На войне как на войне

             Иду к полкану на очередной разговор. Он сидит и изучает гроссбухи, что-то в них вписывает, наконец уделяет внимание мне. — Итак, товарищ попаданка, что я могу вам сказать? По большому счёту, нечего, но мне надо провести беседу. — Почему? На самом деле я не виноват. — Я знаю. Вы хотите честную беседу или соответствующую требованиям партии? — Честную. Как я понимаю, вы должны сообщить о идеологически правильно беседе. — Правильно понимаете, именно так. Насколько мне известно, вы не знаете, откуда взялась магия. — Родились первые обретённые, от них пошла магия? — Нет. Ответ содержится в Библии. — То есть? Это тёмные силы? — Да, это, так называемые, ложные чудеса для прельщения людей, а также бытовой комфорт для магов. Со временем некоторые тёмные маги выторговали возможность колдовать для своих потомков. Таким образом появилась наследственная магия. Так как через некоторое время колдовать стало бы большинство человечества, то сразу же появились серьёзные ограничения на наследование этой возможности, а также есть возможности для лёгкого вырождения. Если сменить свой пол, то дети не наследуют магию. Естественно, большинство магов об этом не знает и знать не хочет. Периодически появляются генетические маги с комплексом тёмного властелина, которых, обычно, выпиливают свои же, от них много проблем. Потом, в качестве насмешки над потомственными магами в хрен знает, каком, поколении, появились обретённые и другие категории магов, которые новички в этом мире, но оказываются предпочтительней с точки зрения пресловутой чистоты крови. Как работает эта лотерея, знают только чернокнижники, но они традиционно молчат. Также ряд душ, которым суждены посмертные проблемы, становятся попаданцами. Просто для развлечения тёмных сил. Всё понятно? — Стоп, я не понимаю. Кто такие чернокнижники? Это магическая каста? — Чернокнижники находятся на службе у сил тьмы и они люди подневольные. Работа у них такая. В широком смысле — это любой человек, работающий на Тьму, в узком — их часть. Любой чернокнижник может колдовать и по умолчанию находится в магической пищевой пирамиде выше, чем любой наследственный маг. Возникает закономерный вопрос: почему так получилось, зачем они нужны? Начну издалека. Октябрьская революция произошла под лозунгами свободы, но всё скатилось в новый колхозный феодализм и прикреплённых к заводам рабочих и служащих, классовая сегрегация в комплекте. Несмотря на то, что официальную дискриминацию некоторых классов отменили, но если ваши предки из дворян, то вас не примут в Комсомол, если вас не приняли в Комсомол, вас не примут в институт или лётное училище. Свобода — понятие растяжимое. С христианской точки зрения свобода, — это свобода от греха. Это совершенно понятная концепция свободы от чего-то. Обычно символами свободы являются либерализм и статуя Свободы. Статуя Свободы — это памятник Гекате со всеми регалиями хтонического божества. Говорят, она была одним из организаторов революционного процесса, который начался задолго до тысяча девятьсот пятого года, но в силу ряда причин вольница НЭПа закончилась. Говорят, Геката сильно обижена, а напрямую вмешаться не может. Для вмешательства нужны живые люди, то есть, это и есть чернокнижники. Заметьте, не просто так свободу символизирует хтоническое божество и покровительница магии. Второе лицо свободы — либерализм. Кто такие либералы? Это изначально поклонники Либеров. Либерализм основывали люди, хорошо знакомые с античной мифологией. Либеры — это тройка римских богов, они же Авентинская триада: отец Либер, мать Либера и Церера. Либер первоначально был римским богом вина, мужского плодородия и хранителем плебейских свобод. Здесь не надо путать плебеев с вольноотпущенниками, рабами и инородцами. Мать Либера — женский аналог Либера, выступающая за права женщин. Позднее Либер стал Бахусом или Вакхом, отсюда слово «Вакханалия», покровителем пьянок и разврата. Либеру превратили в Прозерпину, она же Персефона, как и Геката — хтоническое божество. Последнее — Церера: тоже хтоническое божество, богиня плодородия, также, выражаясь большевистской терминологией: пресловутых мещанских ценностей и кулачества. По легендам она не могла вынести вида голодного ребёнка и защищала сирот. Авентинская триада отвечала не только за урожай, но и за пьянки-гулянки. А ещё их культ временами противоречил традиционным римским моральным ценностям. Культовым животным Цереры была свиноматка, очень плодовитое и прожорливое животное. В отличие от некоторых культов, где запрещают убивать священных животных, поклонники Цереры едят свинину и сало, это прежде всего пища. У слуг Тьмы достаточно чёткая система мировоззрения, не имеющая взаимоисключающих параграфов. Они обычно достаточно либеральны к чужим мировоззрениям и порокам, они традиционно не осуществляют террор против инакомыслящих, только в пределах работы. Вы же умный человек с высшим образованием в прошлой жизни, я правильно понимаю? — Да. — Сопоставьте полученную информацию и результат вас удивит. — То есть тёмные маги изначально стоят выше генетических, но генетические их считают ниже себя? — Да. — Но почему