Противоположность

Чонгук прижался затылком к подголовнику, прогоняя по второму кругу песни из старого альбома. Ждать, пока Тэхён наведет красоту, — утомительно, особенно когда заранее его предупреждаешь, во сколько надо быть готовым. Как хорошо, что Чонгук заранее все предусмотрел и взял времени с запасом, и все же, судя по темпу сборов, они успеют как раз к десерту. Изведясь от скуки, он собрал целое предложение из некультурных слов и потянулся к телефону, лежащему на соседнем сиденье, когда дверь подъезда открылась и Тэхён все же соизволил явить свою персону перед ним. Чонгук, заготовив речь, чтобы отчитать его по полной программе, и думать забыл об этом, стоило ему глянуть на парня. Этого он не ожидал. Совсем. Облаченный в черные джинсы, молочный тонкий свитер и белоснежные кеды, Тэхён сводил с ума за секунды. Ещё и рукава подкатал. Достаточно равнодушный к татуировкам Чонгук залип на его руки, сбившись со счета, сколько раз он рассматривал давно изученные им узоры. Фетишизм чистой воды! Это в машине стало жарковато или же у него щеки пылают так? В салон Тэхён впорхнул столетним стариком, враскорячку, и поприветствовав Чонгука братской пятюней. Дворовые манеры никуда не делись, подумал Гук, не удивляясь. Что же, в этом была его прелесть — оставаться собой при любых обстоятельствах. Вдарив по ладошке, Тэхён поцеловал его, и коснувшись чужого лба, пощекотал опущенные веки ресницами. Знает, сволочь, как сделать Чонгука добреньким и податливым — он ответил моментально. И пока Тэхён не больно прикусил его за нижнюю губу, Гук и думать забыл о своем первоначальном намерении свернуть ему шею за долгое отсутствие. Простил даже испорченную прическу, когда Тэхёну вздумалось потянуть его за волосы на затылке, обнажая шею и целуя до дрожи. — Стой, Тэхён, — задышал глубже Чонгук, когда тот отодвинул его ворот, губами ведя ниже, к росчерку ключиц, и делая вид, что не слышит. — Неубедительно, — отвечает искуситель, теперь уже грубо прихватывая зубами мягкое место у изгиба шеи. — Предлагаю опоздать немного на праздник. Зуб даю, именинник и без нас родится. Вышли ему подарок курьером. Заманчиво. Даже очень. И охуительно горячо. На то, чтобы упереться ладонями в грудь и оттолкнуть его от себя, ушло последнее терпение и самоконтроль. Чонгук с жалобным выражением лица чмокнул парня в нос. Хотелось стянуть его штаны и отодрать прямо в машине. «Тише, тише, Гуки», — уговаривал он сам себя. Им надо ехать на день рождения, а он прилепился к Тэхёну, словно они медом намазанные. В голове нет ничего, кроме желания и мысли о тэхёновом новом парфюме. Нежно-сладкий, чем-то напоминающий его собственный, с нотками молочного шоколада и ванили. На ум сразу приходит один из тортов, которые Чонгук видел недавно в кондитерской. Он молчит, задыхаясь в этом аромате, когда воображение рисует ему пошлые картинки. Чон Чонгук, о чем ты думаешь?! Да о том, как он будет слизывать взбитые сливки с тэхёновой задницы, начиная с ямочек на пояснице, спускаясь постепенно ниже, чтобы язык прошелся по копчику. Пальцами разведя половинки в стороны и робко коснувшись входа губами, смачивая слюной. Чонгук мог себе представить в подробностях, как будет вести себя Тэхён, и это еще больше его заводило. Одной сексуальной фантазией в списке прибавилось. Теперь осталось понять, с каких пор у него кинк такой на еду. Или на Тэхёна. Вдох, выход — это должно помочь ему остановиться и вспомнить, куда они собирались поехать, несмотря на то, что все мысли спутались и в голове полнейший хаос. Совести у Тэхёна не завалялось, и его рука оказалась в опасной близости от ширинки чонгуковых джинс. Дыхательная гимнастика не помогает. Между ними то, что можно назвать «заискрило», и не будь они днем посреди двора с окнами жильцов многоэтажек на их сторону, не миновать Тэхёну хорошенького траха. — Я тебя убью, Тэхён. Мы опаздываем, — у Чонгука складывалось впечатление, что он решил любыми способами удержать их обоих подальше от места проведения праздника. — Ты и сам не против опоздать, давай лучше ко мне поднимемся и поебемся хорошенько? Эти блядские глаза лишают всякой воли. На медали Чонгука за отвагу напишите: «Самому стойкому из людей».

