски. — Молчать. — вновь рявкнул этот же военный. — И не говори. Может вам надоело работать на этого индюка? Понимаю… Немцы, глядели на Альфреда не понимая не единого слова. — И всё-таки, какой у вас жёсткий язык. Нет, но язык у человека мягкий, я имею ввиду язык вашей нации. — Альфред с ясным намерением решил запомниться им надолго. — Замолчи, свинья! — наконец рявкнул второй и ткнул его дулом винтовки, что располагалась у его спины. — Вот-вот! Эй, полегче! Я же знаю что вы не имеете сейчас права на выстрел, так запомните меня навсегда. — мужчина усмехнулся. — Что он несёт? — первый посмотрел на второго немца. — Без понятия. Он не понимает что сейчас может получить пулю? — А я сразу понял что он умственноотсталый. — И вот смотрите, вернёмся к теме про язык. Приходит к вам значит женщина домой, и вам нужно поздороваться. Там «привет, красотка», и главное сказать это мягко и красиво.… — Чёрт побери, он когда-нибудь замолчит? — взмолился один из немцев — Так, не перебивай. Ну вот приходит она, ты открываешь ей дверь и говоришь… — Альфред прокашлялся, подбирая немецкий акцент, — дахтан иды нахтан трахтан!

***

Алма обернулась на голос Альфреда за дверь. — Какого чёрта? — Ганс отставил рюмку с коньяком и направился к двери.       Воспользовавшись моментом, Алма выплеснула в открытую форточку янтарную жидкость из своего стакана и поставила его на место.       Ганс раскрыл двери, раскрывая обзору Алмы бесящихся немцев и ничего не понимающе на Альфреда. — Что чёрт вас ПОДЕРИ здесь происходит?! Вы не можете справится с пленным? ·- взревел Ганс. — Сэр, он начал нести ересь. — проговорил один из солдат.       Альфред рассмотрел силуэт Алмы приближающейся из-за спины Ганса. Немцы обернулись, на неё, а за ними и Ганс. — Альфред, я попрошу чтобы тебя отпустили. Не смей возражать. Иди к детям и смотри чтобы за тобой не было слежки. Я обращусь птицей и вернусь. Пожалуйста, не смей меня ослушиваться. — Алма сказала это таким тоном, что немецким салатом показалось, будто она отчитывает Альфреда.       Альфред удивлённо взглянул на женщину. — Правильно, Гретель, пусть знает своё место. — проговорил Ганс и поцеловал её в щёку.       Он сделал это специально, ожидая реакций Альфреда. Он знал что он может резко среагировать, набросившись с кулаками, и это была бы идеальная возможность его людям пустить ему пулю в спину. Избавиться от него.       Альфред сжал кулаки до белых костяшек. Алма, в свою очередь, умоляюще смотрела на него, лишь бы он не сделал какую-нибудь глупость. — Ладно, парни избавьтесь от него. — проговорил Ганс. Алма взглянула на Ганса. Немец вздохнул. — В смысле, верните его туда, откуда привели, и чтобы не шёл за вами следом. Мы уплываем. — проговорил он, и положив руку Алме на талию, повлёк за собой в комнату. — Алма, если этот урод прикоснётся к тебе ещё раз, я за себя не ручаюсь! Я умру, но никому не позволю тронуть тебя. Алма ты слышишь! Не молчи! — кричал Альфред в закрывающиеся двери, где пропадал силуэт Алмы и Ганса.       Немецкие военные взяли Альфреда под руки и повели вон с корабля. У неё всё внутри сжалось от этих слов. Она чувствовала, будто бы камень был погружен на её плечи, не давая идти дальше. При всем своём желании она хотела оттолкнуть Ганса от себя, дать ему пощёчину, назвав подлецом, убежать к Альфреду, прижаться к нему, крепко-крепко, и никуда не отпускать, но не могла. Она знала что Альфред всё ещё у них на мушке, нужно немного подождать. Ещё немного. — Что ж, Гретель, какое нелепое недоразумение помешало нам… — Ганс подошёл к столу и добавил алкоголя в стакан Алмы.       Алма поняла, что он намерен её споить. — Ну же Ганс, я не думаю что моего жениха можно назвать недоразумением.       