После небольшого тура по ближнему тылу врага Маруся выпросила себе новый «Наган» на замену ТТ. Пистолет постоянно ржавеет, он был военного выпуска. А ещё она выстрелила по партизанам всего два раза, потому что третий патрон не сработал. А вдруг в следующий раз будут фашисты или каратели? Нам даже выдали «Томмиган» в кабину самолёта, оказывается, они тоже поставляется по «ленд-лизу», более того, аэродромная обслуга иногда ходит с ними в караул. Скажу вам, оружие тяжёлое и беспонтовое, там магазины на двадцать патронов. Помнится, в прошлой жизни мне доводилось смотреть фильмы, где были дисковые, точнее барабанные, магазины большой ёмкости. Надо сказать, в это время эти магазины сплошь именуют дисками и правильностью никто не заморачивается. Вопреки просмотренным фильмам о войне практически все ППШ в эти дни оснащены «рожками», а не дисками. По крайней мере, пехота выглядит именно так. У нас в самолёте пять магазинов к «Томмигану», из которых один вставляется в автомат. Мне выдают «Кольт» сорок пятого калибра. На пистолете фирма «Кольт» не упоминается ни разу. На левом боку надпись «Ремингтон рэнд», Сиракузы, НЙ, на правом боку значится, что это собственность Соединённых штатов, М1911А1 для армии, номер, на этом всё. Наш полкан ходит с «Кольтом», но он у него тоже не совсем «Кольт». В нашей оружейке есть ещё десяток «Кольтов». Сдавать при этом «Наган» оказалось необязательно. Брать с собой на вылеты неуставный штык-нож для голландской винтовки по-прежнему можно. Самым понтовым и в тоже время неудобным пистолетом считается старый добрый «Маузер».
Нам выдали новый «Бостон» нового образца. Между фюзеляжем и мотогондолами установлены держатели для «пятисоток» и две авиапушки с моего бывшего самолёта в самодельных подкрыльевых контейнерах. Теоретически его должны сразу сдать в металлолом, но практически его отправили для изучения, чтобы понять, почему отвалились крылья. Всё ценное вернулось в наш полк. Естественно, неприкосновенный запас и парашюты ушли налево. Четверо попали в госпиталь с посиневшими мордами, сработали противокражные заклинания. Как дознались, так всех четверых в штрафбат, их командир пятым за недосмотр. Им сильно повезло, могли расстрелять. Под крыльями двенадцать держателей для РС-132 и два спаренных «Браунинга» винтовочного калибра в подкрыльевых контейнерах, снятых с моего бывшего самолёта. С него же снята спаренная задняя турель для защиты верхней полусферы. Я понимаю: парашютный шёлк — вещь, полезная в хозяйстве, в отличие от пулемётов. Половина переднего бомботсека ушла на увеличение кабины, здесь всё также, как и раньше. Основное отличие: раньше «полканское кресло» было лишено подстаканника, а теперь он есть.
С нами в путь отправляется новый стрелок Владлен Павлик. Павлик — это украинская фамилия. Он из Харькова, первой столицы Украины. Ему девятнадцать лет, скоро двадцать, призвали в сентябре, сразу после Курской дуги. Полный лишенец, его отец колдун, женившийся на обычной женщине. Страшно горд, что попал в авиацию. Жалеет, что не получил направление на пилота истребителя. Не взяли по состоянию здоровья.
С нами летят оружейница Дарья Марьянова и техник Татьяна Николашина, обслуживание самолёта нельзя доверять чужому полку. Наш стрелок подозревает, что она должна быть Николаишина. Это так и было, но сейчас она Николашина, уже четыре с лишним года. До тридцать девятого года проживала в оккупированной в двадцатом году панской Польшей западной Украине. Очень не любит поляков. Больше, чем остальных.
Передислокация не представляет из себя ничего обычного. Мы взлетаем и летим в Кировоград, при царе Елизаветград. Нужный аэродром находится в поле, около временного разъезда на железной дороге Харьков-Одесса, которая дала толчок развитию этого города. Мы садимся на американскую металлическую полосу. Прямо перед нами железнодорожные вагоны, в паре сотен метров за полосой находится железнодорожная ветка, которая соединяет наш аэродром и разъезд, до которого меньше километра. Очень толковое расположение, никакого гемморроя с подвозом автотранспортом от станции.
