Очередное приключение

      При близком рассмотрении покупатель, он же Мастер Лем, оказался несколько менее похож на белого павлина. Скорее, на министра серьезной европейской страны, причем столь давно занимающего свой пост, чтобы вообще не нуждаться во внешних подтверждениях своего высокого статуса и при этом не допускать даже мысли, что собеседник может не понимать, с кем имеет дело. Снейп же по этому поводу чувствовал себя неуютно, поскольку никаких указаний на реальный статус собеседника ему так и не подкинули. И быстрый осмотр кабинета, куда его привели для беседы, тоже не дал нужной информации. Странное сочетание утилитарного минимализма с до нелепого грубыми, словно оставшимися с позапрошлого века приборами и нарочито изящными предметами интерьера явно штучной ручной работы. Определить примерную цену обстановки Снейп затруднился, слишком эклектично смотрелись некоторые ее элементы. Простые стеллажи из белого пластика, на которых безликие канцелярские папки соседствовали с рукописными свитками; бронзовый агрегат с клавишами, как у старинной печатной машинки, полускрытый за ширмой из вышитого белым по белому шелка; пластиковый же, при этом массивный и явно тяжелый рабочий стол со встроенной в столешницу панелью, напоминающей допотопный арифмометр...       Хозяин кабинета явно заметил его интерес и не мешал осматриваться. Только когда Снейп опустился на предложенный стул и вопросительно взглянул на предполагаемого собеседника, он коротко вежливо улыбнулся. — Доброго дня. Мое имя Лемюэль. Многие здесь говорят «Мастер Лем», это заметно короче и удобнее. А ваше? — Северус Снейп.       А фамилии-то покупатель не назвал. Не похоже все это на операцию сил правопорядка, совсем не похоже... — Будем знакомы. Господин Снейп, наша с вами задача сейчас — выяснить, чем вы будете мне полезны и как мне сделать так, чтобы вы были мне полезны абсолютно добровольно, с максимальным энтузиазмом и к собственному удовольствию.       Настолько категоричная постановка вопроса ошарашила Снейпа. Уж на что он привык к непререкаемому тону Волдеморта, но до такой прямолинейности тому было еще расти и расти. А Лемюэль смотрел выжидательно, и по его виду нельзя было даже предположить, что он специально шокировал собеседника. Просто спокойное ожидание ответа, ни намека на провокацию. — Кхм, — Снейп напряженно прочистил горло. — Начнем с того, что я не понимаю, что вообще происходит. — Вы неизвестным мне образом попали к охотникам за живым товаром. Вас продавали, я вас купил, потому что моя провидица, одна из задач которой — регулярно смотреть в Варп, выискивая наиболее выгодные для меня пути и возможности, сказала, что вы — ценное приобретение. Я склонен доверять ее прозрениям, поэтому вы здесь. А поскольку я считаю принудительный труд абсолютно неэффективным, то спрашиваю вас: что вы хотите за работу на меня, чтобы наше сотрудничество стало не рабством, а договоренностью по обоюдному согласию. Это основной вопрос. Второй вопрос, который я задаю уже как работодатель: что вы можете мне предложить, в какой области компетентны? Я уверен в вашей полезности, но не хочу отгадывать, в чем именно она заключается.       Всё-таки теневой воротила, которого абсолютно не смущает сам факт купли-продажи человека. Печально, что этот новый хозяин, похоже, тоже помешан на пророчествах. Но рассуждает он куда приятнее, чем Тёмный Лорд, по крайней мере, сам предлагает поторговаться... — Я понял вас. Вопрос насущного хлеба и крыши над головой не является предметом торга? — Смотря какие у вас запросы. Вы можете сказать, что жить не можете без четырехуровневых апартаментов, платиновой посуды и личного гарема, тогда обеспечение ваших потребностей станет авансовой платой за вашу службу, возможно, авансом на годы вперед. — Хотите сказать, вы действительно обеспечите мне подобное, если я попрошу? — При запросах такого масштаба мы сперва всё же обсудим, в чем будет заключаться ваша полезность, и я решу, стоит ли она того. Но ничего принципиально невозможного в этом нет.       