Противоположность

Дверь открыта. В чонгуковой обители было так же чисто, словно он каждый день ждёт гостей, и так же приятно пахло, как в тот первый раз, когда Тэхён тут оказался. Втянув ноздрями запах, он замешкался, оставив пиццу на кухне, и застыл, не зная, куда себя деть и куда делся хозяин. Чонгука он не видел, тот крикнул ему подождать, а сам скрылся в комнате. Прижавшись спиной к стене, он закрыл рот рукой, принимая ту мысль, что сошёл с ума. Гуку стало страшно. Струхнув в последний момент, он даже помчался за штанами, схватив первые попавшиеся, и тут услышал, как открылась дверь. Тихие шаги Тэхёна шли вразрез с его сердцебиением, предательски выдававшим его волнение. Он не из тех, кто соглашается на секс на один раз, а значит, только что добровольно впустил Тэхена в свою жизнь. Повелся, как сопливый подросток на сладкие речи, и вот со стояком между ног опустился до самоанализа. Самое время, ничего не скажешь. И все же факт остаётся фактом — он хочет его. До умопомрачения. Тэхён его, разумеется, не послушал и поперся за ним, где обнаружил его по пояс голым, держащим в руках футболку. Влажные волосы слегка завивались, спадая на глаза темными кучеряшками. Невыносимо прекрасный. Подойдя ближе, он хмыкнул, оценивая подтянутое тело, отметив бессмысленные движения — все равно раздеваться. Чонгук ответил, что встречать Тэхёна в трусах ему как-то в голову не пришло, и тот расстроился, надеясь, что в следующий раз так и будет. Что этот следующий раз настанет, сомневаться не приходилось. Забрав из чонгуковых рук футболку, Тэхён отшвырнул ее на пол, в отместку за это Чонгук больно заломил ему руку за спину, когда притянул к себе. Нечего бардак наводить, ему же потом убираться, блин. — Обожаю, когда ты такой, — скалится Тэхён и тянется к губам Гука. Он целовался так, словно не знал, что такое нежность, буквально вылизывая чонгуков рот, напирая. Отбросив кепку к футболке, Тэхён провёл указательным пальцем по его шее, погладил ключицы, щипнул за сосок из вредности. Чонгук слегка оттолкнул его, обозвав дебилом, пропустив мимо ушей «ой, бля, заткнись», и хотел продолжить словесную атаку, когда его грубо заткнули поцелуем. Первым делом Тэхён распрощался с тёплой рубашкой, следом была футболка — и вот на полу весь его скудный образ, за исключением трусов и носков. Чонгук подтолкнул его к кровати, и его утянули за собой. Осыпая шею Тэхёна поцелуями, он оставил на ней россыпь засосов, и когда услышал первый стон, поднял голову, чтобы посмотреть на своего соулмейта. Тэхён лежал с приоткрытым ртом, часто и прерывисто дыша. Кончик его языка коснулся губ, оставляя на них влажный след. Его карие глаза потемнели, и в тусклом освещении казались совсем чёрными. Чонгуку они нравились особенно: большие, совсем не похожие на типично корейские, с изюминкой в виде разных век. Одни длиннющие ресницы, даже не как у девчонки — редко у какой такие встретишь, — вызывали зависть. Исследуя тэхёново тело, Чонгук не упустил ни одной татуировки, признавая, что хоть он и равнодушен к подобным рода вещам, на Тэхене все смотрится и-де-аль-но. Что бы он не делал, что бы не вытворял, в нем есть неизвестная и ненормальная магия, влекущая к нему. Его магия стала манией Чонгука. Чонгук склонился над ним, целуя в родинку на верхней губе, и почувствовал, как тэхёнова ладонь накрыла его пах, поглаживая через тонкую ткань штанов. Он не понимал, почему его так ведёт от этих прикосновений. Возможно ли, потому, что они соулмейты? Чонгук много раз слышал истории тех, кому посчастливилось встретить свою пару, о том, что все ощущается иначе. Не так, как с другими, это точно. Все, что чувствовал Чонгук к Тэхёну было ярче, сильнее. Вся та ненависть, которая бурлила в нем от их первой встречи, сводила его с ума. Теперь он теряет рассудок от это прикосновений. С Тэхёном все слишком. Его невозможно воспринимать спокойно, он никого не оставит равнодушным. Тэхён просто взял и послал к хуям весь его контроль и обещания. А ведь совсем недавно Чонгук клялся и божился, что будет держаться от этого горе-уголовника за милю, и теперь посмотрите, как он едва не трахает его в своей же квартире. Вражеский