Стоя за плечом у сна

      Позже, описывая такие вещи, всегда ловишь себя на мысли, что получается совсем не так, как было на самом деле. Вместо беспорядочного клубка из движений, шума, пыли, криков, зловещих заклинаний и портовой брани, каким оно было, выходит ровное, стройное повествование, словно в героической балладе эпохи королевы Вельдхут, где герои говорят и действуют строго по очереди. Иллайуни бы, наверно, сказал, что люди настолько изменчивы, что ведут себя со своей памятью как с хрупкой посудой, аккуратно расставляя ее в мысленном шкафу, чтобы одно не попортило и не изменило другое. А может, и не сказал бы. Кто его знает.       У меня так не получится в любом случае. Когда мир перед глазами помчался по дикой дуге, проклятая коричневая жижа, которой меня напичкал сэр Макс, запросилась наружу, и запоминать разом стало некогда. Упав сэру Кофе на колени, я зажала себе рот. Амобилер со скрипом вертелся по мостовой, словно юла, потом резко дернулся, и я влипла лбом в переднее сиденье, свалившись в пространство между креслами. Мы остановились, но не врезавшись во что-то — просто резко замерли, будто схваченные огромной ладонью. Над головой в голос бранился Кофа, ему плачущим голосом вторил возница. Раздался странный звук, не то щелчок, не то цоканье языком, и надо мной пронеслась вспышка густо-сиреневого цвета — справа налево, словно луч света от маленького маяка. Кофины сапоги, на которых я лежала щекой, вдруг куда-то подевались, и стало тихо.       Потом приступ тошноты отступил. Я кое-как выбралась из полости для ног, в ушах у меня шумело. Под недоумевающими взглядами прохожих амобилер, уродливо накренившись, стоял у края мостовой. В двух шагах по курсу высился фонарный столб. Сэра Кофы рядом не было. Лобовое стекло покрылось паутиной крупных трещин, возница тихонько всхлипывал, лежа на переднем сиденье и держась за голову. Похоже, он врезался в него головой при остановке.       Во лбу у меня самой начало стремительно разрастаться огненное пятно. Я склонилась над ним:       — Вы в порядке? — обратное было более чем очевидно, но следовало проверить, не в шоке ли он.       — Нет, — донесся жалобный тихий ответ.       — Потерпите, пожалуйста, — я осторожно, как только могла, коснулась зреющего на голове у бедняги гигантского синяка. По счастью, шея, кажется, не пострадала, а за лобную кость переживать и вовсе было нечего. На то, чтобы собрать обратно в сосуды не успевшую свернуться кровь и снять боль, у меня ушло не больше минуты.       — Спасибо… ох! — повеселевший было возница попытался приподняться с сиденья, но тут же побледнел и упал обратно. Моя ладонь сразу переместилась ему на висок. Тщательный осмотр головы подтвердил закономерную, пусть и неутешительную догадку.       — У вас сотрясение мозга. Лежите спокойно и не пытайтесь подняться.       — А только что было хорошо, — пожаловался он виновато. — Тошнит…       — Не двигайтесь, — велела я, крепко надеясь, что поступаю правильно. Внутричерепного кровоизлияния, похоже, не было, но нервные клетки — штука капризная и нежная, особенно головной мозг, сотрясение которого даже самые опытные знахари не могут вылечить мгновенно. К настолько серьезным травмам сэр Парас меня пока что на пушечный выстрел не подпускал, тем более одну. Честно говоря, я даже не была уверена, что определила травму правильно.       Ничего-то я не умею. Как всегда.       Возница послушно замер, подложив руку под щеку. Лицо у него то бледнело, то краснело. Для верности я положила пальцы ему на живот и прочитала умиротворяющее заклятье, чтобы беднягу не вырвало от резкого движения или слишком быстрого взгляда. Услышав легкий вздох облегчения, не позволила себе воодушевиться — хороша знахарка, у которой только симптомы вместо самой болезни лечить получается! — и осмотрелась. Вокруг было как-то подозрительно тихо: праздные зеваки куда-то подевались, не было видно ни души. Улица словно вымерла, не считая птичьего щебета в садах за оградами на другой стороне дороги. Кого просить о помощи — решительно неясно.       