Противоположность

— Хе-ен! Я так ра-ад! Чонгук кинулся обнимать старшего, а тот, раскрывая объятия, по-отечески похлопал его по спине, искренне благодарный. Послезавтра у Чимина день рождения, и Намджун не сдержался: поделился своими планами в отношении подарка. Чонгук глазам не поверил, уставившись на бархатную коробочку с золотым кольцом. Его хен, весь из себя гордый и в тоже время неожиданно робкий романтик, светился от счастья. Опасаясь, что Чимин, запарившись с генеральной уборкой, может обнаружить подарок раньше времени, Намджун, с утра улучив момент, спрятал подарок в карман штанов, притащил его с собой и целый день то и дело бросал взгляды на ящик стола. На работе оно будет в большей сохранности. Чонгук, как лицо, непосредственно приглашенное на торжество, был включён в список знающих о плане Намджуна, дабы помочь с романтической составляющей. Увидев кольцо, парень растрогался, словно это ему делали предложение, и чувствуя, как глаза щиплет, заобнимал хена. Тот же, не способный удержаться, стиснул руками младшего так, что он захрипел от нехватки воздуха. Приподнял, прогнувшись в пояснице, и охнул: все-таки Чонгук был тяжелее, несмотря на небольшую разницу в росте между ними. — Гуки, спасибо, я... Я такой счастливый! — Ну, хен, — взмолился Чонгук, когда его рёбра сжали, — ты меня задушишь! Кто будет тебе хлопушки взрывать на самом романтичном моменте в твоей жизни? Крутанув его так, что только ноги взлетели, Намджун опустил напарника на пол. Пока они, разразившись хохотом, не начали заново обниматься. Поведав душещипательную историю о том, как он выбирал кольцо, Джун раскраснелся, эмоционально расписывая в красках это нелёгкое дело. Знал ли он о видах гравировки, или сколько видов огранки камней существует? То-то же, мотай на ус, пока хен женится. Чонгук, раскрыв рот, слушал его. От всей души он радовался за Намджуна, как за родного брата. На его глазах эта история любви появилась, выросла, и вот теперь дело двигается к свадьбе. Ни один фильм, даже «Любовь 911», не сравнится с такой мелодрамой. Такая любовь не только в кино, она и в живую есть. Этим отношениям даже завидовать не хочется, такие чистые и искренние они. Правда, это слишком трогательно! Чонгук по-прежнему вздыхает, глядя на сверкающего от счастья Намджуна. С Тэхёном за прошедшие недели не сказать, чтобы все наладилось, но процесс притирки медленно, со скрипом, но шёл. Они даже подраться всего раз успели, это ли не успех? У обоих, как выяснилось, удар крепкий. Ссорились часто, но больше по мелочам, и быстро (почти) забывали обиды. При всём своём взрывном характере Тэхён был человеком отходчивым и зла не таил, предпочитая высказывать все, что его не устраивало. Чонгук же считал это не худшим вариантом: поговорили, бывает, что начистили друг другу рожи, и снова можно вести беседу. С ними все понятно: не у всех так идеально, как у Намджуна с Чимином. Чонгук вообще не был уверен, что эти двое ссорились когда-то. Джуна со своим убийственным спокойствием было крайне тяжело вывести из равновесия, а веселый и шумный Чимин никогда не провоцировал ссору, дорожа своим партнером. Да и как им можно не дорожить, когда он на день рождения решил устроить салют и кольцо с брюликом купил?! А-а-а, Чонгук тоже хочет так! — Извини, третьего мужика в семье не потяну, — не без иронии ответил Намджун. — Я с этими двумя договориться не могу: ревнуют друг друга, а страдаю я. Беляш значительно подрос, сметая на своём пути любую еду, и неплохо отъелся, больше напоминая беременный гвоздь с раздутыми боками и крохотной головой. Кушал малыш не как малыш, а как чёрная дыра, втягивающая в себя все, что жуется. Несмотря на увещевания Намджуна не раскармливать животное, Чимин то и дело подкладывал коту в миску что-нибудь вкусненькое. Ребёнок не должен голодать — вот его девиз. Спелись эти двое