Тайна леса

      В королевстве светлых эльфов начался ещё один прекрасный день. Казалось, ничего не сможет его омрачить… Ну разве что недовольное личико молодого принца.       Солнце неприятно слепило глаза парню, который с хмурым видом шёл к королевскому дворцу. Отец зачем-то вызвал его. Алан так не любил весь этот официоз, ему бы сейчас веселиться с милыми и безотказными эльфийками. Хотя в последнее время и это не вызывало былого восторга. А всё из-за той поганой человеческой девчонки, которая, как ни странно, засела у него в голове.       Часто он выходил за пределы маленького королевства светлых эльфов, некогда бывшего более обширным, только потому, что надеялся среди деревьев разглядеть её макушку и зоркие малахитовые глазки. И это жутко не нравилось его матушке. Но что поделаешь — он не привык к жёстким правилам.       Когда его семья возглавила бунт и перехватила власть, он стал жить, словно в сказке: красивая одежда, изобилие вкусной еды и море девушек. Он тогда был ещё совсем юным — едва исполнилось девяносто лет — поэтому развлекался похлеще, чем сейчас. А поскольку сообщество волшебных существ ещё не оправилось от первой войны и почти сразу перешло к восстанию против бывшей королевы, воцарились небольшой хаос, неразбериха, и даже престолонаследнику можно было вести себя более вольно, нежели сейчас.       Принц подошёл к пристанищу королевской семьи — дворцу, имя которому «Справедливость». Иронично, ведь ныне правящая семья вовсе не была справедливой. Он представлял собой огромнейшее дерево, наверное, самое большое во всём лесу. Крона его скрывалась высоко в небе за плотными облаками. Каждая ветвь была настолько широкой, что являлась закрытым мостом к другим, более мелким деревьям, своего рода башням при дворце. В могучем многовековом стволе насчитывалось несколько сотен стрельчатых окон без стёкол, они спиралью закручивались по всей длине дерева и так же прятались за тучными облаками. В некоторых местах были балкончики, как бы сплетённые из мелких сучьев, на них зелёными точками с земли виднелась растительность.       К глубочайшему сожалению принца, зал совета, в котором ему предстояло о чём-то беседовать с королём и королевой, находился на самой вершине дерева-дворца. Алан уже жалел, что в этот раз не сбежал от сопровождавшего его стража. С начала правления новой королевской семьи у всех её членов появился личный страж, в обязанности которого входила защита своего правителя ценой собственной жизни. Для этого каждый из стражей носил на поясе тонкий меч с прозрачно-белым лезвием, выкованным из паутины кумо. Также их отличительной чертой была одежда: все они облачались в чёрные костюмы, не стесняющие движений, и очень сильно выделялись из толпы простых жителей, любящих носить светлую лёгкую ткань.       Алана не столько раздражал вечно следующий попятам страж, сколько тот факт, что он не может просто взять и подняться на вершину «Справедливости», — ему придётся колдовать. Своего рода мера предосторожности: никто, кроме обладателей королевского титула, не мог взобраться наверх, потому что для этого нужно было иметь возможность воспользоваться силами природы. А эльфам не голубых кровей возможность эту давала только корона, которая всегда была в единственном экземпляре, собственно, именно поэтому её и разделили на три части: для новых короля, королевы и принца. Алану колдовство давалось не так легко, как можно было подумать, а всё потому, что он не являлся потомком правящего рода. Если он часто прибегал к силам природы, после этого начинала кружиться голова и кости ломило. Однако порой просто невозможно обойтись без магии.       По пути к замку молодой эльф сорвал пурпурную ромашку, на месте которой тут же вырастил новую. «Матушке должно понравиться».       Когда принц прошёл сквозь арку в основании ствола величавого дерева, он сходу приподнял одну руку ладонью к земле. Страж, всё это время следовавший тенью за своим покровителем, встал ближе к Алану. Под их ногами тотчас начала трескаться и рыхлиться земля. Из её недр острой стрелой вырвался толстый зелёный стебель, на широкие листья которого ловко запрыгнули принц, а за ним и страж.       