***
Теперь в комнате была немного иная планировка. Вместо привычного узкого стола у старой кровати стояла круглая тумбочка. На ней же стояли несколько свечей. Их пламя слабо дрожало, плавя под собой воск и распространяя расслабляющие и немного целебные ароматы. Эти свечи перед отъездом передала девушке юная Убийца Драконов, сожалеющая о том, что не сможет больше ничем помочь девушке. Хотя, это было странно, ведь она сделала очень много. У стены всё так же стояла кровать, только теперь на самой стене висел старый герб гильдии. Он был потрепанный, один край его был разодран, где-то ткань была беспощадно порвана, но чья-то заботливая рука нашила на места «ранений» заплатки из разноцветной ткани. Он был изранен, истёрт, ранен сотни раз, уже потерял свой прежний облик. И лишь знак самой гильдии слабо напоминал о том, как этот герб гордо развевался над грозным зданием. Он был гордостью. А сейчас его спокойно могли втоптать в землю. Как же всё же изменчивы люди по своей натуре. Девушка сидела на кровати, устало облокотившись о стену, перекрывая головой нижнюю часть чёрного печатного символа на ткани. Одну ногу она согнула в колене, положив на неё руку, кисть которой безжизненно обвисла. Правая же нога лежала неподвижно прямо, свисая с края узкой кровати. Всё равно в теле лёгким покалыванием отдавалась боль. Но она была уже совершенно незаметна. На лице не было макияжа, кожа словно дышала, избавившись от искусственной плёнки косметики и грязи. Волосы свободно спадали на плечи, больше не подвязанные в высокие хвосты. От постоянно затянутых хвостов девушка успела отвыкнуть от обычных прямых волос, была непонятная легкость на голове. Тело не сковывали тугие бинты и плотная ткань, ноги были свободны от кожаных сапог, а тело покрывала лишь лёгкая короткая ночнушка на бретельках, еле доходящая до трети бедра. В лёгкой дымке и тёплом свечении она казалась ближе к кремовому оттенку, хотя на самом деле была бледно-голубой. Ощущалась свобода. Не только от скрывающего несовершенства макияжа, не только от защищающей плотной одежды, но и от ненужных масок. Сейчас она могла не сохранять концентрацию, забыть о том, что нужно каждую секунду следить за обстановкой, не ожидать удара в спину. Можно было действительно забыться и отдохнуть. Люси медленно приподняла правую ногу, чтобы ещё раз посмотреть на результат: от свежих ран не осталось и следа. Хотя до этого ноги были стёрты в кровь от долгой дороги, да и травмы от неудачного побега сильно выделялись. Множество ссадин и царапин… Но сейчас это была привычная ей нога, кожа которой покрыта сотней рубцов и шрамов. Она всегда скрывала свои ноги в высоких сапогах, но не всегда для безопасности или же для поддержания стиля. Нет, чаще всего она скрывала именно шрамы. Она очень много раз падала, много раз получала ранения, когда попадала в передряги. Нет, когда убегала. Она всегда убегала, и это отразилось на её ногах. Девушка усмехнулась своим мыслям. Ведь это действительно ноги вечно убегающего человека. Воришки. Но она уже давно забыла, как выглядели её ноги до того, как были изуродованы этими следами. Это отметины не только Войны, но и всей её жизни. Один из первых и самый запоминающийся шрам был чуть выше лодыжки — тогда она сбежала из своего дома и неудачно прыгнула из окна, поцарапавшись о ветки кустарника. Глупый шрам, скрывающий много воспоминаний и эмоций. Иногда Хартфелия разглядывала свои ноги, задумчиво водила пальцем по всем неровностям, вспоминая когда и какой шрам она могла получить. Другие люди обычно пользуются фотоальбомами для этого. Девушка устало бросила ногу, потому что сил было действительно немного. Она всё ещё не восстановилась после долгой «прогулки». Ты понимаешь, насколько ты устал, только когда начинаешь по-настоящему отдыхать. И именно сейчас её ноги были тяжелее чугуна: она была не способна поднять их или же заставить себя встать. Всё же она много прошла, даже часть пути пробежала. Но сейчас всё, что она могла сделать для себя — забыть