***

Только благодаря годам, проведенным в академии, медитациям и обещании оторваться на Тэхёне за все страдания и болящие яйца они приехали на пять минут раньше оговоренного времени, успев напоследок хорошо ощупать друг друга в лифте. Теперь надо изображать несколько часов к ряду приличных людей, забыв, что они наглухо отбитые извращенцы. Чимин, увлеченно болтающий с Тэмином, своим давним и хорошим другом еще со студенческих времен, извинился и ушел встречать гостей, услышав, как суетившийся со льдом для напитков на кухне Намджун позвал его. — С днем рожденья тебя, с ро-ожденья тебя! — горланит Чонгук, ломая ноты. Трогательные обнимашки с именинником не мешают ему петь поздравительную песню во все легкие, оглушая на оба уха. А потом Чимин выглядывает из-за его плеча и замирает. Он, никак не ожидающий встретить бывшего друга, разжимает руки, безвольно повиснувшие вдоль швов. Первой его мыслью было, что обознался, или ему мерещится, но вот он, Тэхён, стоит на пороге его дома, смеряя неприязненным взглядом. В руках подарочная коробка, на лице больше никаких эмоций. Он лишь едва хмурится, когда Чонгук давит ему на поясницу, подпихивая к Чимину, и представляет их друг другу. — Мы знакомы, — сухо роняет Тэхён, сунув подарок имениннику, не потрудившись сделать ебальник попроще. Чонгук не сдерживает удивленного возгласа, когда слышит это. Чимин наконец оживает, когда из кухни выходит Намджун и жмет руку поочередно прибывшим гостям, замечая напряжение между парнями. Один Чонгук между ними крутит головой, пытаясь понять, отчего они необъяснимо странно себя ведут. Тэхён так вообще волком смотрит на Чимина, сбивчиво благодарившего их за подарок, словно это он нежданно заявился в его обитель и предъявы кидает. Да что тут произошло за несколько минут?! Как назло, судьба снова машет средним пальцем перед лицом и напоминает, что подарок-то в тэхёновых руках, а значит, и вручать его ему. Беспомощно глянув на Чонгука, переполненного радостью, он протянул белую квадратную коробку, перевязанную лентой Чимину. Подарок они выбирали вместе, и с тяжелым сердцем Тэхён, по мнению которого виновнику торжества надо говна на лопате придарить, слушал рассуждения Чонгука о реакции именинника, когда тот увидит их покупку. Инициатором идеи был все так же Чонгук, остановившись на фотоаппарате. По его мнению, иметь возможность сохранить драгоценные воспоминания это ли не круто? Усадив гостей на диванчике, Чимин разворачивает салфетку и мелко подрагивающими руками разглаживает ее на коленях, не решаясь посмотреть на Намджуна, слишком понимающего, чтобы не заметить его реакцию на гостя. Невесомое касание запястья, молчаливый вопрос, на который Чимин машет головой, показывая, что все в порядке. Анализирование путей, приведших Тэхёна в их дом, можно оставить на потом. Праздник ни себе, ни другим портить не хочется. Включили музыку повеселее, откупорили напитки, задали тон вечеринке. Гости расшумелись: кто постеснительнее — освоился окончательно, кто посмелее — уже гудел во всю. Тэхён в этот момент вполуха слушает тост с поздравлениями, обводя глазами комнату, фотографии на полках, с которых ему улыбается счастливая пара. У Юнги же не осталось ни одной общей фотографии с Чимином. Тэхён сам был невольным свидетелем его злого порыва уничтожить любую вещь, напоминающую о Чимине. В огонь улетели все подарки, фотки на которых он был, даже те забавные с фотобудки, в которую они залезли вчетвером. Они остались только у Тэхена. Вместе с фотографиями Юнги выжег из сердца Чимина. Очнулся Тэхён, лишь когда его колена коснулся Чонгук. Все присутствующие уставились на него с немым укором — в дебрях разума он упустил момент, когда тост закончился и были подняты бокалы за здравие именинника. Тэхён исправляется, поднимая виски на два пальца вместе с остальными. «Долгих лет жизни Чимину», — думает он и посмеивается