Противоположность

Всё казалось таким зыбким, когда Тэхён думал о Чонгуке. Он поднял его (свою? хрен разберёшь!) ладонь и сжал её. Изменится ли их жизнь, когда они знают друг о друге? Они такие разные. Раньше он, Тэхён, не особо задумывался о своей половине, но предполагал, что это будет кто-то невъебенно крутой, под стать ему, понимающий его с полуслова, человек, с которым не стрёмно поделить последнюю упаковку рамена, когда хавать больше нечего. Но Чонгук не кажется своим в доску пацаном с района. Наверняка у него любящие родители, которые одарили его лаской с первых дней жизни, в школе тот скорее всего вел себя до омерзения примерно, в отличии от Тэхёна, у которого мать вызывали едва ли не пару раз в неделю. Не суждено им быть вместе. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Тэхёне и унылом копе. Он разжал ладонь, чувствуя странное чувство пустоты от отсутствия татуировок. Он уже скучает по ним. Может, набить новые? Хотя, Тэхён был готов биться об заклад, после этого его точно упекут в тюрягу навеки, ведь малой явно не простит ему такого. Придётся просить Юнги с Хосоком нести напильник в батоне и организовывать побег. Что сейчас делает ненавистный легавый? Оставалось только надеяться, что Чонгуку не придёт в голову что-то из разряда тэхёновых мыслей. А уж сам Тэхён был уверен, что парень будет явно в шоке от новых ощущений в заду, от которых было неприятно до сих пор. Сам виноват, нечего было его за решётку тащить. С другой стороны, оправданий Тэхён не искал. Он не видел смысла отрицать, что тот ещё говнюк. По сути, от такого человека, как он, порой самому становилось тошно. Пиздец его раскумарило. Самокопания переросли в глубокую философию. Осталось только напустить на себя презрительный ко всему сущему на Земле вид и можно гордо именовать себя Мин Юнги Вторым. По телеку крутили «Пока ты спишь» и он рассмеялся от героини Сьюзи, которая дала от ворот поворот Ли Чон Соку. Вот тебе и любовь/ненависть. Прям как у них с Чонгуком, за исключением любви. В том, что они заклятые враги Тэхён не сомневался. Он повернулся к полулежащему рядом с ним Юнги, и как обнаружилось, тот пялился на него неизвестно долго. — Чё надо? — без обидняков поинтересовался Тэхён, и Юнги, едва вздрогнув, словно прогоняя наваждение, нахмурился. — По зубам тебе дать, конечно. Не важно, в каком ты теле — бесишь одинаково. — Смешно, аж пиздос. В обратку нихуёво прилетит, знаешь ведь. В голосе едва уловимые серьёзные нотки. Знает ведь, что не шутит. Хотя, они предпочитали обходить острые углы, так как знали, у каждого удар пиздецки тяжёлый. Ну нахуй лишний раз огребать. Соскучиться по синякам ещё не успели. Сегодняшний день один из худших в тэхёновой жизни и смеяться совсем не хотелось. Да и думать тоже не хотелось, он и так себе все нервы съел. Хотелось пить, так как сушняк давил жуткий. Но, как говорил его героичный хён — сбивать сушняк нельзя, так только лохи делают. А Тэхён не лох. Он за свою честь и честь двора глотку кому угодно перегрызет. Глаза горели огнём и наверняка покраснели, если судить по Юнги, у которого шары больше напоминали глаза кролика-альбиноса. Сам он был такой же бледный и казался душкой, если не вдаваться в подробности. С этим хёном Тэхён кентовал уже давно и убедился, как этот, внешне выглядевший хрупким и безобидным человек, может так весомо дать по роже, что больше не захочется. И всё равно он милый. Даже когда орёт на Тэхёна, который разлил бонг, и в десятый раз повторяет: «Я же говорил, блять». Ну да, говорил. И че? Как-будто Тэхёна это когда-то останавливало. — Запиздили гулять. — Ты ёбнулся совсем? В этом теле куда собрался? Мне проблемы нахуй не нужны. С копами уж тем более. — К Хосоку тогда пойдём? Он как раз сегодня со смены пришёл. Давай его тоже разыграем, как я тебя? Тут Юнги призадумался. Идея казалась на удивление приятной. Но тащиться даже несколько домов по улице так лень. А тут, в родной квартире, так хорошо и спокойно. Но если подумать подольше, справедливо заметил Юнги, не одному же ему страдать. А так можно будет сплавить Тэхёна на Хосока, да ещё и поржать изрядно. На это он согласился. Вот только не сейчас, полежать