Многоэтажный гарем Снейпу был не нужен. А вот образ новенькой, просторной, идеально оборудованной зельеварни пришлось принудительно изгонять из фантазий, чтобы не тешиться пустыми мечтами. Хотя, это ведь будет прямым средством для принесения пользы... Снейп решительно развеял заманчивый мираж в собственной голове и вернулся к мрачной действительности. — Речь не только о материальных благах? — Разумеется. — Хорошо. Дело в том, что я тоже не понимаю, каким образом оказался у работорговцев, — Снейп быстро соображал, как сформулировать просьбу так, чтобы не дать чужаку и, вероятно, маглу лишней информации о делах Магической Британии. — В тот момент, когда я, скажем так, перестал помнить происходящее, я участвовал в локальном военном конфликте. Сейчас мне более всего интересно не что и как произошло со мной, а как развивались события там, откуда я исчез, кто победил в противостоянии... — он очень постарался, чтобы голос звучал деловито и сухо. — Это самая первая «плата», о которой я просил бы, если мы придем к соглашению.       Его желание не вызвало никакого недоумения. Лемюэль понимающе кивнул и перешел сразу к делу: — Где именно происходил конфликт? — Очаги были в Лондоне и в небольшой деревне в Шотландии.       На лице собеседника отразилось непонимание. — Лондон — это название... чего? — Это столица Великобритании, — обреченно сообщил Снейп. Очевидно, реальность просто обязана была подкинуть очередную подлянку. Этот человек — либо безумный преступный гений, не видящий ничего вне сферы своих интересов, либо гениальный же паяц, который непонятно зачем очень убедительно изображает идиота.       Оный «гений» между тем смотрел на Снейпа так, будто полностью отзеркаливал его мысли. — А Великобритания — это?... — Страна! — раздраженно рявкнул Снейп. — Расположена на Британских островах, через пролив от Франции! — Страна. Даже не планета, — меланхолично констатировал Лемюэль. А у Снейпа в голове с щелчком провернулись и встали на место кусочки пазла. «Пространство», отсутствие открытого неба при популярности авиатранспорта, сам транспорт, непохожий на нормальные самолеты и вертолеты, постоянный механический гул, который — если сконцентрироваться и заставить себя вычленить его из фона — присутствует и сейчас, похожая на скафандры одежда на многих увиденных людях... — Ваш крейсер — это космический корабль? - выдохнул Снейп, стараясь одновременно не выглядеть по-идиотски и не потерять самообладание. — Крейсер не мой. Да, космический. Для вас это неожиданность? — Не то слово. — То есть в вашем мире космические перелеты неразвиты. — В космос летают специально тренированные люди. Их в мире всего несколько десятков, — Снейп взял себя в руки и теперь старался отвечать как можно более четко. Если это и розыгрыш, то слишком хорошо подготовленный, чтобы пренебрежительно относиться к его авторам. А если не розыгрыш... Оставалось надеяться, что у него еще будет возможность как следует осмыслить такую новость. — И как поддерживается связь с другими мирами? — Официально «других миров» с разумной жизнью не существует. — Закрытый архаичный мир. Любопытно. Самоназвание у вашей планеты есть? — Земля, — пожал плечами Снейп. — Терра. Просто Земля, без порядкового номера? — Называется "Земля". По порядку — третья планета от Солнца, — Снейп чувствовал себя дебютантом театра абсурда. А у его собеседника сделались совершенно стеклянные глаза, не отражающие вообще ничего, и полностью сошла мимика с лица. Но голос остался ровным и даже любезным: — Земля Солнечной системы. Господин Снейп, а название «Марс» вам знакомо? — Разумеется. Четвертая планета солнечной системы, ближайшая к Земле. — Это всё, что вы можете сказать о Марсе?       