про себя. С энурезом в придачу. Застолье продолжается легко, гости смеются над историей знакомства Намджуна и Чимина, сюда же подключается Чонгук, перебивая хенов и вмешиваясь со своей версией событий. Он радостно оповещает присутствующих о моменте их встречи, и как он пол дня, ломая голову, носился со странно ведущим себя старшим и потом тащил на себе его тело в отключке. — Сокджин, это наш судмедэксперт, тогда растерялся, я ему такой говорю: «Что делать, хен?» Он мне и отвечает: «Я только со жмуриками умею работать, а этот живой!» И неуверенно так добавляет: «Живой же?» Намджун и Чимин шикают на него, чтобы хату не палил, что не мешает тем не менее им веселиться тоже. Тэхён слушает их рассказы и в какой-то из моментов ему впервые за весь вечер хочется улыбнуться не из вежливости, а на самом деле. Ему ужасно скучно, хочется вернуться в свою темную лачугу, и достав из секретного места ганджи, забить бонг. Виски спасает серость торжества, но налегать себе дороже, поэтому Тэхён паинькой сидит и неспешно глушит алкоголь, пока остальные беседуют. Время от времени он ковыряется в закусках, все так же на своей космической волне. Забуриться бы с Доном и Хосей, и чтобы дом весь был в дымовой завесе. Их беседы с Юнги не идут ни в какое сравнение с этой пустой болтовней. У него язык в любом состоянии подвешен (тут главное соблюдать меру и не удариться в философскую тему на несколько часов). — А как вы познакомились? — спрашивает девушка одного из парней, чьи имена Тэхён даже не старался запомнить, и за столом становится слишком тихо. Десяток пар любопытных глаз смотрят на него и Чонгука. Если до этого Тэхён всего лишь считал себя лишним на этом празднике жизни, то теперь ему можно отдельно благодарить девчонку — такого стыда он давно не испытывал. С тех пор, как ему поменяли стрижку. Да, Чонгук, он никогда не перестанет злится! — На работе, — сказал, как отрезал Чонгук, опуская до хуя как много подробностей. — Значит вы оба полицейские? — продолжается натиск, и Тэхён хочет приложить лбом настырную девицу во фруктовую нарезку. Да что тебе неймется, ведьма?! Чонгук коротко отвечает «нет» и ловко переводит тему. Животрепещущей истории у них не вышло, на этом присутствующие успокоились. Не стоит им знать об их драке, ночевке Чонгука за решеткой, его первый опыт с бонгом, и, конечно, утреннюю проверку чересчур наглым соулмейтом имеющегося в его трусах богатства. Промокнув губы салфеткой, Тэхён тихонько поржал, вспоминая их приключения, и это был самый веселый момент тоскливого вечера. Великий Джа, как же хочется домой. Пригубив еще немного виски, Тэхён почтет за честь накидаться в одиночку и случайно поворачивает голову в сторону Чимина. До этого они всегда разминались во взглядах, но сейчас волей случайности наконец пересеклись, когда именинник, заметив движение, тоже посмотрел в сторону бывшего друга. Настроение праздника улетучивается быстро, гораздо быстрее дыма от сигарет, которыми пахнет от вернувшихся с балкона курящих гостей. Сердечный шторм, утихший в груди, снова дает волну, когда Чимин ловит на себе чужое внимание. Отголоски прошлого, с которым он так стремился распрощаться, того не желают. Это сейчас Чимин домосед с миловидным лицом, не то, что раньше. В полицейских сводках он не светился, благо содержимого башки хватило, и все же куролесили они знатно. Теперь он мог себе позволить округлять глаза и с наивным видом чихать от сигаретного дыма. Намджун и тот бы не догадался, расспрашивая его о проделках юности. Сколько было выкурено ганджи, Чимин даже не станет утруждаться вспоминать, не говоря о вещах покрепче. Пускай себе спит спокойно. Врать Чим не будет, но и кидаться пикантными подробностями ни к чему. Тем более, когда о них не спрашивают. Тэхён по прошествии лет мало чем поменялся, стрижкой разве что, таких коротких волос у него не припоминается. Похорошел, возмужал