На подъём ушло несколько минут. Алан уже стоял в коридоре напротив высокой двери с мелкими резными узорами, заполнявшими всю её поверхность и изображавшими каждого из представителей мира волшебства: светлых эльфов, орков, сатиров, левиафанов, гномов и множество других существ. Некоторые были настолько древними, что их не знал даже принц. Солнечный свет из оконца заставлял красиво блестеть рельеф дерева, покрытого пыльцой пикси для красоты.       Молодой эльф не хотел открывать дверь, не хотел заходить в зал совета, не хотел встречаться с родителями и разговаривать с ними. Отец никогда просто так не вызывал его, поэтому наверняка разговор будет серьёзным, а серьёзность — это последнее, с чем принц хотел иметь дело. Особенно сейчас, когда его голову потихоньку начинали пронзать мелкие иголочки после применения волшебной силы.       Но парню даже не пришлось прилагать каких-либо усилий — дверь отворилась сама.       — Он должен был уже прийти!.. Алан? — Появившаяся в проёме мать удивлённо глянула на сына. — Почему ты здесь стоишь? Сказали ведь, срочное собрание!       Она затолкала его внутрь зала с росшим прямо из пола, большим круглым столом посередине, на который обеими руками опирался Мейе́с — король.       — Итак, раз ты наконец пришёл, обсудим то, о чём я хотел поговорить, — начал отец. — Этой ночью убили светлого эльфа. — Он выжидающе посмотрел на принца.       Лёгкое удивление отразилось в ледниках голубых глаз Алана. Тот какое-то время молчал, но после спросил:       — Уже известно, кто и зачем это сделал? — Парень подошёл к столу и положил на его середину ромашку, краем глаза взглянув на матушку. Отодвинув один из стульев, сел, расслаблено откинувшись на высокую спинку.       — Нет. Но выяснилось, что убитого ранили стрелой с ядом. А это значит, убийца — кто-то из орков, — бережно взяв в руки принесённый сыном её любимый цветок, встав рядом с королём и положив ему руку на плечо, сказала Лире́я.       — С чего ты взяла, что это они?       — Тут и думать нечего, сынок, — мягко улыбнулась королева.       — Мама, ты не можешь всегда сваливать любые беды на орков. Это уже становится просто смешным, — с нарастающим недовольством в голосе проговорил Алан и чуть напрягся.       — Не разговаривай так с матерью, — повысил тон отец и, тут же сменив его, продолжил более спокойно: — Орки всегда приручали разных смертоносных тварей, не удивительно, что твоя мама подозревает их.       — Она всегда подозревает их… — сказал себе под нос принц, но эта фраза не спряталась от острых ушей Лиреи в потоке сладкого воздуха.       — Что ты имеешь в виду? — её голос стал звонче: так обычно происходило, когда она начинала злиться.       Мейес молча наблюдал за разрастающейся перепалкой.       — А то, что незачем было ставить клеймо на празднике той эльфийке и орку! Вы оба говорили мне, что это наказание — просто условность. А в итоге в очередной раз поиздевались над подданными, причём не только своими.       — Алан, хватит, — попыталась остановить сына мать, но тот даже не слышал.       — Вы хоть понимаете, к чему это может привести? К войне! Королевства светлых эльфов и орков и так уже десятки лет живут, затаив обиду друг на друга. А как же обещание не воевать больше? Или это просто фарс? — Голова принца начинала гудеть от его собственного громкого голоса.       — Ты забываешься, молодой человек, — грозно, но тихо сказал король. Его взгляд заставил эльфа прикусить щёку.       — Алан, я понимаю твои чувства, но поверь — оркам нет места на одной земле с нами. А обещание давали не мы… — сладко и ласково заговорила матушка, потянув руку к плечу сына. Но он резко встал со стула, скрипнувшего ножками по поверхности дерева, не дав Лирее даже возможности приблизиться к себе.       — В таком случае стоит снова объявить войну людям, посмотрим, хватит ли вам на это смелости, Ваши Величества. Прошу меня простить. — Легко поклонившись, принц с нахмуренными бровями вышел из зала.       Звук его глухих шагов тихим эхом отдавался по древесным коридорам. Шаги же шедшего позади стража не были слышны вовсе.       Гнев, заполнивший сознание, медленно отступал. Проясниться разуму помогал свежий ветер, прорывающийся сквозь окошки.       «Как мне всё это надоело», — устало думал парень.       Он уже давно осознал, что его родители помешаны на том, чтобы развязать войну с орками. Как были когда-то одержимы мятежом. Будто им нравились жестокость и кровопролитие. Он же в такой политике не видел никакого смысла.       