про проблемы и дать отдохнуть. Но это были не единственные её шрамы. Она часто пользовалась косметикой, чтобы замаскировать несколько тонких непривычных линий на своём лице. Один шрам тонкой чертой пересекал её левую бровь, его сложно было разглядеть, он был достаточно изящен и аккуратен. Но когда-то в прошлом это была серьезная рана. Так же чуть правее подбородка под её нижней губой скрылся широкий рубец. Она сотни раз разбивала губу, но один раз серьезно рассекла её, навсегда оставив на своём лице след об этом. А также от левого уха огибая овал лица вниз тянулся длинный рваный шрам, который всегда скрывался за распущенными прядями золотых волос. Она никогда не собирала полностью свои волосы, оставляя чёлку, которая закрывала левую бровь, и длинные пряди по краям. Так ей было спокойнее. Ей не хотелось, чтобы кто-то ещё знал об этих легких недостатках, чтобы все видели лишь красивую обертку. Так спокойнее. Взгляд Люси упал на левую руку, покоящуюся на согнутом колене. Она часто носила бинты на левой руке, но здесь уже не только по причине нежелания показывать что-то другим. Она сама не любила смотреть на следы, оставшиеся после её прошлого. На её плече был жутковатый след от ожога, занимающий почти всю кожу. Плоть была изуродована, будто бы кто-то смял её, как листок бумаги. Дальше вниз уходило ещё несколько размашистых шрамов, словно глубокие шрамы от чьих-то когтей. Но левая рука, пуская и покрытая шрамами, была доказательством её свободы. До того, как попасть в Хвост феи, девушке не посчастливилось с улиц в её шестнадцать лет угодить в лапы работорговцев. Для таких подонков люди были лишь товаром, а легче всего их было достать на бедных улицах. Когда-то на её левой руке красовалось клеймо… Немного позже её продали в какой-то вшивый бордель, из которого она сбежала уже через месяц. Но даже этот месяц умудрился разбить её, уничтожить изнутри. Она сама выжгла клеймо на своей руке, чтобы больше никто не знал об этой неудаче. Но сама она прекрасно помнила ту боль и унижение… И тот страх. Девушка всегда убегала. Её жизнь всегда оставляла лишь шрамы, как напоминание о боли. Инстинктивно Люси подняла свою правую руку, немного вытянув ту перед собой. На ней не было шрамов благодаря мастерству Венди, вот только… Ощущение стянутости всё ещё оставалось. И было чувство, будто бы на её правой руке был ожог, но это было невозможно. Ниже запястья остался лишь синяк, ничего больше, и то, его уже не было. Но чувство жара оставалось при ней. Тогда, в той гильдии, когда из-под её ног уходил пол, её схватила сильная рука. Горячая рука. Это было обжигающее прикосновение, только это были не физические ощущения. Она запомнила эти чувства, ощущения. Запомнила, когда Драгнил схватил её за руку, чтобы вытащить из передряги. Когда действительно спас её, не сомневаясь и минуты. Этот след, который она ощущала даже после исцеления, заставлял задуматься о многом. Невидимый для других шрам, но отразившийся на душе, зарождающий сомнения. Этот след, даже память о нём будет служить ей напоминанием о том дне, когда она забыла о слепой ненависти. Просто ненавидеть нельзя. Ненависть всегда должна подпитываться чем-то: чувствами и действиями. Но стоит этой цепочке прерваться, одному из звеньев перестать источать ту злобу, то ненависть начнёт таять. И этот процесс необратим. Как пирамида, у которой обрушилась одна из несущих колонн: она будет медленно рушиться, лишаясь своей монументальности и величия, став лишь руинами. А на разбитых осколках можно построить новое… Она уже не могла ненавидеть. Пускай она понимала, что это ничего не значит, что тот человек разрушал её дом год за годом, а также пытался уничтожить её, сомнения не позволяли рисовать образ Драгнила лишь в чёрных красках. Люси прекрасно помнила холодные глаза Драгнила, будь то ночь на складе или же утро в его кабинете. Везде он был тем ненавистным Охотником. Но теперь в её памяти застрял другой взгляд, более живой, выражающий другие эмоции. Да, он тоже был человеком, он