и забился новыми татуировками. Пальцы против воли тянутся к ребрам, на которых выбита одна из первых его работ. Тогда Чимин распустил нюни, напрочь отказываясь идти на второй сеанс, на который его уговорил лишь Юнги, трогательно гладящий по волосам. Пока Тэхён, извинившись, вышел на балкон покурить, Чонгук тут же подошел к Чимину, наполнявшему свой стакан виски. — Давай и тебе налью, — сказал последний, кидая себе и гостю по два кубика льда. — За подарок еще раз спасибо. Я не удержался и развернул его. — Да на здоровье. Как организуешь личный архив — будем рады оценить. Чимин кивает, давая негласное обещание. Подарок и впрямь полезный. В планах приобрести альбом и поскорее заполнить его фотографиями. Праздник продолжается, веселье в самом разгаре: Намджун, ставший душой компании, вещает на радость публике, Тэмин завоевал место у колонок и теперь выступает в роли диджея местного разлива, ещё один друг, Сюбин, по-доброму спорит с ним, недовольный музыкальным вкусом. Остальные же проводят время душевно и навеселе. Чимин обводит взглядом комнату и нирвана в нем достигает своего пика: все идеально. Не зря готовился столько времени. Ему всегда хотелось так. Когда ты взрослый, магия праздника рассеивается до прозрачной дымки. Чимин не любит свои дни рождения по одной простой причине — этот день в его понимании должен быть особенным. Из его детских лет вспомнить такого не приходится. — Не знал, что вы с Тэхёном знаете друг друга. Он не говорил раньше о тебе, — не сдержал любопытства Чонгук, вертя стакан в руках. Его это не удивляло, ведь Тэхён вообще мало распространялся о своих знакомых. Только о Юнги и Хосоке, с которыми Чон был знаком непосредственно. — Мы давно не общаемся. Поэтому, я думаю, и не говорил. — Вот оно как. Так ты и Хосока с Юнги знаешь? — Да, давно мы были друзьями, — ответил Чимин без уточнения «какими» друзьями. — Сейчас это в прошлом. Чонгук не знал, что сказать, с трудом переваривая вывалившуюся на него информацию. Вот кого он уж точно не представлял друзьями, так это компашку Тэхёна и Чимина. Милый и очаровательный Чимин не вязался в его понимании с прокуренным травой гаражом Дона и уже тем более с грязным и далеко не самым благополучным районом Сеула, где друзья обитали. — Вижу по твоему лицу, что ты удивлён. Я и сам не ожидал Тэхёна встретить. Если ты не против, я пойду навещу куриную запеканку. Более чем понятный намёк об окончании разговора. По одному тому, как они встретили друг друга, можно судить, что тёплыми отношениями там и не пахнёт. Оглушительное: «Чонгук, мне нужна твоя помощь в нарезке торта!» прерывает ход его мыслей. И как этот хен работает под прикрытием? Актерского мастерства с рисовое зернышко. Переволновался, скорее всего. — Один вопрос, Чонгук, — Чимин поморщил нос, — меня это не волнует, но Тэхён знает, что Хосок и Юнги соулмейты? — Первый раз слышу об этом, — растерявшись, отвечает Чонгук прежде, чем его снова позвали. Такого он не подозревал. Намджун уносится на кухню, где лезет в заначку за микроволновкой и достает коробочку. Руки с трудом справляются с миниатюрной вещицей из бархата, и весь на эмоциях парень прижимает к себе Чонгука, суетящегося с тортом. Оба на грани, чтобы разреветься. Намджун, сопя в плечо младшего, сотрясается всем телом, когда его колотит от волнения. Самый важный и особенный момент в его жизни настал. — Ну все, все, — в носу Чонгука неприятно щиплет из-за подкатывающихся слез, — хватит, хен, я сейчас сам не выдержу, и вместо твоего предложения руки и всех остальных частей тела мы оба будем рыдать на кухне. Хен с покрасневшими глазами угукает, впервые Чонгук видит его таким чувствительным. Незыблемый образ спал. Сейчас перед ним обычный парень, ранимый и нежный. Он разительно отличается от того стального образа серьезного мужчины в форме, строго хмурящего брови. Если подумать, между Намджуном и ним