так странно? Почему тогда сложилась такая иерархия, которую придерживается большинство? — Вы наверно помните товарища Плюшкина, который вас оживил? — Конечно. — Плюшкины были сильно обижены Петром Первым, но им и ещё нескольким семьям Тёмные силы напрямую запретили выпиливать действующую власть. Их по просьбе некоторых иноземных колдунов закрепостили, распределили по колдунам в качестве крепостных. Они в ответ наложили магические рабские клейма на хозяев, когда об этом узнали, был феерический скандал. Заподозрили неладное, потому что было подозрительно тихо. Соловьёвы почти двести лет прятались по лесам, Золотовы ушли в Сибирь, это только те, про кого вы слышали. А до этого они имели много привилегий, начиная от права держать холопов до именования вичем, а царь Пётр их всех официально закрепостил. Подарил понаехавшим немцам, они нас уже тогда считали унтерменшами. Зато когда свершилась революция, много кого вырезали. Такие обиды не прощают. — И царская власть не хотела ничего сделать? — Пытались примириться в конце восемнадцатого века, но не вышло. Вдобавок, Пётр Первый реквизировал серебряный запас колдунов, его по большей части разворовали его приближённые. — Серебряный запас? — Да, это своеобразная благотворительная касса. Власти иногда простирают на него загребущую руку. Покушалось Временное правительство, но оно не наследственная царская власть, которую нельзя свергать, его быстро убрали. — Большевики? — Они заняли освобождающееся место. Тоже хотели ограбить, но потом сами предложили вернуть всё на место. — Это много денег? — Туда некоторые семьи по традиции отчисляют десятую часть чистой прибыли. — На что идут деньги? — На научно-исследовательскую работу, на помочь скатывающимся семьям, профессиональные праздники, образование обретённых и талантливых малоимущих. Вас наверное удивит, но у нас существовала нормальная система магического профессионального образования, она же до сих пор существует в несколько изменённом виде. Потомственным магам это не нужно, они учатся дома, но для слабосилков, вроде вас, она желательна. Родители на работе, — дети в школе, где их научат необходимому. — И давно она существует? — Формально с восемнадцатого года, когда большевики национализировали и переименовали много частных учебных заведений. До этого аналогичный трюк провернул Пётр Первый. — У нас в Сталинграде таких школ не было. — В Царицыне школа точно была, но количество волшебников очень сильно сократилось в Гражданскую. Сейчас часть учебных заведений существуют на правах фабрично-заводских училищ с общежитием. Отучился семь лет в нормальной школе, добро пожаловать в магическую. Есть таланты? Высшее образование, хоть обычное, хоть магическое. Вернёмся к Плюшкиным и иерархии, точнее, пищевой пирамиде магов. Фокус в том, что количество магической энергии в этом мире, в просторечии маны, ограничено, поэтому иногда появляются идеи сокращения количества наследственных волшебников. К этому добавляется ещё одна проблема: на самом деле проблема колдовства обычными людьми давно решена, но колдовать они могут только при помощи продвинутых волшебных палочек и артефактов. Это лишний раз вынуждает колдунов прятаться, ведь для этого нужна мана, которой и так не хватает. — Получается, что идёт борьба за остродефицитный ресурс? — Конечно. Теперь мы подойдём к следующему моменту. Маги всего мира делятся, прежде всего, по национальной принадлежности. В тоже время жизнь в изолированных анклавах означает быстрое отдаление от родной страны. Если анклавы между собой контактируют, то получится особенное вненациональное общество, говорящее на своём особенном языке. Если мы этого не наблюдаем, то привязка к своему народу важнее. Большинство местных магических сообществ представляет из себя княжества или аристократические республики. Сильный маг, он же властелин, не обязательно тёмный или светлый, контролирует какой-то магический район или регион. Классический чёрный властелин из сказок именно этого типа. Аристократия может быть финансовой или торговой, такое тоже бывает. Может быть преступное сообщество. Вы хотели попасть в детскую сказку про Англию. Современная магическая Британия — аристократическая республика, есть недовольные ситуацией и заинтересованные в переделе власти, и там и там потомственные волшебники. Появился тёмный лорд, который хочет превратить магическую Британию в собственное княжество, но так как магическая Британия подчиняется обычной, он назначает карманного министра магии и устраивает террор против неугодных. — Против магглорождённых. — Это кто? — Дети обычных людей. И это при ограничении на выявлении родства магическими средствами. Потомственные волшебники даже детей из магических школ не забирали. Даже предатели крови. Это при сотрудничестве с великанами, оборотнями и другими. — Понятно, нашли козла отпущения. — Они воруют магию. — Кто? Что-то я не понял, — вроде бы искренне удивляется полкан. — Дети, нормальных людей, поступившие в волшебную школу, воруют магию. — В каком возрасте? — Вроде бы, полных одиннадцать лет. — Идиоты, всем лоботомию, срочно. — Почему? — Ребёнок в таком возрасте не способен самостоятельно стать магом. Только с помощи сил тьмы или взрослых. Это же высшая ритуалистика — университетская дисциплина, или спецкурс в тёмных школах. — Мне говорили, что дети из некоторых семей такое умеют. — Эти семьи можно по пальцам пересчитать. И то таким мало кто балуется, особенно в таком возрасте. Это же дети, у них на уме совсем другое. Никак не такие области магии.       