мог разочаровываться, мог ошибаться, мог злиться и бояться. Все эти чувства были подвластны и ему, до этого одноликому монстру. Нацу Драгнил был лишь образом, фанерой, выкрашенной в один чёрный цвет. Но теперь глаз Хартфелии замечал, как сквозь чёрный цвет пробивались другие оттенки, тёплые и холодные, размывающие чёткую границу образа. Лучше бы он оставался для неё обычной пустышкой. Она ещё раз бросила взгляд на свою правую руку, на несколько секунд задержавшись на розовой метке гильдии, а после устало опустила её. Сейчас её голову не ворошила сотня мыслей, но всё равно было тяжело переваривать последние события. Ей казалось, что она пришла к согласию с собой, но вновь в её голову забрели лишние мысли. Хартфелия хотела бы избавиться от них, но это было почти невозможно. Она будет думать, будет ещё множество раз вспоминать о случившемся. У неё уже не осталось сил ненавидеть. Столько негативных эмоций, но так мало человеческого тепла… Люси усмехнулась, подумав о том, что ей так не хватало поддержки, что она растаяла от слов самого холодного капитана. Насколько же она стала жалкой? Чуть подальше кровати в воздухе появилось легкое золотистое свечение. Оно было знакомым, от чего Люси невольно улыбнулась. — Здравствуй, Люси, — через несколько мгновений в воздухе появился рыжеволосый парень в чёрном костюме с красным галстуком. Как всегда на его лице была легкая улыбка, а на носу красовались очки. Он был элегантен. — Привет, Локи, — ей следовало отвлечься от постоянных рассуждений. А что может лучше всего сработать, как не разговор со своим старым другом? Так ещё и одним из лучших её Духов по совместительству. — Давно не виделись, поэтому решил прийти и проверить. Ты же не против? — парень поправил вечно сползающие очки. — Конечно. Кстати, как раз про твоё «давно», — девушка подогнула под себя левую ногу, оторвав спину от стены, чтобы наклониться немного ближе к оппоненту, — я столько раз попадала в передряги… Мог бы помочь, раз способен сам проходить. Ладно уж про Драгнила, но когда меня в лесу заламывали какие-то левые маги из тёмной гильдии, я бы не отказалась от твоей помощи! Она говорила с легким возмущением, но в нём не было и капли обиды. Всё уже было позади, поэтому это не так сильно волновало девушку, но она действительно надеялась на помощь духов. Да, она потеряла свои ключи, но тут она ничего поделать не могла. Неужели на неё могли обидеться? — Я действительно не мог, Люси, — Локи заговорил очень серьезно. — Не мог? — Да, как раз об этом и хотел поговорить, — парень подошёл чуть ближе и присел на край кровати, — я не знаю почему, но я даже своими силами не мог пройти в мир людей. — Но обычно у тебя нет с этим проблем, — девушка задумчиво откинулась обратно к стенке, смотря в глаза своего Духа. — Именно. Вот поэтому сильно удивился. Я мог видеть, что происходило, но как в тумане… Почти ничего не мог разглядеть, прости. Стало немного лучше, когда ключи оказались в руках тёмной гильдии, но мои руки всё равно были связаны. — Хм… — Люси уставила свой взгляд перед собой в пустоту. Она никогда не слышала о подобном. — А когда ты взяла ключи в руки, всё резко прояснилось. Да и пройти я бы смог, только тебе уже моя помощь не была нужна, — Духа Льва тоже волновали событий, — возможно, это какая-то печать или что-то такое. — Нет, вряд ли, я бы почувствовала. На ключах не было следов магии, да и я ничего не делала, только в руки взяла, — слова Духа насторожили Хартфелию. — Не знаю, связано это с Драгнилом или кем-то ещё, может, какая-то неудачная аномалия, но это меня напугало, Люси, — в глазах парня читалось беспокойство. Он всегда беспокоился о девушке, особенно в последнее время. Между Заклинателем Духов и Духом часто возникали более сильные чувства, чем просто соблюдение договора. Он верил в девушку. Он искренне любил её. — Конечно, всё выглядит так, будто бы дело рук Охотника, даже логично, но всё равно странно. Если бы это была печать, то она очень тонкая и искусная, не каждому