Снейп снова пожал плечами. Ну, раз этот человек так увлекается прорицаниями: — Марс в астрологии отвечает за силу побуждений, готовность к борьбе, войны... — Марс в астрологии... — уже переставая слушать его, пробормотал собеседник и моргнул. Быстро пробарабанил пальцами по панели на столешнице и сказал в пространство: — Фиррентис, мне СРОЧНО нужен ты квартус-логис. Подключайся к камерам в моем кабинете и отсматривай предыдущие две минуты. И скажи мне, что это не то, чем кажется.       Около десяти секунд в кабинете царила напряженная тишина, а потом панель на столе разразилась механическим стрекотом, как будто членораздельную речь освоила старинная швейная машинка: — Мне нужен полный обзор! Выдвинулся к тебе периферийным устройством! Есть причины считать человека Северуса Снейпа ненадежным источником информации? — Кроме очевидных? — меланхолично уточнил Лемюэль. — У меня нет причин лгать вам! — счел необходимым срочно ввернуть Снейп. Лемюэль в ответ почему-то в упор посмотрел на его горло и саркастически хмыкнул. Такое поведение нового хозяина Снейпу совсем не понравилось, и, пользуясь возникшей паузой, он принялся спешно продумывать линию защиты. С «космической» реальностью можно разобраться и потом, а вот недоверие человека, от которого теперь, похоже, будет зависеть всё... Но тут открылась дверь и в помещение вплыл, двигаясь в воздухе без каких либо очевидных к этому предпосылок, металлический череп со светящимися красным глазницами и гроздью железных же шлангов-щупалец под брюхом. Этот летучий кошмар сделал несколько оборотов вокруг напряженно замершего Снейпа и издал то самое стрекотание. — Антропометрические параметры не противоречат основной версии. Требуется тестовый опрос объекта. — Действуй.       Согласие Снейпа, по-видимому, считалось необязательным. Впрочем, тот решил не обострять отношения и проявить покладистость. — Человек Северус Снейп, ответьте на несколько вопросов максимально быстро и четко. Что такое Антарктида? — Материк на Южном полюсе. — Что такое Шекспир? — Кто такой. Поэт английский, жил предположительно... — Достаточно. Что такое христианство? — Религия, основанная на учении Иисуса... — Достаточно. Как бы вы назвали прибор с экраном и кнопками? — Эм? Телевизор? Компьютер? Вариантов нес... — Достаточно, — летающий череп продолжил наматывать круги, то снижаясь к самому полу, то возносясь под потолок, но стрекотанию это не мешало. — Лем, если это мистификация, то подготовивший ее пользовался архивами не хуже моих. Есть причины полагать, что это возможно? — Возможно всё, ты же знаешь. Но его горло... — Господа, я хотел бы знать, что происходит! — пророкотал Снейп тем голосом, который при необходимости перекрывал гвалт Большого Зала. — Мы тоже, господин Снейп, — мимика вернулась на лицо Лемюэля, он успокаивающе улыбнулся и развел руками, как бы говоря: «сейчас мы все в одной лодке, не надо паниковать и считать себя единственной жертвой». — Вы сами сказали, что не понимаете, как оказались у работорговцев. Версия, которая вырисовывается сейчас с ваших слов, такого характера, что начинать муссировать ее, не перепроверив несколько раз, будет просто... неблагоразумно. Но есть как минимум одна причина считаться с нею. Что за отметина у вас на шее, господин Снейп? — Меня атаковала огромная змея. Собственно, некоторое время я думал, что мертв, — Снейп невольно прикоснулся забинтованными пальцами к собственному горлу. — Змею не Уроборосом звали? — в голосе Лемюэля не было иронии. Скорее таким вот обреченным тоном профессора вопрошали Грейнджер: «А монографию Виалсиана вы тоже наизусть выучили? Все шестнадцать томов?» Только поэтому Снейп не огрызнулся, а взял себя в руки и ответил максимально сдержанно: — Змею звали Нагини. Она была не совсем обычной змеей, но не Мировым Змеем точно. — Занятно, — Лемюэль снова нажал кнопку на панели. — Маргарет, мне нужно зеркало.       