Логично. Меняю тему. — В моё время либерализм стал ругательным в некоторых кругах. Американские агенты влияния. Как говорили некоторые: «Демократия — это власть демократов». Правильнее сказать, олигархов. — Это неправильные либералы. Либерализм изредка вырождается в олигархию. — Почему изредка? — Либерализм — это состояние души и культура свободы. — То есть, если либерал говорит, что у нас неправильный народ, не голосующий за либералов, то это неправильные либералы? — Конечно. Это вообще не либералы. В числе классических либеральных ценностей находится плебисцит, то есть всенародное вече, решение которого обязательно для всех. — Там победят крикуны. — Надо проводить в форме референдума с бюллетенями. По другому никак. Причём регулярно, несколько раз в год. И дать возможность активистам собирать подписи на наиболее актуальные темы. Собрали миллион подписей — обязательно провели всенародное вече. Миллион, наверное, даже много, полмиллиона хватит. Но олигархия или аристократия гораздо выгодней для отдельных людей. — Но тогда придут к власти популисты. — Они приходят в голодные времена и потом уходят или превращаются в тоталитаризм, либо их устраняют соседи. Могу заметить, всенародное вече обычно добавляется властью потомственной аристократии в виде сената или боярской думы. К этому можно добавить парламент. — Странно получается. — Ничего странного. Хорошая аристократия двигает страну и обеспечивает технический прогресс. — И даже потомственные волшебники? — Вам чекисты сказали про будущее, которого мы избежали? — Да. — Про сверхоружие и последующую резню сказали? — Да. — Про магию и милиционную армию? Что учудили? — Нет? — Ничего не говорили, просто несколько слов, почему приняли удар на себя. — Возможно, зря. — У нас после войны вырезали магов? — Нет. Во-первых, у нас стали заигрывать великорусским державным национализмом и провели геноцид отдельных народов: некоторых кавказцев, крымских татар, прибалтов и прочих, во-вторых, наши чернокнижники сумели обеспечить умение колдовать на слабом уровне каждому нормальному человеку при помощи волшебных палочек, но с чёткой привязкой волшебных палочек к конкретному человеку. Это сделано для ограничения оборота колдовских средств. Таким образом появился появился народ, ограждённый, так называемым, «Железным занавесом», но при том, где у каждого желающего есть волшебная палочка. Что критически важно, — эта магия не является грехом. Она абсолютно нейтральна с религиозной точки зрения и практически не имеет ограничителей. И около трёх тысяч дозволенных заклинаний, все всё равно не освоишь. Вот только колдовство достаточно слабое. Чернокнижники обеспечили достаточное количество маны для работы этой системы. — То есть чернокнижники стали контролировать выдачу волшебных палочек? — Нет, они свалили это на националистов. — А как же потомственные волшебники? — Образование по Марксу, когда дети изымаются из семей и передаются в государственные школы-интернаты. Что интересно, любая земельная аристократия рано или поздно к этому приходит. Так было в допетровские времена, когда дети элиты отправлялись учиться в школы, поместное дворянство таковой не было, речь о вотчинниках. Аналогично сейчас в Англии, где хорошие частные школы. Детей же не по-малолетству изымали, а в возрасте постарше. Начальное образование дома или в школе рядом. Если есть талант, то школу на полном пансионе в принудительном порядке. — Такой порядок для всей страны? — Конечно. С возможностью вернуться домой после получения образования. Очень дорогая система, но её стали вводить для значительной части населения: более половины. Совсем неспособных, идиотов, потомственных преступников с гопниками и инородцев не допускаем. — А что армия? — План создания милиционной армии составили Соловьёвы. Они хорошо понимают, где можно и нужно сэкономить, а где расход не имеет значения. Стоимость одной сверхбомбы такова, что за эти деньги можно оснастить пару дивизий оптическими прицелами. Как мне сказали, основным стал промежуточный патрон калибром шесть с половиной миллиметров и гильзой длиной сорок один миллиметр. В каждом отделении ручной пулемёт с ленточным питанием по типу Дегтярёва, гранатомётчик с многоразовым фаустпатроном, десять противотанковых, осколочных и фугасных выстрелов, пять автоматчиков и два стрелка с карабинами с оптическими прицелами, всё под промежуточный патрон. Один из них — командир отделения, у каждого маленькая радиостанция с небольшой дальностью, американцы изобрели транзистор на замену радиоламп, и два вторых номера, при пулемётчике и гранатомётчике, у них маленькие автоматы по два кило веса под пистолетный патрон. Красная армия стала комбинацией английской и швейцарской систем. Есть профессиональная армия на жаловании, куда приходят