отлично, и теперь Беляш, спящий в их кровати, не давал Намджуну высыпаться. Сколько бы раз он не спускал его с постели, ломая голову, какого хрена они купили наглому кошаку специальный домик, если он продолжает ютиться между ними. Боясь, как бы не раздавить пушистого жирдяя, Намджун просыпался по ночам, пока ему не пришла в голову случайная идея. Решение проблемы оказалось до смешного простым и элементарным: обычная коробка с подушкой на дне, и кот думать забыл о совместных ночёвках. Видимо, так удобнее. — Ты подумай, я хорош, — решил пошутить Чонгук, наперед зная, как отреагирует Намджун. Подозрительной физиономией, от которой шутить расхотелось. Этот хен ненормальный ревнивец! — У тебя свой есть. Вы же вдвоём придёте? Чимин мне все уши прожужжал от любопытства. Чонгук кивнул. Тэхёну он сказал о приглашении Чимина ещё пять дней назад, когда он позвонил и пригласил их, заявив, что Гука без пары не пустит на порог. Тэхён на новость отреагировал холодно. Лишь спросил, обязательно ли ему там быть и нельзя ли справиться без него, сильно обидев Чонгука. Ругались долго, с матами и драмой. Тэхён списал все на неловкость от встречи с новыми людьми и на отношение Намджуна, который явно недолюбливает его. Кто его там ждёт? Чонгук, не сдерживая себя, заявил, что он сам виноват, раз вёл себя, цитирую: «как еблан», и сейчас у него есть шанс доказать обратное. После этого Тэхён присмирел и даже первый полез мириться, но в своём репертуаре, сев рядом со взбешённым Гуком, убалтывая его о неведомой фигне, делая вид, что ничего не произошло. Ладно, помирились, забыли. И о сексе на две недели забыли тоже. Если Тэхён отходчивый, то Чонгук ему покажет, каким он может быть несговорчивым. Ладно, хрен с ним. Не хватало только перемалывать дурацкие мысли, и без того скучать не приходится: с утра позвонила мать и радостным голосом сообщила о дате прилета, попросив встретить их с отцом с аэропорта. Торопясь на работу, Чонгук пообещал ей перезвонить и в суете дня, разумеется, запамятовал. Выйдя на улицу, он закурил, ожидая, пока она возьмёт трубку. Поговорив с матерью, Чонгук уклончиво ответил на вопросы о Тэхёне. Ну да, он рассказал матери о нем, когда та услышала его голос и ненавязчиво спросила, с кем сын проводит время. Не подумайте, мама Чонгука не лезла в его личную жизнь, скорее поинтересовалась, учитывая, что несколько раз, когда она ему звонила, обычно проводивший время на работе или же дома парень оказывался не в этих двух местах. Вот Чонгук и рассказал о своём соулмейте. С этих пор мать пыталась всеми правдами и неправдами заманить парней с себе, сгорая от любопытства. Отец так вообще пообещал открыть любимый виски для особых поводов. А повод самый, что ни есть, особый — единственный сын пару встретил! — Твой отец меня замучил расспросами, так хочет с Тэхёном познакомиться. Милый, мы будем очень рады вас видеть. — Мы вас обязательно навестим, мам. Немного позже, я пока на работе, приползаю домой в девятом часу. Послышался голос отца, громко говорившего на заднем плане: «Пускай быстрее приходят, я уже приготовил виски». — Слышал его? Не представляю, как противостоять такому настрою, — мать мягко посмеялась. — Уверена, Тэхён очаровательный парень, и нам не терпится его увидеть. — Хорошо, может, на следующих выходных. Ладно, передавай ему привет. — Люблю, сын. — И я тебя. Положив трубку, Чонгук провёл пальцем по экрану в задумчивости. Представлять лицо матери, когда она увидит татуировки Тэхёна, не было ни малейшего желания. Нужен смокинг. И торт. Нет, родители не станут обливать его святой водой и сетовать о лучшей партии для Чонгука, просто... Все сложнее. То, что мать с отцом примут Тэхёна, он не сомневался, разве его позабавила мысль о том, как она тихо спросит, не якудза ли его предназначенный. Нет, мам, все гораздо лучше. Он четкий пацан с района.