Через полминуты дверь открылась, и очередная девушка в белой униформе внесла круглое зеркало размером с хорошее блюдо для пирога. Положила его на стол, коротко поклонилась и исчезла. А Лемюэль подвинул зеркало к Снейпу. — Посмотрите на свою шею. Вы утверждаете, что это след от змеиных зубов? — Я уже видел этот шрам, спасибо. И я согласен, что на след от зубов это непохоже. — А на что похоже? — Как будто мне очень неловко пилили горло ножом для масла. — И только? — А что еще? — Рассмотрите форму шрама внимательнее. Вам она совсем ничего не напоминает?       После такого указания Снейп заинтересованно вернулся к рассматриванию своей слегка щетинистой шеи. Шрам действительно был сложной и многозначительной какой-то формы, но никаких конкретных ассоциаций не вызывал. — Нет? — правильно истолковал его молчание Лемюэль. А затем извлек из стола лист тонкого, как бумага, пластика, грифель в архаичном зажиме и в два движения нарисовал некую закорючку. — Похоже?       Снейп снова погрузился в созерцание. Да, определенно, можно было достаточно четко разглядеть в очертаниях шрама подобную загогулину, словно охватывающую его горло полуошейником. А при некоторой фантазии можно было разглядеть, что она — загогулина — в свою очередь складывается из нескольких более мелких собственных копий. А те в свою очередь... В глазах заплясали вспышки, голову прострелило болью, Снейп пошатнулся и чуть не упал со стула. — И слишком пристальное разглядывание вашего шрама дает вполне характерные эффекты, да? — с исследовательским интересом уточнил Лемюэль. — Это какой-то знак? — Это, — Лемюэль постучал пальцем по пластиковому листу, — символ одного из Темных Богов. Слова «Великая Четверка» вам ни о чем не говорят, верно? — Верно. — Тот, кому принадлежит этот знак, носит титулы «Изменяющий пути», «Архитектор судеб», «Великий заговорщик», «Повелитель перемен». Фокусы со временем, всяческие невероятные совпадения, резкое изменение судьбы, прозрение будущего, многоступенчатые планы длиной в эпоху... Понимаете? — Понимаю, — сказал Снейп, чувствуя, как снова нарастает головная боль и головокружение. — Понимаю...       Должно быть, сказались потрясения всех прошлых дней — ему потребовалось непозволительно много времени, чтобы сообразить, что происходит, и поднять окклюменционные щиты. Давление на разум сразу перестало ощущаться болезненным, хотя и не исчезло, но отошло как бы на периферию сознания, не затрагивая его всерьез, и постепенно становилось всё слабее. Такого типа воздействий Снейп раньше не испытывал. Теперь следовало разобраться, как и, главное, зачем этот Лемюэль атаковал его. Могло ли ментальное влияние оказаться вплетено в рисунок, набросанный откровенно небрежно?       С такими мыслями Снейп распрямился на стуле и поднял глаза, постаравшись, чтобы взгляд выражал оскорбленное доверие, но не угрозу. Выяснилось, что за время его дезориентации белобрысый успел отступить в угол кабинета и теперь смотрел на него крайне настороженно, а летающий череп продолжает нарезать круги, при этом непрерывно стрекоча нечто маловразумительное: — ...