И где, в конце концов, сэр Йох?       Подняв голову, я сразу нашла ответ: четко выделяясь на фоне бледного неба, плотная фигура моего коллеги виднелась на крыше одного из домов через улицу. Уперев руки в бока, он вертел головой, что-то или кого-то разыскивая.       «Сэр Кофа, это вы?» — позвала я.       «Нет, это моя бабушка, — сварливо донеслось в ответ. — Что с водителем?»       «Нужна помощь знахаря. Я помогла, чем смогла, но…»       — Сама-то цела? — спросил он уже вслух, выходя у меня из-за плеча. Я моргнула: все-таки Темный Путь ужасно дезориентирует стороннего наблюдателя. Был человек и нет человека, а что происходило между этими «был» и «нет», запомнить в принципе невозможно. Я пробовала.       — Вроде цела… — я осеклась, увидев на руке сэра Кофы кровь. Поперек ладони тянулся длинный шрам — шрам, а не рана! — окаймленный широкой алой полосой. Сглотнув, я протянула к нему руки, но наткнулась на нетерпеливый жест:       — Не трать время, девочка, с этим я справлюсь сам. Через полчаса рассосется. Лучше пошли зов Нумминориху, он мне нужен.       — Вы уверены? — осторожно уточнила я. Действительно, шрам едва заметно подергивался, будто бы втягиваясь обратно под кожу. Кофа досадливо отмахнулся, не ответив. Подойдя к амобилеру, он склонился над правым передним колесом — точнее, тем местом, где оно когда-то было. Само колесо, искореженное и с лопнувшей шиной, лежало посреди улицы шагах в двадцати от нас. Я тем временем послушно сконцентрировалась, от души надеясь, что яркое чувство уходящей в мировое пространство Безмолвной Речи меня больше не посетит.       Пронесло.       «В чем дело, леди Шимора?» — сэр Кута отозвался почти моментально. Его мысленный голос показался мне усталым, но доброжелательным.       «У нас с сэром Йохом авария, — я скрутила кишки в мысленный кулак, давя всколыхнувшееся ледяное воспоминание о недавней тошнотворной круговерти. — Поврежден амобилер, нападавший, кажется, бежал…»       «Что за нападавший? — переполошился он. — Вы ранены?!»       «Сэр Кофа ранен в руку, но он сам говорит, что это пустяки. Вы не могли бы добраться до нас?»       «Где вы находитесь?»       «На улице… — я присмотрелась к табличке на ближайших воротах, — Голубых Котов, неподалеку от поворота на… какую-то другую улицу, мне отсюда не видно. Я сей…»       — Спасибо, я уже разобрался, — улыбнулся он, появляясь рядом со мной. — Что у вас случилось, Кофа?       — Ось проржавела, — сердито ответил тот. — Кое-кому в Доме у Моста пора напомнить, за что им платят жалование. Сегодня же слетят две-три головы.       — Так вы попали в аварию? — удивился Нумминорих. — Странно. А Шимора сказала, что на вас напали.       — А на нас и напали, точнее, на нее. Вон оттуда, — Кофа показал на крышу, с которой спустился минуту назад. — Возница все сделал правильно, просто не выдержала ось. Слишком резкая и сильная боковая нагрузка, видимо, или как оно там в учебниках называется… Хороший амобилер такое выдержал бы, но этот хорошим не был. Если бы за рулем сидел Макс, он бы наверняка нас угробил.       — Может, на это убийца и рассчитывал? — осторожно предположил Нумминорих.       — Вряд ли. Для этого ему пришлось бы знать, что мы отправились опрашивать Джанхарму, но не знать, что Макс при этом остался в Управлении. В настолько своевременные и избирательные утечки информации я не верю.       — А что у вас с рукой?       — Отбивал меч. Только не впадай в истерику вслед за Шиморой, ладно? И постарайся припомнить, когда ты в последний раз видел меня раненым, вдруг поможет. А потом дуй на крышу. Мне нужен твой нос.       Сэр Кута деловито кивнул и побежал к дому. Под взглядами недоуменно глазевших из окон жильцов он, не сбавляя скорости, ловко вскарабкался по отвесной стене и огляделся. Я завистливо вздохнула: так непринужденно колдовать, как он, у меня не получалось уже давно. Сил, конечно, хватало, а вот кураж с самой весны куда-то делся. И возвращаться не спешил.       