добровольцы. Флот и авиация тоже считаются профессиональной армией. Есть милиционная армия, где старший офицерский состав, часть младших офицеров и сержантов на постоянной службе, есть младший командный состав и солдаты, которые служат год, потом каждый год призываются на сборы. Перед тем, как служить год, каждое лето начальная военная подготовка и каждый год месяц в военизированном лагере и обязательная игра в «Зарницу». Ещё до армии учат стрелять из всего лёгкого оружия: винтовки, автоматы, наплечные и станковые гранатометательные пушки с низкой баллистикой, миномёты, вождение бронеавтомобилей, которые возят стрелковое отделение, и многое другое. — Любое оружие роты? — Именно так. И у каждого волшебная палочка, и все могут летать на мётлах. Только магических сил у них маловато будет. Облегчить существование хватит, воевать придётся традиционными методами. Тем кого окажется достаточно много, дадут ещё одну-две казённых волшебных палочки, заточенных на боевую и военную магию. — Военная магия? Это как? — Классический пример — волшебная палочка, при помощи который обслуживают самолёты. Для смертельных и взрывных заклинаний не подходит, но очень полезная вещь в хозяйстве. — Понятно. — Это всё происходило при советской власти и формальном официальном интернационализме. От этого советское руководство нехило колбасило, но выхода не было, соседи моментально сожрут и не подавятся. К этому добавлялась наёмная армия, которая при мобилизации незначительно увеличивалась. Основа армии — артиллерия, точнее ракеты. У иностранцев появилось сверхоружие, у нас появилось сверхоружие особой мощности на водородной основе, доставляемое межконтинентальными ракетами, и сверхоружие малой мощности, с ракетами, работающими на дальность от пятидесяти до трёхсот километров и мощностью от двухсот до пятисот тонн тола. Когда их стало десять тысяч, все вздохнули свободно. В этих условиях можно надеяться на победу в армейской мясорубке на земле.              Рассказываю полкану, что такое интернет, мобильный телефон, какая будет техника и многое другое. Упоминаю про холивары. — Значит, самые жестокие споры — это битвы на поварёшках? — говорит полкан. — По своему логично. — Да. Будут споры, какие самолёты и танки во Второй мировой войне лучшие. Будет много сторонников немецкой техники.       Полкан смеётся и заявляет: — На мой взгляд, худший истребитель этой войны — «Мессер». — Ругали самолёты Яковлева и английский «Гладиатор» — это я помню. Но я был девочкой и до меня это практически не доходило. Было предчувствие, что это как-то очень сильно повлияет на мою жизнь, но стоило напрячь мозги, всё менялось. Как это могло повлиять? — Никак, — усмехнулся полкан. — «Гладиатор» — хороший довоенный истребитель, потом он просто устарел. «Мессер» регулярно проходит капитальную модернизацию, по сути каждый раз это новый самолёт с изначально порочной конструкцией. Основной плюс — его делают немцы, хорошо делают. У него хорошие характеристики на бумаге. С таким истребителем им только и остаётся, что надеяться на «стахановскую» тактику набивания больших счетов отдельными пилотами: зашёл на цель, ударил и смотался, остальные его прикрывают. На «Яках» можно воевать. — То есть? Я истребительных дел обычно не касаюсь. — Главный порок этого истребителя в разгоне. Если потерял скорость — пиши пропало, набирает он её очень тяжело. Если дело доходит до маневренного боя, то он оказывается медленнее истребителей Яковлева. Остаётся вертикальный маневр. Немецким пилотам очень повезло с начальством: с них не спрашивают за потерянные бомбардировщики и штурмовики, поэтому они могут выйти из боя. Перехватить наши самолёты им тяжело, в маневренном бою маневрировать на полной скорости всё равно нельзя, и здесь «Як» делает «Мессер», остаётся только втихаря подойти сзади, когда пилот потерял бдительность. Это сделать легко, поскольку надо много вертеть головой, воротники у нас ужасные, быстро натирают шею до крови. Есть более более бестолковый истребитель — МиГ. Высотный истребитель с пулемётным вооружением. Бомбардировщик этим сбить очень тяжело. Здесь даже двадцать миллиметров маловато. Ему бы нормальное вооружение, было бы хорошо. — Мне вспоминается И-16 с его пулемётами ШКАС: нажал на гашетку — нет патронов. Чтобы элементарно попасть — надо подойти в упор, когда будут видны заклёпки. — Это точно. У ШКАСа хорошие характеристики на бумаге, много килограмм металла, но в бою не самая лучшая вещь. Худшие пушки у американцев: шестьдесят выстрелов на ствол — это слишком мало, нужно ленточное питание. Лучшая авиапушка этой войны — НС-23, но до неё надо было созреть генералам. Все упёрлись в круглые двадцать миллиметров. — Лучший пулемёт? «Браунинг»? — Немецкий МГ-131. Достаточно крупный калибр в габаритах пулемёта винтовочного калибра. Лучшее оружие самообороны бомбардировщика. — Для истребителя не подойдёт? — Пулемёты истребителю не нужны. — Только пушки? — Конечно, две-три моторные или синхронизированные калибром двадцать пять миллиметров. Тридцать, как сейчас у немцев, — многовато. Во всём нужна умеренность. Но этот калибр подойдёт для борьбы с четырёхмоторными