Докладывать некому. Местный полкан на боевом вылете, принимает доклады только он. На фронте очередное обострение, наши войска наступают на Херсон.
Наконец возвращаются лётчики на «Бостонах», в том числе комполка подполковник Ягин. У них тоже самолёты нового образца. Докладываю. Их полкан сразу идёт осматривать наш самолёт. От нас здесь уже воюют два экипажа, но у них «Бостоны» старого образца. А здесь новый, оттюнингованный на аэродроме по самое «не балуй». Даша показывает, что и как, жалуется на отсутствие ВЯ-23, полкан в восторге от нашего чуда техники. А если бы ВЯ-23 переделали в тридцатимиллимиметровую пушку, как в своё время ШВАК из крупнокалиберного пулемёта в пушку, это было бы совсем круто. Мы идём смотреть их самолёты. Расширение кабины пилота и пересадка штурмана вперёд за спину пилота стало нормой. У них у всех сзади снизу стоит спаренный крупнокалиберный «Браунинг». Говорят, что наш пулемёт УБ переделывают в двадцатимиллиметровую пушку, скоро будет в частях. Тогда, если заменить турельные крупнокалиберные «Браунинги» на эти пушки, «Мессерам» придётся очень тяжко. Узнаю «ноу-хау» в области приписок: так как штурман по замыслу разработчиков теперь летает сзади, у них формально в боевых вылетах участвуют два стрелка. Между мотогондолами и фюзеляжем висят контейнеры АБК-П-500, которых нашему авиаполку вечно не хватало.
Говорят, что пушки на основе пулемётов Березина в первую очередь получат истребители Яковлева, им особенно тяжко: мотор-пушка ШВАК и один-два пулемёта, у них после модернизации может стоять новая двадцатитрёхмиллиметровая мотор-пушка и пара двадцатимимиллиметровых пушек Березина. Когда конструктор Нудельман и Суранов показывали авиационную сорокопятку, товарищ Суранов сказал, что скоро поступит новая двадцатитрёхмиллиметровая пушка, где скрестят снаряд от ВЯ-23 и гильзу от противотанкового ружья. Это будет новая мотор-пушка для истребителей, крыльевая пушка для Ил-2, и может быть, их начнут ставить в нос А20Ж взамен иностранных пушек, но здесь надо понимать что американские пушки уже стоят и принцип «Воюйте тем, что дали» пока никто не отменял. Вешать автоматические «сорокопятки» на «Бостон» боятся, есть проблемы с нагрузкой от двадцатимиллиметровых пушек, но обещают приладить дульный тормоз. Эти пушка, скорее всего, первыми получит морская авиация, им они нужны бороться с мелкими судами. Но если учесть, что часть «Бостонов» передают в армейскую авиацию, обделяя моряков, то может достаться и нам.
Нам говорят, что спаренный «Браунинг» винтовочного калибра в задней нижней установке — классная вещь, как раз поливать пехоту при атаке колонны.
***
Ближе к вечеру взлетаем и идём на Николаев. Как нам объясняют: немецкая группировка на юге Украины с потерей Кировограда испытывает большие проблемы со снабжением. Обычно они снабжаются железной дорогой до Вознесенска, далее автотранспортом, либо морем до Очакова, далее автотранспортом. Днепровский лиман на данный момент забит тающим льдом. Нашей целью являются грузовики, идущие от Николаева к фронту.
У нас в бомбоотсеках двенадцать «полтинников», под крыльями «пятисотки» и двенадцать реактивных снарядов РС-132. Мы, формально, берём в качестве второго бортстрелка нашу оружейницу Дашу, на самом деле она осталась на аэродроме.
Нам попадается колонна грузовиков, подъезжающая к Николаеву. В сам город лучше днём не лезть, там хватает зениток. Нам предлагают показать мастерство. Захожу с хвоста колонны, с двух концевых грузовиков открывают огонь пулемёты, немцы съезжают в поле. Даю залп эресами, они лихо разлетаются и не причиняют вреда врагу, и веду огонь из носовых пушек и пулемётов, Маруся сбрасывает «полтинники». По нам барабанит очередь. Попали. И мы по грузовикам, и они по нам.
Захожу на второй заход. Веду огонь из подкрыльевых пушек и пулемётов, в кого-то попадаю. Маруся скидывает на два пулемётных грузовика в конце колонны «пятисотки», от близкого взрыва они опрокидываются. Одной бомбой два грузовика, — вот что бывает с теми, кто не держит дистанцию. Фотографируем наши успехи.