***

Закончив сегодня с работой раньше, чем планировалось, Чонгук набрал Тэхёну, подумывая провести вечер вместе. Сюрприз, если можно так сказать. Взял трубку он со второго звонка. Далее стандартный обмен приветствиями, вопросы аля «как дела, нормально, а у тебя?», на которые Тэхён ответил быстро, зависнув на ответе со своим местоположением. — Где ты, Тэхён? — повторил Гук как можно спокойнее. Чутье подсказывало ему насторожиться. — Дома сижу, чай пью, — отрапортовал Тэхён. А че, чай тоже трава, если подумать. Смутные подозрения начали закрадываться в голову Чонгука. Прижав телефон к уху, он прикрутил «In the dark» Bring Me The Horizon, уже внимательнее слушая тэхёнов голос. Слишком уж расхлябанный тон у него был. — Я прямо сейчас еду в один ресторанчик на Хондэ закупиться едой, а после могу заехать и забрать тебя. Что скажешь? — Я думал, ты сегодня допоздна на работе, — ответил Тэхён несколько поспешно, только усиливая нехорошие догадки на свой счет. — Удалось пораньше вырваться. Так что? — Я с Доном сижу, лучше ты тащись к нам, адрес знаешь. — Вот как, — Чонгук старался не звучать расстроенным. Он хотел побыть вместе с Тэхёном наедине, ведь обычно чувствовал себя не в своей тарелке, когда рядом были его друзья. Общих тем для увлеченной беседы у них не было, а быть белой вороной среди этой компании не горело. Как взрослый человек, Чонгук понимал, раз он не предупредил Тэхёна, то тот имел полное право устроить свое время, как ему угодно. Не дожидаться же ему у порога уставшего Гука с работы, в самом деле. — Хорошо, тогда в другой раз устроим романтический ужин. Я тогда домой двину. — Да брось, приезжай! Я по тебе соскучился. Дон, — Тэхён повернулся к Юнги, который пыхнул на него дымом (спасибо, брат), — тоже будет рад тебя видеть. Хосок придёт позже, и больше никого не будет. «Отказывайся, блять. Ну же, детка, сейчас я в ноль и не готов выстоять против тебя ни одного раунда». — Ладно, сейчас буду. Загляну на минутку и домой поеду, может, рискну выспаться за эту неделю. «Неделю» Тэхён уже не слышал. Сбросив трубку, он заорал: — Палево, Дон! Как я выгляжу? Юнги, затягиваясь косяком, посмотрел на него, стараясь собрать глаза в кучу. — Ну, я хуй его. Как обычно. Не в моем вкусе, но раз твоему копу нравится, ниче не могу сказать плохого. — В смысле, блять, я не об этом! Ты ебнутый, раз начал об этом думать. Скажи, я выгляжу так, словно десять минут назад покурил травы? — Абсолютно верно. Красные глаза, смазанные движения, Тэхён, закинувший ноги на спинку дивана, когда остальное туловище лежало внизу, на сидушке. И ещё спрашивает, как он выглядит? Тут знающим не надо быть, и так все понятно. Хотя, может, Юнги и ошибается, ведь сам в хлам укурен, тут трудно судить адекватно. Да не, херня. Они оба такие. — Он же сейчас приедет, мозги ебать будет, — недовольно запричитал Тэхён и попытался сесть нормально. Попытался и улетел с дивана вовсе под хохот Дона, свалившего подальше, чтобы эта туша не навалилась на него. Подскочив, Тэхён удержал равновесие с трудом, хоть и тут же сник, получив от быстрого движения веселую карусель красок перед глазами. Смеясь, он ухватился за Дона, и они вместе, держась за плечи друг друга, загоготали в голос. — Мне пизда, — сказал Тэхён, урвав воздуха между новыми приступами смеха. — А хули ты тут сделаешь? На, водички попей, может, отпустит. Я лично вообще не понимаю, какого хуя ты так паришься. Подумаешь, подудел немного травки с братишкой, или ты на путь истинный вместе с Чонгуком решил свалить? Тэхён не ответил. Плясать ни под чью дудку он не собирался и не будет, просто не хочется лишний раз нарываться на ссору. Давай, попизди тут, ага. Стоило втюриться в этого копа, так сразу размяк. Травка