великому волшебнику посильно такое. Вряд ли Драгнил, обычный боевой маг, владеет таким. Да и тогда он должен был мне рассказать, в ход уговора, если, конечно, хотел сдержать слово, — девушка рассуждала в слух, приложив палец к губам, — но в итоге он сдержал слово, поэтому вряд ли солгал… Может, это сделал кто-то ещё? Кто знал, что некоторые Духи могут проходить в этот мир сами… — Возможно. Тогда надо опасаться не только этого Охотника. — Ну, это я знаю лучше тебя, — усмехнулась девушка. — Кстати, те события, я не до конца их понял. Дымка развеялась, а ты там уже под ручку с этим хреновым магом бежишь, — в словах Локи читалась злость и обида. Он был одним из самых ревнивых Духов девушки. — Ты многое упустил, я так думаю… Ладно, суть в том, что мы с ним объединились, чтобы выбраться. Как ты уже понял, он сдержал своё слово, от чего я до сих пор пребываю в шоке. — Да, странное событие. Ты говорила другим? — Нет, даже не смей говорить, — Люси резко отрезала, перебив парня, — они и так мне с трудом верят. В это точно не поверят. Я сама не верю. — Понимаю. Хорошо, думаю, это действительно стоит скрыть от других. Сейчас очень много напряжения, — он невзначай положил свою руку на ногу девушки, но в его прикосновении читалась лишь ласка и забота, ничего лишнего. Было приятно ощущать тепло его ладони. Потому что в комнате было достаточно прохладно. И этот жест значил многое. Люси улыбнулась, увидев легкое волнение в глазах Льва. Он был одним из немногих, кто относился к девушке уважительно, это сильно подкупало. — Сама хоть как? В порядке? — Конечно, Венди подлатала, как и всегда. Только вот устала, нужно бы отдохнуть, — Люси хвастливо вытянула свои руки, как бы показывая, что с ними всё хорошо. — Могу сделать массаж, если хочешь, — пять лет назад она могла счесть это за домогательство со стороны своего Духа, но они уже давно разобрались в своих отношениях. Между ними ничего не могло быть. Люси любила Локи как своего Духа, Локи же любил Люси как свою хозяйку. Да, иногда выражения его любви могли выходить за границы приличного, но девушка привыкла к этому. Прозвучал легкий стук. Через несколько секунд маленькая дверь в комнату отворилась, впуская резкий свет из коридора. Кто-то заглянул внутрь. — Оу, Локи, не знал, что ты здесь. Я, наверное, помешал, — знакомый голос послышался из коридора. Дверь потихоньку начала уже закрываться. — Не стоит, Грей, я уже ухожу, — Локи мягко отозвал своего старого знакомого, а после повернулся к Люси, чтобы убедиться в правильности своих действий. В глазах Заклинательницы читалось одобрение. Да, она бы хотела провести вечер за приятной дружеской беседой со своим Духом, но ей ещё днём следовало поговорить с ледяным магом. А раз он сам пришёл, то это был прекрасный случай. Дух кивнул девушке, после чего растворился в воздухе, оставляя после себя лишь легкое золотое свечение, разлетающееся маленькими искорками в стороны. Дверь вновь открылась шире, впуская тёмноволосого парня. Он тоже был одет в более домашнюю одежду: на ногах были длинные растянутые штаны, сверху легкая майка и ничего более. — Проходи, присаживайся, — Люси пригласила парня на диван легким похлопыванием ладони по пледу. Тело до сих пор не слушалось, ей не хотелось сдвигаться с места. Грей кивнул, подойдя к кровати. Под его весом она прогнулась, недовольно скрипнув. Парень цокнул, не ожидая такой подлости от мебели. Люси лишь улыбнулась, ведь всё вокруг казалось таким старым и знакомым. Было приятно. — Вижу, твои духи вновь с тобой, Люси, — он повернулся к девушке. Его взгляд был уставшим, но всё таким же нахальным и добрым. Она знала этот взгляд уже долгие годы. Так всегда начинались их вечерние разговоры. — Да. Я наконец-то вновь в строю, — девушка удовлетворенно кивнула, улыбнувшись. Любая мысль о возвращении ключей радовала её. Сердце словно опустело без её Духов. — Рад за тебя. Только каким образом? Неужели на штурм Совета пошла, — Грей усмехнулся, откидываясь на руки назад. — Конечно, мне же в прошлый