Стоя за плечом у сна

      — Только давай драку не затевать прямо сейчас, ладно? — добавил он сразу. — У нас пока что разные весовые категории. В смысле, я первые пару часов после пробуждения и тряпку как следует не отожму. Тебе меня колотить неинтересно будет.       И отодвинулся на всякий случай, вроде как в шутку. Но отодвинулся.       Не совсем зря, конечно. Будь у меня в тот момент хоть немного больше сил, наверняка попыталась бы засветить этому мерзкому типу в глаз. А так даже злиться особо не получалось — поторопилась, выревела почти всю злость заранее вместе с радостью. Теперь новую и взять неоткуда, пока снова рот не откроет.       — На самом деле, если особо хочется, возражать не стану, — продолжал тем временем он. — Даже не помню, когда в последний раз чувствовал себя таким гадом. Но ничего не поделаешь, приходится. Поэтому к раненому Аватте я тебя больше не подпущу. И себя тоже. Хотя очень трудно.       — Дырку над тобой в небе, — мрачно отозвалась я.       — Не возражаю. Одной больше, невелика беда. Не уверен, правда, что в один прекрасный момент сквозь них на меня не рухнет какой-нибудь неосторожный астероид. Придется, видимо, в отшельники податься, а то город жалко. Сельская местность к таким обструкциям более привычна. Мне так кажется.       Шутка была дурацкая и почти несмешная, как обычно, но я все равно улыбнулась. Иначе рядом с сэром Максом просто невозможно — по крайней мере, пока он не собирается убивать. Или умирать, что невелика разница. Сутками раньше я от этой своей улыбки, наверно, взбеленилась бы не меньше, чем от его отказа, и точно затеяла драку. Не то чтобы я так не любила смеяться, просто ненавижу, когда исподволь приходится принимать чужие правила игры. Любой.       Но взбеситься у меня по-прежнему не выходило. Только промолчать. Что я и сделала, демонстративно уставившись на запертую дверь.       — Прекрасно тебя понимаю, — вздохнул Макс. — Ладно, если хочешь обижаться, имеешь полное право. Даже, можно сказать, моральную обязанность.       — Спасибо, — сухо сказала я. — Я запомню, что ты мне разрешил.       — Конечно, разрешил. Я бы тоже злился, если бы мне без объяснения причин запретили спасать своих друзей. Еще и по морде запрещающему наверняка бы съездил, восхищаюсь твоей выдержкой. Но я и не собирался держать тебя в неведении, просто не успел объяснить. Потому что даже не знаю, как правильно объяснять такие вещи. Но я попытаюсь.       В руке у него появилась еще одна курительная палочка. Сделав затяжку, он некоторое время молчал. Я продолжала пялиться на дверь, надеясь, что от разглядывания она станет немного интереснее. Дверь достойно сопротивлялась.       — Штука в том, что мы с тобой пока еще довольно плохие колдуны, — наконец сказал Макс. — И неумелые. Не в том смысле, что у нас мало могущества, а в том, что нам не хватает самоконтроля. Это само по себе плохо, а особенно — когда приходится лечить, спасать или расколдовывать людей, которые нам небезразличны. Мы начинаем нервничать, сомневаться, делать ошибки, а в таком состоянии угробить человека — раз плюнуть. На такие эксперименты я не подписываюсь.       — Это из-за Аватты ты нервничать будешь, что ли? — фыркнула я.       — Разумеется. Он ведь мне тоже не чужой, как и все вы. И этот изамонский дядя теперь тоже.       — А меня ты тогда воскресил, потому что я тебе чужая?       — Просто времени не было, — Макс великодушно предпочел не заметить предательского истеричного взвизга в моих последних словах. — Если бы их ранили у меня на глазах и счет шел на мгновения, было бы совсем другое дело, в таких ситуациях задуматься и испугаться просто некогда. Во всяком случае, мне. Но теперь, когда я уже успел оценить ситуацию, прикинуть возможные последствия и должным образом вспотеть от страха — нет уж. Я так не играю.       — Врешь поди, — беспомощно сказала я.       — Мне не веришь, у Абилата спроси. Оживлял-то тебя в итоге не я, а он. И Смертным Шаром я шарахнул не тебя, а его — как раз потому, что ни времени, ни другого выхода не было. А сейчас выход есть: надо всего-то дождаться, пока Абилат и Джуффин вернутся с Темной Стороны. Так что расслабься. И не надо делать такое лицо.       Какое «такое», кстати, я до сих пор понятия не имею. Вроде бы рож не корчила и даже исподлобья на него не таращилась. Но со стороны, говорят, виднее.       — А чем ты, собственно, недовольна? — холодно спросил Макс. — Вроде бы могла уже привыкнуть, что в жизни не всегда получается так, как тебе хочется. Особенно так, как тебе хочется прямо сейчас. Хвали Темных Магистров, что не наоборот, это порой куда хуже, говорю как компетентный эксперт. Заодно спасибо им скажи, что «не так» иногда получается в лучшую сторону, чем если бы вышло по-твоему. Например, сейчас.       — Не надо читать мне нотации, — огрызнулась я. Не от злости, той по-прежнему не было, а просто потому, что ненавижу, когда меня припирают к стене. Ибо не умею, как уже сказано было, признавать чужую правоту, без которой меня к этой самой стене просто так не припрешь, вывернусь и укушу. У стены, впрочем, тоже укушу, если получится.       — Ладно, не буду, — неожиданно согласился он. — Тогда придется заняться чем-нибудь еще. Например, научными экспериментами. Испытаю на тебе какое-нибудь умопомрачительное колдовское зелье из тех, что в Ехо не варят. Будешь?       Я растерянно моргнула: оказывается, он уже успел откуда-то достать и теперь протягивал мне высокий стеклянный стакан. Внутри покачивалась какая-то коричневая жижа, густая и непрозрачная. Несмотря на подозрительный цвет, пахло от стакана чем-то сладким и приятным, не то чтобы медом, скорее шоколадом.       — Что это?       — Зелье, что же еще. Правда, не совсем колдовское, тут я наврал, поймала ты меня. И не умопомрачительное, в смысле, ум не помрачает. Хотя и не просветляет, так что бежать с ним в ближайший Приют Безумных тоже ни к чему. На самом деле это просто какао.       — Какао?       — Какао, — кивнул он с довольным видом, словно это все объясняло. — Довольно популярная штука на моей родине. Сам я его не особо люблю, но пичкать окружающих кофе мне уже надоело, все равно вы в нем ни черта не смыслите, гурманы хреновы… Одним словом, пей. Не отравишься.       Ну, кстати, да, не отравилась. Впрочем, и восторга особенного не ощутила, так как от сладкого успела устать еще в Уандуке. Я теперь даже в обычную пищу прошу положить больше соли, чем надо, если повара соглашаются, конечно. С некоторыми старинными рецептами так лучше не шутить, а то будешь потом дюжину дней плеваться.       — Допила? Молодец. Теперь держи второй номер программы, — у моего носа оказалась чистая самопишущая табличка.       — А это зачем?       — Как это зачем? — удивился Макс. — Записать твои ночные похождения, разумеется. Запротоколировать, пронумеровать, подшить к архиву, не знаю, что вы там еще проделываете с этими бедными штуками. Ты ведь на работе, помнишь?       И действительно. Чего это я.       Следующие полчаса прошли в эпистолярной горячке: я описывала ночное происшествие, Макс читал мой труд, хмурился, стирал все с самописки и требовал переделать. Сперва он напомнил мне, что я являюсь не только свидетелем, но и Тайным Сыщиком, поэтому должна писать не показания, а протокол по всей форме. После того, как я закончила вносить поправки, он указал на то, что Ночное Лицо Почтеннейшего Начальника, то есть опять-таки я, есть государственный чиновник высшего ранга, нападение на которого проходит по совсем другим статьям Кодекса Хрембера, чем на простого гражданина. Когда он начал придираться к запятым, я не заорала и не швырнула табличку ему в лоб только потому, что необходимость поглощать разные экзотические напитки, которые он доставал то из-под стола, то из карманов, то еще откуда-нибудь, никак не давала возможности сосредоточиться на этом деле. Несомненно благом и достойном Королевской награды.       