Как только молодой эльф и его подчинённый покинули «Справедливость», Алан проговорил:       — Оставь меня одного. На закате встретимся там же, где и обычно.       Страж в привычном жесте склонил голову и исчез, не докучая более принцу своим присутствием.       Парень, недолго думая, уверенно направился к стене из толстого плюща, окружавшего территорию светлых эльфов, и вышел за её пределы, направившись ещё глубже в чащу леса.       Пройдя рощу исполинских деревьев с тонкими рыжеватыми стволами, он подошёл к небольшому холму, у подножия которого журчал ручей с кристально чистой водой. Внутри холма находилось жилище одного из самых древних волшебных существ.       Внезапно из-за деревьев показались три летающие особы: фиолетовая, красная и голубая. Они грозно зависли в воздухе прямо перед лицом Алана, не давая ему пройти дальше. Это были дневные пикси, верные помощницы живущего в холмике существа.       — Смотрите-ка, кто пожаловал. Сам принц! Как поживаете, ваше лжевеличество? — ехидно спросила краснокожая вспыльчивая девчушка.       — Старейшина у себя? — небрежно поинтересовался Алан, не обратив никакого внимания на её колкость.       — Нет, но он должен скоро вернуться, — недовольно покосившись на подругу, спокойно ответила фиолетовая пикси.       — А чего ты на меня так смотришь, Фифи́? — вздёрнула подбородок первая. — Он и его семья и не таких слов заслужили. У меня как раз парочка припасена…       — Эрнея! — послышался низкий глубокий голос из-за спины принца, заставивший краснокожую умолкнуть. — Будь добра, веди себя прилично с нашим гостем. Здравствуй, Алан, давненько мы с тобой не виделись.       На солнечные лучи из ближайших огромных кустов вышел Старейшина волшебного леса — Виссарио́н. Его жизненные силы были связаны со всеми здешними растениями, поэтому выглядел он отлично от большинства обитавших тут существ. Он был высок, в росте сравним с орками, всё его тело состояло из корней, мха и древесной коры. На оголённых предплечьях виднелись растущие прямо из них маленькие разноцветные цветочки. Но тем, что бросалось в глаза, были его усы и густая борода: она белыми тонюсенькими лианами, вместо волос, свисала до самой земли, кончиком волочась по траве. Голову его украшал веночек из лозы, а на теле балахоном висело одеяние, сплетённое из растительных волокон. В руках старик держал длинный деревянный посох, скрутившийся спиралью вокруг своей оси, кверху он был шире и порос толстым слоем мха, сквозь который пробивались какие-то коротенькие колоски и цветы.       — Здравствуйте, Старейшина! — Алан слегка склонил голову в почтительном жесте.       — Эрнея, Фифи, Лу́на, пожалуйста, приготовьте нам чай. Мой любимый. — Вместе с этими словами Виссарион взмахнул посохом и из ближайшего ручья вода послушно взмыла в воздух, преобразовываясь в прозрачные чайные блюдца и чашки. Три пикси послушно подхватили посуду и залетели в жилище. Эльф и хранитель леса последовали за ними.       Поудобнее усевшись за подобие стола, который витым плющом произрастал из земли, и поставив возле прорытого в древесной стене окна посох, Старейшина спросил:       — Что ж, рассказывай, зачем пожаловал?       — Я, — засмотревшись на краснокожую пикси, старательно разогревающую с помощью своих сил в чашках воду, помедлил Алан, — хотел поинтересоваться, не знаете ли вы то, как связаны орки и яды?       Складывалось ощущение, что этого вопроса старик ожидал. Его брови-стебельки нахмурились. Опустив локти на стол и сложив руки в замок, он невозмутимо ответил:       — Орки издавна имеют пристрастие к ядам. Они используют их в войнах и медицине. Сейчас однако только в медицине. Количество выведенных ими ядов огромно, насчитывается около сотни. Собственно, орки либо создают их из растений, либо забирают у животных… — на секунду он замолчал. — Ты спрашиваешь об этом из-за недавней смерти одного из светлых эльфов?       — А вы, конечно, уже об этом знаете. — Алана не удивляла осведомлённость Старейшины. — Да, я хочу выяснить, точно ли в убийстве замешаны орки. Моя мать снова их обвиняет…       — М-да, Лирея никогда не отличалась любовью к нашим ночным братьям, но… Ты ведь осознаёшь, что она вполне может быть права? — Виссарион выжидающе с интересом глянул на светлого эльфа, отпив немного чая, который принесла ему фиолетовая феечка Фифи.       