надо чуточку и можно идти. — Ну заебал, — заныл Тэхён, — пойдём! Притвориться мёртвым не получилось. Потерявшим сознание — вышло чуть лучше, но не столь убедительно, чтобы Тэхён отъебался от него. После длительного сопротивления Юнги пришлось согласиться. Ему и самому было интересно подшутить над Хосоком, жаль только, приходилось отрывать свою тушку от горизонтальных поверхностей. Вмазав по ещё одному горькому пыху, они обговорили план по розыгрышу Хосока. — А может тебя скрутим и скажем, типо ты его сдал? — Вот это ты злющий чертяга, — довольно протянул Юнги, в уме прикидывая рожу Хоби. — Надеяться, что ты отвалишь от меня, смысл есть? — Тэхён замотал головой. — Ладно. Уговорил. Энтузиазм бил через край, а когда Тэхён показал наручники, которые вытащил из кармана куртки, то оба пьяно расхохотались. — Спецом спёр, как знал, — похвастался он. — Потащились? Угукнув, Тэхён кивнул. Он и Юнги одновременно приподнялись с дивана и одновременно уселись обратно, взаимно прожигая друг друга насмешливым взглядом. Сейчас Тэхён призадумался, что было бы, если бы они с Юнги оказались парой. Они-то гораздо более похожи между собой. — Да ёбана! — А я чё? Сам такой же. — Теперь серьёзно! Пойдём! — Да иду я, иду. … До дома Хосока было недалеко, и они шли, в ролях разыгрывая свой, как казалось им, невероятно гениальный план. Подосрать ближнему своему считалось благим делом. Да и они же по-доброму, как братан братана. Ещё раз повторив детали, подметив нюансы и не запомнив ровным счётом нихуя, Юнги подошёл к двери. — Хорс! Открывай! Как гром среди ясного неба. Пинки в дверь Хосок услышал сквозь сон, как обычно крепкий после ночной смены. Он так заебался, что ему снилось, как он спит. Кошмар же случился наяву. Шевелиться не хотелось и даже мелькнула надежда, что это стучатся не к нему. К сожалению, других Хосоков, которые могли жить рядом, на лестничной площадке не оказалось. День определенно обещает быть интересным, когда через минуту после пробуждения твоё первое слово это смачное «блять». Голос Юнги был такой встревоженный, что тот мигом подорвался с кровати, чувствуя как в груди ухнуло сердце прямиком в желудок. Сонный, едва соображающий, что происходит, Хосок встал с постели и дойдя до двери, открыл её. На пороге стоял его друг, перепуганный и лохматый, с вытаращенными глазами. В руках он держал непонятный свёрток, который прижимал к себе как родное дитя. — Юнг… — За мной коп гонится, свали с дороги! Тут Хосок поперхнулся от неожиданности. Коп?! И Юнги к нему припёрся?! Отпихнув владельца квартиры плечом, Юнги ворвался в комнату, лихорадочно осматриваясь вокруг. Побежал дальше, приподнимая матрас и пихая огромный свёрток под него. Захлопнуть дверь Хосок успел, но не успел запереть. Кто-то врезался в неё, давя всем телом и пытаясь открыть, да так, что хосоковы босые ноги заскользили по полу, когда он попытался удержать дверь на месте. — Откройте, это полиция! Я видел, как забежали сюда! — Да быть того не может! — запыхтел Хосок, чувствуя как сдаёт позиции. Юнги, тотчас подскочивший к нему, тоже начал налегать на дверь, но как-то вяло, будто и не пытался вовсе. Борьба продолжалась с пару минут. Удержать натиск они не смогли и настежь открытая дверь смела Хосока, который, в отличии от вовремя улизнувшего Юнги, боролся до последнего. — Вы арестованы! — Тэхён ворвался в квартиру, ликуя. Поигрывая в руке наручниками, он оглядел Хосока, побледневшего от волнения. Юнги не выдержал первым. Отчаянно зажимая себе рот, он сполз по стене, глядя как вытягивается от удивления хосоково лицо. Тот в непонятках закрутил головой, смотря то на Юнги, то на Тэхёна. И вот уже оба ни ржали над несчастным перепуганным другом. — Впаять тебе пожизненное? — поинтересовался Тэхён. — Будешь знать, как братанов игнорить. Хосок уставился на него, внимательно вглядываясь в его лицо: — Вы меня разыграть решили?! — Та-дам! Угадай, кто я? — игриво подмигнул Тэхён. — Хм… Я трахал тебя раньше? — Это ещё, блять, что за откровения? — подал голос возмущенный подобной честностью Юнги. — Катитесь вы к хуям оба. А ты, — он указал на чонгукову грудь, — первый. — Прикую наручниками к батарее и поссать