ему нравится, но и Чонгук тоже. Даже больше, чем травка! Честное пацанское! А вообще, Чонгук слишком сильно реагирует, Тэхён же ничего плохого не делает: мирные посиделки дома — его максимум. Поэтому пускай свои нравоучения оставит для трудных подростков в участке, раз не верит в искреннюю тэхёнову любовь. Он его видеть, конечно, очень рад, просто не ожидал внезапного появления, помня о планах Чонгука сегодня задержаться на работе. Вот Тэхён и решил поразвлечься, да и Дон ему компанию составил, решив выползти в кои-то веки из своего гаража. Хосока он тоже не видел давно, тот пропадает на работе и уже очень давно не заглядывал в гости. Между друзьями происходила странная ерунда, так как вдвоем Тэхён их больше не видел, а если те и встречались в одном помещении, то метали друг в друга непонятные взгляды, когда думали, что один не смотрит на другого. На вопрос о Хосе, Юнги неопределённо пожал плечами. На следующий вопрос: «Вы че, поругались?» он замер, чересчур напряжённо ответив: «С чего ты взял?» Да с того и взял, что вы странно себя ведёте. — Вы друг на друга зыркаете так, словно мечтаете челюсти снять с петель. Вижу, что посрались, вот и спрашиваю. Рассказывай. — Нихуя подобного. Все отлично, — вот и весь ответ. Дальше Тэхён допытываться не стал, хоть и усомнился в его искренности. Раз играет в молчанку, он сам все выяснит и припрет к стенке обоих, если понадобится. От Тэхёна ничего не скроется. Даже обидно как-то, что друзья скрывают от него непонятную историю. Развели тут, понимаешь, суперсекретную драму. Выпив примерно треть жестянки колы, Ви ещё раз убедился, что пепси без сахара вкуснее, кто бы что не говорил. Но это все не важно, когда Чонгук приближается с каждой секундой, а его так и не прекратило плющить во все стороны. Вот же гад, такой кайф обломал. Сегодня Тэхён планировал оторваться вместе с Доном и Хосоком. Он как раз только закончил работу с большим заказом, набив чумовую татуху одному парню, и заработал деньжат. Вот и решил, раз его любимый рыцарь будет биться на благо любимой страны, то пускай. У него свободный вечер, так почему бы ему не перестать быть томным? Ага, щас. — Нихуя не помогло, но мне даже нравится. Мне та-ак кайфово сейчас, совсем не охота суетиться. Хотя хату проветрить все же надо. — Наслаждайся, сейчас полиция нравов приедет. Так что готовься к встрече с любимым, пока я буду завидовать вам и плеваться желчью. Спустя десять минут громкий стук чуть не довел Тэхёна до заикания. Он только-только спрятал бонг и вытер со стола улики. Неужели Чонгук уже приехал? Он медленно повернулся к Дону: тот же и бровью не ведет, абсолютно игнорируя взволнованного друга. До чего же приятно иметь «сочувствующего» братана! Тревога оказалась ложной. Тэхён помчался открывать двери и выдохнул, лишь когда увидел Хосока, задержавшегося на смене и заглянувшего с небольшим опозданием. Парень вскинул руки для приветствия, и попав в квартиру, удивился несвойственной свежести воздуха. Сразу задался вопросом, тут ли Дон, раз в помещении нет кумара и еще что-то видно на расстоянии вытянутой руки. Юнги хлопнул ресницами, услышав хосоков голос. Он знал, что тот придет, и все же не смог усмирить скакнувший вверх пульс. Контроль эмоций — это не про него. В отличие от Хосока. Дон понятия не имел, какие нужно иметь нервы для такой выдержки. С того дня, когда они поцеловались, он продолжал вести себя как обычно: был до безобразия спокоен и непринужден в общении с ним. Словно ничего и не было. Лизнув нижнюю губу, Юнги снова вернулся в тот вечер, вспоминая его губы и манящий жар тела, до одури желая снова коснуться его. Пульс подрос еще на несколько ударов минуту. Ситуацию пора спасать, иначе его застанут на кухне