бомбардировщиками, только у немцев их нет. На мой взгляд, лучший истребитель для нашего фронта: «Лавочкин» или «Яковлев». У американцев и японцев своя история, я её не знаю. — Лучший бомбардировщик? «Бостон»? — Только не это. Узкий фюзеляж, три кабины на ранних версиях, пилот, штурман и стрелок сидят по отдельности, малое количество узлов подвески авиабомб, потом ещё хуже. Очень бестолковая конструкция. «Дорнье-217» сделан гораздо более толково, я на нём летал в конце сорокового, когда был в командировке в Германии. Он может нести четыре тонны бомб, для налётов на железнодорожные узлы и склады лучше всего. У них был в разработке «Дорнье-317», это капитальная модернизация, были опытные образцы, но на фронте их, вроде, не видели. Нельзя делать штурмовку, но бомбардировщику это, по большому счёту, не нужно. Ему надо переделать оборонительное вооружение: снять пулемёт в носу, поставить пушку двадцать три миллиметра назад в шкворневой установке, в заднюю нижнюю точку и по бокам спаренные МГ-131 и башнеподобную электротурель со спаркой на крышу, по образцу «Бостона» последнего образца. Никто к эскадрилье не подойдёт. — Ему хватит экипажа для такого количества пулемётов? — сомневаюсь я. — Он же не очень большой. — Зачем ему большой экипаж? Ты забыл тактику немецких пилотов? — Атакует ас с большим счётом, остальные прикрывают? А вдруг они возьмутся за ум и возьмут самолёт в «клещи»? — Поодиночке летаем только мы, у всех остальных эскадрилья или полк. Даже если кто-то отстанет, то немцы между собой не договорятся, по крайней мере, в этой войне. Это очевидно, — полкан отхлебнул чай из кружки. — Немецкие лётчики-истребители остались в Империалистической войне, когда шла эскадрилья «Красного барона» и вызывала всех на бой. Тогда самолёты были игрушками, всё решала артиллерия. В наши дни истребитель — это вспомогательный самолёт, который летает на перехват бомбардировщиков, пикировщиков и штурмовиков или защищает их от вражеских истребителей. Немцы, кажется, так и не поняли эту простую истину. — То есть в Империалистическую войну авиация ничего не решала? — Абсолютно ничего. Были очень маленькие успехи, мелкие уколы. Зато в сорок первом году всё изменилось. «Лапотник» — лучший штурмовик начала войны. В августе сорок первого мы как-то думали, что немецкие танки не прорвутся к нашему аэродрому. Была оборона, немцы скинули листовки: в десять утра займём ваши позиции. Ровно в девять прилетели «Лапотники», разбомбили противотанковые батареи, после этого немцы при поддержке артиллерии и танков пошли в атаку. К одиннадцати утра было всё кончено, на следующий день немецкая пехота захватила наш аэродром. Мы проводили штурмовки вражеских колонн, но СБ к этому почти непригоден, у немцев были «Эрликоны». Мы понесли большие потери. Комиссара надо было расстрелять заранее за идиотизм и вредительство. Он решил бросить техников и лётчиков с повреждённых самолётов в бой, чтобы задержать немцев, героически погибнуть и не сдаться. Пришлось его немного заколдовать. Перед этим слилась стрелковая дивизия, что могут сделать техники, у которых двадцать винтовок только для хождения в караул? — Почему наши не отбили атаку «Лапотников»? — Как ни грустно говорить, к началу войны мы просрали зенитную артиллерию. — Совсем не было зениток? — В сорок первом наши аэродромы не имели зенитной артиллерии. Даже штатных зенитных пулемётов винтовочного калибра не было. О том, что надо рыть противоосколочные щели, мы догадались только после авианалётов на наши аэродромы. Ветераны Халхин-гола об этом знали, что считалось, что мы будем воевать малой кровью на чужой земле, поэтому местами это запрещали, как пораженчество. Маскировочные сети нам практически не выдают. Противовоздушная оборона крупных аэродромов в сорок первом была, но батареи можно пересчитать по пальцам. Противовоздушная оборона полевых аэродромов появилась в сорок третьем. — Неужели всё так плохо? — Меня мобилизовали перед войной с белофиннами. На наше счастье и несчастье, она была зимой, это позволило действовать с полей и озёр на лыжах вместо колёсного шасси. Питер — прифронтовой город, там много аэродромов. Меня отправили в Карелию. Там всё было очень плохо. Аэродромы в лучшем случае в ста километрах друг от друга, рассчитаны на маленькие самолёты, дороги грунтовые. После прохождения колонны грузовиков она превращается в непролазную грязь. От фронтовых узкоколейных железных дорог красные командиры отказались, совершенно зря — это явное вредительство. Понадеялись на грузовики, но вагон узкоколейки везёт груз, как несколько грузовиков. Один состав заменяет колонну и движется гораздо быстрее. Проблему решили снабжением на санях. — Почему так получилось? — Советская власть экономит на всём, что можно и нельзя. Хороших аэродромов перед войной у нас почти не было, радиосвязи практически не было, радиолокаторов почти не было, на истребителе часто вместо прицела трубка. Зениток калибром сто семь и сто двадцать два миллиметра для обороны крупных городов и промышленных центров тоже не было. Перед войной наладили выпуск восьмидесятипятимиллиметровых зениток, тридцатисемимиллиметровых автоматов и крупнокалиберных