Алма вновь присела в кресло. Ганс усмехнулся и подал ей рюмку. На удивление Алмы, он выдвинул из-за стола стул и, придвинув его к её креслу, присел. Она почувствовала дискомфорт, когда Ганс соприкоснулся своими коленями с её. Алма рвано выдохнула. — Гретель, — Ганс сделал глоток, — скажи, он у тебя первый? — немец внимательно посмотрел в её глаза.       Женщина сидела неестественно прямо, хлопая длинными ресницами. — В каком смысле? Ганс улыбается, не отводя глаз от неё. — Ну мы же взрослые люди, этого можно не стесняется. Что естественно, то не безобразно. — Он ложет свою ладонь поверх её, которая покоится у неё на бедре. — Я считаю это неприемлемым. Извини. — она крепче сжала хрустальный стаканчик в руке, не отпивая не глотка. Янтарный напиток лёгкой дрожащей рябью проходил по поверхности. — Значит первый. — он отводит глаза в сторону, задумавшись.       Алма молчит, смотрит на него, а мысли лишь об Альфреде. «Как он там?» спрашивала она себя не раз.       Ганс вновь оборачивается на неё, по-прежнему улыбаясь. — Знаешь, за годы своей жизни я встречал много женщин. Но ни одна из них не походит и не может сравниться с тобой. — он резко отдвинулся, из-за чего стул издал противный лязг об деревянный пол, заставивший Алму вздрогнуть.       Ганс встал со стула и прошёлся по комнате. Алма, в свою очередь, отставила стакан на стол. — Ты будто проклятье Гретель. Я не знаю что в тебе есть такое, что могло так зацепить меня. Я не могу дать этому объяснений. Я просто хочу чтобы ты была моей. — он подходит к ней сзади и ложет руки ей на плечи. Ганс медленно наклоняется к её шее. — Только моей. — шепчет он у самого уха, обжигая горячим дыханием кожу. — Боюсь это не возможно. — произносит она дрожащим голосом.       Ганс выпрямился в полный рост. Одним резким движением он ухватился за угол кресла и развернул его так, что бы Алма сидела к нему лицом. Она буквально почувствовала как вжалась спиной в обивку. — Чем он лучше меня? Скажи мне, чем? — шепчет он, сокращая расстояние между их лицами. — Всем. — рвано выдыхает она полушёпотом. — Я могу дать тебе большего. В Германии нас ждёт огромный дом со своей территорией, прислугой. — его губы приближаются к её шее. — Я обеспечу тебя всеми женскими побрякушками и шмотками… — горячие уста скользят по бархатной шее.       Алма сильнее вжимается в кресло. — Ганс, прости, но я не могу… — шепчет она. — Этот американец. Что он имеет за своей спиной? Ничего. Я дам тебе все. Все что пожелаешь. — Свободу… — произносит она. Ганс отстраняется от неё на мгновенье. — Свободу? — его удивлённый тон. — Ты предпочитаешь жить птицей в клетке? — она смотрит в его глаза.       На пару секунд Ганс задумался, прокручивая мысли у себя в голове. — Всё что угодно. — шепчет он.       Алма накрывает его губы своей ладонью, препятствуя поцелую. Ганс целует её руку, не останавливаясь. — Прекрати. — говорит она приказным тоном.       Мужчина ухмыляется. Внезапно он хватает её за запястье руки и резким движением поднимает её с кресла. Алма устояла на ногах, отчаянно пытается высвободить запястье из-под его хватки. Мужчина целует её шею, обнимает за талию, крепко прижимая к себе. Она просит его остановиться, препятствует его рукам, что так проворно стараются расстегнуть пуговицы на пиджаке.       Ганс будто потерял рассудок. Обхватывает ее руками за талию и слегка приподняв, сажает на стол, одновременно скидывая с него всё. Алма что-то говорит ему, но он не слышит, женщина отчаянно вырывается, бьётся, словно вольная птица, которую поймали и посадили в клетку. Она бьётся крыльями о прутья, сама не понимая, что может навредить себе.       