Наш полкан велит отогнать мой самолёт в дивизионные авиаремонтные мастерские. Никуда лететь не надо, самолёт цепляют к буксировщику и тащат в ангар.
Впереди неделя отдыха в санатории, точнее — десять дней. Узнаю, что это такое.
Санаторий расположен в бывшей барской усадьбе «на водах», есть пара новых корпусов. Лётный состав располагается в корпусе повышенной комфортности, то есть с санузлом в номере. Номер у нас семейного типа, то есть две комнаты, на две или на три кровати, санузел один на номер.
Есть процедуры в виде питья минералки и лечебных грязей, одним словом — скукотища. С алкоголем напряг, надо тащить с собой. Бутылка водки на рынке — семьсот рублей, самогон — пятьсот. Многие сбегают обратно на войну.
Появляются проблемы: мастерские в данный момент времени перегружены, поэтому самолёт ставят в очередь на ремонт и оттаскивают на стоянку нашего авиаполка. Чует моё сердце, ничем хорошим для меня это не кончится. И правильно чует.
Командир нашего авиаполка решает, что это не просто так, и отправляет нас на боевой вылет. К этому добавляются какие-то приметы. Практически все волшебники суеверны и мнительны. Если самолёт не пошёл в ремонт, то надо лететь, но это может быть сочтено искушением. Принимается компромиссное решение: осталось совершить пять боевых вылетов до отдыха, самолёт это легко выдержит, в крайнем случае американцы новый пришлют, начать надо прям сейчас и сразу. Оружейники вздыхают, я за компанию вместе с ними, но всё равно надо вооружить и заправить самолёт. А я раскатывал губы на свободный от полётов день. Так как неясно, куда лететь, отправляют на свободную охоту. Мы взлетаем и летим на запад. Надо сказать, сразу за линией фронта всегда есть цели, вопрос в том, стоят ли они нашего внимания. Только эту линию фронта в данный момент ещё надо найти. Если отбомбимся по своим, то можно попасть под трибунал. Некоторые попадают, но редко. Встречаем едущую в сторону фронта явно немецкую колонну «Ганомагов» и бомбим её. На штурмовку не лезем, в составе колонны самоходки с «Эрликонами», по крайней мере нам так кажется.
Командир полка выслушивает доклад, сообщает куда следует, и на борьбу с немецкой колонной поднимают штурмовой авиаполк. А у нас приближается время обеда. Старинную армейскую мудрость «Война войной, а обед по расписанию» полкан прекрасно знает. А после обеда, если повезёт, будет послеобеденный отдых.
Вместо послеобеденного отдыха мы идём думать, как ремонтировать самолёт. Полкан собирается присобачить к крыльям подкрыльевые держатели для реактивных снарядов. Я предлагаю подвесить что-то посильнее, например «Небельверфер». Ага, идея хороша, только его у нас нет. Мне вспоминаются компьютерные игры будущего, может нам подвесить ВЯ-23 в подкрыльевых контейнерах? Раз конструкция слишком хлипкая для ВЯ-23 в носу. Подвесить под крылья нельзя, будут проблемы с размещением боекомплекта, но идея интересная. А может нам при помощи заклинания увеличить РС-132 до калибра в двести миллиметров? Как раз ровно в полтора раза. Полкан сильно задумывается. Но что тогда делать с подкрыльевыми держателями? Наколдовать переходники? И выдержат ли они выросшую массу? Прибывают майор Волкогонов и наши оружейницы… Я вспоминаю про напалмовые баки, палиться нельзя, поэтому предлагаю оснастить баками для поливания врага огнесмесью для бутылок. На меня смотрят, как на садиста и отморозка: огнемётчик — самая своеобразная специальность в пехоте. А я что? Я ничего, надо поливать этим танки.
Оптимальней всего увеличивать ровно в два раза, точнее надо снять взрыватель, увеличить, поставить обратно. Только на это требуется дофига маны, а у нас с ней плохо. И с реактивными снарядами калибром двести шестьдесят четыре миллиметра самолёту будет плохо, — объём растёт в кубе. Товарищ майор предлагает увеличить вдвое РС-82. Ракеты будут по полцентра весом, что нефатально для конструкции. Если стенки утолщать непропорционально, всего в полтора раза, то будет ещё лучше. Для начала подвесят четыре держателя.
