MamoChiba Week 2019 (Drabbles)

***

      Бал, устроенный в честь приезда принцессы Ди, в самом деле поражал воображение: всевозможные яства стояли на длинных столах, зал с изыском украшен самыми лучшими гирляндами, и огромная куча приглашённого народа — все хотели посмотреть на загадочное сокровище этого королевства. Мамору лишь подозревал, что это мог быть серебряный кристалл, однако не знал наверняка. Впрочем, проверить никогда не мешало.       Когда в толпе мелькнули знакомые хвостики с оданго, Мамору на мгновение подумал, что ему показалось. Но оброненный платок с красивой вышивкой «Усаги Цукино» говорил об обратном; она была где-то здесь, такая близкая, но в то же время такая далёкая.       «Вроде бы ей нравился Такседо Маск, да? — подумал Мамору, пряча платок во внутренний карман пиджака. — Может, хотя бы ему повезёт повстречать её?»       Он начал пробираться сквозь толпу, чтобы найти неуловимую Оданго, как его ощутимо толкнули в спину. Споткнувшись, Мамору чудом удержал равновесие и, резко повернувшись, недовольно оглядел людей вокруг себя, но виноватый быстро скрылся среди гостей. Мамору покачал головой и продолжил свои поиски.       Усаги он обнаружил на балконе: она стояла в сторонке и, опустив взор, скромно теребила своё платье. Видимо, никто так и не пригласил потанцевать её, поэтому она и грустила.       Ведомый чувствами, Мамору сделал шаг из тени, открываясь ей и, улыбнувшись, протянул руку:       — Не желаете ли потанцевать, миледи?       Усаги вскинула на него голову; её глаза удивлённо распахнулись. Списав это на удивление от появления Такседо, Мамору терпеливо ждал её решения. Секунда, две, три — и вот, Усаги, отчаянно краснея, аккуратно вложила ладошку в его протянутую ладонь. Ласково сжав тонкие пальчики, Мамору потянул Усаги на себя, привлекая ближе.       — Здесь, или мы можем пойти в зал? — поинтересовался он.       — Здесь, — облизнув пересохшие от волнения губы, решила Усаги.       Мамору кивнул. Он положил одну её ладонь к себе на плечо, с пальцами второй переплёл собственные, а свободной рукой притянул Усаги за талию ещё ближе. Музыку, доносившуюся из зала, и на балконе было слышно достаточно хорошо, поэтому когда раздались следующие ноты нового куплета, Мамору закружил Усаги в танце.       Она внимательно смотрела на него, во время каждого движения, каждого па, и смущение одолевало её ещё больше. Мамору видел покрасневшие щёчки, чувствовал и как будто бы даже слышал, как быстро билось сердечко Усаги. Ласково улыбаясь ей, Мамору даже и представить не мог, почему сегодня она стеснялась гораздо больше обычного, чем раньше, когда видела его в образе Такседо Маска — это ведь она была Сейлор Мун, как показывали его наблюдения.       — Всё хорошо? — спросил он, наклонившись к её ушку.       Усаги быстро-быстро закивала, глядя на него из-под ресниц своими невозможными голубыми глазами. Вскинув голову, она внимательно смотрела на него, словно изучая, даже слегка хмурилась, как будто что-то не давало ей покоя.       Отстраняться и выпрямляться Мамору даже не думал. Близость маленькой Оданго кружила голову, их лица сейчас были непозволительно близко — так, что смешивались дыхания: рваные, частые и поверхностные. Как будто не хватало кислорода даже здесь, на балконе, и нужно было как-то получить ещё, но такой возможности не было.       Мысль, быстрая и резкая как укол шпаги, пронзила сознание Мамору. Ему нестерпимо остро захотелось поцеловать её — прямо здесь и сейчас; Усаги сводила его с ума и, хоть и не подозревала этого, сама прижималась к нему, наверное, сильнее положенного.       Когда он наклонился ещё чуть ниже, оставляя между их губ несчастных пару миллиметров, Мамору замер, позволяя Усаги решить, как поступить дальше: броситься в омут с головой или оттолкнуть его и убежать. Они смотрели глаза в глаза, оба молчали, но эта тишина между ними не была тягостной: в воздухе словно мерцали искры, когда его рука сильнее сжималась на её талии, а её ладони скользили по широким плечам к шее.       Когда Усаги с тихим стоном выдохнула, подавшись всем телом вперёд, и прикрыла глаза, Мамору, наконец, преодолел эти проклятые миллиметры, и их губы встретились. Поцелуй вышел тягучим, медленным, как и танец, но безумным по своей сути, распаляя их обоих — это был их первый поцелуй, и — о боги! — как же Мамору сейчас хотел, чтобы он был не последним. Усаги робко и неуверенно отвечала ему — она, как и он, впервые испытывала что-то подобное с кем-то другим, когда хотелось раствориться в другом человеке, и никуда-никуда его не отпускать.       Однако рано или поздно сказки заканчиваются. Громкий оклик с грозным мяукающими нотками вернул их реальности, и Мамору, увидев кошку с полумесяцем на лбу, был вынужден скрыться с глаз, оставив Усаги в полнейшей растерянности приходить в себя.       Из-за колонн Мамору внимательно наблюдал за ними, стараясь ничем себя не выдать. Он с сожалением смотрел на Усаги, на её растерянность и смущённый вид, и безумно хотел вновь быть рядом и держать её в крепких объятьях.       — Ну, и кто это был? — услышал он мяукающий голос — кошка Сейлор Мун в очередной раз себя разоблачила.       — Он… я… — лепетала Усаги, прижимая ладони к губам.       Она растерянно оглядывалась, словно искала его, но, увы, так и не обнаружила. Вздохнув, Усаги покраснела ещё больше и негромко произнесла:       — Кажется… Кажется, это был Мамору.       Тот, чьё имя сейчас назвали, замер, вцепившись пальцами в холодный камень колонны. Как она догадалась? Чем он себя выдал? Они, вроде бы, даже не разговаривали ведь почти…       Рука вдруг дёрнулась к глазам: белой маски на лице Мамору не было.