Он повалил её на стол, устраиваясь сверху. — Признайся, мы все грешны, сколько у тебя было мужчин до него? — он рвано дышит, нависая над ней. — Он тот, кого я ждала всю жизнь. Я отдала ему сердце. — буквально выплюнула она ему в лицо, стараясь сделать Гансу больнее. — Тогда верни мне мою душу. Ты чёртова ведьма. Никогда прежде я не был так рьян в поисках. Закрываю глаза и снова вижу твой облик. — он ударил кулаком по столу рядом с её головой, от чего Алма резко закрыла глаза.       Алма бьёт его в грудь, стараясь сбросить с себя. Не смотря на это, Ганс вмещается между её ног. Она чувствует как его руки скользят вверх по ноге, задирая юбку. Она царапает ногтями его шею, лицо, стараясь сделать больнее, на что он сильнее вжимает ее в стол и она хрипит, просит пощады.       Вот он расправился со всеми пуговицами на верхней части костюма. Алма дрожит, её бьёт истерика. Он перехватывает её запястья, отчаянно пытающиеся вновь застегнуть пиджак, и разводит в стороны. С полминуты они молчат, смотрят друг на друга. — Тогда, в лесу, я даже и представить не мог, что нам кто-то помешает. Я не думал что ты выстрелишь. Признаться… — он отводит взгляд в сторону, — я тогда ненавидел тебя, жалел, что не пустил пулю в лоб сразу. Но… — он вновь переводит взгляд в её глаза, в которых застыли слёзы, — тот взгляд, которым ты меня одарила на прощание, все поменял. Ты жалела о содеянном, хотела всё исправить, но американец уводил тебя, не давал подумать самой. Хочешь ему потакать? Жить прислугой в его жизни? — Да что ты знаешь о нём? — прошипела она ему в лицо. — Верно. Ничего. — его губы касаются её ключицы и медленно скользят вниз. — Как же я сразу не догадалась, только одно и нужно. — прошипела она. — Я же буду тебя ненавидеть, какая в этом для тебя будет выгода? Одумайся. — шепчет она, продолжая отчаянно выбиваться. — Заткнись. — он яростно целует её губы, покусывая и оттягивая нижнюю. — Остановись. Мужчина сильнее вдавливает ее запястья в стол. — Демоница. Какая выгода? Я хочу мести. Ты изволишь мою душу, мой разум, моё тело. Ты моя. Позабудь об американце… — он говорил полушепотом, надрывисто вздыхая. — Хорошо, давай поедем к тебе в Германию. Будем жить там, но пообещай мне одно… — Всё что угодно. — перебивает он ее, скользя губами по коже шеи. — Ты никогда не будешь брать меня силой. С этого момента. Ганс резко остановился, он отстранился от её шеи поглядел и в её глаза. — Хорошо. И у меня, в таком случае, тоже будут условия, которые ты будешь обязана выполнять, как жена. — Ганс смотрит в её глаза, внимательно, улавливая каждую эмоцию на её лице.       Алма молчит. Она понимает, что давая это обещание всё равно сбежит от него в течении этого часа. Сейчас она не чувствует к нему ненависти и злобы, почему-то к нему сейчас проснулась жалость и зародилось какое-то странное предчувствие. Ей жаль его. Он был рьян в её поисках, перевернул всё, чтобы отыскать и забрать с собой как красивы трофей под статусом «супруга». Но не учёл её чувства и мнение. Ганс медленно слезает со стола, помогает ей встать. Женщина приводит себя в порядок, и переводит взгляд на него. Мысль приходит внезапно. — Ганс, всё что было в лесу, произошло около недели назад. — начала она говорить шёпотом, будто бы считая что у стен тоже есть уши. — Твоя рана, она…       Не дожидаясь ответа, она быстрой ловкостью рук расстегнула пиджак, и ловко задрала рубашку вверх. Мужчина сначала изумился такой её реакции и действиям, но позже понял что стало их проводником.       Оголив торс, она не увидела и намёка на то, что была рана. — У тебя же было ранение. — прошептала она и подняла на него глаза. Ганс медленно кивнул.