Ниндзяго: лесные воители.

— Хвала Предкам, ты ещё цела и невредима! Пиксал с изумлением замирает, отвлекаясь от разговора с Бетами, и оборачивается на блудного друга. Тот как приблизился, согнулся пополам, жадно вдыхая воздух. Хорошо зная такое состояние друга, Борг сразу поняла, что что-то случилось, и далеко нехорошее. Если Смит прибегает весь впопыхах, жди от него только плохие новости.  — Пикс… где Зейн? Он мне нужен… В лагере… вообще есть Альфы? — пытался отдышатся Омега, поднимая глаза на ученицу.  — Кай, ты о чём? И кстати где ты был всё это время?! Ты хоть представляешь, как мы с Зейном переживали?!  — Пикс… сейчас…  — Тебя всю ночь не было! — горячо перебила его Пиксал, выражая беспокойство и всю свою злость за легкомыслие лиса. — За тебя также Джей переживал. Он никому покоя не давал, всё гадал, что с тобой что-то случилось. Ты представляешь как он теперь зол на тебя? Зол, потому что ты ему ни слова не сказал!  — Знаю! — встречно повысил голос Смит, но тут же успокоился, завидев чужие любопытные взгляды на себе. — Сейчас это неважно! Где Зейн?  — Он у себя: принимает раненых, которые только что пришли, — растерянно моргает девушка-лисица. Смит недовольно мычит. Значит набег на племя Теней уже как давно совершён. Лагерь оставили практически без защиты. Что делать? Вот-вот нагрянут воины ветра, а основной силы у племени нет.  — Вот что, держите оружие при себе и готовьтесь к худшему, — бросил он на одном дыхании и поспешил в родной дом, проигнорировав изумленные взгляды Бет и горячие просьбы Пиксал объясниться. Ворвавшись в родные покои, он кинулся к своей кровати, вставая на четвереньки и заползая под неё, на ощупь выискивая заветную вещь. Наконец дотронувшись фалангами до кожаного ремня, он рывком натянул на себя, вытаскивая ножны, в которых прятались лезвия двух катан. Для проверки он оголил одну из них, с особым интересом вглядываясь в своё отражение. Воспоминания тут же напали на его разум, показывая красочную картинку: он чётко видел, как перед ним стоял опекун, протягивая те самые катаны, а за ними незамедлительно потянулись его маленькие ручонки. Смит мотнул головой. Сейчас нет времени на это. Нужно позаботится о безопасности других Омег и Бет, которые не будут способны защитить себя. Изначально он планировал дальше забежать в дом целителей к Зейну, но, завидев предводителя в центре взбудораженной толпы, поспешил к нему. У него до недавнего времени никак не укладывается в голове загадочный образ Мастера Ву в доме на Священном дубе. В детстве он много раз слышал о тёмной магии и о тех, кто ей владеет. Но чтобы это продолжалось до настоящего времени… уму непостижимо! Этому есть объяснение, по крайней мере должно быть. Иначе можно подвести итог, что либо с ума сошёл он, либо Ллойд… «Ллойд?! С какой стати я поверил ему тогда на слово?! Для чего-то же он пытался задержать меня далеко от сражения, а проверить в действительность слов Альфы об отсутствии предводителя не было времени». «Что ему известно?» Дальше думать об этом не было возможности, так как лис оказался рядом с толпой, которая окружала главу племени. Смит из-за волнующего говора мог расслышать только заключение опекуна.  — Беты, дети и те, что в положении, направляются в мой дом немедленно! Будете выжидать конца битвы на верхнем этаже, остальная часть попытается обратить внимание на себя. Мы должны продержаться до возвращения наших воинов. Всем занять свои места! Толпа, которая составляла по большей части из Омег, разбежалась по всей территории; остальные последовали за Мисако, которая поручилась проводить всех бет в покои предводителя.  — Мас… Дядя Ву! — крикнул до боли в горле Смит, пытаясь не поддаваться потоку людей, который расшатывал его, чуть ли не сбивая с ног, бесцеремонно толкая всё дальше от белого Оками. Все были в напряжении; никому не было дела до чьих-то переживаний, потому что самим страшно. Страшно сражаться один на один с Альфами, которые наверняка не дадут никаких поблажек. Которые посчитают битву возможностью хорошо отыграться на них за всё совершенное светлым племенем. Предводитель выжидающе замер, заострив уши. Ему показалось, или в самом деле он услышал голос своего воспитанника? Белый Оками себе места не находил, когда к нему поздно вечером заявился Зейн, говоря, что Кая до сих пор нет в лагере. Конечно, он мог бы послать кого-нибудь на его поиски или же самому лично заняться этим. Но также он знал, что Ллойд тоже ещё не вернулся. А значит есть вероятность, что они объединились. Альфа был уверен в своём племяннике, несмотря на то, что успел пообщаться с ним всего-навсего два месяца. Он знает, что тот защитит Кая при необходимости. Верит в самого Кая, который просто так не даст себя в обиду.  — Кай?! — он целенаправленно развернулся, и его голубые глаза наткнулись на золотые. От зрительного контакта у Смита внезапно прибавилось сил, и он упорно пробивался вперёд против людского течения к Альфе. Мастер тоже было хотел пойти навстречу, как, словно по щелчку пальца, все воины изумленно застыли, вслушиваясь в чужой боевой клич, а затем из единственного выхода лагеря ворвался запах.  — Воины Ветра уже здесь! Как услышав, все Омеги напуганно сжались, напрочь забывая о своём боевом духе. Беты-воительницы выглядели немного сдержанней, однако у каждой меч в руке или другое холодное оружие заметно подрагивало. Такое напряжение чувствовали все без исключения впервые; неизбежная паника начала охватывать каждого светлого, тем самым обескураживая. Смит с застывшим ужасом шумно вдыхает и выдыхает, принимая и тут же отвергая из себя чужой запах, который с каждым мигом усиливался с приближением врагов. Нужно собраться, сейчас никак нельзя теряться, Смит заставляет себя, но почему-то его рука до сих пор в нерешительности замерла у самой рукоятки одной из катан. Чего он боится? Почему он вообще боится?! Неужели он так уверен, что они не справятся без Альф? Кай привычно оглядывается, выискивая знакомую тёмную макушку, и тут же вспоминает, что его сестра в данный момент находится за границей родного племени.  — «Это даже к лучшему», — он нервно прикусил нижнюю губу. — «Пока она с Оками — она в безопасности». «Чего не скажешь о нас…» Пытается найти Джея; не выходит, вокруг него много воинов, силуэты которых не позволяют ему рассмотреть местность дальше. А ведь он не увиделся с ним, не пересёкся даже взглядом. Тревога нарастает вместе с желанием найти друга, но он даже не делает каких-либо усилий, чтобы двинуться на поиски. Он напуган, животный страх сковал его полностью своей превосходящей силой, превращая когда-то прежде стойкую храбрость в воспоминание о ней.  — Они здесь..! — паренёк-лис буквально выкатился из неоткуда, впопыхах спеша к скопившейся кучке вооруженных с растерянными глазами. Он махал руками и кричал одну и ту же фразу. — Они здесь..! Затем он резко вскинул голову и замер, с животным испугом всматриваясь в каждого воина перед собой. Он с усилием протянул руку в их сторону, немо моля о помощи, затем падает лицом в землю, закатывая глаза. Толпа Омег и Бет с ужасом взвизгивает, разглядев стрелу на спине падшего. Смит будто прирос к земле, а корни, что внезапно вырвались из-под земли и в один миг обвили его тело, сдавили все внутренности, не давали вдохнуть полной грудью. Они убили его. Очередная беда не долго заставляет себя ждать. Из выхода в лагерь с победоносным кличем выбегают воины Ветра, азартно сверкая взглядами, когда кроме слабого пола никого не приметили.  — Лисы! Что мы в самом деле?! Отпор давать нужно! Вперёд! — чуть не сорвав голос от возмущения крикнул Марк, и Кай мимолётно понимает, что давно не видел своего соседа. Он уставился на тёмного лиса, который после своих слов тут же рванул навстречу к врагам; за ним, заражаясь его решимостью, поспешили другие, оглушительно крича для настроя. Кай особо не спешил. Не был до конца готов после всего, что он успел пережить. Желание бежать прямиком к разоренной вражеской армии, состоящее полностью из Альф, и защитить родной дом и своих соплеменников мгновенно отпало. Он предпочёл бы стоять намертво на ровном месте и наблюдать на весь ужас, который уже начался и который никак не предотвратить. Смит в полном замешательстве. Неужели он позволил этому свершиться? По своей же глупости на его глазах погибнут его товарищи. «Этого он больше всего боялся». «И теперь он лично это лицезреет». «Свою оплошность…» Кай настолько впал в отчаяние, что не заметил, как на него стремительно надвигается Альфа, готовый вот-вот замахнуться булавой. Но этому помешало внезапное появление Беты, которая, завидев «замороженного» Смита, буквально накинулась на него роняя на землю, тем самым избежав вражеского удара. Кай будто всплыл на поверхность из мрачного омута, проснулся, наконец снова видя окружающую обстановку. Над ним нависла запыхавшаяся девушка, что с бешенством взглянула на него, нервно подув на падающую прядь, что мешала одному глазу видеть.  — Что стоишь, как истукан?! Жить надоело?! Алый Кицунэ успел только потеряно моргнуть, как та соскочила с него, предвидя второй выпад воина Ветра; не прогадала. Девушка-лисица, враждебно прожигая напротив, отразила удар, после уводя врага за собой подальше от Смита, чтобы дать ему очнуться. Омега поспешно приподнялся, оглянувшись. Было ощущение, что он попал в временную воронку, где всё происходит неестественно быстро. Он не успевает проследить ни за одним воином, за его движениями. Кая трясёт, такого он ещё не испытывал, не имел даже представления, ведь он думал, что так сражения переживают только слабохарактерные трусы. «Слабохарактерные трусы…» «Разве я трус? Я могу быть наравне и хуже труса?!» Внутри Смита словно загорелся боевой огонёк. Он обозлился на самого себя, что дал себе слабину и нашёл время пожалеть себя. Отчаиваться - вовсе не по его части. Искренний гнев на самого себя породил в нём новые силы, а вместе с ними старую-добрую жизнь с прошлыми битвами и с патрульными бессонными ночами. Кай сдвинулся с места, затем ринулся вперёд. Точно не зная, куда именно, но он чует, что так правильно и необходимо. Его путь преграждают чужие стычки, воины Ветра, но тот ловко лавирует между ними, ни другим, ни своим не давая шансов себя как-то задеть. Он постепенно вспоминает бывалый опыт, вспоминает себя настоящего. «Если я виной тому, что происходит сейчас, значит я должен сделать всё возможное, чтобы предотвратить свою ошибку». Боковым зрением виден наступающий крупный силуэт, и Кай машинально оголяет со спины свои верные катаны, блокируя удар мощного меча, на время ослепляя блеском своих лезвий недруга. Тот щурится, и его неприятная морда искажается в гневе. Смит нагло смотрит в ответ, а в глазах горят привычные ему опасные искры. Он резко отпрянул, тем самым давая противнику вступить вперёд для равновесия. Он незамедлительно обернулся к нему и на повороте остриём задел переносицу Альфы, окровляя. Воин сдавленно зарычал, роняя меч и взявшись за больную зону, параллельно пытаясь вытереть из глаз кровь, что успела попасть. Смиту было равнодушно, ослепил он его на всю жизнь или только задел кожный покров; главное обезвредил. Он рванул в поисках другого противника и находит. Альфа издевательски посмеивался, всё сильнее придавливая подошвой к земле хвост Омеги, которая пытается вырваться, бесполезно ударяя своими хрупкими кулаками одну здоровенную руку недруга. Алый лис ускорился и в прыжке набросился на воина Ветра, вперёд выставляя оружие. Тот чудом вовремя уворачиваться, отпуская со своего временного плена Омегу. От девушки и след простыл, а на том месте, где она уронила своё оружие, ничего не осталось; видать, успела прихватить. Альфа одарил Смита испепеляющим взглядом, в мыслях расчленяя из-за того, что не дал вдоволь насладиться чужими мучениями. Воин Ветра обеими руками взялся за цепь, которая была прицеплена к поясу, и кинул её на лиса. Каю пришлось закрыться от неё одной из катан. Этого и добивался противник; цепь, кончиком встретившись с лезвием, прочно обвила её, и воин Ветра натянул цепь на себя только уже вместе с катаной, которую не смог удержать Смит при таком мощном и внезапном рывке. Альфа ехидно усмехнулся, оставляя «добычу» подле себя и продолжая крутить цепь, с целью повторить то же самое со вторым оружием. Кай понимает всё сразу, но не успевает что-либо придумать; всё вокруг происходило слишком быстро. Цепь была уже запущена и она снова обвила лезвие. На этот раз золотоглазый смог удержаться за рукоять, когда её натянули, но и в то же время оказался в неудобном положении для атаки. Омега был в опасной близости к врагу. Смит