Etiam sanato vulnere, cicatrix manet

Следующие две недели выдались невероятно тяжелыми. У меня было столько дел, что все дни слились в один большой бесконечный лабиринт. Нужно было сделать слишком много – подготовить документы Нила, чтобы расстаться со школой, собрать кучу вещей, уволиться с работы. Оливия, хоть и грустила из-за нашего переезда – вида не подавала и активно помогала мне в сборах. О переезде Нилу я рассказала вечером после нашего с Клеменсом разговора. И он задал вполне логичный вопрос: «Если мы все это время нормально жили без папы, то зачем нам переезжать к нему теперь»? Нил сильно переживал, потому что только-только начал адаптироваться к школе. Ему нравилось учиться, но не только из-за интересной программы, он так же успел завести большое количество друзей. Еще мой сын ходил на спортивную секцию по плаванию, где в своей возрастной группе был первым. Он прекрасно понимал, что все эти маленькие победы летели крахом с переездом. К тому же, Нил невероятно любил Оливию, которая с нами не переезжала. На вопрос я сыну ответила. Не хотела искать оправдания или приукрашивать реальность, поэтому сказала четко: «Мы переезжаем, потому что я так решила». Так же не хотелось изначально настраивать Нила против родного отца. Этим в дальнейшем я бы точно не смогла ему помочь. Да и Клеменс по отношению к себе не заслужил ненависть со стороны мальчика. В конце концов, он разрушил мою жизнь, а не ребенка. И больше всего на свете я верила в то, что сын быстро меня простит, потому что он не умел долго дуться. Но именно эта обида непривычно затянулась. В последний день Оливия, все это время державшаяся очень спокойно, не выдержала и разрыдалась перед своим уходом на работу. Мы сразу договорились, что она останется жить в этой квартире и будет иногда к нам приезжать. И естественно пообещали друг другу не теряться: писать и звонить при любой возможности. Мне и это давалось тяжело. Мы с Оливией жили вместе в течение нескольких лет, и дальнейшее существование раздельно представить было сложно. Казалось, мы с Нилом не в другой город переезжаем в нескольких часах езды, а на край света. Как только Оливия ушла, я в последний раз обошла небольшую квартиру, ставшую мне невероятно родной за последние годы. Провела рукой по белоснежному подоконнику, выглянула в окно, полила немногочисленные цветы. - Нил, нам пора, - произнесла я, не отворачиваясь от окна. Как по часам – во двор выехал и остановился ровно у нашего подъезда большой черный лексус. Я услышала, как сзади меня из своей комнаты вышел Нил и, пройдя в прихожую, начал надевать ботинки. - Вызывай лифт, - дала я задание сыну, как только он надел куртку. Накинув на себя пальто, я взяла чемодан и крепко набитую сумку. Захлопнув дверь, поспешила к Нилу, который уже держал лифт. Большая коробка шумно двинулась вниз и, судя по звукам, в любой момент была готова сорваться. Прощай то, что я делала несколько лет. Прощай квартира. Прощай работа. Прощай психика. Погода была, откровенно говоря, поганая: со вчерашнего вечера шел мелкий противный дождь. Сильного ветра не было, но градусов пять тепла при такой влажности совсем не согревали. Середина холодного октября давала понять, что лето закончилось, в отличие от шедшего до него солнечного сентября. Как только мы вышли из подъезда, передние двери автомобиля синхронно открылись и к нам двинулись двое мужчин. Один, сидевший на пассажирском сиденье подошел ко мне. - Добрый день. Меня зовут Леон, я водитель доктора Гарденберга, - учтиво кивнул мне мужчина. Ему было не больше тридцати. Крепкое телосложение намекало на то, что он мог бы спокойно работать вышибалой в каком-нибудь клубе или телохранителем. Коротко стриженные темные волосы, серое расстегнутое пальто поверх черного костюма без галстука. Внешним видом он действительно давал понять, что работает на Гарденберга. - Как я могу к вам обращаться? – поинтересовался он, протягивая руку к моему чемодану. – Позволите? - Приятно познакомиться, - кивнула я, позволяя мужчине забрать самую тяжелую часть моего багажа. – Просто Николь. - Вот и королева вечера! – произнес второй мужчина, как только я отдала Леону свой чемодан. Его я знала очень хорошо. Мы с Самуэлем обнялись, и я не сдержала улыбки. Он окончательно поседел и даже успел немного облысеть, морщины на лбу стали