Потом до меня дошел смысл фразы Кофы.       — На меня?       — Да, именно на тебя. Подробности потом, как закончим здесь. У тебя на руках опять раненый, ты не забыла?       Разумеется, забыла. Покраснев, я повернулась к вознице и наклонилась над ним, не слишком понимая, что делать дальше. Сэр Кофа неодобрительно покачал головой:       — Опять собираешься делать прежде, чем думать? Сама же сказала, что ему нужна помощь опытного знахаря. Ладно, отойди и присядь куда-нибудь, я вызову подмогу из Дома у Моста. И не вздумай прятать его в пригоршню, ясно?       — Пожалуйста, не надо в пригоршню, — жалобным шепотом поддержал его водитель.       — А с вашей рукой точно все будет в порядке? — проворчала я с раздражением и облегчением одновременно. Неверие в мои силы меня всегда сильно язвит, но спорить с сэром Кофой ради самоутверждения у меня храбрости не хватало и едва ли когда-нибудь хватит. Внутренняя трусиха с энтузиазмом замахала огромным плакатом «за это дело ты больше не отвечаешь», и кому в такой ситуации достало бы выдержки этот плакат проигнорировать?       Наверное, мне. Лет восемь назад или около того.       — Уже в порядке, — отмахнулся Кофа этой самой рукой, шрам на которой стал совсем бледным и нитевидным, уже даже не шрамом, а царапиной, получить которую можно было максимум от непокорной булавки для лоохи. — Нумминорих, что там у тебя? — задрав голову, крикнул он почему-то вслух.       С крыши донесся неразборчивый ответ. Секунду спустя Нумминорих, элегантно спланировав по плавной дуге, приземлился на мостовую между нами.       — Сильно пахнет ржавчиной, — сообщил он. — Запахи железа, медного купороса, цинка, ясеня и камеди. При этом запахов человеческого тела нет вообще. Очень странная смесь. Кто это был, Кофа? Вы его видели?       — Если бы видел, то тебя звать не стал бы, по крайней мере, пока что, — вздохнул Кофа. — Все в точности, как ты, леди, описывала в отчете: много крутящихся мечей, а между ними никого. Вообще! Индикатор показывает пятнадцатую ступень Черной магии — с тем же успехом это могут быть кухонные хлопоты жильцов дома. Даже вероятнее, поскольку чтобы собрать такой вихрь, пятнадцатой ступени явно не хватает.       — Но вы его ранили?       — Не уверен, — сэр Йох досадливо крякнул. — Как ни больно это признавать, похоже на то, что я его скорее напугал. Один из моих старых куманских приемов — тех, о которых я тебе говорил, Шимора, — должен был согнуть его в три погибели и поставить на колени, как песчаного демона, ради усмирения которых этот фокус и придумали Стражи Красной Пустыни. По крайней мере, его проняло: поганец закричал, но в узел не завязался. А потом убежал.       — Убежал? С крыши?       — Да, именно так. Прямо по воздуху, как по мостовой, причем магический фон не изменился ни на деление, я проверил. Стало быть, Очевидной магией он не пользуется. А значит, надо как можно скорее выяснить, что это за фокусы.       — Какие-то иррашийские? — предположила я.       — Скорее всего, — кивнул Кофа. — Но в этой отрасли я смыслю мало, к сожалению. С магией у них там вообще не очень, не считая поэтической и фехтовальной, той самой, которую мы только что видели. Но для беготни по небу ее никак не хватит, в этом я точно уверен. Значит, следует выяснить, что это может быть.       — Я могу чем-то помочь? — деловито спросил Нумминорих.       — Можешь. Вызови амобилер и доставь Шимору и этого беднягу в Управление, пускай им займется врач. Не тащи его в пригоршне Темным Путем, он уже не умирает, и вообще хватит перенимать у Макса его свинские замашки. О Максе, кстати: передай, что он мне нужен. Пора его расчехлять. Зов посылать не надо, мне нужно хотя бы полчаса времени, прежде чем он свалится мне на голову и заполошно потребует объяснить ему все и сразу. Сдается мне, задачка как раз по его части.       — А мне что делать? — рискнула подать голос я.       — Надо снова наведаться в Большой Архив, расспросить буривухов об иррашийском колдовстве. И вообще о любых чарах, позволяющих перемещаться по небу без использования Очевидной магии. За раненым тоже проследи. Если надо будет, вызови господина Макинму Царая, знахаря с Левобережья. Он большой специалист по травмам головы. Только не вздумай с ним торговаться, у него свои расценки и отвратительный характер. На сколько выпишет счет, столько и заплатим.       — А потом?       — А потом постарайся обустроиться на новом месте, — огорошил меня Кофа. — С этого момента из Управления ты не выходишь. И не трать время на споры, пожалуйста. Этот вурдалачий сын целился именно в тебя — между прочим, если бы он напал на меня, это было бы гораздо меньшей проблемой, обошлось бы даже без всей этой пляски с мечами. Но у тебя такой защиты пока что нет, и ставить ее некогда. А ублюдок явно почему-то к тебе прицепился. В то, что он два раза подряд напал на тебя случайно, я не верю. И ловли на живца не одобряю, если только этот живец не я сам.       — Это… Это нечестно! — ударившая из ног в голову волна жара подбросила меня вверх. Откуда она взялась, я сама не понимаю, но противиться ей желания не было никакого. — Я не хуже других могу разобраться с этим делом! Я не балласт!       Сэр Кута недоуменно смотрел на нас. Кофа выразительно приподнял бровь, глядя на мои нелепые кулачки, которыми я едва не замахала у него перед носом.       — Вы не балласт, леди Тек, — ответил он спокойно. — Вы — камень на шее. По крайней мере, в настоящий момент, когда на вас охотится неизвестный убийца. Вы не можете сами защититься от него, мало того — подставляете других людей под удар, — он указал на возницу. — Поэтому вас надо защищать. Уходя на Темную Сторону, Джуффин оставил за старшего меня, так что это не просто прихоть, а приказ. И чем быстрее вы перестанете спорить с очевидными фактами, тем скорее мы сумеем взять ситуацию в свои руки. Ясно?       Мое лицо полыхало, в глазах и внутри горело, пока Нумминорих галантно усаживал меня в подъехавший амобилер и укладывал пострадавшего на заднем сиденье. Кофа величественно и непреклонно смотрел нам вслед, облокотившись на борт разбитого амобилера. Я не смотрела на него, но ощущала его взгляд на коже, как налагаемое клеймо.       «Хочешь, расскажу тебе одну историю?» — неожиданно прозвучал в голове его голос, когда машина уже тронулась и миновала одну из улиц.       «Какая разница, чего я хочу, — зло отозвалась я. — Вы за старшего.»       «Не кипятись раньше времени, ладно? — внутренний голос Кофы был на удивление мягким и терпеливым. — Я хочу, чтобы ты выслушала меня. Это важно.»       «Как вам будет угодно.»       «Ладно, тогда кипятись, но все равно послушай. Это старая история, наделавшая много шума в Смутные Времена. Тебе известно имя Вэйяни Чаны?»       «Нет.»       «Достойно его, что и говорить. Тогда слушай. В самом начале войны, когда мятежные Ордена еще не начали объединяться против Короны и Семилистника, Вэйяни Чана был одним из самых многообещающих членов ордена Медной Иглы. Далекий потомок самого короля Токлиана из тех времен, когда тот еще не стал жалким пьяницей, талантливый в магии, сообразительный и предприимчивый, при этом очень молодой для Старшего Магистра. Великий Магистр считал его одной из опор Ордена и своего личного могущества — считал до тех самых пор, пока не произошла встреча между Чаной и Шио Матари, Великим Магистром Ордена Стола на Пустоши. Чану тогда послали разнять крупную драку между членами Орденов — утихомирить своих сопляков, припугнуть чужих и при необходимости прикрыть отход, в те времена это была довольно обычная практика. А Матари в тот раз послать было некого, так что он решил размяться сам…»       «И что дальше?» — я сама удивилась, как у Кофы хватило выдержки не послать меня после этих слов.       «А дальше была, как в худших из романов эпохи Клакков, любовь с первого взгляда. Увидев Матари, Вэйяни Чана оказался буквально сражен наповал — для потомка эльфов это, в общем-то, довольно типично. Нетипичным же оказалось то, что это никуда не делось ни день, ни год, ни дюжину лет спустя — удивительное постоянство для человека с амфитимайской кровью! Не знаю, как и о чем он думал, но Чана решил, что весь смысл его жизни отныне в том, чтобы быть рядом с Матари. Недолго думая, он покинул Орден Медной Иглы — просто объявил о своем уходе и исчез прежде, чем успели вернуться на место отвисшие челюсти окружающих. А потом заявился в резиденцию Стола на Пустоши и предложил им свои услуги.»       «Вот просто так?»       «Да, вот просто так. Не скажу, что его приняли с распростертыми объятьями — уж слишком внезапным было предложение, без приличествующих ситуации интриг и заигрываний, тайных переговоров и обсуждения условий перехода в новый Орден. Одним словом, все было не по-людски. Яростнее всех возражал Старший Магистр Айна Чукоянь, главный стратег Ордена: парень до хрипа объяснял своему растерянному боссу, что от такого союзничка добра ждать нельзя. Тем не менее, Великий Магистр после долгих раздумий все же принял предложение Чаны. Ему дали пост Старшего Магистра, поставили во главе отряда Младших Магистров и отправили доказывать свою преданность делом.»       «И как, доказал?» — мне почему-то не нравился этот разговор. С каждой секундой становилось все яснее, почему.       «Доказывал много лет. Вэйяни Чана служил Шио Матари как верная собака или даже как заклятый лесной ведьмой болотный дух. Его знания и мощь дали Ордену могучий кулак, которым они умело пользовались против своих врагов. Однажды он едва не переломил ход войны, в битве при Чойгадде, когда войска Ордена взяли в клещи тайный лагерь Королевской Гвардии — от деревни не осталось даже пепла, а армию Короны спас лишь вовремя пришедший на помощь отряд бойцов Семилистника. При всем этом Чану никогда не поощряли и не награждали, поскольку Айна Чукоянь не доверял ему, а Великий Магистр не имел в своих жилах ни капли крови эльфов и не интересовался мужчинами, более чем холодно отвечая на все признания, клятвы и обещания. Однако Чана оставался верен и никогда не изменял своей любви — до самой гибели Шио Матари, которого он не успел спасти.»       «А что было дальше?»       «В том-то и дело, что дальше не было ничего. Верность Вэйяни Чаны распространялась лишь на Шио Матари, а не на Великого Магистра Ордена Стола на Пустоши — и тем более не на сам Орден. В тот же день он возвратился в Орден Медной Иглы и предложил им огромное количество информации о тех, кому служил все это время. Возможно, за такой солидный куш его бы действительно приняли обратно, однако этим же вечером Вэйяни был убит. Айна Чукоянь давно предполагал что-то подобное и заблаговременно нанял Кеттарийского Охотника, чтобы тот устранил Чану в случае его измены. Спасти Орден от разгрома, правда, это уже не смогло, поскольку все самое главное этот дважды отступник уже успел выложить. В итоге Орден Медной Иглы разгромил лишенный лидера Орден Стола на Пустоши, после чего, обескровленный последним яростным сражением, сам пал под ударом войск Короля. Я сильно подозреваю, что на это и рассчитывал Джуффин, задержав свой удар на пару часов — практичность для этого хитрого шимарца превыше всего…»       Он сделал короткую паузу, а затем спросил:       «Надеюсь, тебе ясно, для чего я это рассказываю, леди?»       Конечно, мне все было ясно, яснее некуда. Пылавший внутри огонь готов был прорваться наружу, но гораздо сильнее ярости была боль. Железным коконом она сдавила мою кожу, острой безжалостной иглой сидела в сердце. Слова, звучавшие внутри разума, безжалостно выворачивали его наизнанку, вытаскивая наружу то, чего там не было — но могло быть, дырку над ним в небе. Я тихонько всхлипнула, сидевший рядом Нумминорих недоуменно и тревожно повернулся ко мне.       «Сэр Кофа, — по моему лицу медленно ползли горячие капли. — Я не такая. Я…»       «Докажи мне это, девочка, — ответил он мягко. — У тебя есть и будет время это сделать. А теперь прости, мне пора заниматься делами. Не забудь зайти в Большой Архив.»