раз склада было мало. На самом деле Локи удружил. — Точно, он же способен проходить сам, — Грей одобрительно кивнул, — только вот ключи у самого Драгнила были. — Так у меня Локи отменный карманник, научила, — задористо ответила девушка, подмигивая, — да и Драгнил же в душ с этими ключами не ходит. — Я думал, он с ними расставаться даже в туалете не будет, — оба посмеялись от сказанной шутки. Хотя, Люси не знала, как чутко Драгнил следил за ключами. Возможно, именно так и было, но она не могла знать. — Не важен метод, важен — результат, — отмахнулась девушка. В этот момент парень обратил внимание на правую ногу Люси. Он не так часто видел девушку без высоких сапог, а если и видел, то точно не до этого было. — Почему ты не попросишь Венди убрать шрамы с ног? — он посмотрел на девушку серьезным взглядом, от чего стало немного не по себе. Такое чувство, что она вновь оказалась на каком-то допросе. — А что, разве не украшают меня? — Это для парней шрамы украшения… Я думаю, что это не для нежной кожи девушек, — он говорил медленно, размышляя над чем-то. Но это немного раздражало. Его мнение раздражало. — Для меня это напоминание, чтобы я не сдавалась. Я оставлю эти шрамы на всю свою жизнь, чтобы помнить о минутах отчаяния и не сдаваться, — Люси мягко улыбнулась. Её слова были наполнены силой, но по комнате они разливались мягкой колыбельной. В них не было боли, только принятие. Повисла лёгкая тишина. Часто её слова несли больше смысла, чем казалось. Она знала, поэтому терпеливо ждала ответа. Здесь, в этой комнате, в которой она окончательно обнажена перед парнем, не скрывает своих мыслей и чувств под масками, не боится своих шрамов. Однако она не знала до самого конца, тем ли людям она доверяется. — У тебя же все двенадцать ключей? — парень решил сменить тему, — Наверное, это ещё одна причина, почему за тобой гоняются другие преступники. — Да… Часть этих ключей я сама нашла, часть отдала Сорано по своей воле, а часть, — Люси замялась, будто бы споткнувшись о что-то, — мне жаль, что Юкино погибла. Но она хотела, чтобы её ключи принадлежали мне. Сама не заметила, как в этой борьбе у меня оказались все двенадцать. — Да уж… Вновь тишина. Девушке было больно вспоминать, какой ценой Духи оказались у неё в руках. Лучше бы их не было, но жизнь Юкино была вне опасности. Она действительно боялась терять своих товарищей, даже тех, кого слабо знала. Она ненавидела смерти и не хотела предавать. Ей хотелось найти путь, по которому не нужно было марать свои руки. Но такого не было. Так говорил опыт Хвоста феи. Парень повернулся к девушке. Через несколько минут он подвинулся к ней ближе. Его холодная рука легка к ней на бедро, еле прикасаясь. Взгляд был уставший и опьянённый. И желанный. Его запах, такой знакомый запах свежести, от мага веяло холодом, но Люси не понаслышке знала, что он мог быть куда горячее. Она уже ощущала его холодное дыхание на своих чувствительных губах. Легкий полумрак и ароматические свечи создавали прекрасную обстановку. Да, сейчас ей не хватало ласковых и чувственных прикосновений. Таких знакомых и желанных. Не столь важно её удовольствие, как его. Она всегда хотела сделать лучше, хоть как-то помочь близким. Любыми способами. Люси уже предчувствовала его дальнейшие прикосновения, от которых сначала пробегут мурашки, но после станет лишь приятнее. Наверное, это сейчас нужно было ей, несмотря на усталость. Нет, больше это нужно было ему. «Поменяй сначала отношение к себе, а после требуй это от других, Люси». — Видимо, страстная ночка выдалась, — едко усмехнулась девушка. От неожиданности, парень отстранился от девушки, всматриваясь в её глаза. Взгляд Люси застрял на его шее, где расположился сильный засос после встречи с Джувией. — Сама же знаешь, что это лишь для информации, — недовольно прокомментировал Грей. Ему не нравилось, что девушка именно сейчас обращает на такие мелочи внимание. До этого никогда её не задевало подобное, а сейчас что вдруг? — Знаю. Не надо, Грей. Думаю, тебе бы