флаг, то есть трусы, снят, и Чонгук делает несколько движений по члену Тэхёна. Новые охи-вздохи подсказывают ему верное направление, и пока Чонгук придерживается (старается) ритма, Тэхён дрочит ему одной рукой, второй сжав волосы на затылке. В тот момент, когда Чонгук слегка разводит тэхёновы колени, тот вздрагивает. Тут же перехватив его руку. — Стоять. Чонгук в замешательстве остановился. Ситуация нелепая до смущения. Он с членом навыкат, возбужденный так, что затылок взмок, а тут ему говорят «стоять». У него яйца сейчас взорвутся, какой «стоять»? — Нам нужно обсудить некоторые детали, — Тэхён отпихивает Чонгука и садится, поджав под себя ноги. — Кто сверху будет? Предлагаю свою кандидатуру. — Почему? — спрашивает Чонгук, усаживаясь на пятки. По правде говоря, он был снизу всего один раз, обычно занимая активную позицию и вспоминая предыдущий опыт растяжки, он не горел желанием вверять свою анальную безопасность никому больше. — Я тебе не доверяю. Давай на камень-ножницы-бумага тогда? Чонгук посмотрел на него с сомнением, спрашивая, как он ввязался в этом дело и почему судьбу его задницы будет решать удача. — Вижу, не нравится. Давай сначала я тебя, потом ты меня. Это по-честному. — Это по-дебильному. — Да пошел ты. У меня секса не было хер знает сколько, вдруг ты мне задницу порвёшь. К тому же, у тебя смазка есть? Что вы знаете о смущении? Чонгук никогда к себе никого не приводил, не говоря о наличии смазки в квартире. Да и та бы стухла, пока случится бы секс в его обители. Тэхён — первый человек (не считая родственников и ещё в общей сложности человек трёх знакомых), кого он к себе пустил. Запал страсти стих. Давать заднюю во всех смыслах, блять, не хотелось. Чонгук едва не заржал от этой мысли. Давать заднюю, вот умора. Кажись, ты переволновался, парень. Выпей бананового молочка и успокойся. — Нет у меня смазки. — Вот бля, и я не рассчитывал на такое развитие событий, но ты просто зверь, от одного твоего голоса я чуть не расстался со штанами перед подъездом. Ладно, хватай трусямбы и носки, надо ебашить в магазин. Этот Тэхён — нечто. Приятно, конечно, что шёл не с мыслями о сексе, а из романтических побуждений. Ага, держи карман шире, наверняка думал, что у Чонгука тут завалялся флакон другой, но увы и ах, придётся в самом деле идти в магазин. Гук не успел поймать белье, которое столь любезно бросил ему в грудь Тэхён. Занятый выворачиванием трусов с изнанки, он отвлёкся на них и дернулся, когда Тэхён повалил его на кровать. — Я бы тебя сожрал, клянусь, — низкий голос пробирает все внутренности. Не ожидав такого порыва, Чонгук завалился на спину и рефлекторно обнял Тэхёна, держась за него. Возбуждение тут же вернулось. Тэхён все ещё не был одет, и его голая кожа, смуглая и мягкая, полыхала пожаром под чонгуковыми пальцами. Они долго целовались, отбирая друг у друга место сверху, перекатываясь по кровати. Проигравших не было, победителей тоже. Они оба первые. Щекоча чувствительное место за ушами прерывистыми вздохами, Тэхён дрочил Чонгуку быстро, постанывая от его рук на своей заднице. Кончил Гук через минуту и несколько смутился от такой скорости. Он уже второй раз кончает быстрее Тэ. Вдруг он подумает, что Чонгук скорострел, и засмеёт его? Проклятые нервы. Он чувственный и внимательный любовник, привыкший больше отдавать, нежели брать, стараясь доставить партнеру удовольствие. Чонгук, разумеется, не перетрахал весь Сеул в любовных практиках, его партнеров можно было уместить на пальцах одной руки. Он просто умел делиться теплом и нежностью, быть чутким и чувственным. В этот раз Гук же так сильно нервничал и, подойдя к разрядке, совсем потерялся в ощущениях, напрочь забыв о Тэхене. Несмотря на это, тот выглядел вполне себе довольным. — Ты вкусный, как я и думал, — сказал он, сунув палец, испачканный в сперме Чонгука, в рот. Выглядело о-очень сексуально. Пока Чонгук отлёживался после оргазма, Тэхён вылизывал его, собирая сперму языком, готовя его к новому забегу. Со стоном приподнявшись, Чонгук опустил руку на тэхёнову голову между своих ног, и когда он глянул на него снизу вверх, закусил губы. Тэхён смотрел на него своими чёрными