пускать не буду, пригрозил Тэхён, — наступая и крутя наручники на пальце. — Ви, это ты?! Обернувшись на Хосока, тот поиграл бровями. — Вот вы уёбки! Ненавижу, сука, блять, нахуй! Хосок ругался долго. Очень долго и очень грязно. От его витиеватых речей даже Юнги, не гнушавшийся вставить лишний раз крепкое словцо как междометие, невольно заслушался. Не ожидал он от друзей такого подъёба. Шутки шутками, а очко сжалось, тут смысла отрицать нет. — Хося, лапушка, не злись, — мурлыкнул Тэхён и сразу увернулся от пинка под зад. — Дон, тащи сюда успокоительное, у нас пациент буйный. Счастливый до неприличия Юнги, улыбаясь и сверкая дёснами, распаковал свёрток, внутри которого лежал бонг. — Медсестра, воды, — он потряс пустым бонгом в воздухе, и Хосок с Тэхёном отвернулись от него, переглядываясь между собой, желая спихнуть поход друг на друга. — Твоя берлога — ты и пиздуй, — отрезал Тэхён и сделал вид, что хосоково «пожрать ты поискать никогда не стеснялся, хоть берлога и моя» относится не к нему. — Повезло вам, что матери нет дома, она бы вам накостыляла, — сказал Хосок, всё же принеся воды, пока его ловкие пальцы крутили косяк. — Да я бы и не рискнул сунуться сюда, если бы не помнил, как ты вчера сказал, что наконец отоспишься после смены, ведь один дома, — ответил Юнги, играясь Zippo. Тэхён покивал головой, представляя строгую мать Хосока, при виде которой даже ему, сорвибашке, хочется безоговорочно слушаться её и есть кашу на завтрак. — Ага, она на работу на сутки ушла. Пивчанский будете? Только жрать нечего. — Может, пиццы закажем? Есть хочу, что сознание теряю. Это тело постоянно требует хавчика. — Блять, будто ты вечно не жрёшь больше всех, — одновременно закатили глаза Юнги и Хосок. Как сговорились, хуесосы. — Тебя как вообще угораздило? — затянувшись, Хосок выпустил дым, и его вмиг помутневший взгляд обратился на Тэхёна. Тэхён вкратце рассказал, опуская не слишком красящие его гордость подробности, вроде ночи в обезьяннике. Парни покатились со смеху. Ви не был бы собой, будь в его жизни всё гладко. — Говорил я, карма покарает тебя за твои приколы и шутки. Вот теперь я чувствую себя замечательно, зная, что ты, сучара, нашёл свою половину. Даже напьюсь, за ваше счастливое будущее, — Хосок всё ещё злился на него. Вот же мстительный мудак. Благо, что дым выветривал его досаду и вскоре их с Юнги розыгрыш отошёл на второй план. Тэхён крутит в руках айфон и выдаёт внезапное: — Давай фоток наделаем? — Нахуя? — Хосок откусил кусок от пиццы и вопросительно воззрился на него. — Чтоб было дохуя, — парировал Тэхён и достал из кармана телефон. Разблокировать его он так и не смог, но для камеры этого и не требовалось. — На память моему соулмейту, чтобы смотрел, когда будет скучать по замечательному мне. — Ой, дебил, — прокомментировал Юнги, представляя, как же не повезло этому Чонгуку, раз ему достался такой человек, как Тэхён. — Завались, сам дебил, — огрызнулся тот и улыбнулся, делая селфи с бонгом. Камера щёлкала не переставая, пока в телефоне не появилось штук тридцать фото с бонгом, с Тэхёном, пускающим дым колечками, улыбающимся, с киёми, и дальше по списку. На него уже давно перестали обращать внимания. Юнги, склонив голову на плечо Хосоку, дремал, время от времени отвечая односложными фразами. На улице уже вечерело, и посмотрев в окно, Тэхён увидел великолепный закат, от красоты которого захватило дух. С квартиры Хосока открывался охуенный вид, однако. Отсюда было видно весь город, как на ладони. Выйдя на балкон, Тэхён смотрит на телефон в руках. Подобрать бы слова для описания заката, но тот слишком прекрасен. Розово-фиолетовый, с примесью алого. Он задрал голову, жадно вглядываясь в небо, и увидел первую появившуюся звезду. Он делает несколько селфи и улыбается, радуясь результату. Пусть будет, фотки ведь и правда классные. Тёплый ветер ласково трепал чонгуковы волосы, трава дурманила голову и всё казалось не таким уж и плохим. Возможно, чуточку странным, но вскоре всё это закончится. Он снова вернётся в своё тело и вспоминать забудет об этом ужасном дне. И об этом Чонгуке, что посмел вторгнуться самым наглым образом в тэхёнову жизнь. Наивный.