со стояком. Юнги качнул головой, с трудом контролируя реальность. Так дело не пойдет, надо собраться и не оплошать перед ним. У Юнги было примерно с полминуты, пока его не увидели, и которых оказалось недостаточно. Тэхён, повиснув на друге, трещал о внеплановом визите Чонгука и вовсе не обратил внимание на Дона, неодобрительно нахмурившего брови при их появлении на кухне. Взгляд его мазнул по чужим рукам, закинутым на шею Хосока, что не укрылось от последнего. Чонгук с брезгливой аккуратностью дотронулся до сожженной кнопки в лифте, цифра на которой угадывалась лишь по их расположению. Ранее Тэхён лишь единожды приглашал его к себе в квартиру. Он не знал почему, а спрашивать было неудобно. Но это его беспокоило, учитывая, в каком районе жил парень. При иных обстоятельствах Гук даже мимо бы тут не проехал. Убедившись, что дверной звонок по-прежнему не работает, он постучал в дверь. В это время Юнги, услышав стук, прижал палец к губам, похлопав Тэхёна по плечу. Друг же в это время активно махал подушкой напротив открытого окна, проветривая квартиру изо всех сил. Стук повторился. — Встречай своего ненаглядного, а это дай сюда, — сказал Юнги, отбирая подушку и обосновываясь на шатающемся стуле, подальше от Хосока, устроившегося с комфортом на соседнем. То, что надо для пошатнувшихся нервов. Чонгук приехал с мандаринами и жареными каштанами, которые так сильно любит Тэхён, и тот сразу растаял, сражённый лакомствами. Кто курил, тот знает, как сильно охота жрать после травки. Тэхёна Чонгук вычислил быстро, и его желание знакомить зека с родителями поубавилось. Сейчас он был слишком зол, отчётливо ощущая запах травы, и ему очень хотелось высказаться. — Спасибо за гостеприимство, но я, пожалуй, пойду. Проводишь? — спросил Чонгук. И по тону его голоса Тэхён понял: следующая станция — «На хуй». Переглядываясь с Ви-ви, который мучительно не хотел уходить, Юнги не хотел оставаться с Хосоком в одной комнате. Незаметно вцепившись в штанину друга, он постарался притормозить его, отвлекая разговором. Бесполезно. Тэхён, готовясь к разносу и нудным проповедям о хорошем поведении, пошел за Чонгуком, беспомощно пожав плечами. Состроил щенячьи глаза, намекая, что ситуация у него безвыходная. Они остались с Хосоком наедине. Впервые с момента их поцелуя в тот сумасшедший день. Чтобы не выглядеть деревянным чурбаном, Юнги повернулся к нему полубоком, на ходу придумывая возможности разрядить обстановку и свалить по-тихому. — Эээ... Ну... — решил он убить наповал своим красноречием. Лучше бы не пытался, называется. — Как дела? — Нормально, — Хосок щурится, расплываясь в легкой улыбке. Только от нее веет надменностью. Сразу понятно, кто хозяин положения. Юнги чувствует себя очень уязвимым, и чем дольше смотрит, тем сильнее ему хочется избежать зрительного контакта. По итогу все же он засматривается на родинку на верхней губе, и черт возьми, как же сложно противостоять соблазну. Самое неприятное в этой ситуации то, что Хосок знает о его мыслях. И наслаждается этим. Дон пытается продолжить нелепый разговор, когда его жалкие потуги бесцеремонно прерывают. — Не надо, Юнги, ты только хуже делаешь, — и от этого «Юнги» подкашиваются ноги. Хорошо, что он сидит. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Твои мысли слишком громкие. Юнги ковыряет заусеницу на большом пальце. Он такой жалкий. Сидит и не знает, куда деть себя. Хочется то ли убежать, то ли шептать признания в любви. Ему хочется коснуться Хосока, и плевать, что он подумает. Сколько можно врать самому себе и окружающим, когда их до одури тянет к друг другу. Дон придвигается ближе, опустив руку на стол рядом с чужой: теперь они касаются друг друга мизинцами. — И о чем же я думаю сейчас? Внутри Юнги буря. Ему хочется кричать, рвать на себе волосы и униженно просить прощения. За то, что играл с чувствами, обманывал самых близких. Снова и снова, пока не стал жить одной ложью изо дня в день. Он не властен над своими чувствами, понимает, что не заслуживает такого человека, как Хосок, и в тоже время любит его. Знает, в ответ любви не заслужил. У Юнги был шанс, и не один, которые он успешно просрал. Хочется задушить в себе это чувство, а от боли в груди тянет сложиться пополам и кричать. Кричать, чтобы его услышали и поняли, как ему хреново. Без Хосока. В это время тот нежно гладит Дона по руке, чуть сжимая пальцы. Закрыть бы глаза и представить их вместе в другой жизни, без остальных. Только они вдвоем, не знающие ни разлуки, ни несчастной любви. — Ты думаешь обо мне, это слишком очевидно, чтобы не догадаться. Представляешь, как я касаюсь тебя, возможно, именно так, — Хосок убирает светлую прядь. Старый стул скрипит, когда Юнги наклоняется еще ближе. Настолько, что можно слышать тяжелое дыхание Хосока: единственную вещь, выдававшую его настоящее состояние. — Не надо. Не мучай себя пустыми надеждами. Каждый сам по себе, ты мне это сказал. — Я жалею об этих словах, — Юнги перехватывает его руку, прижимая к щеке. Ему так плохо, так горько. Кажется, ещё немного, и Дон забудет, каково это — дышать. Знал Хосок обо всём творящемся в его сердце! Какая пытка видеть его и понимать, что именно он, Юнги, оттолкнул его. И ради чего? Ради несбыточной мечты, давно ускользнувшей призраком. — А я — нет. Не дает забыть, что мой соулмейт — безжалостный сукин сын. Помогает, знаешь ли, прийти в себя, когда всякая херня в голову лезет. Вроде той, чтобы поцеловать тебя, когда ты так на меня смотришь своими глазами. Все твои слова — не более, чем эгоизм. Прежде всего ты думаешь о себе, а не о моих к тебе чувствах. Только ты можешь причинить мне боль, и я не хочу снова убиваться из-за человека, который о меня, блин, я даже не могу сказать, что ноги вытирал. О, нет, Дон, ты обращался со мной как с дерьмовым чемоданом. И не нужен, и отпустить жалко. Юнги отпрянул от него, виновато опуская голову. Влюбленный по уши. И никому нахрен не сдавшийся со своей любовью. Он никогда не думал, что душевная боль может перерасти в физическую. Это вообще возможно? Иначе почему в груди болит так, словно из нее только что вырвали сердце? Мужества хватает на смутное признание самому себе: справедливо. Юнги заслужил весь этот холод и пренебрежение. Хосок столько страдал и ждал, когда великий Дон снизойдет до него, а теперь имеет полное право послать его к ебеням. И послал ведь. Не прямым текстом, но все же дал понять четко и ясно. Иди ты на хуй, милый Дон. — Да, — голос Юнги дрожит, — я понял. Прости. Это последний раз, когда я заговорил об этом. Тэхён хотел распрощаться с Гуком у подъезда, но тот цепко взял его под руку и слишком уж сладким тоном сказал: «Поболтаем немного». «Давай, — подумал Тэхён, — в машине тоже удобно поорать». Когда они сели в машину, Чонгук включил «Alone in room», заглушая басами стук крови в висках. Тэхён же в это время безмятежно вспоминал правила деепричастного оборота в попытке сделать серьёзное лицо. Его кумарило так сильно, что глаза закрывались сами собой. Ещё и пить хотелось. Попросив у Чонгука воды, он едва не захныкал, когда тот недовольным тоном сказал, что у него попить нечего. Облизнув губы сухим языком, Тэхён продолжил залипать в окно, воспарив от кайфа. За окном охуенная погода, ветерок приятно обдувает лицо, а кислая мина Гука придаёт картине мрачности, но что поделать с ним, коль приперся в неподходящий момент. — Хочу сообщить тебе, что за употребление марихуаны грозит срок от двух лет. — Не