На войне как на войне

             Мы с военфельдшером Семёнычем сидим в полковом лазарете и ведём разговоры о жизни. Сейчас всё по новому, он решил попытаться распределиться в авиацию, здесь спокойнее.       Я рассказываю, как мне живётся, как переучивался в лётном училище со штурмана на пилота. Как вообще дела и как меня заложила Маруся, которая в итоге воюет вместе со мной.              В партизанском отряде после отбытия Плюшкина и Соловьёвых жить стало хуже и беспокойней. Всё таки от умения «грабить караваны» зависит очень многое, в частности, очень сильно сказывается на довольствии. Семёныч — латентный гедонист, а может и не латентный. Здесь ему живётся хуже, чем в партизанском отряде. Пять человек в землянке, а там у него была личная комната и личный кабинет при лазарете. И топить надо самим, а раньше по хозяйству была баба Глаша.              Немцы сначала активизировались в боях против партизан, но после освобождения Смоленска быстро отступили на следующую позицию. Народ стал расходиться по домам и спешно собирать урожай и заготавливать дрова на зиму. Партизанский лес по большей части опустел. Некоторые хотят там перезимовать и весной вернуться в деревни. Есть жильё и запасы продовольствия и дров.              Большая часть партизан передислоцировалась в Белоруссию, но две роты шли очень медленно, натыкались на немецкие патрули, поэтому их догнали наши войска. Они влились в действующую армию.              Комиссар формально вернулся в НКВД, где он был до отправки в армию в сорок первом. Прошёл переаттестацию и получил звание полковника государственной безопасности. Он оказался дважды кавалером ордена Ленина, за такое можно и повысить до полковника. Диверсионную роту развернули в партизанский отряд специального назначения, действует на территории Белостокской и Барановичской областей, восточной Пруссии и прилегающих районов Польши. Подробности неизвестны, но у Комиссара есть порт-ключи для перемещения между штабом партизанского отряда и Москвой. Он там на очень особом положении и при том заранее хотел лишний раз не контактировать с местным партизанским движением и, особенно, начальством.              Дима Плюшкин что-то высказал чекисту с генеральскими погонами, по итогам этого была проведена проверка. Если проводится проверка, это не значит, что влетит тем, кто высказался.        По ходу боев на Курской дуге были крайне подозрительные странности и явное использование тёмной магии со стороны несовершеннолетних. Зарезали одного волшебника, что некрасиво, особенно с учётом того, что немцы жалуются на это зверство в международную конфедерацию магии. Комиссар ругался на штабных в защиту детишек, провернувших тёмные ритуалы. Он кавалер медали «За беспощадную борьбу с контрреволюцией», а ему штабные крысы указывают. А этот контрреволюционный элемент ругался, в том числе на партию, Ленина и Сталина, делал провокационные заявления. В итоге его было решено расстрелять по законам военного времени. Патронов нет, пришлось зарезать. Надо сказать, наш Комиссар в мирное время имел репутацию служаки, который жил в Благовещенске, ловил японских шпионов, граница то с Маньчжурией по Амуру, в Гражданскую очень удачно попал под массовую раздачу орденов «Красного знамени». Короче: чистокровного немецкого волшебника в четвёртом поколении австрийского происхождения с чешской фамилией у нас никому не жалко. Если назначили контрреволюционером, то так этому и быть. Дело будет рассмотрено и изучено в течение неопределенного срока, скорее всего, никогда.       Но ряд детишек с особо гадким поведением в рамках наказания отправили воевать в глубокий тыл врага, назначив большие планы, отняв много материальных ценностей и обязав не мародерствовать. Их сбросили в предгорья Карпат, Львовская область. Где-то там был известный партизан Ковпак и ему там очень не понравилось. Может не именно там, но очень рядом. Понятно, отправили к украинским националистам. Попали, так попали. Потом неожиданно выяснилось, что дети сдали все сквозные зеркала, а они были практически у всех для связи с роднёй.       То есть их отправили, не выдав средств связи: ни обычных, например рацию, ни магических, например, сквозные зеркала. Потом дети сделают невинный вид и нагло заявят: "А нам ничего не сказали". А высказывание Миши Соловьева в прошлом году, когда спросили, каким местом он думает, можно заносить в цитатник: "Мы не должны думать, у нас для этого взрослые есть". Это минус к организаторам из центрального штаба партизанского движения. Ничего не дали, только изъяли.       Судя по магическим семейным средствам учета родни дети ещё живы. Ковпак шёл туда отрядом в полторы тысячи человек, здесь в сто раз меньше, вдобавок все умеют колдовать, а некоторые прекрасно «грабят караваны». Возраст у всех от одиннадцати до пятнадцати. Такую маленькую группу тяжело обнаружить, кроме того, у большей части большой боевой опыт: два года в партизанах, а это не шутки. То есть если не до конца войны, то до конца следующего года — точно, с ними вряд ли выйдут на связь, если они сами того не захотят. Отсидятся во вражеском тылу, частично выполняя поставленные планы. Что касается проштрафившихся штабистов, то их отправили в западную Белоруссию, велев перейти государственную границу, — надо организовать партизанское движение в Польше. Тихо подбираю упавшую челюсть: дать такое задание — надо ж додуматься. Поляки, они вряд ли станут советскими партизанами. Ладно диверсанты, которые могут не контактировать с местным населением. А этим то придётся.              Была операция «Рельсовая война», которая очень понравилась нашим партизанам, надо просто подрывать пути. Некоторые навострились тырить рельсы на металлолом и сдавать его на «Большой земле». Говорят, немецкое железнодорожное начальство от этого метода борьбы немного психует, а ведь есть от чего: ну не может просто взять и исчезнуть более километра рельсов. А ещё сняли пять километров алюминиевого телеграфного провода вдоль путей. Но, говорят, железнодорожники решили использовать этот провод по назначению, то есть для восстановления путевого телеграфа.       После операции «Рельсовая война» началась операция «Концерт», то есть вторая часть этой операции. Железную дорогу Минск-Смоленск немцы были вынуждены перешить на один путь — просто не было рельсов. Снимают с запасных путей, второстепенных участков и других мест.       Освобождение Смоленска в немалой степени было обусловлено действиями партизан на путях сообщения. Немцы оказались без снабжения и стали отступать.       Сейчас идут аресты изменников Родины и отправка их в Сибирь вместе с семьями. Таких достаточно много.       

***

             А тем временем в Карпатах.       В толстой тетрадке, на которой аккуратным почерком было выведено "Журнал боевых действий", значилась последняя запись недельной давности: "Окружены превосходящими силами противника".