разницы всего ничего в годах, хоть это и забывается в рабочих буднях. На щеках проступают ямочки — и перед Чонгуком самый счастливый, если не во всей Вселенной, то на всей планете однозначно, человек. Они обжигаются о пламя свечей, неуклюже поправляя в центре торта съехавшую с подставки коробочку. Опередив идущего хена, Чонгук приглушает свет, и ничего не подозревающий Чимин ахает, прижимая руки ко рту, приятно удивленный сюрпризу. Гости поют поздравительную песню и хлопают в ладоши, Чонгук орет песню громче всех, снимая исторический момент на телефон, и не собирается упускать ни одной детали вечера. В особенности лица ошеломленного Чимина, когда наполнив легкие воздухом, он резко выдыхает через рот, лишь потревожив пламя на трех свечах. — Намджун, — это все, на что его хватает, когда он поднимает глаза наполненные изумлением. Все поражены не меньше. Одна из девушек с тоненьким писком «дэбак» коснулась щек, многозначительно посмотрев на своего парня, гости заулюлюкали, от чего стоявший Тэхён вздрогнул языком. Прихуел так прихуел, называется. И не понятно, какие чувства тревожат его при подобном раскладе, вроде это его и не касается, а быть равнодушным не получается. — Загадывай желание и задувай свечи, — мягко подсказывает Намджун. Чимин волшебно улыбается, влюбленный по уши. Никаких желаний у него нет, кроме того, чтобы провести с одним-единственным человеком всю жизнь. Всегда. И только с ним. Эмоции зашкаливают, еще немного, и захлестнут с головой. Чим с трудом промаргивается из-за непрошеных и таких честных слез, задувает свечи, и при тусклом свете его глаза не теряют своей лучистости. Да, именно так он и появился в жизни Намджуна: как теплое весеннее солнце после долгой зимы, которое знаменует начало нового и прекрасного. Чимин подарил ему надежду в настоящее и возвышенное, и это не вмещается в простое слово «любовь». Как вместить в шесть букв чувство, когда способен отдать всего себя, рваться в объятья каждую секунду и произносить лишь одно имя? Просыпаться по утрам и знать — с этим человеком ты навсегда. Дрожащие огоньки гаснут, и новый вдох Чимин делит с Намджуном, который едва успел отставить торт в сторону. Они долго целуются, окончательно смущая завороженных моментом гостей. Камерамен Чон, со всей серьезностью решивший пополнить будущий семейный архив, шепнул Тэхёну взять их подарок из оставленной в комнате коробки и сделать несколько фото на новый фотоаппарат. — Так что? Согласен? Чимин сто тысяч раз готов повторить «согласен» и не может отвести взгляда от переливающегося на безымянном пальце кольца. — На этом подарки не заканчиваются, — говорит Намджун, и Чимин кажется вот-вот готов потерять сознание. Для его сердца эмоций слишком много. Всей шумной толпой, кутавшейся в куртки прохладным вечером, они вышли на крышу, где Чонгук с Намджуном запустили охренительный фейерверк. Тэхён стоял, вперив взгляд в небо, и вспышки освещали на его лице легкую улыбку. Красиво, думает он, а мысли и не о фейерверке вообще. Ему бы держать зло на предателя и самозванца, негодяя и давно уже не друга, но не получается. Растроган ли он такой романтикой или потрясен такой любовью, он не знает. На щеке остывает свежий поцелуй. Чонгук будто бы и не причем. Пока все наслаждались фейерверком, тот чмокнул его, словно они стеснительные подростки. И правильно, думает Тэхён, ему и так заебись. Нечего грузить себя делами минувших лет. Тем более чужими. В этот момент ему тоже хочется думать, что у них с Чонгуком незыблемо и вечно. От поцелуя под тяжестью ребер гремит не хуже, чем от фейерверков. Красота угаснувшего салюта скоротечна. Жаль, нельзя сохранить этот образ, спрятать под рамку, как дорогое сердцу фото, замуровать в сознании навечно и любоваться время от времени. Последний залп стал по-особенному красочным. Целый набор из радуги затмил звезды, изумительно ярко раскрасив небо.