больше, но мягкий голос, как и прежде, призывал к доверию. Самуэль был одет проще – немного потертые джинсы, сверху легкая куртка, удобная для долгих поездок. - Я перегоню вашу машину, - оповестил Леон, как только я отлипла от Самуэля. Выудив из сумочки ключи и документы на автомобиль, передала их мужчине. - Только осторожно, она у меня девочка вспыльчивая, - произнесла я, кивком головы показывая на свою машину, припаркованную в двух метрах от подъезда. - С движком проблемы? – не понял меня мужчина. - Резкий газ, - пояснила я. - Как раз под твой характер, Леон, - хохотнул Самуэль, переключая внимание на Нила. - А это что за хулиган? - Я не хулиган, а хороший парень, - уверенно заявил Нил, улыбаюсь. Было сразу заметно, что Самуэль ему понравился. - Это хорошо, потому что хулиганов мы не возим, - серьезно кивнул мужчина, возвращаясь к машине и открывая заднюю дверь со стороны водителя. Нил честно попытался залезть в салон самостоятельно, но, в итоге, Самуэлю пришлось немного ему помочь. Потом мужчина пристегнул моего сына ремнем безопасности и передал ему в руки массивные наушники, лежавшие рядом. - Это тебе небольшое развлечение в дорогу, - сказал мужчина и, дождавшись от Нила понимающего кивка, закрыл дверь. Затем он забрал из моих рук сумку и, устроив ту в багажнике, открыл для меня переднюю дверь со стороны пассажира. - Спасибо, - я неспешно заняла место, ставшее когда-то невероятно привычным, а затем проследила за торопливой походкой Самуэля. Обогнув машину спереди, он с прытью молодого парня залетел на водительское сиденье и повернул ключ в зажигании. - Легкой нам дороги. Нил, там какой-то мультфиль в самом начале на паузе. Разберешься с этой штукой? У меня с ней сложные отношения. - А тут ничего сложного, просто сенсор не очень чувствительный, - вынес свой вердикт ребенок, тыкая пальцем в экран, втроенный в водительское сиденье. Потом он надел наушники, по сравнению с которыми его голова казалась слишком маленький, и сосредоточил все свое внимание на картинке. Я пристегнула свой ремень безопасности и поерзала, пытаясь принять более-менее удобное положение. - Да ты не бойся. Я, конечно, постарел, но водить не разучился, - улыбнулся Самуэль, плавно выруливая из двора. - Нет-нет, я просто отвыкла сидеть в машине не на водительском месте. И ничего вы не старый, прекратите на себя наговаривать! – тут же нашлась я с ответом, а потом увидела, как второй водитель обогнал нас на моей машине и умчался вперед. - Буду скучать по своей принцессе, - громко вздохнув, грустно оповестила я Самуэля. - Как он вообще согласился взять твою машину? – поинтересовался мужчина. Сам он прекрасно знал отношение Гарденберга к этому вопросу и причину. - Это было одно из условия моего возвращения. Он, к слову, был готов на большее, но этот пункт принимать не хотел до последнего, - подметила я, опираясь на дверцу автомобиля и, скосив глаза, проверила, в наушниках ли сидит Нил. - К тому же, он все равно не даст мне сесть за руль. - Ты такая подавленная. Он ведь вынудил тебя вернуться? Это не твое решение? – после небольшой паузы поинтересовался Самуэль. Я отрицательно покачала головой, сжав ладони в кулаки, чтобы не выдать, как подрагивают мои руки. От мужчины мой жест не укрылся. - После твоего ухода он был в тяжелой депрессии. Очень много пил, что само по себе было ненормальным. - А как же Эли? – перевела я обеспокоенный взгляд с дороги на Самуэля. - В день просветления Клеменса мы с командой с трудом, но убедили его в том, что дочь нужно отгородить от всего подобного. Он сам прекрасно понимал, что не всегда контролирует себя в пьяном состоянии, поэтому, скрепя зубами, дал добро, - Самуэль прервался на секунду, а затем продолжил: - Мартин связался со знакомыми, и Эли временно пристроили в спортивный интернат. - Бедна девочка, - я потерла переносицу. Представить сложно, через что пришлось пройти этому ребенку. - Мы хотели вернуть ее обратно, когда Клеменс пришел в норму, но она отказалась. Не каждый ребенок предпочтет родному дому – интернат. Эта новость заставила меня нервно поежиться. - И сколько же он приходил в себя? - Два с половиной года. За это время он потерял большим трудом набранную репутацию онколога. А мы, казалось, полностью потеряли его. Я потеребила край пальто, только сейчас понимая, что отплатила на