пулемётов ДШК, поздно и мало. Много зениток отправили бороться с танками. Давайте честно скажем: «Противовоздушная оборона наших городов делалась для галочки». И я скажу: это было нормой не только в авиации, но и в артиллерии, пехоте, у танкистов, сапёров, моряков и прочих. Везде одинаково. — В будущем говорили, что если бы не советская власть, не было бы авиамоторов. — Брехня. Разве «Райт» не продал бы нам лицензию на «Циклон»? БМВ и «Испано-сюиза» не продали бы лицензии на моторы водяного охлаждения? У нас большая часть авиамоторов иностранного происхождения. Вооружение самолётов — отдельный дурдом. С транспортировкой бомб калибром более ста килограмм большие проблемы. Совершенно бестолковые пушки. ШВАК надо было делать калибром двадцать пять миллиметров с той же толщиной стенок снаряда, сейчас слишком слабый разрывной заряд. ВЯ-23 делалась для борьбы с танками. При этом прекрасно понимали, что танк она не подобьёт, надо делать пушку низкой баллистики для борьбы с грузовиками, пехотными колоннами, батареями, но отдельным красным командирам на это плевать с высоты своих должностей, им подавай подбитые танки. Вот здесь подойдёт калибр тридцать миллиметров с лёгким фунтовым снарядом с невысокой начальной скоростью — бороться с грузовиками, артиллерией и подводами. — Теоретики облажались? — Это не теоретики. Нормальный теоретик должен предсказать характер войны, а у нас что происходит? Бардак. Потом пришло идолопоклонство перед Западом. Ах, «Мессершмит»… Даёшь истребили с водяным охлаждением. Нам были нужны И-180, но на нём разбился Чкалов. Поэтому мы переналаживаем производство, делаем И-21. — Это был хороший истребитель? — И-21 должен выпускался на мощностях по выпуску И-16, но отказались. У него высокая посадочная скорость и строгость И-16, все нахрен поубиваются при посадке на полевые аэродромы. Нам нужен дешёвый и простой в управлении истребитель, можно с некоторым ущербом для характеристик, и желательно со штампованными деталями, как «Мессер». Выпускать лёгкий И-180 и тяжёлый И-185, истребители Яковлева, раз у нас есть моторы водяного охлаждения, которые надо куда-то ставить. Хорошо, что сообразили выпустить Ла-5, это ЛаГГ с мотором воздушного охлаждения. Получился цельнодеревянный самолёт, самое то для военного времени, когда остро не хватает алюминия. — Понятно. Очень многие хвалили «Мессер» и «Фокке-вульф-190». — Зря. Это самолёты для любителей красивых цифр: высокая скорость, большие счета асов, но для сопровождения они почти непригодны. Это значит, что война закончится в Берлине. В этом отличие немца от Империалистической войны от немца Отечественной. У них огромные показатели у избранных, но легендарного немецкого орднунга больше нет. Немецкие асы воюют каждый за себя, боевые задачи выполняют в лучшем случае через раз. Я подозреваю, что в армии такая же проблема. — Самолёты типа «Бостонов» нужны? — Я после СБ некоторое время летал на Су-2, хороший самолёт, наверное лучший фронтовой штурмовик-бомбардировщик начала войны, очень жаль, что сняли с производства. — Это что за самолёт? — «Бостон» для бедных, размером с Ил-2, четыре пулемёта вперёд, шестьсот килограмм бомб. Очень живучая машина, прекрасное средство для удара по колоннам снабжения и огневым позициям вражеской артиллерии. — Маленький? Одномоторный? — Да, но лучше десять Су-2, чем один-два «Бостона». Прост в управлении, врага можно брать толпой. Надо заменить крыльевые ШКАСы на УБ или пару ШВАКов, так сподручней стрелять по грузовикам и подводам, ещё лучше два синхронизированных ШВАКа против техники и ШКАСы в крыльях против разбегающихся по придорожным кустам пехоты и обозников. — Страшная машина для убийства в умелых руках? — Конечно. Для штурмовки колонн — самое то. И главное, обучить пользоваться довольно просто. Но ещё надо понимать, что самолёт — это вершина айсберга. Взять, например, немцев. Сделали они бы в сорок первом году двадцать тысяч боевых самолётов, мощности у них были, но это им бы не помогло. — Почему? — Один из основных недостатков немецких аэропланов: у них для обслуживания самолёта требуется несколько техников. Совершенно не построена система обслуживания самолётов. Я даже знаю, как сократить количество техников у немцев полтора раза, чисто организационными методами, но это никому не надо, ни нам, ни, особенно, немцам. В этом они тоже остались во временах Империалистической войны. Одно дело готовить эскадрилью «Красного барона», другое дело воевать тысячами самолётов. Каждой группе механиков нужен начальник, нужны отдельные специалисты по радиосвязи, электрике и прочему, ими надо руководить. Отсюда возникает закономерный вопрос: могут ли немцы подготовить сто, а то и двести тысяч техников и оружейников? Самолёт военного времени должен быть простым и дешёвым не только в производстве, но и в обслуживании и снабжении. — Сомневаюсь. — Я о том же. — Техник должен окончить военное училище или техникум, а то и институт? — спрашиваю я. — Да, знание матчасти надо регулярно обновлять. — У нас есть техники с высшим образованием? — Наш инженер-майор Волкогонов пришёл из гражданской авиации. Он учился в авиационном отделении