То есть, на самом деле, все получилось просто отлично. Потому что я, конечно, могу себе представить, чем могло все завершиться, останься мы с сэром Максом вдвоем в кабинете, не считая сытого и, как следствие этого, утратившего к нам практический интерес Куруша. Но, положа руку на сердце, не хочу. Потому что безобразная свара и красивая драка на табуретках — это еще самые приемлемые, с моей точки зрения, варианты развития событий. Вот он и грузил работой мою башку, склонную без этого с рекордной скоростью заполняться всякой чушью. И одновременно не давал заскучать. Собственно, Абилат меня примерно так же всегда и обучает, разве что работу дает не такую нудную.       Однако все это я поняла уже гораздо позже. А тогда… да что говорить.       Пресек эту бюрократическую идиллию в итоге не кто-нибудь, а сэр Кофа Йох.       — Джуффин не появлялся? — спросил он с порога таким сердитым тоном, словно неуловимый шеф задолжал ему за квартиру.       — Нет, — ответил Макс. — Судя по всему, они с Мелифаро на Темной Стороне.       — Знаю, — отмахнулся Кофа. — Просто надеялся, что они уже обернулись. Кстати, а не мог бы ты за ними сбегать, в крайнем случае?       — В крайнем случае мог бы, конечно. Только что за «крайний случай» такой? И куда вообще все подевались? Не считая Айсы, я сегодня не только Джуффина, а вообще никого не видел. Вас, кстати, еще дольше не видел. Хорошего дня.       — Хорошего, хорошего, — сэр Йох снова нетерпеливо махнул рукой. — Потом как-нибудь расскажешь, где тебя носило. У меня куча дел. И у всех остальных тоже, так что до вечера можешь никого не ждать.       — А что случилось-то?       — А леди Тек тебе еще не рассказывала? Она вчера тоже успела в этом поучаствовать. И обязана была оформить рапорт, между прочим. Или…       — Не «или», не «или», — быстро ответил Макс, увидев, как я вспыхнула. — Наоборот, как раз этим занимались битый час. У нас еще и двое пострадавших там, в камере, кстати. С такими жуткими ранами, что сейчас даже я к ним подступиться не рискну. Вы не знаете, кого к ним можно вызвать, чтобы наверняка не угробил?       — Знаю, — кивнул Кофа. — Это те, о которых вы говорили ночью, леди Тек?       — Да, — буркнула я. — Сэр Макс запретил мне их лечить.       — Возможно, правильно сделал. Ладно, если они там заперты, это может подождать. Лучше скажите, куда вы после этого пропали? Я ждал вас и Чекту в Управлении, а вы исчезли на всю ночь, еще и на Безмолвную Речь не откликались. Что там стряслось?       Я молча протянула ему табличку с отчетом. Недовольно скривившись, он сперва быстро пробежал ее взглядом, затем нахмурился и прочел еще раз.       — Ну если так, то ладно, — нехотя признал он наконец. — Коба кого угодно заворожит, если вправду захочет. Плохо, что вы не сумели задержать этого метателя мечей, но спрос с вас пока что невелик, поэтому ладно. По крайней мере, теперь мы больше знаем об этом дурацком деле. Хоть и ненамного.       — Каком деле-то? — спросил Макс настойчиво. — Не пугайте нас, Кофа. Про убийство я знаю, но такими вещами у нас обычно занимается Мелифаро, это по его части. Что такого стряслось, чтобы всем бегать по городу? И почему мы не бегаем вместе со остальными?       — Случились гражданские беспорядки. Сперва мне казалось, что стихийно, но теперь я уже не уверен. Судя по всему, наши местные иррашийцы чересчур остро восприняли новость о смерти своего национального героя, дырку в небе над его погребальным костром…       — Какого героя?       — Ринтаниры Интара, какого же еще? Не трудись задавать следующий вопрос, я уже понял, что ты не в курсе насчет последних событий. Объяснять в деталях, извини, некогда, просто возьми у Шиморы конспект моего доклада. Одним словом, этой ночью в разных местах города произошло несколько десятков безобразных драк и погромов. Разбиралась с ними полиция, но мне пришлось руководить процессом: сам понимаешь, дело уже скорее политическое. Ну и леди Тек с Кекки тоже влипли вместе со мной.       — Однако, — растерянно сказал Макс после паузы.       — Высказывания поумнее будут? — ядовито осведомился Кофа. — Если нет, то лучше пойди что-нибудь съешь. Потому что ночь закончилась, а бедлам никуда не делся. То есть буянов-то мы угомонили, но надо искать зачинщиков. Сами по себе такие вещи не происходят, иррашийцев кто-то крепко и умело взбудоражил. Некоторые даже в камерах не хотят угомониться: орут, скандалят, громко декламируют стихи Ринтаниры…       — Тогда надо взять под наблюдение «Трехрогую луну», — хмыкнул Макс. — Нет ничего взрывоопаснее поэзии, сэр Шурф свидетель.       — Будь сэр Шурф свидетелем, он бы тебя за уши оттаскал за такую вопиющую невнимательность. За столько лет просиживания скабы в «Луне» мог бы и заметить, что стихи Интара там не декламировали никогда, как и вообще любые иррашийские. Что, в сущности, понятно: какой смысл распинаться перед теми, кто все равно не поймет ни бельмеса? Это надо идти в «Пьяного умника» или «Крашеную репу», да еще отыскать знатоков твоего языка, да вдобавок чтобы им твое творение понравилось… Одним словом, с иррашийской поэзией дело как с ловлей жемчуга — кто хочет найти, пусть разыскивает сам. По крайней мере, пока ее не начинают истошно орать на улицах и в полицейских участках.       — А в «Деревянном коте» вроде бы ничего не орали, — рискнула заметить я. — Вернее, орали, но не стихи.       — Значит, тебе попались исключительно культурные и чуткие буяны, леди. Прими мои поздравления.       Сэр Кофа ненадолго задумался.       — На самом деле, это очень интересный момент, — заметил он затем. — Не отсутствие стихов, конечно, а сами ночные хулиганы. В том смысле, что сами по себе к хулиганству эти люди не сказать чтобы склонны. Самые обычные люди, купцы и мастеровые, мирные и работящие, а не какие-нибудь сумасшедшие реваншисты типа покойного Ринтаниры, которые до сих пор спят и видят, как бы нам отомстить за поражение в какой-нибудь заплесневелой древней войне. В Ехо их никто не притеснял и не угнетал уже глупую уйму лет, как раз с самого последнего мирного договора. Что с ними приключилось, интересно?       — Может, их кто-то околдовал? — предположил Макс.       — Об этом я уже думал, — покачал головой сэр Йох. — Но нет, не похоже. Одержимость заклинанием я распознал бы сразу. К тому же околдованные одним махом обычно и действуют одинаково, по воображаемому колдуном сценарию или, как ты иногда выражаешься, «программе». Иначе чары приходится делать очень сложными, а чем сложнее заклятье, тем оно уязвимее и заметнее, как и любая система. Многие из иррашийцев уже очухались от этого ночного дурмана и помаленьку хватаются за головы. А многие, опять же, не хватаются. Так что здесь явно поработал не колдун, а умелый шептун. И не один.       — Имя которому, возможно, Джубатыкская пьянь, — снова осмелилась встрять я.       — Тоже вряд ли. Если бы они просто надрались сверх меры, то была бы одна большая драка где-нибудь в Портовом Квартале или на Левом Берегу. И последствия, скорее всего, были бы серьезнее, но локальнее. Но представить, как толпа пьянчужек составляет детальный план, кто попытается сжечь стапель в ремонтном доке, а кто отправится громить особняк Блиммов, я не могу при всем желании… Не смотри на меня с таким ужасом, сэр Макс, ничего страшного с родителями Меламори не случилось. Леди Атисса инспектирует какую-то семейную собственность в Уриуланде, а Корва не прекращал упражняться с самых Смутных Времен, когда о его мастерстве владения мечом ходили легенды. И он оказался достаточно милосерден к побежденным, чтобы первым делом вызвать к ним знахарей, а уже потом полицейских. Выглядит пошлым жестом, но Блиммы все такие.       — Это точно, — со знанием дела подтвердил Макс. — Главное, чтобы Меламори об этом не узнала, а то ей точно придется становиться новой Завоевательницей Арвароха. Просто чтобы переплюнуть Корву.       — Не сомневаюсь. Одним словом, чутье мне говорит, что надо искать подстрекателей. В связи с этим Нумминорих сейчас бегает по местам ночных баталий и все там обнюхивает, а мы с Кекки подключили всех наших информаторов и тоже не сидим сложа руки. Собственно, я надеялся подключить еще и Мелифаро, если он уже вернулся. Но, видимо, придется ждать.       — А мне что делать? — деловито спросил Макс.       — Как я уже сказал, пойти что-нибудь съесть, — усмехнулся Кофа. — Потому что пользы от твоих талантов, мальчик, в этом деле, к сожалению, примерно столько же, сколько от Луукфи. То есть никакой. Не ваш профиль. Но если у тебя вдруг есть какие-нибудь сумасшедшие идеи, можешь озвучить их прямо сейчас. Чтобы мне потом не отвлекаться.       — Ладно, ваша взяла. Идея у меня, правда, всего одна и довольно очевидная — как следует надавить на иррашийскую диаспору. Не знаю, кто у них там главный, но своих людей он должен знать хорошо. И настроения среди них. Я не прав?       — Что такое «диаспора», Макс? — удивленно спросил сэр Йох. Я тоже впервые слышала это слово, но на сей раз решила не встревать. — Ты опять смешиваешь нашу жизнь с какой-нибудь другой, не в меру потусторонней?       — Диаспора — это просто объединение людей, живущих в другой стране, — объяснил Макс утомленно. — Как такие вещи называются у вас, я не знаю, но это наверняка знаете вы. И наверняка уже занялись этим сами, но надо же мне было хоть чем-то воздух сотрясти…       — И не подумал заниматься. Потому что ничего подобного у нас нет и не было. И зачем бы?       — Ну слушайте, не может такого быть. К кому еще тянуться за рубежом, как не к землякам? У кого искать защиты и подмоги, если тебя обижают? Я думал, рано или поздно к мысли о создании такой организации приходят везде. Особенно в Соединенном Королевстве, где нет постоянных посольств. Или все иррашийцы — закоренелые индивидуалисты и скорее умрут, чем примут помощь?       — Да вроде бы нет, — Кофа пожал плечами. — На самом деле ты рассуждаешь довольно логично. Однако до сих пор как-то обходилось без официальных объединений. Есть просто некоторые люди, которых считают достойными большего доверия, чем прочие — купцы, готовые дать в долг земляку под невысокий процент, или по-братски берущие со своих за защиту в суде адвокаты. Обычно все и так их знают, а кто не знает, тот просто может пойти в «Герб Ирраши» и спросить у кого-нибудь из завсегдатаев. И никакой бюрократии.       — Ну так надо с ними поговорить в первую очередь!       — Ну, а чем мы, по-твоему, занимаемся прямо сейчас? — фыркнул Кофа. — Естественно, за это взялись в первую очередь. Так что посылай в трактир, Макс, и приступай к выполнению поставленной задачи. Слушай старого человека.       Макс только пожал плечами в ответ: как хотите, дескать, меня и это вполне устраивает. Я же использовала возникшую паузу, чтобы цапнуть со стола новую самописку — на обратной стороне старой уже заканчивалось место. Поля пришлось ликвидировать еще раньше, и если бы не этот перерыв, пришлось бы отказаться от междустрочных интервалов. И Магистры знают от чего еще.       — Но вообще создать такую организацию и впрямь бы не помешало, — неожиданно признал сэр Кофа. — Едва ли она сильно облегчит жизнь самим иностранцам, зато нам будет гораздо проще. Сразу знаешь, куда идти и из кого душу вытрясать в случае чего… Не самая худшая твоя идея, в самом деле! Ты меня приятно удивил.       — Вы хотите взяться за создание диаспор? — расхохотался Макс.       — Еще чего не хватало. Пусть сами решают, надо им это или нет. Но я знаю смышленые головы, в которые можно запустить эту идею. И уже примерно представляю, как сделать ее достаточно привлекательной… Хотя я сам еще должен поразмыслить над этим, поговорить с Королем и Джуффином. И, в любом случае, это задача не для сегодняшнего дня. У нас и так проблем по горло. А мне, кстати, уже пора.       — Хорошего дня, — Макс мигом поскучнел. — Если вдруг что понадобится, зовите.       — Мне, к слову, и впрямь кое-что нужно. Только не от тебя, а от леди Шиморы. Насколько я понимаю, ты сейчас не занята?       Я едва не подпрыгнула на стуле.       — Я?       — Ты, ты, кто же еще. Можешь прогуляться вместе со мной кое-куда? Есть дело.