резкий спад. Уровень опасности низкий. Уровень опасности нейтральный. Вероятность прорыва — в пределах статистической погрешности. Я даю сигнал на отбой тревоги? — Да, — Лемюэль вернулся к столу и щелкнул очередной кнопкой на панели. — Маргарет, передай всем заинтересовавшимся, что Мастер Лем с Фиррентисом просто баловались с новым артефактом, но всё закончилось благополучно.       Отключив переговорное устройство, он внимательно посмотрел на Снейпа и спросил: — Что это было, на ваш взгляд? — Ментальное воздействие, вплетенное в рисунок, — озвучил свою версию Снейп. — И если мы всё еще обсуждаем «условия сотрудничества», — эти слова он произнес с большим сарказмом, — то я попросил бы впредь не ставить на мне подобных экспериментов без предупреждения. Я так понимаю, вы хотели на практике узнать о моих способностях, но просил бы заранее согласовывать такого рода испытания.       Хозяин кабинета снова смотрел на него в глубокой задумчивости, а череп завис в неприятной близости от Снейпова лица и как будто что-то сканировал своими светящимися глазницами. Снейп постарался игнорировать подозрительную железную фиговину, не сводя взгляда с Лемюэля. Тот наконец отрицательно покачал головой. — Я не ставил экспериментов, господин Снейп. Знак Тзинча — это не такая уж редко встречающаяся вещь, и, надеюсь, он не всегда будет действовать на вас настолько сильно. А вот о ваших способностях хотелось бы услышать поподробнее. Что конкретно произошло? Только ваши ощущения, без домыслов? — и он бросил короткий взгляд на череп, словно призывая его слушать внимательнее. — Я ощутил воздействие на разум. Противостоял ему, поскольку являюсь окклюментом. Воздействие было сперва нейтрализовано, а потом ушло. Всё, — верить Лемюэлю Снейп не спешил, но и выходить на открытый конфликт не хотел. — Противостояли ему, — у белобрысого снова отказала мимика. — Фиррентис? — Причина свертывания манифестации Варп-сущности не установлена. Предположение: причиной послужили процессы в разуме носителя. Статус предположения — спорно. Требуется детальное изучение феномена.       Снейп понял, что снова намечается разговор слепого с глухим, и решительно взял инициативу в свои руки. — Господин Лемюэль, давайте начистоту. Вы, как я понимаю, знаете о существовании магии и понимаете, что купили волшебника? — Терминологический конфликт! — ввернул череп, пока Лемюэль медлил с ответом. — Да, пожалуй, именно проблема с терминологией, — согласился тот. — Традиционно это называется «управление энергиями Варпа». — Допустим. Так вот, одна из областей, в которых я достаточно квалифицирован, это как раз защита от влияния на разум. Я не знаю, что сейчас произошло, но мои навыки сработали, — Снейп на секунду задумался, решая, какие из карт выкладывать на стол. — Это и называется «окклюменция». Я сейчас так понял, что проблема подобного рода влияний достаточно значима для вас? Возможно, моя полезность найдется где-то в этой сфере? — Да, возможно, — как-то рассеянно отозвался Лемюэль. — Но для начала одного вашего согласия участвовать в исследованиях и отвечать на вопросы будет более чем достаточно. Пока мы не поймем, с чем столкнулись. — Какого рода исследованиях? — настороженно уточнил Снейп. Истории о том, как маглы ловят волшебников и запирают в своих лабораториях, чтобы ставить бесчеловечные опыты были одной из популярных страшилок в спальнях Слизерина. Собеседник правильно трактовал его вопрос. — Ничего влияющего на физическое или ментальное здоровье. Максимум физического воздействия — взять кровь на анализ. Фиррентис, я понимаю, какой соблазн тебе подсовываю, но это мой человек со всеми вытекающими, ты понял? — Как прикажет господин доверенный советник, — неожиданно монотонно отозвался череп. — Вот так и прикажет! — отрезал Лемюэль. — Господин Снейп, я очень прошу вас сотрудничать, но вы имеете право отказаться, если какие-либо эксперименты еретехов покажутся вам недопустимыми или опасными.       