механического факультета Московского Высшего Технического училища. В двадцать девятом-тридцатом там провели реорганизацию. Училище стало механико-машиностроительным институтом имени Баумана, авиационное отделение преобразовали в московский авиационный институт. Как-то странно и символично: механический институт назван в честь ветеринара Баумана. Кое-кто ляпнул при политруке, что учить на авиаконструкторов начали ещё при царе, раньше это было воздухоплавательное отделение. Сослали в штрафники за антисоветскую пропаганду. В начале войны это были морально устаревшие истребители И-153, летавшие на штурмовку. — Значит, у нас до Империалистической войны было нормальное авиационное образование? — Да. Я учился пилотировать в Гатчине, там же готовили техников. Перед войной открыли ещё одно авиационное училище около Севастополя. Это Качинское училище. Мы сколько угодно можем ругать великого князя Александра Михайловича, курировавшего авиацию, но самолётов у нас было достаточно по меркам довоенного времени, на постройку перспективных самолётов, в том числе «Ильи Муромца», средства он нашёл. «Илья Муромец» потом получил отечественные авиамоторы РБВЗ, он же первый советский авиамотор М-1, но говорить об этом никак нельзя, ибо антисоветизм. Последние версии несли полторы тонны бомб. Создал первый в мире бомбардировочный авиаполк, официально именовавшийся эскадрой воздушных кораблей. До этого летали поштучно. Для Империалистической войны всего этого хватало за глаза. После неё этого недостаточно. У нас есть ещё один очень экономный товарищ Туполев, авиаконструктор. Экономил на гермокабинах и сортирах. — Одна пулемётная очередь и всё. — Он тоже так говорил. Не все бомбардировщики будут обстреляны. Мы переделали для полярной авиации несколько самолётов. Добавили герметизацию кабины, туалет и самодельный электрочайник, так сразу вопли: «Кто разрешил?!» Пилот должен героически превозмогать. И так во всём. На самом деле советской власти плевать на людей, если это не ведёт к интересам правящей верхушки. — А их разве не расстреливают? Верхушку? — Это иллюзия. Молотова Сталин официально обьявил врагом народа, а он продолжил ходить на работу и сейчас ходит. — Почему тогда ничего не происходит? Раз советская власть плохо правит страной? — Раньше происходило. Перед Империалистической было предчувствие чего-то страшного, а потом началась война, перешедшая в революцию. Это я к чему. Был в городе Кронштадте отец Иоанн, который предсказал осаду Петербурга в эту войну и голод. Сказал, что будем поститься всем городом. Я не думал, что будет так жестоко. Когда началась война, в стране происходило непонятно, что. — Это как? — интересуюсь я, подливая себе чай. — Во-первых, мы были не готовы к войне. Русско-японская война показала наличие большого количества недостатков, о которых и раньше прекрасно знали. У нас с времён Наполеона не было больших войн, поэтому никто не готовился. Это сейчас все умные, а тогда руководствовались принципом «Авось пронесет, большой войны не будет». И главное, всем было плевать на грядущие перемены, особенно властям. — Балы, лакеи, юнкера и хруст французской булки? — Красиво сказано. — Это песня про то, как хорошо жилось в царские времена. Будут распевать через полвека. — Из песни слова не выкинешь, — усмехнулся полкан. — Я помню, как готовились к столетию Бородина и трёхсотлетию дома Романовых. — Много денег потратили? — Много. Только дело не в этом. Тогда Охранка не в каждом губернском городе была, им вставляли палки в колёса. Потом выживших после Гражданской спецов из охранки ловили и отправляли работать в ВЧК. — Почему так? — В любую революцию в первую очередь жгут полицейские архивы. Потом новая власть понимает, что преступников надо ловить. В стране должен быть порядок. Новые власти в поимке мелких преступников ничего не понимают, казни помогают плохо. Появляется тайная полиция, уголовный розыск и нормальное судопроизводство. — Тройка — это нормальное судопроизводство? — А почему бы и нет? В цивилизованных странах часто решает судья, причём единолично. Коллегия присяжных заседателей собирается только в тяжёлых случаях. И то они склонны деградировать и оправдывать преступников. В пятом году оправдали много политических преступников, они выходили и снова начинали безобразничать. Как говорили в то время: «Закрывайте этажи, нынче будут грабежи». Потом Столыпин подавил революцию, введя военно-полевые суды: «Террорист? Бесспорный? На виселицу.» Раньше, до революции, большевики осуждали эти методы, но товарищ Дзержинский сделал это стандартной практикой. И быстро разобрался с мелким криминалом. — Крупный не по зубам? — А кто его знает… Там же договариваются с начальством на местах. И умер Феликс Эдмундович подозрительно быстро, после того, как нашёл вредителей и врагов народа в промышленности. Может, его отравили или прокляли при помощи волшебников. Кто его знает… — У советской власти много вредителей? — Не так уж и много. Очень много ошибок, ведь набирают в руководство, прежде всего, исключительно правильного рабоче-крестьянского происхождения. А там много неучей с церковно-приходской школой. И хорошо, если