Идём на восток, нам встречается ещё одна колонна, идущая в Николаев. Тоже пытаются съехать в поле, но некоторые застревают в кюветах. Много мелких бомб из подкрыльевых контейнеров — это очень большой плюс при атаке колонн.
Возвращаемся на аэродром. В нас попали шесть пуль калибра «семь, девяносто два». Ничего фатального, всё исправят. Говорят, что все «Эрликоны» у немцев относятся к авиации, поэтому грузовики в колоннах вооружают, чем могут. У немцев, по слухам, «Эрликон» считается крупнокалиберным пулемётом, а не пушкой. Это у нас есть ДШК, у американцев «Браунинг», а у них сразу за винтовочным калибром двадцать миллиметров или что-то трофейное.
Мы уничтожили одиннадцать грузовиков.
Мы идём спать. Рано утром перед рассветом нам вставать. В утренних сумерках колонна немецких грузовиков пылит в сторону фронта, мы заходим со стороны Солнца, которое ещё не взошло… Спустя двадцать минут, когда всходит Солнце, фотографируют место атаки.
Видим «Мессеры», идущие на перехват. Нас ровно чёртова дюжина: пять «Бостонов» и восемь Ла-5, у немцев шесть истребителей. Наши истребители после окрика командира истребительной эскадрильи в бой не ввязываются. Горячая молодежь, что взять с некоторых пилотов. Первостепенная задача — защитить бомбардировщики. Немцы летят параллельно нам и тоже в бой не лезут. Наконец, около линии фронта, они разворачиваются и уходят не солоно хлебавши. Молодые пилоты-истребители просят всыпать врагу, но им в грубой матерной форме велено защищать нас.
Несмотря на отсутствие воздушного боя истребителям зачитывают боевой вылет. Но у них учёт, прежде всего, не по количеству боевых вылетов, а по количеству сбитых. А у нас впереди ещё один боевой вылет, на этот раз на колонну грузовиков, идущую по шоссе Вознесенск-Кривой рог.
Вражеские пароходы мы не атакуем, потому что есть анекдот.
В военном училище объясняют, что такое сила тяготения:
— Если выстрелить из пушки в воздух, то снаряд рано или поздно упадёт на землю. Вопросы есть?
— А что будет, если снаряд упадёт в воду?
— Этим занимаются на флоте.
У Черноморского флота своя авиация, которая атакует суда, мы в морские дела без приказа не лезем.
***
От хозяйских щедрот наш самолёт получает спаренную нижнюю установку крупнокалиберных «Браунингов».
***
Нам выдают приказ на ночной вылет на железнодорожную станцию. Любую. Странный вариант «свободной охоты». Мы идём вдоль железной дороги Харьков-Одесса, наконец нам встречается зенитная батарея с радаром. Как я понимаю, в будущем радар будет эффективным средством противовоздушной обороны, а пока вспышки выстрелов зенитной батареи освещают станцию. Мы подходим к цели и бомбим станцию. Больше всего достаётся батарее. Прилетаем и идём отсыпаться.
Встаём, уже пришла новость от партизан, По-2 возил им боеприпасы и привёз новости: уничтожены четыре двухорудийные зенитные батареи восьмидесятивосьмимиллиметровых пушек образца тридцать седьмого года. Как мы понимаем, батареи две, орудия на четырёх огневых позициях. Одна батарея из шести «Эрликонов», стоящая на крыше склада, потеряна вместе с ним. Кажется, именно мы залепили в этот склад две «пятисотки». Под раздачу попала зенитная батарея из новейших тридцатисемимиллиметровых автоматов образца сорок третьего года, установленная на полугусеничных тягачах «Бюссинг». Огня не открывали, и судя по всему, не могли, — они стояли на железнодорожных платформах. Враг потерял три паровоза повреждёнными и пока неустановленное количество вагонов. Румынский маршевый батальон потерял более восьмидесяти процентов личного состава. Жертв среди мирного населения нет, полицаев и железнодорожных рабочих не считаем.
Главная новость от партизан: на станцию Помошная прибыл путеразрушитель, за уничтожение которого экипаж самолёта получит приз — ордена Ленина. Надо сказать, что в другом полку всё по другому. Даже новости, которые доводят до личного состава, здесь другие.
А ещё здесь дозволяются холивары на тему оружия и анекдоты про командование.