боль, причиненную мне Клеменсом не меньше болью. И, от части, мне всегда этого хотелось, но я и подумать не могла, что это может так сильно зацепить Эли. За прожитые рядом с ней месяцы я успела полюбить девочку, как родную и точно не хотела причинять ей вреда. Самуэль поправил зеркало заднего вида, так, чтобы в нем отражался Нил. Видимо, тоже хотел проверить, на месте ли наушники. - Николь… пойми меня правильно. Ты очень нравишься мне. Напоминаешь Лесли, а я любил ее, как дочь. Но я не хотел, чтобы ты возвращалась. Если подобное повторится с Гарденбергом, его уже никто и ничего не сможет спасти. - Говорите так, будто я сама напросилась к нему, - горько усмехнулась я. – Я понимаю вашу преданность Клеменсу, но не могу сказать, что так же его боготворю. Он мне, знаете ли, тоже успел испортить жизнь. - Николь, я правда тебе верю. Просто хочу предупредить – не жди, что тебя тепло встретят бывшие знакомые. Нам всем было тогда тяжело. - Я поняла, - кивнула я, отворачиваясь к окну. Настроение стало поганым, под стать погоде – это было самым верным описанием моего состояния. Мне было стыдно, грустно и обидно одновременно, будто все эти чувства могли ужиться во мне. Я снова начинала винить себя, и мне это не понравилось. Не с повтора своих же ошибок я хотела начать этот жизненный этап. Какое-то время мы молчали. Самуэль плавно вел машину, ни разу не превысив скоростного режима, а я скучающе смотрела в окно, стараясь вообще не думать о сложившейся ситуации. - А зачем Клеменсу два водителя? – не выдержав тишины, прерываемой лишь шумом двигателя и шин о дорожной покрытие, поинтересовалась я. - А у него один. Меня он отправил на пенсию года три назад. Отдал мне машину и наказал больше времени проводить со своей семьей. - А сегодня… - Он попросил меня забрать вас с Нилом. Видимо, хотел, чтобы твоя дорога оказалась комфортной. Правый уголок моей губы дернулся в ухмылке. Комфортной? - Послушай, он уже изменился. Но ради тебя будет готов меняться дальше, - чуть помедлив, произнес Самуэль. - Странно, мне вот показалось, что он ничуть не изменился, - произнесла я тихо, вырисовывая указательным пальцем замысловатый узор на своей коленке. - Ты ведь тоже любишь его. - Я бы поспорила, - кинув на мужчину недовольный взгляд, буркнула я. - Любишь. Иначе ваше расставание не было бы таким болезненным для тебя. Я молчала. Самуэль хорошо меня знал. Знал все, хотя я умело пользовалась тональником. - И подтверждение вашей взаимной любви сейчас сидит сзади. Я оглянулась на Нила. Самуэль и здесь все прекрасно понимал. Я ведь думала об аборте, записывалась, потом два раза переносила запись. В конце концов, так там и не появилась. Пообещала себе, что отдам сына в приемную семью, даже нашла подходящую, но так и не смогла этого сделать. - Ты получила высшее образование, как хотела? – поинтересовался Самуэль, меняя тему. Перед моим уходом Клеменс уговарил меня выучиться на врача, даже подписал чек на оплату обучения и сунул его мне в карман пальто. - Я хотела, пока не узнала, что беременна. - Поэтому продолжила работать медицинской сестрой? А где? - Своих привычек я не поменяла, работала в местной неотложке. Стала старшей, между прочим. - Даже не удивлен. Уверен, что где-то, помимо неотложки, тебе было бы скучно. Остаток дороги мы болтали на отстраненные темы, а, когда мультфильм на планшете закончился, к нам присоединился Нил. Заехав на заправку, Самуэль купил для нас пару пакетиков с соленым арахисом. Я напомила сыну, что в машине сорить нельзя, на что он обиженно подметил, что и сам прекрасно об этом помнит. Бежевые стены и коричневая крыша двухэтажного дома привлекли мое внимание, как только машина выехала на знакомую улицу. Прошло семь лет, а здесь совершенно ничего не поменялось: ни само здание, ни оформление сада. За время дороги погода успел поменяться с противного мороха на холодное, но яркое солнце, благодаря чему местность казалась красивее, чем обычно. Сухой асфальт подсказывал, что здесь дождя и вовсе не было. - Вот и приехали, - голос Самуэля заставил меня оторвать взгляд от дома, воспоминания о котором не давали мне покоя долгие годы. Мужчина уже отстегнул ремень безопасности и вытащил ключ из зажигания. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза, надеясь, что это хоть как-то поможет мне взять себя в руки.