действительно есть хозяйственная смекалка, а то у большинства просто жизненный опыт и консерватизм. Советская власть по опыту Империалистической войны готовилась, прежде всего, к мировой гражданской войне. Больше всего подвела неготовность к обороне. Знали ведь, что любой город в тысяче километрах от фронта может подвергнуться ударам вражеской авиации. К этому не готовы. Противовоздушная оборона нашей армии — отдельное больное место. Это в Империалистическую войну можно было поставить полевую пушку на поворотный круг или стрелять из обычного пулемёта, в наши дни этот номер не пройдёт. И так во многих вещах. Не только в авиации и противовоздушной обороне. — Мне сказали, что нам пришлось принять удар на себя. — Начатую нами войну мы выиграть не могли не при каких обстоятельствах. Это чистая правда. Советская власть — это рекорд раздобайства и распиздяйства. Причём из лучших чувств, а также выполнения для выполнения приказов и инструкций. Я помню эвакуацию сорок первого года, когда из учреждений вывозилась мебель, ведь начальник за это ответственный. По сути план эвакуации в начале войны был, но только для верхушки и их семей. План эвакуации на местах не разработан. Более того, на дорогах стояли милицейские посты, которые заворачивали беженцев. Если бы не борьба с беженцами, потерь среди гражданского населения было бы меньше. — В будущем уверяли, что победу одержали благодаря советской власти. — Единственная заслуга советской власти: не допустили превращения отечественной войны в гражданскую. В остальном мы полностью не готовы. — Царская власть тоже была не готова. — После войны с французами и сожжением Наполеоном Москвы прошло сто лет. Старцы предупреждали о грядущем сожжении Первопрестольной. При царе не собирались воевать несколько лет. Разговоры об этом были политически недопустимы: война обязательно должна закончиться до осеннего листопада. После Империалистической войны все чётко знали, что война будет долгой и кровавой. Французы быстро самоустранились во второй войне за передел мира, и по своему очень правильно сделали. У нас без шансов, как я вижу вам досталась память предыдущего владельца тела. — Досталась. Я был потрясён итогами боёв летом сорок первого: немецкий удар был не столь сокрушительный, как описывали позже. Большинство самолётов вступило в бой. Меня очень сильно удивило: нормой было всего десять учебных полётов на И-16, три стрельбы по тряпочному конусу, который тащил другой самолёт. И это против немцев, у которых у большинства более ста боевых вылетов и опыт боёв с французами и англичанами. Пулемёт ШКАС расходует патроны быстрее, чем успеваешь прекратить стрельбу. К двухмоторному бомбардировщику не подобраться. Что самое грустное, это в итоге привело к тому, что страна стала готовиться к прошедшей войне, что привело в гибели Советского Союза. Жизнь постепенно ухудшалась, старые методы не помогали, началась перестройка. В августе девяносто первого случилась «колбасная» революция, вызванная тотальным дефицитом в магазинах и сказками о красивой жизни за рубежом. — За границу не ездили? — Только в социалистические страны, и то не все. Уехавшие часто оставляли семью в заложники. — Понятно. В отменённом будущем «Железный занавес» работал по другому: иностранцев не пускали, даже туристов, но сами могли ездить отдыхать и учиться за границу. В семидесятые годы стали нормой зимние отпуска, когда народ катался в дома отдыха в Бразилии, Таиланде, Мадагаскаре, Иране и других тёплых странах. Можно покататься по ближневосточным и европейским городам. — И чем это закончилось? — Чем-то очень плохим. Нам не говорят, чем. Это началось в начале восьмидесятых. — В этом виноваты тёмные маги? — Все чернокнижники — опасные двуличные сволочи. Они отрицают рабовладение среди своих, свобода же, но допускают набеги за пленными. Потом пленные являются имуществом, которое они разводят. Живой скот. И они, традиционно, последовательные противники многих аристократических заморочек, но допускают наличие аристократии, как управленческой, так и военной, финансовой, торговой, промышленной и прочей, — не успел я уточнить, как полкан сказал. — Купцов-миллионщиков царского времени считаем за торговую аристократию. — И сами не считаются за аристократию? — Большевики говорили, что кухарка может управлять государством. Если кухаркины дети в течение трёх поколений подряд сидят в губернаторских и министерских креслах, то это управленческая элита в начальной стадии. Заверенная родословная наших чернокнижников начинается со времен асов, ванов и снежных великанов, проходит через скифов, Залесскую Русь и Новгородскую республику. Считать выскочками тех, кто занимается либеральным экстремизмом тысячи лет, по меньшей мере неразумно. — А как они допустили советскую власть? — Для них — это кара с небес, которая обрушилась на страну. Это надо пережить. Как правильно заметил кто-то из заезжих немцев: «Россия управляется непосредственно Господом Богом. Иначе невозможно представить, как это государство до сих пор существует». Ладно, заканчиваем разговор, а то дальше будет махровая антисоветчина. — Спасибо за информацию, товарищ капитан. — Не за что.