стоило отдохнуть от таких «переговоров». Как минимум мне нужен отдых от долгой дороги, — она говорила очень холодно. Редко когда он замечал за Хартфелией такой тон. Парень немного завис, пытаясь найти в глазах девушки намёк на шутку. Она была в нескольких сантиметрах от него, так близко, но эти глаза… Они образовывали целую пропасть между ними. И её он не мог перешагнуть. Её глаза не были холодными, наоборот, в них читалась доброта и забота. Но не более того. Когда раньше он всегда замечал страсть и желание, то сейчас лишь снисхождение. Это вогнало в ступор, спутав мысли. — Хорошо. Спокойной ночи, — Грей не нашёл других слов. Парень встал с кровати и быстро удалился из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Всё это время его провожала пара карих глаз, с лаской и беспокойством. Но не больше. Через несколько минут девушка действительно легла под одеяло, затушив свечи. Комната погрузилась в синеватый мрак. А Люси лежала, кутаясь в мягкое одеяло и улыбаясь. Нет, Драгнил всё же что-то в ней сломал. Но не её внутренний стержень, а оковы, в которые она загнала своё сердце.***
Холодный вечерний ветер освежал узкий сквозной коридор из мраморных колонн. Данный путь вёл к искусной беседке из благородного белого камня с купольной крышей из изумрудной черепицы. Вокруг круглой постройки были раскинуты сады с кустарниками роз. Прекрасный сад, являющийся произведением искусства. Внутри беседки стоял мужчина, подставивший своё лицо на волю ветру. Синие пряди волос приятно щекотали кожу, благоухание цветов вдохновляло и успокаивало. Хоть сейчас и было знойное лето, ночи всё равно были богаты на прохладу и свежесть. Иногда хотелось продлить это прекрасное мгновение на многие часы, но люди не властны над временем. Как минимум этот маг. — Джерар, — мягкий женский голос отвлек парня от раздумий. Он неохотно открыл глаза и перевёл взгляд на тонкий мраморный коридор. Золотистого свечения декоративных фонарей было недостаточно, чтобы осветить всю длинную дорожку, поэтому магу приходилось лишь воображать, как именно шла к нему девушка. А она уж точно ступала неспешно, легкой походкой от бедра. Он прекрасно помнил, как она это делала, так легко и обворожительно, что многие мужчины засматривались на неё. — Не думал, что ты ответишь на моё предложение, Уртир, — Советчик слегка усмехнулся. Но сейчас, в этот прекрасный вечер никто не сможет испортить его настроения. Грядущая ночь кажется чрезмерно спокойной, даже подозрительно. Наконец, из тени вышла девушка, так же как и Джерар облаченная в белую одежду Совета. Только вот на своё одеяние она не скупилась: на девушке было белое боди с голубоватыми крестами — символами армии Совета. Ноги же были скрыты под плотной тканью облегающих леггинсов цвета кофе, от плеч назад уходил белый плащ. В глаза бросалась хрустальная сфера, с которой девушка никогда не расставалась. Её чёрные волосы, отдающие синевой, были выпрямлены и аккуратно уложены, поддерживаемые белой лентой вместо ободка. А взгляд как всегда был властный и холодный. Именно такой себя представляла одна из десятки Совета, волшебница Уртир Милкович. Вновь увидев девушку вживую, парень приметил, что на ней никогда не сказывались годы и старость. Она была благородна и строга, чем и могла привлечь других. Поистине Холодная Королева Совета. — Не могла же я отказать такому красавчику, как ты, — слегка усмехнулась девушка. Тёмная помада на её губах лишь больше подчеркивала темперамент дамы. Нет, магу всегда нравилось, как она себя подавала. — Не стоит мне льстить. Точно не здесь и не сейчас. — Я принесла, что ты просил, — девушка протянула руку, и через мгновение в её кисти появилась копна бумаг, до этого тщательно скрытых магией. Парень кивнул, протянув руку навстречу. Ещё через несколько секунд бумаги вновь растворились в воздухе, перенесённые в другое пространства для большей сохранности. Меньше минуты потребовалось на то, чтобы перекинуть материальный объект с одного края Фиора в другой, где до него не