Кровь Дракона

      Меч разрубил череп пополам, и Джон пинком сбросил вихта со Стены, но ему на смену лезли еще трое, сжимая в полуразложившихся конечностях побитое коррозией оружие. Первый удар Джон принял на меч, от второго увернулся и, уже не дожидаясь третьего, прокричал:       — Feim!       Удар ржавого меча прошел сквозь его тело, и вихта по инерции унесло за спину Джона, где его встретил удар пылающего клинка, которым Берик Дондаррион владел с устрашающим мастерством. Торос из Мира, чей меч пылал столь же ярко, был здесь же и прикрывал своему другу спину — от жреца разило дешевым ромом, но это никак не сказалось на его навыках. Пес, который беспрерывно крыл матом белый свет, был рядом, но все же старался держаться от Берика и Тороса подальше, нервно косясь на огонь.       Довольно скоро вся эта странная троица стала постоянно таскаться за Джоном и прикрывать его в бою, несмотря на то, что формально они были зачислены в отряд лорда Родрика Форрестера. Свои действия Берик и Торос объяснили довольно просто — они обязаны быть подле возрожденного Азора Ахайя, избранника Рглора. Пес вообще ничего объяснять не пожелал.       — Гребанный выблядок, сдохни уже! — прохрипел Клиган, вонзая кинжал из стекла под челюсть вихту, который пытался его задушить.       — Они уже мертвы, Пес! — прокричал в ответ Берик, разрубая пополам мертвяка, у которого истлела почти вся плоть.       — Насрать! — прозвучало в ответ.       — Как долго мы еще сможем продержаться?! — спросил Торос, раскроив череп очередному вихту.       — Если в ближайшие пару дней Тормунд не подойдет — то недолго, — ответил Джон.       К сожалению, Старк был прав. Вихты лезли на Стену широким потоком, а потому все защитники бились почти без отдыха, а сам Джон с тоской заметил, что места выбывших воинов стали занимать их дети. Безусые подростки, дрожа от страха, забрасывали вихтов камнями в надежде сбить их с ледяной поверхности, осыпали дождем пылающих стрел и отбивались как могли копьями с наконечником из драконьего стекла, чьи запасы стремительно иссякали. Некоторые улетали в пустоту вместе со стрелами, некоторые застревали в телах вихтов и отламывались.       Все чаще и чаще Джон мыслями обращался к последним двум средствам, которые у него остались. То были эффективные, даже устрашающие методы, проблема только в том, что один способ имел все шансы не сработать, а второй убьет всех, кому не повезет оказаться рядом. Его можно будет использовать только тогда, когда ситуация станет совсем уж критической, а смерть — неизбежной.       Там, внизу, своего часа ждали еще тысячи и тысячи вихтов, не вступали в бой мертвые великаны, терпеливо дожидались своей очереди лютоволки и медведи. Благо, использовать птиц Белые Ходоки стали с куда большей осторожностью — во время последнего налета их встретило Огненное дыхание, обратившее большую часть стаи в пепел. Сам Джон поймал себя на мысли о том, как хорошо было бы укутаться в Огненный плащ и ворваться в ряды мертвецов, но то было невозможно по нескольким причинам.       Одной из них было то, что сам Джон ни разу не был магом. Да, в нем имелись слабые крохи магии, но их хватало лишь на то, чтобы кратковременно переместить свое сознание в Призрака, но не более того. Черпать же магию из внешнего мира было невозможно, и на то была вторая причина.       Магия в этом мире практически исчезла. Да, Джон чувствовал ее слабые дуновения, но что было их источником и почему они были столь слабыми, Старк не знал. Зато он знал наверняка, что этих крох не хватит даже на то, чтобы зажечь свечу, а уж о применении магии в бою даже и речи не шло. Зачарование, которому Довакин некогда уделял повышенное внимание, также было недоступно, ведь каких-либо аналогов камней души в этом мире не было, а даже если и были, то времени на их поиски и изучение не было как такового.       Ну и третья причина заключалась в том, что та часть души Джона, что досталась ему от Довакина, вообще не доверяла магии, отдавая куда большее предпочтение топору и щиту. Нельзя сказать, что он вообще не уделял ей внимания, но Довакин слишком хорошо помнил разрушения вокруг Винтерхолда, которые устроили маги местной Коллегии. Да и в дальнейшем тамошние маги зарекомендовали себя отнюдь не с лучшей стороны, особенно если вспомнить ту странную историю о магических сгустках, взбесившуюся погоду и одним богам ведомо что еще.       Самого Довакина там и близко не было, он как раз занимался поисками лука Ауриэля, но ему довелось слышать, что ситуацию удалось исправить лишь благодаря некой девушке-данмерке, которая впоследствии стала главой Коллегии. Сколько в этой истории было лжи, а сколько правды, Довакин не знал.       И пусть из Апокрифа ему удалось удрать лишь благодаря магии, сам Довакин ее не жаловал. Временами ему вообще казалось, что если бы не помощь и желание самого Хермеуса Моры, то он бы так навсегда и остался бы в плане Принца Непознанного. Зачем тому помогать беглецу? Поди разберись, что творится в голове, если она вообще у него есть, самого странного и загадочного из всех Принцев Даэдра.       Как бы там ни было, если ему удастся пережить все нынешние беды, то, возможно, он и задастся вопросом о местной магии и ее применении. Сейчас ему просто не до этого.