глазами, и это был один из самых эротичных моментов в чонгуковой жизни. Одним взглядом он сказал ему, насколько сильно он хочет его. По Тэхёну это и так было видно, головка его члена блестела от прозрачной вязкой капли, щеки порозовели, но это другое. Возбудить тело легко, взволновать душу куда сложнее. Чонгук же имел власть над Тэхёном целиком. Поэтому тот смог кончить едва ли не от первого прикосновения чонгуковых губ на животе, не говоря уже о том, когда тот опустился до паха. В душ первым ушёл Чонгук, которому не хватило реакции захлопнуть дверь быстрее, чем к нему пробрался Тэхён. По итогу они, балуясь, как дети, вылили половину шампуня, сооружая на тэхёновой голове огромные уши из пены, и едва не растянулись на кафельном полу, когда Тэ ущипнул Гука за правую ягодицу, а тот едва не под потолок взвился от неожиданности. После Тэхён заявил, чтобы ему предоставили новые труселя, ношеные он надевать не будет. И футболку чистую дайте, вот ту новую не обязательно, но желательно. Новых трусов у Чонгука не оказалось, и Тэхён, как благовоспитанная принцесса, хмуря шнобель, заявил, что тогда будет ходить без белья. И штанов. — Пойдём пиццу хавать. У тебя че попить есть? — Вода, чай, банановое молоко, — пустился перечислять Чонгук. — Бля, ты ещё предложи огурцом все закусить и с плакатами «За ЗОЖ» круги нарезать. Тогда нам нужна ещё и газировка. Тепленькому и разнеженному после оргазма Чонгуку идти никуда не хотелось, и все же попытка протеста провалилась. Ему хотелось нежностей, объятий и всего такого, что делают в этих нелепых мелодрамах, что смотрели его коллеги-девушки и бурно обсуждали на перерывах между собой. Тэхёну пришлось подбодрить его шлепком по сочным булкам. Сработало. В ближайшем супермаркете они долго бродили, так как Тэхён оказался неожиданным любителем пепси без сахара. Такого удара верный поклонник колы Чон Чонгук понять не мог, и они вступили в словесные дебаты, опасно грозящие перерасти в потасовку возле холодильника с напитками. Зато в плане выбора чипсов они ломанулись вдвоём к стеллажу с острыми принглс, взяв сразу две банки, и теперь Чонгук, повесив себе на локоть корзинку, вышагивал рядом с Тэхёном, продолжающем попытки обратить его в свою веру пепси-сатанистов. Нет, давайте серьёзно, уделать колу не сможет ничто. Пока Тэхён набирал сладостей, в достаточном количестве, чтобы довести одного человека до сахарной комы, Чонгук засмотрелся на их отражение в окне. Смотрелись они как парочка, выбравшаяся в магазины для позднего ужина. Это было мило. Ну да, ну да. Пошёл ты нахер, Чонгук, со своими принципами. Они спорили до самой кассы, где молоденький продавец, услышав низкий голос Тэхёна, тут же обратил на парня все своё внимание, отвлекая его от разговора с Чонгуком, согласившись, что он тоже любит больше пепси, которое гораздо лучше колы, и продолжая облизывать взглядом Тэхёна, который только и рад был единомышленнику, и пофиг на жалкий флирт, главное, что мнение большинства на его стороне. Чонгук, само собой, снисходить до разговора с продавцом не стал, молча закатил глаза, сложил в пакет покупки и, расплатившись, вышел из магазина, слыша, как торопится за ним Тэхён. — Детка, ты что, обиделся? — Ещё раз назовёшь меня деткой, и я пересмотрю своё решение, оставив тебя здесь, а сам съем все чипсы и пиццу. — Точно обиделся. Так, соревнуясь друг с другом в сарказме, они дошли до дома и только у дверей вспомнили, что забыли купить смазку. Романтика прет отовсюду: увидели еду и забыли про секс. Пришлось оставить пакеты и идти в круглосуточную аптеку. Там Тэхён долго выбирал смазку, сомневаясь между клубничной и цитрусовой, игнорируя ругань Чонгука и его толчки в спину, призывающие закрыть свой рот, взять любую и уйти с глаз долой. Выбрал Тэхён вторую, доведя фармацевта до гей-паники, а Гука до предистеричного состояния. И снова путь до дома. Пока Чонгук доставал стаканы, Тэ достал пепси из пакета и, мучаясь жаждой, торопился промочить горло. Резкое шипение, короткое «бля», и вот он, облитый сладкой газировкой, смотрит на светлый чонгуков ламинат. Уже не такой светлый и чистый. — Ебаный нахуй, Гук! Ты бутылки со всей дури тряс? Все