доберутся ищейки. Самой важной задачей было не оставить след магии, но эти двое уже прекрасно приноровились в этом. — Но я бы хотел поговорить с тобой, так сказать, по душам, — Джерар вновь улыбнулся своей коронной, вроде как доброжелательно, но в этой улыбке чувствовалось превосходство и лукавство. Таковым он был в Совете, никогда не показывающим свои настоящие чувства. Ведь, по-хорошему, он испытывал лишь отвращение к своему окружению. — Хорошо. Но мне кажется, я знаю, о чём пойдёт речь, — она самодовольно усмехнулась, уперев руку в бок. Они слишком давно сотрудничали, чтобы не читать друг друга. Их союз всегда был хлипким, но, на удивление, держался уже долгие семь лет. — Конечно, я не удивлен. Речь пойдёт о Хвосте феи, — начал парень, переведя свой взгляд на просторы сада. — Что же конкретно тебя интересует? — Ты помогаешь мне, а значит, и Хвосту феи. Но в то же время не выражаешь желания помочь им напрямую, так почему же? Он внимательно посмотрел в глаза девушки. Багровые. Это был удивительно чувственный цвет, но именно у девушки удавалось придать ему достаточно холода, чтобы он приносил только боль и отчаянье. Ничего иного в этих пустых глазах невозможно было увидеть. — Я не хочу помогать Хвосту феи, но и не ненавижу их. Мне всё равно на эту гильдию. Как всегда ответ девушки был коротким, но ясным. Джерар всегда знал, что эта девушка холодна к гильдии, к их принципам и к чувствам, как и её глаза. Как и ледяная душа этой волшебницы. — Но… — продолжил маг. Он знал, что за этими словами стояло продолжение, которого он давно ожидал. — Но мне не всё равно на Фиор. Даже не так, мне не всё равно на нашу власть. — Вот оно что, — маг прошептал эти слова, выстраивая в своей голове сложный пазл. Ему приходилось строить сложные схемы, чтобы не просчитаться в своём следующем шаге, чтобы не выдать себя. Всегда нужно было знать своих союзников и своих противников. К сожалению, не все детальки этой сложной структуры были выставлены, поэтому он часто рисковал, шагая почти вслепую. Но он уже привык к подобному риску, ему он был по вкусу. — Я, наверное, не чувствую ничего к этой гильдии, но… — в её глазах промелькнул легкий огонёк, достаточно большая редкость, — в этой гильдии состоит Грей. И я ненавижу его. Джерар усмехнулся. Он слышал эту историю, но каждый раз узнавал что-то новое. Неужели, и сегодня он станет на один шаг ближе к истине? — Из-за этого отброса погибла моя мать. Нет, не только это, — её голос был всё таким же сдержанным и холодным, будто бы она читала книгу вслух, — он отнял моё детство, отнял моё счастье. Если этого мага поймают, то я сделаю всё, чтобы быть его личным палачом, Джерар. — Ну и ну, сколько ненависти, — лукаво сказал маг. Пускай со стороны её слова выглядели как отчеканенные фразы, Джерар чувствовал в них злость и ненависть, чувствовал своей кожей ауру этой девушки. Она испытывала настоящую первородную злобу, которая и двигала ей. Это была поистине страшная сила, но она приведёт её лишь к разочарованию и большему отчаянью. Но не в его праве менять чужие сердца. Да и не все можно было вытащить из тьмы. — Ты там что-то про правительство говорила, Уртир. Можешь подробнее рассказать. — А сам не видишь, — усмехнулась девушка, — с каждым город Совет перестаёт быть советом как таковым. Мы теряем основные принципы, сам уже ощущаешь. Наше слово ничего не значит, всё зависит лишь от председателя, — всё такой же спокойный голос, уверенный в себе, — совсем скоро мы станем лишь марионетками для красоты. — С этим трудно не согласиться. Резкий порыв ветра сорвал с распустившихся бутонов роз вихрь лепестков и понёс его по зелёному газону. Это было великолепное зрелище, от которого он невольно начинал улыбаться. На устах мага задержалась мягкая улыбка. Он любил любоваться природой, особенно в ночное время. Было в ней что-то особенное. — И Армия наращивает свою мощь. Ко всему этому добавь гнёт на бедные и средние слои населения, давление на гильдии. Сейчас нет сильных гильдий, потому что