Голубая пикси подлетела к столу и поставила на его неровную поверхность чашку с блюдцем.       — Спасибо, Луна, — от его благодарности девочка засмущалась, опустив глаза в пол и затрепетав блестящими крылышками. Как и всегда. Взяв в руки чашку, принц не ощутил жара горячего напитка. Он поднёс её ближе к лицу и внимательно всмотрелся: до сих пор можно было разглядеть пузырьки кислорода и движение воды, из которой был создан предмет чайной посуды. — Я надеюсь, что она ошибается.       — Алан… — Виссарион положил было свою древесную грубую ладонь на предплечье эльфа, чтобы поддержать его, но от этого прикосновения внезапно напрягся, схватив и сильно сдавив руку парня. Его глаза — единственное человеческое в облике — закатились, веки задрожали, и он заговорил ещё более низким помрачневшим голосом: — Новое предательство грядёт. Властвующие лжецы восстанут против истинного венца рода королевского. Смрад погибели тянется за их спинами. Багрянец замарает руки полукровки. День и ночь… Солнце и Луна сольются воедино и настанет вечный покой.       Гробовая тишина повисла в жилище. Даже пикси тихо забились в уголок, обнимая друг друга. Было слышно лишь тяжёлое дыхание Старейшины. Алан же, казалось, и вовсе перестал дышать.       — Это… что сейчас произошло? — не сводя с Виссариона округлившихся глаз, высвобождая свою руку из ослабившейся хватки, спросил эльф.       Старейшина глянул на него исподлобья.       — Предсказание.       — Вы можете предсказывать будущее?! — Такого удивления на лице Алана старик ещё не встречал.       — Как видишь. Однако… я не изрекал предсказаний с того момента, как… — начал тихо Виссарион. — М-м-м, да неважно.       — Подождите, но что оно значит? Венец королевского рода… Погибель… Солнце и Луна… — Светлые брови Алана нахмурились в раздумьях.       — Лучше займись выяснением того, кто убил твоего собрата. — Старейшина встал из-за стола, опёршись на посох. — Про случившееся никому не говори… И да, советую тебе сходить к Тео, прежде чем наведываться в королевство орков.       — Что? Зачем мне идти к этому… — оскорбление не посмело вырваться из уст принца под суровым взглядом Виссариона. — Хорошо, Старейшина, — с неохотой сказал парень, отставив нетронутую чашку чая и так же встав из-за стола. Эрнея, которая так старательно нагревала напиток, раскрасневшись пуще прежнего, кинула в спину Алану гневный взгляд и показала язык.       Попрощавшись, старик и молодой эльф разминулись, направившись в разные места.       Пузатое рыжее солнце уже непозволительно близко приблизилось к линии горизонта. «Как летит время… Страж дождётся меня, сначала нужно наведаться к изгою», — Алан сморщил нос: ему тошно даже от одной мысли о том, что придётся вести беседу с кем попало. Но ещё раздражало и то, что жилище полукровки находилось в противоположной стороне как от королевства светлых эльфов, так и от дома Виссариона. Добираться до него слишком долго. Будь воля Алана, он бы и носа туда не сунул, но… Старейшина не просто так его направил. Он никогда не говорит ничего просто так.       За раздумьями о разговоре с родителями, о предсказании, об орках дорога показалась Алану чуть короче, чем была на самом деле. Когда наступила ночь, он уже поджидал полукровку у его убежища. Мышцы ног ныли от непривычной нагрузки, парень хоть и часто ускользал от стража к барьеру, но даже тот, казалось, не находился так далеко от его дома. Голова всё ещё болела — по пути пришлось поколдовать, чтобы ноги передохнули — поэтому при резком звуке постороннего голоса её пронзили иголки.       — Что ты здесь делаешь? — холодно спросил Тео, остановившись в двух метрах от светлого эльфа. Кажется, незваному гостю он не удивился.       — А ты думал, что никто не знает, где твоя лачуга? — со смехом ответил принц, но уже через секунду его лицо опасно помрачнело, а глаза зловеще блеснули.       — Надеялся, что хотя бы твоей морды здесь не увижу. — Небрежно снял набитую растительностью сумку с плеча Тео.       Алан усмехнулся, а потом с полным уверенности видом сказал:       — Знаешь… мы обнаружили яд в трупе светлого эльфа. — Улыбка принца стала ещё шире, а взгляд Тео ещё мрачнее. — Ничего не хочешь мне рассказать?