пытался выдернуть свою катану, но ему поздно становиться ясно, что это бесполезно. Альфа своей широчайшей ладонью охватил тонкое горло светлого воина, и это вынудило Кая схватиться за пальцы-сардельки, пытаясь раскрыть ладонь, чтобы не так сильно ощущать болезненное давление. Проявилась одышка, которая не несёт за собой ничего хорошего. Силы будто покинули тело лиса; он буквально свисал тряпичной куклой в ладони врага. Омега начал производить глубокие судорожные вдохи, следом и выдохи, а после Кицунэ с ужасом понимает, что лёгкие совместно с сердцебиением остановились. Кай, будучи есть разумным существом, которое ещё не желает свести счёты с собственной жизнью, испуганно начал дёргаться, кряхтя прямо в лицо противнику. Ещё немного и он падёт в соблазнительно-манящую темноту, если он ничего не предпримет, или на его покушение никто не вмешается. Новая судорога прошлась волной по всему телу, в последствии чего некоторые мышцы нервно и неприятно подрагивали. Руки, всё это время сцепившиеся за пальцы убийцы, обессилено опустились болтаться как верёвки. Смит не задумывался о добром-прошлом, не задумывался о возможном мрачном будущем, которое он навёл на всех ни в чем не повинных соплеменников из-за своего же промаха. «Виновен он». «А значит он один заслуживает смерти». «Почему тогда из-за него должны страдать другие?» «Где те самые «высочайшие» Предки, которые должны были всё проконтролировать и избавить племя Света от беды? Почему они бездействуют?» «Не может быть, чтобы пророчество исполнилось после гибели «избранника»!» «А «избранник» ли он…?» Кай лишь думает об одном: он хочет жить. Он ещё много чего не успел сделать, многому чему не научился. Он не хочет, чтоб его история вот так закончилась. Нелепо по его мнению, но самое распространённое в битвах. Он ждёт чуда, молит о помощи тех самых высочайших, в которых только что усомнился. Кай находит в своих прежних стараниях одну бесполезность. Разве для этого он настраивал себя биться за чужие жизни дальше? Чтобы попасться и умереть?! Омега мыслит, что всё вокруг было лишь обманом, и та женщина, что посещала его, был лишь выдуманный им же образ в обыкновенном сне. Он всегда думал и чувствовал себя «важным» воителем в племени, мечтал, чтобы все в нём видели «Оками», хотя бы душой и сердцем. Мечты перешли предел, и теперь он воображает, что имеет дело с самим духом предков. «Всё встало на свои места». «Я сошёл с ума…» Он не сразу заметил, как перед ним противник, округлив глаза и закатив их так, что не было видно зрачка, в немом крике раскрыл рот, насколько было это возможно, и согнулся дугой назад, освобождая горло шатена. Парень обессилено пал, срываясь в сухом кашле и жадно глотая воздух в почти опустевшие лёгкие. Краем глаза он видит, как его противник дёрнулся во второй раз и рухнул на землю, больше не шелохнувшись. На его спине и правом боку торчали знакомые Смиту стрелы. Он взглянул в сторону дома целителей и увидел своего спасителя, который продолжал не подпускать врагов в свою обитель, где припрятаны больные с раненными и его ученица. Зейн всегда обладал зорким глазом; в его руках любой лук любого качества будет попадать исключительно в цель. Где-то сверху предупреждающе верещит птица - сокол целителя, указывающая хозяину нуждающегося в помощи. Зейн поспешил туда, где беспокойно мотает круги сокол. Шатен наконец решается приподняться, с неким удовлетворением всматриваясь на рядом лежащий труп его душителя. Ему не было его жалко, хоть и никогда не позволял себе никого убивать. И тут Кая осенило. Зейн - Целитель - убил воина. Убил тот, кому сие действие под строжайшим запретом самого Воинского закона. «Неужели, когда это всё закончится, Мастер Ву будет обязан изгнать Зейна из племени, если узнает об этом?!» Омега снова взглянул перед собой. Зейна нигде не было видно, но зато он с замиранием сердца завидел воина Ветра, который ворвался в уже незащищённый никем дом. Решение приходит само; Смит, прихватив катаны и спрятав их в ножны за спину, помчался со всех ног в хижину, уклоняясь от чужих силуэтов. Ворвавшись внутрь, его уши заложило напуганными возгласами больных и раненых, которые по своей возможности старались спрятаться от врага в разных комнатах. Смит с ужасом обернулся в сторону женского крика. Пиксал! Комната целителей была открыта настежь, забежав туда, он изумленно замер, увидев в первую очередь массивную спину воина Ветра. Крупный силуэт скрывал девушку наполовину, которая всеми усилиями пытался слиться с углом. Она дрожала всем телом, крича о помощи и помиловании. Смит знает, медлить нельзя, но и убить Оками он ещё не готов. Чем дольше он запутывался в своих желаниях, тем меньше оставалось времени для Пикс. Но когда девушка, в очередной раз болезненно выкрикивая, немного выгибаясь, показала шатену кровоточившую рану, у Кая будто мозговая лампочка лопнула от избытка эмоций. Его взгляд волшебным образом зацепился за верёвку, что валялась на полу, будто она была предназначена для этого время и этого острого момента. Смит уверенными движениями схватился за неё обеими руками, стремглав приблизившись к воину, со спины обвивая верёвкой шею противника, который обескураженно уронил свой нож, наверняка окровавленный кровью целительницы. При этой мысли у Смита ничего не осталось, кроме злобы и ненависти к тем, кто легко и просто может напасть на беззащитных. Он с новым рывком потянул вниз, заставляя врага прогнуться пополам. Воин хрипит, всеми усилиями пытаясь вырвать из себя верёвку, что вызывает неприятное давление. Кая это больше не остановит. Его двигали гневные чувства, злоба, дикое возмущение: всё это поспособствовало отключению светлого разума. Он делал то, что считал правильным в данном случае; он в последний раз сомкнул два конца верёвки, и тело вражеского воина потеряло жизненные силы. Оно в миг полностью расслабилось, голова опустилась синхронно с руками. Этот воин больше никогда не проснётся. Сразу позабыв о нём, он тут же оказался возле раненой девушки, аккуратными движениями помогая ей встать. Из уст целительницы в очередной раз выходил болезненный стон. Поэтому Смит решил уложить девушку-лисицу на одну из кровать.  — Потерпи, сейчас я что-нибудь найду. Он не успел обратить внимание, как целительница пыталась ему что-то сказать, но часто-прерывистое дыхание не позволяло ей произнести и слова. Она с прослезившимися глазами наблюдала за спиной Смита, который судорожно метался из шкафчика к шкафчику в поиске чего-то полезного. И видимо не находил, это доказывали дёрганные взмахи лисьего хвоста. Пиксал, позабыв обо всём на свете, приложила окровавленную ладонь к ране, после чего болезненно замычала. Это привлекло внимание парня, который обернулся на зеленоглазую. Пиксал незамедлительно указывает свободной дрожащей рукой на верхнюю полку, и Смит подрывается туда, запрыгивая на стол, оставив беспокойство о чистоте, что должна была быть в первую очередь в доме целителей, на задний план. Сейчас ему неуместно зацикливаться на такие мелочи. Его подруга тяжело раненая, и он немедленно должен остановить кровь, пока не дошло до худшего положения. Краем глаза через окно Смит, стискивая зубы, наблюдает за бойней снаружи. Видит как ранят его знакомых, а Альфы, по видимому, до сих пор не появились. Ни один. Где же они все? Кай наконец в глубине коробки находит повязку, спрыгивает со стола и подрывается к Пикс, которая больше не может сдерживать слезы. Она терпит, не поддается панике, стараясь не кидать взгляд вниз, где с каждым мигом картинка становится всё багровей и мрачней. Смотря на мучающуюся девушку, Смиту самому кажется, что тоже где-то сбоку чувствует неприятное покалывание.  — Так, Пикс, всё хорошо. Я рядом, — лис наклонился над подругой, раскручивая повязку. — Сейчас я тебя чуточку подниму. Кивни, когда будешь готова, — но шатен не может ждать. Его переполняющие волнительные ощущения мысленно возвращают на поле битвы, где он тоже необходим быть. Но и подругу он не имеет права оставлять в таком состоянии. Несмотря на то, что ему довелось ночевать у целителей практически месяц, он не так много мыслит в медицине. Он в основном полагался на интуицию. Мысль о том, что вражеское войско превышает их численностью примерно в одну четверть, да и к тому же составляющая из одних Оками, ставит сложный выбор перед Омегой. Невозможно быть одновременно в двух местах сразу, и Смит это прекрасно осознает. Если он и перевяжет девушку, то с ней нужно будет остаться, пока не появится Зейн, который с головой увлечён как раз-таки битвой. Душа рвётся к соплеменникам, к предводителю. Но эту гонку сердца и разума, при виде подруги, побеждает второе с решающим рывком перед финишем. Смит одной рукой уже приподнял Пикс, как с опозданием слышит со спины посторонние шаги, а в нос ударяют незнакомые запахи. Следом он успевает только испуганно хлопнуть ресницами, ощущая, как его властно утягивают назад от целительницы. Резко раскрытая ладонь выронила повязку на пол, рядом с койкой, где беспомощно лежала белая Омега. Оба воина Ветра, один из которых удерживал Смита, завидев состояние девушки, решили не трогать её и поспешили к выходу.  — Нет… не-е-ет! Вы не можете её так оставить! Отпустите меня! Ей нужна помощь, как вы не понимаете?! — истерично выкрикивал Смит, не нарушая зрительного контакта с девушкой, во взгляде которой он увидел отчаяние и принятие. Что значит принятие? Нет, ей ещё рано умирать, как она может?! Кицунэ усиленней пытался вырваться от чужих рук, намереваясь вернуться к Пикс. Кажется, это не особо понравилось противнику, поэтому, развернув наполовину сопротивляющегося Смита к себе, он с размаху ударяет локтем в район опасной близости к виску. Кай ощущает, как стремительно падает куда-то глубоко вниз, в тёмную-притёмную бездну. Он не успевает проконтролировать своё сознание, как неизбежно теряет его. Воины Ветра вышли из дома и приближались к скопившемуся народу в центре поляны. Бой был окончен, и далеко не в пользу светлых воинов. Все Омеги и Беты были насильно усажены в кучку, у каждого пленного были верёвкой зафиксированы руки за спиной, что не позволяло бороться дальше. Светлых воинов окружали противники, открыто показывая своё ядовитое довольствие своей работой. Один воин, ни малейшего своего внимания не обращает на волнительные выдохи и выкрики больных и замуровал дверь, тем самым преграждая выход из помещения. Второй же несёт через плечо расслабленное тело шатена прямиком к другим пленным. Голубоглазый поднял голову и с изумлением замер, узнавая друга, которого притащили и, бесчувственно бросив на землю, завязывали тому руки на случай, если тот очнётся. Затем воин, не забыв язвительно ухмыльнуться, кинул у самых колен соплеменникам, и Джей, не выдержав такого похабного отношения, хотел было броситься к Смиту, но ему помешало чужое остриё, которое ещё немного и могло бы перерезать ему горло. Уолкер выстрелил взглядом на врага, морда которого была искажена ехидной довольной ухмылкой.  — Ещё одно движение, и готовься прощаться со своей головой. — пригрозил ему тот, глазами указывая, чтобы тот вернул своё исходное положение. Вопреки заманчивому желанию поступить так, как кричит сердце, Джей находит в себе терпение и гасит внутреннее возбуждение, возвращаясь на место. Друг ему дорог, но в той ситуации, когда шатену «пока что» ничего не угрожает, собственная голова становиться дороже. От мыслей его отвлекают ненавистные возгласы соплеменников. Уолкер направил взгляд в ту сторону, куда срывают голос, и ошарашено замирает, когда на поляну неторопливым шагом выходит преспокойный Ронин. Его вид был настолько важным, что у любого существа не хватит терпения, чтобы не обратить внимания на представленное лицемерие и отреагировать. Кругом кричали разъярённые обвинения на бурого волка, ругали последними словами, называли предателем. Альфа будто не видел и не слышал когда-то своих людей, как ни в чём не бывало подошёл к предводительскому дому, но Мастер Ву вышел навстречу раньше, враждебно и в то же время разочарованно сверкая небесными глазами. Их игра в гляделки затянулась на приличненькое время; это хватило, чтобы весь лагерь погрузился в тишину.  — Я доверял тебе, Ронин, — в хрипловатом старческом голосе были хорошо скрываемые нотки отчаяния и некой обиды за собственное неправильное решение. — Доверял настолько, что лично посвятил тебя глашатаем.  — Это была твоя ошибка, и ничья больше, — морально добивая, безэмоционально проговорил Альфа, протягивая верёвку, тем самым давая понять что-то. — Выбор за тобой, либо ты самовольно сдаёшься, либо насильно, при чём после этого я поднимусь наверх, — он указал на окна второго этажа, в котором были припрятаны женщины, старики и большая часть оруженосцев. — и убью каждого, кого там найду. Предводитель задумчиво опустил взгляд, как можно дольше растягивает момент, до последнего надеясь, что светлые Оками вовремя заподозрят неладное и вот-вот прибудут в лагерь. Мастер Ву под моральным давлением старался не смотреть на последствия битвы, однако не смог. Он оглядел всех пленных, а они смотрели в ответ, с такой же покорностью и почтением как прежде. Ву не может рисковать чужими жизнями, он был рождён для того, чтобы защищать и сохранять их. Он так устроен был с юности, и, конечно, не всегда происходит так, как бы хотелось; невозможно спасти от угрозы абсолютно всех; отец ему рассказывал, что имеет право забирать жизни только тот, кто их дал. И если Оками погибает из-за трагичной случайности или тяжёлой болезни - так было решено Верховными. Образ соплеменников, что прятались на втором этаже, внезапно предстал перед глазами. Напуганные, беззащитные, потерявшие надежду - их силуэты в старческом разуме чернеют, а их потемневшая кожа буквально тает и сползает на пол, как воск при горевшей свечки. Среди них он видит знакомые две седые косички, и сердце пропускает удар, когда он видит не искажённое жарой лицо возлюбленной. Она была ещё не тронута угрозой, единственной чистой, а её живые глаза были на мокром месте. Она не может пустить слезы, ведь они моментально высыхают, не оставляя после себя даже след. Мастер Ву решительно взглянул на своего бывшего преемника и молча протянул свои руки. Это был знак его подчинения, и Ронин на него отреагировал сразу, умело обвивая верёвкой старческие кисти. Затем он повёл его за собой, совсем немного отходя от дома, и надавливает на спину, вынуждая предводителя сесть на колени, как сидели все пленные напротив него. В центр события выходит чёрная волчица с сопровождением собственного ядовитого и горластого смеха. Её тёмные глаза так и отражались от восходящего солнца хищными искрами, с нескрываемым удовольствием оглядывая свою проделанную работу.  — Не могу поверить, что я дожила до того времени, когда племя Света стоит на коленях передо мной! — Банша театрально подняла руки к небу, затем, будто прочувствовав на себе взгляд, повернулась к усаженному Мастеру Ву и со всей своей наглостью усмехнулась тому в лицо. — Даже всеми известный Тёмный Лорд за всю историю не добился таких успехов!  — Ты имеешь право возвышать себя, в то время, как у тебя есть свой предводитель? — Ву искренне не понимал мотивы Мастера Морро, вернее не понимал причины их зарождения. Белому Оками что-то подсказывает, что дело вовсе не в молодом предводителе. Он уверял себя, что первое племя, которое стерпит его нападение, будет племя Теней. Именно в нём было для него много врагов, с которыми с ранних лет хотел разобраться. И об этом знал только Мастер Ву. Банша словно ждала любого намёка на её предводителя и только сильнее натянула улыбку. Не сдержавшись, она зловеще рассмеялась.  — Мастер Морро мёртв! — на повышенных тонах заявила вся довольная Альфа, вынуждая всех светлых воинов открыть рот в немом крике. Над поляной вновь раздался ехидный смех Банши, и у каждого третьего складывалось впечатление, что вражеская волчица была не в себе. Было в ней что-то сумасшедшее, сама Альфа по своему поведению не старалась даже это скрывать.  — В поединке за звание предводителя я не проявила к нему никакого милосердия. Когда-то юный «мальчишка» изначально не был достоин высокого авторитета. Теперь согласно Воинскому Закону я глава племени Ветра, и только я с этого момента решаю судьбу каждого из вас! Она простояла перед всеми не больше пяти минут, и этого времени хватило, чтобы все светлые единолично захотели заткнуть ей громкоговоритель и, утягивая за волосы, запереть её в погребе, какой первый попадется. Один воин выходит из тени к руководительнице мятежа, даёт свой непривычно большой лук и из колчана вынимает стрелу, с бесконечным почтением в тёмных глазах подаёт и её. Безумная улыбка и не думала исчезать с лица тёмной волчицы. Когда лучник зажег стрелу, Банша направила лук на дом целителей, где были замурованы больные и раненые.  — Я заставлю племя Света пасть духом. Считайте это своим проигрышем. Из-за вашей слабости погибнут те, которые не смогут больше защитить себя. Зачем таким сохранять жизнь? Больные, слабые, полу-живые - все они мусор, бесполезные существа, которым больше не место в суровой жизни. Останутся только сильные; таков был закон древних предков. Из рядов пленных первый прозвучал юношеский визг:  — Она сумасшедшая!  — Прошу, не надо!  — Будьте благоразумными! Банша невозмутимо вслушивалась в слова о помиловании, но своё решение не изменила, выстрелив в окно дома, тем самым разбивая его. Оттуда заполыхало жарким пламенем, отчего следом рождения пожара вырывались душераздирающие крики и тяжёлый кашель раненых и больных.  — Кто ты такая, чтобы забирать жизни?! — с диким возмущением вырвалось у одной из Бет, у которой как и у большинства горестно прослезились глаза. Банша оглянулась на неё с недовольством, затем как ни в чём не бывало истерично засмеялась.  — Детка, теперь я ваша Верховная! Я та, которая решает жить или не жить!  — Победа над предводителем не делает тебя Всевышней. Всегда найдутся другие претенденты на власть, — протестующе нагибаясь вперёд, сурово выдавил Мастер Ву.  — Ты не в том положении, чтобы мне причитать, старик!  — Значит единственное, что я могу, попросить тебя потушить огонь! Те воины не заслуживают такой смерти! Банша снова рассмеялась, ощутив в своих руках множество жизней, которыми может свободно распоряжаться. Да и не только это было причиной её ядовитой ехидности; сам глава племени просит на коленях о сохранении жизни. Что, если не это, способно прочувствовать вкус власти? Со временем все заметили, что отчаянные крики из горящего дома резко прекратились.  — Они там что? Уже того? — произнёс с недоверием один из вражеских Оками. Банша с подозрением нахмурилась и жестом указала рядом стоящих к ней проверить обстановку. Туда двинулись трое и, доходя до самой двери, они без особых усилий вышибли её, машинально подставляя оружие вперёд. Через яркие языки пламени и густой дым внутри, воины пытались разглядеть тёмные силуэты на полу. Но как бы они не всматривались, ни одного тела не смогли обнаружить. Один из Альф торопливо двинулся к Банше  — Разглядеть отчётливей не удаётся, но кажется… — он неуверенно сглотнул, бегая глазами то на свою глашатаю, то на Ронина, по виду которого можно заявить, что тот давно учуял что-то неладное. — тех людей будто и не было.  — Что?! — завопила тёмная волчица скрежещем слух голосом. — Невозможно. Проверь ещё! Тот кивнул и не успел преодолеть и половину пути, как в нерешительности остановился, оцепенело отходя назад на пару шагов. Все вражеские воины словно по команде побледнели и замерли подобно статуям, а по рядам пленных Омег и Бет поднялся восторженный гул. На двоих воинов Ветра с боковых сторон горящего дома набросились светлые, дружно выкрикивая боевой клич. Следом двинулись и остальные, распространяясь по сторонам, словно бегущая река через валуны. Было такое ощущение, что их количество бесконечно. Альфы первым делом принялись за противников, что наполовину потеряли свою бдительность от такого внезапного манёвра. Ронин, утаскивая за собой предводителя, направился назад к дому, где планировал переждать какое-то время. Из-за собственной спешки он не приметил, как за ним целенаправленно бежал один светлый Оками.  — Нет! Всё должно было быть иначе! — заверещала Банша с искренним возмущением. — Ронин?! — поворачиваясь, крикнула она, но не увидела на прежнем месте ни бурого волка, ни белого. Понимая, что сейчас бесполезно что-либо разъяснять, она с безумным взглядом искала первую жертву, параллельно вытаскивая со спины двухклинковый меч. Малая часть светлых Оками, пользуясь отвлекающими сражениями других, освобождала пленных, на ходу разрезая верёвки. Джей, не дождавшись своего освобождения, бросился к шатену, который всё также лежал бессознательно.  — Кай! Кай, очнись, умоляю! Наши Альфы наконец вернулись, теперь племя Ветра не может нам угрожать. Кай! — голубоглазый дергал руками, желая встряхнуть Смита, но от глубоких переживаний он напрочь забыл, что он ещё сидит рядом с другом связанный. Он оглянулся назад, в надежде увидеть хоть одного, кто мог бы его освободить. И находит с облегчённым выдохом, когда ясно видит, что к нему прямиком приближается Ния.  — Кай! Что с ним?! — добежав, распушилась Смит, присев рядом и одним взмахов срезав верёвку ножом у обладателя веснушек и у лежащего брата.  — Точно не знаю. Но, скорее всего, его оглушили ударом по голове. — подтирая резко освободившиеся кисти, докладывал Уолкер.  — Его нужно увести от боя, помоги мне. — попросила девушка-волчица и приложила плечо Каю с одной стороны. Джей прихватил его с другой, и они поспешили к самому дальнему от поляны корпусу, стараясь попасться по пути исключительно своим. Тем временем светлый волк стоял напротив входа предводительского дома. Разогнавшись, он ногой вышиб двери, тут же разглядев рядом Ронина и подле него обездвиженного Мастера Ву. Блондин также с гулким хлопком закрыл дверь, чтобы его поединку никто из посторонних не смог помешать.  — Хватит бегать, Ронин. Прими хоть раз с достоинством бой один на один, без чужого вмешательства! — пробасил Ллойд так, насколько позволял его звонкий голос, и оголил свой меч, кончиком направляя прямо на бывшего глашатая.  — Ллойд, не надо! Его не просто одолеть! — пытался переубедить своего племянника Ву, но блондин и ухом не повёл, всё также продолжая враждебно сверлить взглядом неприятеля.  — Я польщен услышать такое от вас, — насмехался Ронин, опрокидывая старика в сторону, ближе к стене. — Если хочешь скорейшей смерти, парень, то я не буду настаивать, — продолжал своё бурый волк, вытаскивая секиру. — постараюсь сильно не затягивать для твоего же пожелания. Ллойд с холодной невозмутимостью наблюдал за любым движением противника, и эта сосредоточенность спасла его от первого удара, который он тут же отразил, не отрывая взгляда с нахальных болотных глаз, что ответно прожигали в нём дыры. В дальний корпус забежали Джей и Ния, первым делом направляясь к кровати, чтобы уложить бессознательного лиса.  — Что теперь? Мы не можем его так оставить, — первая начала девушка, кладя ноги брата на изножье кровати, тем самым приподнимая их.  — Не можем, — незамедлительно согласился Уолкер и нахмурился, будто предвидев что-то нехорошее. — Я могу остаться с ним. Ты будешь нужнее на поле боя.  — Кай бы ни за что не оставил меня одну. Даже если учесть его отдельное пристрастие к сражениям. Я остаюсь. Джей с пониманием кивнул и вернулся к двери для разведки. Что-то не давало покоя голубоглазому. Он был весь на иголках при одной мысли, что кто-то из вражеских в эпицентре событий додумается проверить именно этот корпус. Всё пустое запугивание и безостановочное разглагольствование - закончилось. Теперь воины Ветра никого не пожалеют, Джей в этом уверен. Если в то время их задержали как пленных, то из-за проблемы, которая помешала планам племени Ветра, и которую Джей ещё не мыслит; они так легко переключились из завоевателей в убийц. Серый лис никогда не поймёт их поведение, действия. Для них убить кого-то - дело простое. Разве после преступления их не грызёт совесть? Не проявляется чувство вины, которое должно болезненно давить нутро и разрастаться, словно уродливое, кривое дерево-сорняк? Уолкер пугливо подскочил на месте, когда перед ним расплывчато промелькнуло тело. Оно двигалось так быстро, что не сразу разберёшь, свой или нет. Но имея безграничную надежду на лучшее во всём, Омеге хочется верить, что они продержаться незамеченными до конца битвы. Он двинул на себя дверь максимально узко; мог поглядывать на ход событий теперь только одним глазком. Ния тем временем выглядывала из каждого окна через шторы, не забывая присматривать и за шатеном. После она внезапно подорвалась к шкафчикам, явно что-то вспомнив. Джей тут же обернулся на неё.  — Уксус, — объяснила она. — в каждом доме он должен быть. Им можно привести в чувства Кая. Джей молча кивнул, снова взглянув через щель, и неожиданно взвизгивает одновременно с болезненно-колким ударом сердца, завидев перед собой чужой глаз, а затем показалась и половина лица врага. Обжигающий взгляд так и заставляет все волосы на теле и шерсть на хвосте встать дыбом. В дом пробился чужой запах, напоминающий хвою.  — Ния! — кричит он, а сам тянет ручку на себя, одной ногой опираясь на стену, не давая противнику войти. Не менее распушившаяся Альфа, успевшая тем временем найти нужный бутылёк, подбегает к другу, присоединяясь к сопротивлению. Тот перешёл на безумный рёв, либо для привлечения внимания своих, либо для облегчения задачи. Понимая, что силы неравны и враг рано или поздно добьётся своего, Ния решает быстро. Она ловкими движениями берет в руки найденный бутыль, вынимает пробку и выливает всё содержимое на темно-рыжего Альфу. Кислота задела ближайшую руку, шею и половину лица, в добавок можно учесть, что жидкость после этого растекалась вниз под одеждой, разъедая кожный покров. Оками взвыл чуть ли не сорвав горло, моментально отрываясь от двери, чем и воспользовались Ния и Джей, заперев на этот раз дверь намертво. Ощутив некую безопасность, они как один оперлись спиной на дверь, после постепенно скатываясь вниз, пока не оказались в сидячем положение. Они ещё какое-то время переводили дух, пока пульс по ощущением не утихомирился.  — Ты на него весь уксус истратила, я так понял? — решил уточнить голубоглазый. Ему как нельзя кстати нужно отвлечься от недавнего адреналина. Ния лишь взглянула на него таким же взглядом, в котором отпечатался пережитый ужас, ведь она впервые, возможно как и сам Джей, столкнулась лоб в лоб с противником без оружия. Она коротко кивнула, показывая пустой бутыль. Джей опрокинул голову назад, легонько ударяясь об дерево, но ему всё равно. Ния перевела взгляд в сторону кровати, но из-за шкафа не могла увидеть лежащего шатена, кроме его опущенной руки.  — Может, попробуем народным методом? — будто прочувствовав на себе беспокойство девушки, спросил обладатель веснушек. Смит в немом вопросе прищурила глаза, немного сдвинув брови к переносице.  — Просто я подумал, — он сделал секундную паузу. — может холодной водой получится?  — Тут нет крана, — тут же оборвала предложенный план тёмная волчица, обречённо вздыхая. — это не корпус старейшин.  — Ясно. Это передышка могла продлиться и дольше, если бы кто-то внезапно не разбил окно. Джей и Ния, вскрикивая, подскочили на месте, наблюдая, как очередной воин Ветра, добивая стекло, выглянул из оконной рамы, оглядев сначала обезвреженного лиса, после на двоих, ухмыльнувшись.  — Всё же не все воины Света такие храбрые, — съязвил серый Оками. Ужас будто прочными цепями сковал тело обоих, не давая пошевелиться. Джей, совсем не осознавая того, взялся за руку девушки и ничуть не удивился, когда почувствовал, с каким напряжением Альфа держит опустошенный бутыль. Как он понял, Ния вовсе не была против, так они хоть вместе разделяют тяжёлые, едва контролируемые чувства. Тем временем воин Ветра начал взбираться внутрь, и не успели оба что-либо предпринять, как в грудь серого волка вонзился нож. Оками замер под аханье девушки, округлив глаза, а после выплюнул кровь и пал назад, скрываясь за рамой. В отдалённом шуме поле битвы, отчётливо послышалось, как тяжело пало тело, а следом предсмертные кряхтения. Лис и волчица медленно и с некой осторожностью приблизились к кровати, которую всё это время скрывал шкаф из их поля зрения. Им предстал очнувшийся Смит с слегка вытянутой рукой. Джей подметил, что на ремне друга место для ножа было свободно.  — Ну ты даёшь! — оценил Уолкер, и на него сразу устремились два взгляда. Первый - всё такой же напуганный, второй - пустой, будто глядит через его силуэт, в то самое окно, где он навсегда расправился с противником. Джей, с досадой вспомнив обо всех ценностей в жизни Смита, готов был хоть сейчас обрезать себе язык. Ния в миг оказалась рядом с братом.  — Кай… Кай, пожалуйста, не теряй себя, — завидев в родном лице полное отречение от мира, девушка накрыла своими холодными ладонями горячие щёки, немного потряхивая. — Ты должен был это сделать ради нас. Слышишь?! Если бы не ты, то жизни бы унёс он. Эта фраза смогла немного привести в чувства шатена. Он со всем доверием взглянул в глаза сестры, теперь накрывая её ладони своими.  — Двух, — тихо промолвил он, ощущая поступившуюся влагу на глазах. — я убил двух Оками за один день.  — А наши предки сотнями убивают, ради нашего светлого будущего, Кай! — слова сами вырвались из уст. Джей просто не мог больше видеть своего друга до невозможности потерянным. Он попросту не принимал его таким. — Это война, и она невозможна без каких-либо потерь. Так устроен жестокий мир жестокими существами. Я понимаю твои чувства, для тебя это ново, — он мигом взглянул на Нию, что также вслушивалась в его слова. — для всех нас. Но рано или поздно это бы случилось, жизнь нас заставит и всему обучит, поверь. Смит, не теряя в своём взгляде безумие, коротко ухмыльнулся.  — Говорит тот, кто ещё ни разу не убивал, — хрипловатым шёпотом проговорил он, но приподнялся, освободил руки сестры и снова взглянул на друга.  — Спасибо. Одно слово шатена полностью прогрело сердце Джея, а сменившиеся янтарные глаза с буйства на чистую благодарность дали так нужное этому моменту спокойствие. Казалось, что по всему помещению распространилось лёгкое ощущение, что развеяло прежнее напряжение. Всё вокруг стало таким ненужным, трое воина на минуту позабыли даже о битве, что принимает свои обороты.  — Нужно идти, — уверенно кивнул себе Кай, оглядывая помещение в поиске своего оружия, но, не находя, нахмурился.  — Тебе этого мало было?! Это прямая дорога для самоубийцы - выходить наружу без оружия. — протестовала девушка, следом вставая на ноги.  — А у нас есть выбор? Не здесь же нам просиживать штаны?!  — Ния права! Нам нужно дождаться хотя бы одного из наших. Дискуссии настал конец, когда трое услыхали из оконной рамы как крики соперников усилились. Альфа и две Омеги как по команде высунулись наружу, с огромным недоумением наблюдая, как воины Ветра один за другим бежали в одном направлении, и их с сопровождением собственных криков преследовали свои, как бы подгоняя. Ребята переглянулись.  — Это что получается? Мы победили? — не веря глазам, выдавил из себя Джей, и у Смитов загорелись глаза от воодушевления.  — Есть один способ об этом узнать, — ответил алый лис, подрываясь с места из дома. Расправляясь с противником, Банша в момент вынимания собственного клинка из плоти застала, как Ронин буквально слетел с крыльца дома предводителя, и с распахнутых дверей важно выходит блондин, выпрямляя спину с привкусом победы и не ослабляя ни на секунду хватку на рукоятке меча. После выходит освободившийся предводитель Света, и оба в одно время устремили суровые взоры на Баншу, будто прочувствовав её взгляд. Это слегка передернуло руководительницу мятежа. Кажется, её безумные глаза уже не способны округляться больше; воительница только сейчас соизволила оглянуться вокруг. Некоторые её соплеменники, вместо того, чтобы сеять страх и хаос - бежали чуть ли не кучками от разъярённой толпы светлых. Воины Ветра не справлялись со своей задачей, и от этого тёмную волчицу начинает трясти не только из-за агрессивных порывов: страх - она потерпела поражение и вскоре поплатиться за это перед самой владыкой тьмы.  — Отступаем! — не своим голосом выкрикнула она, искренне наплевав сейчас на положение её союзника, с которым рука об руку проворачивала планы, рисковала жизнями других, что уж говорить о собственной шкуре. Внезапное возвращение светлых волков поставило крест грандиозному будущему, самому развитию племени Ветра во всех сферах. Время остановилось для всех только тогда, когда ей и её мятежникам преградила путь у самого выхода из лагеря знакомая, высокая и юная фигура с распушившимся чёрным хвостом от дикого возмущения. Зелёные глаза волка прямым текстом выражали ярость при провинившимся взглядом соплеменников. Было бы возможно, он бы одним движением разнёс бы всех своих в бушующий ураган за неповиновение, караемое далеко не безобидным подзатыльником. Его еле контролируемый рык был слышен даже в последних рядах, примерно там же, где противников окружали полудугой воины Света.  — Мой предводитель, — прошептала она так отчаянно, что в её тоне и не узнаешь ту мятежницу, что являлась ранее в глазах Омег и Бет. Обжигающего взгляда Альфы вполне хватило, чтобы та умолкла окончательно. Он молча взмахнул хвостом в сторону выхода, оглядев каждого соплеменника. Воины покорно подчинились, не дожидаясь сурового голоса главы и покидая лагерь Светлых чуть ли не трусцой.  — В лагере я решу, что с тобой делать дальше, — низко и так, чтобы никто более не услышал, проговорил Морро, когда очередь дошла до главной мятежницы. Банша, не скрывая в глазах весь страх за собственную жизнь и безоговорочное подчинение, теперь с огромнейшей досадой понимает, что её ждёт: либо её лишат ранга глашатаи, всю оставшуюся жизнь подрабатывая на блага чужих, либо изгнание - самый наихудший по мнению многих исход в жизни любого воина, который осмелился либо по своей глупости, либо от бесконечной жажды чего-то лучшего, высшего, выделяющего его от всех остальных; переступить грань строго соблюдаемого закона. Наступает момент, когда оба предводителя встречаются взглядами, и, такое ощущение, договариваются о чём-то таким способом, так как после последовал кивок тёмного волка, а в глазах так и отражался при свете восходящего, уже не такого тёплого, солнца осмысляющий блеск. Мастер Ву пародирует действия предводителя Ветра, и тот покидает лагерь как свой, так и не проронив ни единого слова. По поляне раздались крики победы. Из дома главы все на радостях выбежали навстречу к своим защитникам притаившиеся женщины, дети и старики, а из зарослей, рядом с горящим домом целителей, вышли больные и раненные с сопровождением Зейна, который ни на секунду не оставлял свою перевязанную ученицу, что теперь спокойно дремала на его руках. Воины, опомнившись от великой радости, принялись за разрешение той неприятности с домом. Тем временем выбежала знаменитая тройка, тут же заражаясь от других удовольствием от победы и праздничного настроения. Кажется, судя по счастливым лицам, вечером намечается неотложный пир. Но идиллию прерывает предостерегающее ржание лошади со стороны выхода. Мастер Ву оглянулся и узнал Самукая верхом на сером скакуне. Он целенаправленно спешит к нему, и Ллойд, всё это время стоявший рядом с ним, последовал за своим дядей, на случай внезапного нападения; белый Оками и не был против. Подойдя ближе, оба видят в руке глашатая свёрток.  — Тёмный предводитель хочет знать, на каком основании светлые воины напали на его патрули средь бело дня, — с презрением в голосе говорил он, кидая свёрток старому Альфе. Тот ловко ловит его, уделяя особое внимание тёмной печати брата. — Тёмный Лорд требует немедленных объяснений. Если их не будет, то на следующем восходе солнца он пришлёт сюда армию, ибо желание владыки, отобрать столько же жизней, сколько забрали вы! На последних словах он гонит скакуна прочь в родной лагерь, оставив в напряжённом молчании лагерь светлых.  — Я так понял, пир отменятся? — неловко выдал шёпотом Джей, но так, чтобы его хорошо услышали Смиты. Те не поворачивают голову в его сторону, продолжая дожидаться решения предводителя. Но Мастер молча направляется к своему дому со свёртком, который ему предстоит изучить, и скрывается за дверью, оставляя своих соплеменников в полном недоумении. Но нашлись те, которые взяли ответственность на себя и направили остальных к порядку, после многочисленных побоев. Каждому нашлось занятие и, отходя от пережитого мятежа, все принялись за восстановление некоторых построек, находя утешения глубоко в сознании. Смит глядит на последствие битвы и никак не может понять. Он же ничего не успел сделать для полной победы, вернее, ничего не сделал, чтобы вовсе предотвратить нападение. Тогда зачем все эти ведения на его голову? Для чего его предупреждали, если у него не было никакой возможности повлиять на ход событий? Его взгляд случайно падает на светлого Альфу, который помогал придерживать столб. «Неужели он всё знал?!» — в голове прозвучал голос полон ужаса. — «Ибо объяснений его поведения не остаётся. Именно он помешал мне остановить никому ненужную битву! Можно ли считать, что сам Тёмный Лорд направил сюда Ллойда, с целью уничтожить племя?» Как не крути, а у него до сих пор остаётся ощущение, что он не один. С момента первой беседы с Верховными, он верно чувствовал спиной холодное, не свойственное живому, дыхание и запах, который и по сей день не может отличить от запаха своей сестры, всё время путаясь. Образ прекрасной темноволосой воительницы снова предстал перед глазами, а в разуме, словно гулким эхом, звучит её знакомое предостережение.

Выходит, это далеко не конец?