Сообщают о налёте штурмовиков на вражескую колонну: они ещё нашли, благо в это время все едут достаточно медленно. Не знаю, как немцы, но скорость доставки грузов нашими грузовиками по хорошей дороге рассчитывается по нормативу двадцать километров в час. Немцы двигались по просёлку, танковая колонна, даже если она из полугусеничных бронетранспортёров, разбивает дорогу в невменяемое состояние, поэтому колонна движется достаточно медленно. «Виллис» или «Кюбельваген» ещё может проскочить по замёрзшему грунту, а тяжёлая гусеничная бронетехника — нет. Итог: атака прошла успешно, при штурмовке потеряли три самолёта. Немецкие истребители пытались перехватить на обратной дороге, но наши истребители их отогнали, не дав приблизиться к штурмовикам. Сбито три немецких истребителя ценой потери двух наших. Наши лётчики-истребители выпрыгнули с парашютами и приземлились по нашу сторону фронта.
***
На нашем самолёте две пятисотки, в переднем бомбоотсеке четыре сотки, в заднем ещё восемь соток, под крыльями четыре распухших РС-82. Под крыльями в двух каплевидных контейнерах стоит по паре «Браунингов» винтовочного калибра из запасов нашего полка. Они сдвинуты вперед-назад, чтобы ленты не перекрывали друг друга. Всего по двести с чем-то патронов, просто начальству хочется опробовать новое решение. На задней сидушке в нашей кабине примостился полкан, которому хочется посмотреть на использование нового оружия.
Мы взлетаем: набираем высоту, Маруся наконец-то тщательно изучила инструкцию к нашему магическому навигатору и ищет интересную цель. Погода хорошая, нас сопровождают четыре «Яка». Надо сказать, вчера до нашего аэродрома с трудом дотянули бомбардировщика из нашего полка, их угораздило попасть в относительно хорошую погоду. Их перехватили шесть «Мессеров» и попытались сбить. То ли падает подготовка немецких пилотов, то ещё что, но такой бой считается фатальным. У нас повреждены два «Бостона», но подлежат ремонту, убит один стрелок, осколками стекла ранен один штурман — зацепили остекление. Немцы израсходовали боекомплект и отстали. Их истребители до сих пор воюют с пулемётами винтовочного калибра.
Мы находим цель и идём в атаку. Перед нами колонна автомобилей. Впереди идет грузовик с зенитным пулемётом. Сначала захожу на цель по-бомбардировочному, Маруся вываливает на головы врага «сотки». Второй заход на голову колонны. Грузовик открывает огонь. Начинаем: открываю огонь по голове колонны и этому грузовику из пушек и пулемётов, даю залп «эрэсами», самолёт странно вздрагивает, кажется, я попал в этот грузовик, Маруся кидает «пятисотки», нас цепляет пулемётная очередь грузовика из середины колонны, комбат вскакивает со своего места, орёт что непонятное, самолёт не слушается рулей высоты. Маруся вскакивает, срывает «клубок» и кинокамеру, мне орут, чтобы я вдыхал, хватал и не отпускал. Что происходит? Нас сбили, я получаю подзатыльник, хватаюсь за какую-то проволоку, меня выдёргивает и перекручивает… Хочется дышать, а не получается. Что это?!!!
***
Мы оказываемся на полу в какой-то комнате. Что это было? Я начинаю дышать… Как же мне плохо… Появляются санитары с каталками, нас отвозят в палаты.
Мы в военном санатории в Пицунде, Абхазия. У нас сработал порт-ключ для перемещения на большое расстояние. Дышать во время перемещения нельзя, поэтому так плохо. Нас не сбили, у нас отвалились законцовки крыльев от пуска собственных ракет. Полкан успел при помощи волшебной палочки выбить стенки бомбоотсеков, стрелок добежать до порт-ключа, на его счастье бомбоотсек был закрыт. Больше всех тупил я. Строго говоря, порт-ключей положено достаточно много, но по факту их не хватает. Мы втроём, я полкан и стрелок, в одной палате, больше никого. Маруся в женской палате.
Диагностика неутешительна. Так как мы злоупотребляли зельями для совершения полётов в ноябре–декабре, нас будут от этого лечить. От неудачного перемещения порт-ключом, как у меня, можно прийти в себя за несколько часов. А вот такое употребление зелий, а их много пить нельзя, кроме того не проводилась индивидуальная подгонка под пациента, надо лечить пару месяцев, по-хорошему около года. Нам будет очень плохо, приблизительно, как у поклонников опиума при отказе от него. За что мне это… Ясно, за что. Не надо было пить зелья в таких количествах, только меня никто не спрашивал. А вот стрелок у нас в хорошем состоянии. Да, зельями у нас опаивали только пилотов и штурманов. Ломка начнётся через три-четыре дня, надо просто пережить и не покончить с собой.
Пилоты и штурманы нашего авиаполка отправляются на принудительное лечение.
Полкан отправился к "омуту памяти", посмотреть на свои воспоминания.
"Клубок", как любой аналогичный магический артефакт, надо держать в руке, иначе при перемещении останется в самолёте. За его спасение выдадут премию.