понимаю, о чем ты, мой дорогой бляститель порядка. — У тебя глаза убитые и пасёт травой на милю. Не надо впаривать мне хуйню. — Бля, че ты заладил? Я тебе сказал, это мое дело и не суй туда свой огромный нос. — Не веди себя как кретин. Я же за тебя беспокоюсь, — Чонгук начал повышать голос. Мало ему потраченных нервов, он еще и выслушивать за благое дело должен! — Гуки, наши дела никуда за границы не выходят. Юнги и я давно друг друга знаем, мы же не безголовые подростки. Никому зла не причиняем, немного расслабляемся и все, — Тэхён в самом деле не был настроен на ссору. Хотелось вкусненько покушать и посмотреть телек, а не это вот все. Чонгук же был непреклонен. — Я не диктую тебе условия, Тэхён. Я знаю десятки случаев, когда молодых парней сажали за употребление. Как ты не поймёшь, что я боюсь за тебя? Это же прямой путь к зависимости! — Я ведь жил без тебя эти годы и справился. Вырос в этих вонючих районах и ниче, нормально. Курение травки изредка по вечерам с друзьями не делает меня наркошей. — Я такого не говорил, — зло бросил Чонгук. — У тебя все на лице написано. Давай закроем тему, я не хочу ссориться. — Не ссорься. Просто не употребляй больше. — Забудь. Давай, блять, ссориться. Успокаиваясь, чтобы не приложить Тэхёна зубами о бардачок, Чонгук начал в мыслях перебирать все причины, почему он начал отношения с этой невыносимой язвой. Послать бы его прямиком в ад, и пускай проваливает, говна кусок. Стараешься тут, стараешься, а благодарности — хуй. Да иди ты в жопу, судьба! Почему Чонгук поступился своими принципами, а Тэхён не может, причем ради своего же блага? Он понимает, что люди не меняются. Надо лишь по-настоящему сильное желание, которое должно быть подкреплено огромными усилиями, только лишь тогда это возможно. Случается это очень редко, но отчего-то Чонгук готов идти на уступки, а Тэхён — нет. — Вот привязался же, — простонал Тэхён, показывая фак Чонгуку, который тут же схватил его за палец, больно сжимая. Пригрозил, что недавно расследовал крайне интересное дело и знает одно местечко, где нашли труп спустя четыре (на минуточку!) долгих месяца. Тэхёна же благодаря богатым познаниям детектива полиции могут и не найти. — Обещай, что не будешь больше употреблять. Иначе мы расстаемся. Прямо сейчас. Чонгук сжал ладонями тэхёново лицо, ожидая ответа. Его несносный зек отбивался, вопя о несправедливости и намерении переехать в Америку, отрастить дреды и до конца жизни спать на гамаке под пальмами. Надо же, какой горластый и упертый. Чонгук его внимательно выслушал, не перебивал, будучи разве только немного оглушенным на правое ухо долгим недовольством. Спустя пять минут пришлось заново озвучить условия, наконец заткнув словесный фонтан. — Я постараюсь, — огрызнулся Тэхён, и его тотчас прижали к груди. — Поверить не могу! Я в самом деле сказал это. Видать, в самом деле втюрился в тебя. — Какое трогательное признание, — поморщился Чонгук, отпуская его. — Очень этому рад. — Конечно, рад. Ведь ты мой. А я твой. — Продолжишь курить траву — и будешь ничей. — Тебя надо за решетку посадить за такое-то чувство юмора. Никогда. Обещание, которое он дал сам себе. Ему никогда не захочется обманывать Чонгука. Какая к черту травка, когда от одних поцелуев ведет покрепче, чем от любого наркотика. И зависимость от них в разы сильнее, подсаживаешься сразу. Тэхён не уверен, сможет ли, единожды испробовав это чувство, справиться без него, без Чонгука. Никакие кайфы не заменят этого. Их невинные прикосновения, такие нежные и доверчивые, когда они обнимаются в машине — одного этого хватает сполна. В подобные моменты чувствуешь себя центром чьего-то мира, его маленькой драгоценностью. Если счастье есть, Тэхён уверен — это оно.