Фраза «это мой человек со всеми вытекающими» звучала очень... многогранно, и некоторые грани были откровенно острыми. А кто такие «еретехи», Снейп решил выяснять по мере необходимости. Сейчас его больше волновало другое. — Мы начинали обсуждение моих запросов, — максимально вежливо напомнил он. — Как я понял, мы сейчас находимся очень далеко от Англии, но мне по-прежнему важно узнать, что там происходит. Видимо, это является довольно сложной задачей, и я готов продолжать обсуждение своей полезности, пока не найдется нечто соразмерное... — он выжидательно умолк.       Лемюэль переглянулся с летающим черепом. Это выглядело бы потешно, если бы не напряженное и неуверенное выражение лица человека. — Господин Снейп. Я не хочу сейчас озвучивать выводы о вашем родном мире, которые напрашиваются по итогам этой беседы. Я прошу вас подождать хотя бы несколько дней, пока Фиррентис сможет провести более детальный анализ ситуации. — Неприемлемо! — отрезал Снейп раньше, чем подумал, что такой тон может быть неуместен в сложившихся обстоятельствах. Он постарался смягчить дальнейшие слова, но продолжил достаточно решительно: — У меня на родине была война. Гибли люди. Возможно, это происходит и сейчас, в эту самую минуту. Возможно, там необходимо мое вмешательство... Господин Лемюэль, я заплачу любую цену, и поверьте, я действительно могу быть полезным.       Взгляд Лемюэля оставался сочувственным, но непреклонным. А Снейп ненавидел себя за намерение в очередной раз повторить уже дважды совершенную ошибку, но слова уже срывались сами: — И вы правы: принудительный труд, особенно в моем случае — неэффективен. Поверьте, БЕСполезным я тоже быть умею. Мне нужно знать, что там происходит, и при необходимости вмешаться. После этого, если пожелаете, мои таланты, мои знания, моя жизнь до самого конца — все будет принадлежать вам.       По лицу Лемюэля проскользнула очень недобрая насмешливая улыбка. Она проявилась ровно на миг, и Снейп успел отчетливо представить следующие за нею слова, что-то в духе «ты и так принадлежишь мне целиком. И я смогу тебя заставить делать всё, что мне понадобится». Но усмешка скользнула и скрылась, на смену ей вернулось все то же сомнение пополам с сочувствием. Лемюэль покачал головой и обратился к черепу: — Как думаешь, информация о наших соображениях может сильно повлиять на результаты твоих исследований? — Я сделаю поправку с учетом этого фактора. Добровольное сотрудничество объекта крайне желательно.       Лемюэль кивнул, принимая решение. — Господин Снейп. Вы настаивали сами, поэтому я сообщаю вам информацию, достоверность которой пока еще под большим вопросом. Фиррентис, я правильно помню, что история древней Терры исчислялась в нескольких тысячелетиях? — Да, но точные цифры уточняются... — Я понимаю, — прервал сообщение черепа Лемюэль. — Так вот, господин Снейп, время находится в ведении того же божества, которому принадлежит и знак на вашей шее. По актуальному летосчислению у нас сейчас сорок первое тысячелетие. А Терра, которую вы описываете — это древняя колыбель человечества, из которой оное человечество выросло чуть менее сорока тысяч лет назад. Если вы действительно родом оттуда, то вмешательство в какие-либо конфликты на вашей родине уже сильно запоздало.       Снейпу потребовалось около десяти секунд, чтобы осознать услышанное. А потом, на тридцать девятом году жизни, он впервые узнал, что такое проблемы с сердцем. Это самое сердце очень внятно отстучало «О-ПОЗ-ДАЛ», на последнем звонком «Л» стеклянно звякнуло и раскололось, осыпав острыми осколками лопатку, ребра и позвоночник. И белизна кабинета утонула в стремительно накатившейся тьме.