***

      Ветер взвыл, словно голодный волк, а снегопад усилился до такой степени, что на десять шагов вперед ничего не было видно, а Джон мог лишь бессильно на это все взирать. Он знал, что сейчас произойдет, но его силы иссякли. Мышцы горели огнем, руки с трудом удерживали ставший неподъемным меч, глаза слипались от усталости.       Но хуже всего было то, что во рту у Джона стоял четкий вкус крови, а горло саднило так, будто в него запихнули морского ежа. Сегодня, используя почти все известные ему Крики, он превысил собственный ресурс, а сейчас его организм выл, требуя отдыха, а легкие горели от нехватки кислорода. Джон задыхался, как если бы его сбросили в морскую пучину, привязав к ногам камень. И именно сейчас, когда ему так нужны были все его силы, Белые Ходоки решили самолично вступить в битву, а это значит, что магическая защита Стены, вложенная в ледяные глыбы тысячи лет назад, практически пала.       Ветер неожиданно стих, а мертвые издали пронзительный визг, от которого резало уши, и в тот же миг Стена содрогнулась от самых низов до вершины. Огромные куски льда отваливались от ее поверхности по обе стороны, погребая под собой как мертвых, так и живых. А затем вихты отхлынули, словно огромная волна, многие из них просто спрыгивали с края Стены вниз, поскольку мертвым был неведом страх. Казалось бы, появилась возможность передохнуть, но даже последнему дураку было ясно, что Белые Ходоки не собираются облегчать им жизнь.       Так оно и оказалось.       Через ряды мертвых ехала группа всадников, сжимая в руках длинные ледяные копья, и во главе ехал воин, чья голова была увенчана ледяной короной. Джон видел его настолько четко, как если бы Король Ночи стоял прямо перед ним, Старк буквально видел тот синий огонь, что пылал в глазах древнего существа.       Монстр из самых старых легенд остановил свою мертвую лошадь, и остальные всадники последовали его примеру, молчаливо ожидая приказаний. Король Ночи оглядел Стену пристальным взглядом, который ощутил каждый из защитников, а затем слез с лошади. Его взгляд шарил по Стене, как если бы он кого-то выискивал, после чего поднял руку, сжимая в ней копье.       Бросок был невероятно сильным и практически невидимым человеческому глазу, но очень даже ощутимый — Стена содрогнулась с такой силой, что многие не смогли устоять на ногах. Раздались крики паники, а Джон со смертельной тоской понял, что все последние недели боев для Короля Ночи ровным счетом ничего не значили. Он мог просто выждать нужное время, после чего заявиться лично и начать ломать. Вместо этого он практически завалил северян толпами нежити, тем самым до предела истощив их силы, чтобы потом прийти самому, и добить тех, кого угораздило выжить. Джон еще не знал, что именно затеял Король Ночи, но чувствовал, что итог будет один, а значит и тянуть дальше больше было нельзя.       Старк понятия не имел, удастся ли ему осуществить задуманное и какова будет цена. И он мог только догадываться, какая реакция будет у его народа, если у него все получится и дракон все же откликнется на его зов. Вся надежда Джона была лишь на то, что если ему каким-то чудом удалось вырваться из Апокрифа, значит у этого мира имеется некая связь с Обливионом, частью которого являлся и Каирн Душ.       Второе копье ударило о Стену, и под ногами людей появились первые трещины, и Джон запрокинул голову, прокричав:       — Dur! Neh! Viir!       Словно вечность тянулись минуты ожидания, Джон пристально вглядывался в хмурое небо, и остальные северяне следовали его примеру, сами не зная, что надеются увидеть. Мир словно замер, и казалось, что даже мертвые неподвижно застыли, дабы не мешать Королю Севера и его воинам ждать чуда. Но не было яростного драконьего рева, который вселял страх в самые стойкие сердца, огонь не обрушивался на орды вихтов, дабы обратить их в пепел. Лишь снег продолжал засыпать все белым одеялом.       — Не знаю, что ты хотел сделать, — еле дыша от усталости, произнес Скорбный Эдд, — жаль, что ничего не вышло. А нам настал конец.       Там, внизу, у самого подножья Стены, творилось нечто немыслимое. Застрявшие во льду копья становились все толще и длиннее, чем-то напоминая пустившие корни деревья. Казалось, будто сама Стена питает их, дает силу, а лед трещал все громче и громче, трещины ширились и расползались.       Король Ночи всадил третье копье аккурат под тем местом, где стоял сам Джон с товарищами. Ну что же, выхода больше не было и Старк вынужден был отдать приказ:       — Всем покинуть Стену.       — Что? — переспросил Эдд, и казалось, что абсолютно все воины сейчас смотрели на Джона. Возможно, так оно и было.       — Всем покинуть Стену! — проорал Джон, чувствуя, как кровь наполняет его рот. Последний Крик не прошел для него даром. — Начать отступление! Немедленно!       — Но Джон…       — Это приказ!       Никто не решился спорить. Возможно потому, что видели тонкую струйку крови, что начала сочиться из уголка губ. А может потому, что видели смертельную решимость на лице Джона. Лорды, рыцари и обычные воины устремились к лестницам и к подъемнику, и лишь Старк остался стоять на своем месте, продолжая смотреть на то, как крошится Стена, и все больше глыб откалываются от нее и падают вниз, по счастью, пока лишь на мертвых.       — Эдд, — Джон в последний миг схватил своего друга за руку. — Уводи всех из Черного замка, пусть как можно быстрее отходят к Последнему Очагу, а затем к Винтерфеллу. Здесь никто не должен остаться.       — Джон, а как же ты?! — завопил Скорбный Эдд.       — А я дам этим тварям столько огня, что они им подавятся, — пообещал Старк. — Пошли кого-нибудь навстречу Тормунду, пусть отступает вместе со всеми. А теперь уходи, Эдд, вот тебе мой приказ. Уходи.       — Джон…       — Живо!       Эдд ушел, и Джон остался на Стене один. Он наблюдал, мертвые великаны примотали к стволу самого нижнего копья огромные цепи, которые они непонятно откуда притащили, после чего привязали те к своим давно умершим мамонтам. Мертвые звери сделали первый рывок, и лед издал протяжный стон, как если бы из раненного зверя кто-то попытался бы вырвать огромный кусок плоти. Второй рывок, и Стена в этом месте чуть просела. Не было никаких сомнений, что уже совсем скоро, брешь в Стене будет пробита не только магическая, но и очень даже реальная, и сквозь нее в земли живых хлынут орды вихтов, которым не нужен ни отдых, ни еда, а по дороге они будут убивать всех, кто встанет у них на пути.       Томительно тянулось время, а Джон не знал, кто уже успел покинуть Стену и Черный замок. Кому-то из них не суждено будет успеть, и эти несчастные навсегда останутся в этой земле, но со своей стороны Джон мог им пообещать, что Король Ночи не сможет сделать их частью своей армии. Ведь огонь не оставляет после себя ничего.       Громкий треск и последующий грохот возвестили о том, что усилия мамонтов практически увенчались успехом, еще немного, и дорога на юг будет открыта. Джон дал своим воинам столько времени, сколько мог, но если он промедлит еще чуть-чуть, то все дальнейшие усилия будут впустую.       Старк поднял глаза на небо и глубоко вздохнул. На то, что он собирался сейчас сделать, до него осмеливался только Алдуин, и никто более. Ни Партурнакc, ни Одавинг, ни сам Довакин.       — Ну что, долбанный драугр, — процедил Джон, — посмотрим, как тебе понравится такое.       Словно почуяв угрозу, Король Ночи резко вскинул голову, как если бы услышал его слова. Ледяное копье словно по волшебству появилось в его руке, и древнее чудовище устремило свой взор на того, от кого явственно исходила угроза.       — Kest! Doh! Kirl!       Крик разорвал небеса в клочья, и огненный дождь обрушился на многострадальную землю, оставляя после себя лишь выжженные кратеры. Объятые пламенем камни врезались в вихтов, разрывая их на части, и поджигали все, что только могло гореть. Огромные булыжники с чудовищной силой обрушились на Черный замок, буквально сравняв с землей древнее сооружение, убивая тех, кто не успел сбежать.       Услышав за спиной чудовищный грохот, отступающая армия остановилась, и теперь северяне с ужасом наблюдали за чудовищными разрушениями, которые учинил их король. От чудовищного жара, который чувствовался даже на расстоянии, снег моментально испарился, а земля спеклась, местами напоминая черное стекло.       На лицах людей, искаженных от ужаса и горечи потерь, отражались огненные всполохи от все новых и новых пылающих глыб, и чудовищный грохот, который они издавали при столкновении со Стеной и землей, разносился на мили окрест, оглушая людей. Не веря своим глазам, кто-то падал на колени и начинал истово молиться, вспоминая всех богов, каких только знал. Никто не мог осознать, что все это безумие учинил один-единственный человек.       — Владыка Света, защити нас, — прошептал Торос, — дай нам тепла посреди зимы и осени нас своим светом в час Долгой Ночи. Защити души живых и ушедших от нисходящей Тьмы, ибо ночь темна и полна ужасов.       — Раньше я этой молитвы не слышал, — упрекнул своего друга Берик.       — Потому что раньше у нас была надежда, — ответил жрец. — Со смертью возрожденного Азора Ахайя ее больше нет.