их принудительно ограничили. Помнишь, сколько было заключенных и погибших в первые годы? Сначала гильдии были недовольны, но после их напугали, наполнили их сердца отчаяньем и страхом. И они смирились. Слова девушки были сущей правдой. Это видел каждый, даже член Совета. Мир постепенно рушился. — Давление. Постоянное давление. У людей нет силы для сопротивления, потому что их лишили гильдий, сосредоточив всю силу в руках власти. А что же Охотники, — девушка подошла немного ближе к парню, чтобы смотреть прямо ему в глаза, — сейчас это отдельный орган власти. У них свои права, они полностью подконтрольны Совету. Но ты, Совет, можешь контролировать хотя бы одного? Джерар замялся от давления девушки. Ему не нужно было отвечать, потому что и так всё было ясно. — Нет, ты не способен противопоставить ничего Охотникам. Даже одному. Все они, между прочим, сброд преступников в законе, есть такие кадры, как Кагура, но она одна. Других я не назову честными и справедливыми, — Уртир сделала несколько шагов назад, слегка снизив давление. Но даже без этого ощущалось, как неуютно чувствует себя маг напротив. — Сейчас Охотников самих ограничивают, стараются снизить диапазон доступной им информации, — голос Джерара не дрогнул, но сам он чувствовал внутреннее волнение, накатывающее лавиной. — Да, хотят сделать из них послушных кукол окончательно. Лишь оружием. Но им и не нужно работать вместе. Нужно лишь чтобы при любом указе, они срывались на свою жертву. Вновь резкий порыв, неприятно встрепенувший подол плаща девушки. Но она и глазом не моргнула, продолжая смотреть прямо на Джерара. — Что-то надвигается. Обстановка накаляется. Правительству стоит щелкнуть пальцами, — девушка показательно щелкнула, — и они сотрут с земли Фиора остатки демократии и воли народа. — Думаешь, у них есть силы на это? Есть же десять богоизбранных магов, да и Совет не весь будет сидеть, поджав хвосты. — Я уже сказала про Охотников. Сам же знаешь, что они по силе не уступают богоизбранным. Просто об этом никто не говорит. Джерар недовольно усмехнулся. Правда была правдой и больно отдавалась где-то под ребром. Охотники за последние семь лет в постоянных боевых походах и сражениях повысили свою мощь, поэтому сейчас представляли из себя настоящую угрозу. Раньше казалось, что их можно будет спокойно контролировать силой, но сейчас они были монстрами, которые могли сорваться с цепи и пригрызть своего хозяина. Тем более, они всегда были голодными на битвы и кровь. — Не заметил, что Охотников восемь? Восемь клинков, по силе равных богоизбранным. Странно, не правда ли? — На что намекаешь? — В Совете десять членов. Во главе стоит Председатель и его правая рука. Остаётся восемь членов. — Хочешь сказать, что… — Да, если потребуется, Совет обнажит свои клинки против тех, кому они предназначались изначально. Думаю, для каждого из них давно уже определена цель, которую они должны стеречь. Как стервятники, парящие над погибающим животным. Они лишь ждут указания, Джерар. Её слова пугали. В голову мага сразу же пришёл образ огненного Охотника Драгнила, который всегда резко реагировал на советчика. Неужели, он это делал не по своей воле. Хотя, это было бы намного логичнее. И опаснее для него. Сможет ли он выстоять в схватке с закаленным капитаном? Драгнил пугал своей мощью, так ещё и был неприятным противником для Джерара. — И что же ты предлагаешь? — Решайся. И действуй. Нужно менять эту игру, иначе проиграем. Девушка развернулась и в скором времени удалилась из беседки, оставив мага наедине с собой. Нет, он не был слеп, но надеялся, что всё это ему лишь кажется. Но Уртир повторила его мысли и волнения, обернув всё в логичную упаковку, даже дав причины. Ситуация в Фиоре напрягала. Каждый день ощущалось давление, которое втаптывало людей в землю. Но разве люди будут послушно склонять головы? Вряд ли. Когда-нибудь и эта дамба прорвётся, выпустив скопившееся за семь лет недовольство. Нужно было лишь надеяться, что последствия будут не столь губительны…