MamoChiba Week 2019 (Drabbles)

***

      — С Днём Рождения, Мамо-чан!       Это было первым, что услышал Мамору, когда открыл дверь. Вторым стало длиннющее пожелание всего-всего, что Усаги пришло на ум, начиная от счастья, которого у Мамору и так было с избытком, стоило ему только взглянуть на свою девушку, и заканчивая всеми возможными успехами на работе. Разумеется, всё это было озвучено после длительного поцелуя.       — Спасибо, конечно, — Мамору крепко обнял Усаги, стараясь скрыть от неё своё смущение. — Но ты мне столько всего желаешь каждый год, что я даже не знаю, когда оно только успеет исполниться.       — А оно само собой исполняется, — улыбнулась Усаги и охотно прижалась к его крепкой груди. — Нужно просто жить и верить в лучшее.       — Если честно, я уже счастлив, — признался Мамору, слегка отстраняясь, чтобы всё-таки посмотреть на неё. — И я безумно рад, что ты сейчас со мной.       Лёгкая боль отразилась на дне его глаз: Мамору целенаправленно загонял эти неприятные ощущения и воспоминания как можно глубже, чтобы не посмели тревожить. Для всех остальных Мамору в день третьего августа выглядел точно также, как обычно, хоть и торопился домой, чтобы улизнуть от всяческих поздравлений и пожеланий долгих лет жизни. Однако Усаги видела его насквозь, и ей иногда казалось, что она чувствовала то, что испытывал Мамору в этот день, когда много лет назад машина семейства Чиба вылетела с дороги, и из троих чудом выжил только маленький мальчик.       Тихонечко вздохнув, Усаги ласково погладила Мамору по шее, притянула чуть ближе к себе:       — Я всегда, слышишь? Всегда буду с тобой. А знаешь, почему? — она лукаво на него посмотрела.       — Ммм, почему же? — протянул Мамору, жмурясь и наслаждаясь лаской. Сейчас он был похож на довольного жизнью кота, объевшегося сметаной. Впрочем, оно всё так и было.       — Потому что я люблю, бака ты эдакой, — прошептала Усаги ему на ухо и, поддавшись порыву, слегка прикусила мочку уха.       — Уса…       На мгновение Мамору замер, но вскоре снова заключил Усаги в объятья, пряча лицо в золотистом облаке её волос. Несколько минут они так и стояли, наслаждаясь обществом друг друга. Но вот Усаги ласково, но настойчиво отстранила от себя Мамору, который непонимающе посмотрел на неё.       — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он, на что Усаги лишь отмахнулась.       — Я — в полном. А вот ты не очень, — вздохнула она.       Мамору нахмурился, однако Усаги быстро взяла всё под контроль; хитро улыбнувшись, она коснулась пальцами ремня джинс Мамору и, притянув его поближе, негромко заговорила:       — Ты всегда так заботился обо мне, всегда выполнял все мои капризы и пожелания. Поэтому сегодня я теперь хочу доставить тебе удовольствие.       На последних словах у Усаги уже краснели кончики ушей, но она решительно и смело смотрела на своего парня; она в самом деле была готова на всё, лишь бы сегодня он отвлёкся от своих грустных мыслей и прекратил загонять себя в вымышленные рамки отрешённости.       — Я люблю тебя, — услышала Усаги вместо ответа, это и стало отправной точкой.       Подталкивая Мамору к приоткрытой двери в спальню, Усаги начала целовать его: томно, долго, кусая его губы и тут же зализывая ранки. Руки Мамору сомкнулись на талии Усаги, пока не осмеливаясь идти ниже и сжать упругие ягодицы.       Когда они добрались, наконец, до комнаты, Усаги лишь смутно помнила весь намеченный план. Сейчас она руководствовалась лишь своим желанием доставить любимому человеку удовольствие, по сравнению с которым все остальные проблемы просто меркли на этом фоне.       Мамору уже взялся за пуговицы рубашки, как Усаги вдруг остановила его, заставив присесть на постель.       — Это сделаю я, — коварно улыбнулась она, довольная сумраком, царившим в комнате из-за занавешенных штор.       — Как скажешь, — хриплые нотки в его голосе возбуждали и заставляли торопиться, однако Усаги что есть силы хотела растянуть всё это чуть дольше.       Нежные пальчики дразняще расстегивали каждую пуговицу; Мамору, которого жар и желание захватили целиком, притянул Усаги за бёдра ближе и поглаживал бархатную кожу, слегка касаясь нижнего белья, словно стараясь раззадорить их обоих ещё больше.       Жадные поцелуи следовали за женскими ручками, которые опускались всё ниже и ниже. Прикусывая кожу и тут же зализывая это место, Усаги срывала с губ Мамору приглушённые стоны — на него действовало ещё и то, что она была вынуждена сесть ему на колени, прямо на обтянутый джинсами напряженный член.       — Усако…       Он всё-таки не выдержал и, прижав Усаги к себе, упал на кровать, резко перевернулся, прижимая её всем телом к постели.       — Мамо-чан плохо себя ведёт, — смущённо хихикнула Усаги, ногтями слегка царапая кожу на его груди.       — Потому что Усако, оказывается, та ещё мучительница?       — О нет, она добрая фея, которая хочет сделать своему любимому приятное, — улыбнулась она, краснея.       Подавшись вперёд бёдрами и обхватив его ноги своими, Усаги силой заставила его перевернуться на спину и оседлала, усевшись верхом — опять на то же самое место. Мамору негромко застонал и, словно желая отомстить, отодвинул ткань трусиков и резко ввёл сразу два пальца, заставив Усаги громко вскрикнуть.       — Мамо-чан! — воскликнула она. — Ты должен…       — Ты слишком красивая, — лихорадочно прошептал он, притянув Усаги к себе и ласково кусая нежные губы.       Шевеля пальцами внутри неё, он с удовольствием срывал очередные стоны, глуша их поцелуями. Усаги на мгновение забылась и позволила Мамору делать то, что ему заблагорассудиться, однако вовремя вспомнила, что сегодня руководить будет она.       — П-погоди минутку, я хочу кое-что сделать, — облизав пересохшие губы, попросила Усаги, убирая руку Мамору; его пальцы уже свободно гуляли в её теле.       — Хочу тебя, — бессвязно прошептал Мамору, поднимая руки вверх и сжимая упругие ягодицы.       — Ещё немножечко, — улыбнулась Усаги, которая тоже с трудом справлялась с нестерпимым желанием, которое подобно огненному цветку распустилось в её теле.       Нависнув над Мамору, она крепко поцеловала его, с наслаждением чувствуя его пальцы, чувственно сжимающие аккуратную грудь. Разорвав поцелуй, Усаги прочертила влажную дорожку по шее, до ключиц и ниже, и, наконец добралась, до ремня. Повозившись с ним и с помощью Мамору, который понял, что именно задумала Усаги, отбросив ненужную вещь в сторону, она резким, но осторожным движением стянула вниз джинсы вместе с боксёрами, освобождая ноющий от нетерпения член. Аккуратно проведя ладошкой от головки к основанию, Усаги коснулась его губами, нежно целуя.       Она делала что-то подобное впервые и очень надеялась, что Мамору понравится, и, судя по его приглушённым стонам и хаотичным поглаживаниям по голове, у неё это с лихвой получилось. Взять целиком член Усаги к своему расстройству не смогла, однако для первого раза Мамору этого было достаточно: он настойчиво потянул любимую вверх, заставив прерваться, и подмял её под себя.       — Моя очередь, — хрипло выдохнул он и, отодвинув мокрую ткань нижнего белья в сторону, одним резким движением вошёл почти целиком.       Громкий стон был подавлен в поцелуе; Усаги непроизвольно вцепилась в спину Мамору ногтями, подаваясь навстречу его почти что сумасдшим движениям и сгорала. Они оба сгорали от страсти, любви и щемящей нежности в сердцах, которые бились сейчас в унисон.       Когда раскалённый свет взорвался в сознании, и они устало опустились на подушку, Усаги нашла в себе силы поднять голову и, улыбаясь, спросить:       — Ну, и как тебе мой подарок?       Мамору сгрёб её в охапку, прижимая к груди, и свистяще выдохнул, счастливо поглядел на Усаги:       — Это самый лучший мой день рождения из всех возможных.