у них не как у людей. Хотели потрахаться, а по итогу не смогли определить, кто снизу, ушли в магазин, забыли смазку, разлили воду и вот уже пятнадцать минут натирают ламинат, потому что Чонгук, метнувшийся за шваброй, подскользнулся в тапках на мокром месте. Грохот стоял такой, что соседи снизу подумают ещё грешным делом, как они тут сексом занимаются. Тэхён бросился на помощь и, запутавшись в ногах своих, Чонгука, швабре, приземлился рядом. Так они и лежали счастливыми идиотами, громко смеясь. Тэхён смотрел, как улыбается Чонгук, и больше улыбался от его смеха. Он даже и представить не мог, как украшает его улыбка. Коснувшись чонгуковой щеки, он коротко клюнул его в губы. Отстраниться ему не дали. — Камень-ножницы-бумага, бейб, давай же. — О нет, прошу. — Не выебывайся, а сжимай кулачок и разжимай очко. Я везунчик в таких делах. — Я тебя наручниками прикую к батарее и в рот кляп засуну, лишь бы ты замолчал уже. — Давно их присмотрел. — Ненормальный. Давай уже, раз начали. Камень-ножницы-бумага… Тэхён до последнего не верит, что это происходит, глядя на их руки, уповая на удачу. Момент в самом деле важный. У Тэхена ножницы. У Чонгука бумага. Вот ты и попался, бейб. Дуй в спальню. На прелюдии время тратить не стали. Чонгук медленно выдохнул через сцепленные зубы, когда Тэхён стянул с него штаны и выдавил на пальцы смазку. Не зря так долго выбирал, как хорошо пахнет апельсинами, закачаешься. Впрочем от дегустации запаха Гук отказался, ответив, что он и так все чувствует, и вообще, хули он там тянет, рассматривая его жопу. Реще нельзя, блять? — Вспоминаю, как впервые подрочил в твоём теле. — Спасибо, продолжай, ты почти убил мой стояк. — Это вряд ли, детка, — гаденько ухмыльнулся Тэхён, растягивая Чонгука двумя пальцами. Тот мужественно, насколько это возможно с двумя пальцами в заду и после долгого отсутствия секса, терпел. Несмотря ни на что Тэхён не торопился, давая привыкнуть, и прошло достаточно времени, прежде чем он добавил третий палец. Гуку резко перехотелось вообще всего. Секса в первую очередь. Наоборот захотелось убить Тэхёна самой страшной смертью. — Блять, — дернулся он, стараясь избежать боли. — Давай переиграем, в пизду такие приключения. — Позволю тебе трахать меня два раза подряд в качестве компенсации, идёт? — Давай график з-заведём, — клацнув зубами, прошипел Гук, когда Тэхён протолкнул пальцы глубже. Получив звонкий шлепок по ягодице он уткнулся в подушку, громко простонав. Левую половинку жгло, в заднице просто полыхало, и сосредоточенный на том, чтобы перестать зажиматься и расслабиться, Чонгук сразу почувствовал, когда Тэхён вынул пальцы. Вставил крепко и по самые яйца. Утопая в мягкой кровати, Чонгук закусил уголок подушки, душа стоны. Тэхён приподнял его, обхватив рукой за живот, трахая в догги-стайл. Сдерживаясь до последнего, Чонгук не выдерживал такого дикого секса, отдаваясь так, словно в первый раз. Надавив на его поясницу, выгибая сильнее, Тэхён, предотвращая оргазм, вышел из Чонгука, прихватив зубами его загривок. Ощутимо так прихватил. Парень болезненно застонал, путаясь, где удовольствие, а где боль. Он тёк, как сучка, когда Тэхён провёл языком по его позвоночнику, оставив засос на изгибе шеи. До жути хотелось к себе прикоснуться, но он не позволял, шлёпнув по рукам, а когда Гук снова потянулся подрочить, цапнул его за мочку. Сверху на него давил Ви, своей немаленькой массой, растапливая горячим и взмокшим телом. В комнате стало слишком жарко, не продохнуть. Вдыхаемого воздуха надолго не хватает, он сразу растрачивается на стоны. Прогнувшись настолько, насколько он мог, Чонгук оставил попытки удовлетворить себя сам, пока Тэхён, снова припав к его уху, не прошептал: — Сделай это для меня. Кончая, Гук сам не понимал, настолько измотанный он был. Он даже ничего не сказал, когда в него излился с громким выдохом Тэхён, прижавшись к его мокрой спине животом, и обмяк, позволяя каждой клеточке тела расслабиться. Они оба липкие, тела источают жар, в горле пересохло до хрипоты. Лежали долго, ничего не говоря, наслаждаясь идиллией. Чонгук лениво повернулся к Тэхёну, тотчас попав в плен его глаз. — Теперь ты мой, Гук.