***
Всё проходит, как надо, мы прибываем на аэродром под Иркутском, где нет бензина. Точнее есть, но не про нашу честь. Срочно заправляют «Лавочкиных» и отправляют дальше в Бурятию, где у них ночёвка. В прошлой жизни, когда я была девушкой, работающей в офисе, я хотела посетить Байкал, но так и не вышло. Сознаюсь в этом полкану. Он даёт добро и отпускает на целых четыре дня. Нам за это время должны подвезти чистый американский бензин. Мы получаем сухпай в большой трофейный термос и напутствие, что мы можем поймать рыбу. Мы довольно просто договариваемся с танкистами и едем на платформах с танками. Сходить с поезда лучше всего в Слюдянке. В остальных местах железная дорога слишком близко подходит к берегу, могут заподозрить диверсантов. А обратно? Как-нибудь доедем. Моя сестра едет вместе с мужем. Надо сказать, до Слюдянки мы доехали быстро, соорудили шалаши и пошли купаться. Аморальщина ещё та, мужчины ещё могут лезть в воду в подштанниках, а у женщин в это время напряг с бюстгальтерами, а тем более с купальниками. Максимум — мокрая эротичная майка в облипку. Марусин муж не выдерживает, и они выполняют супружеский долг прямо на пляже. После этого Маруся ходит без майки и трусов. Её законный муж это полностью одобряет. Я фотографирую «сладкую парочку». Надо сказать, цены на продукты здесь невысоки, можно купить поесть, а тем более можно сменять на сделанный при помощи магии из куска рельса инструмент. Рыбу ловим сами, варим тройную уху. После американской тушёнки просто отъедаемся. Хорошо-то как... Надо бы заехать сюда в мирное время. По железной дороге один за одним идут составы: в сторону японцев гружёные, обратно пустые. Но всё хорошее рано или поздно кончается, мы садимся в стоящий на семафоре поезд и едем в сторону Иркутска. Наконец мы прибываем на место назначение и прыгаем с неспешно катящего поезда. Ещё пару часов пешком и мы на аэродроме. Как выясняется: бензин уже прибыл, мы летим завтра. Моя жена уже присоединилась в Ровно, когда был обед в воинской столовой на вокзале, сына оставила на попечение родни. Едут через Киев, проехали Самару, скоро проедут Уфу. Мы перелетаем Байкал и летим в Читу. Потом аэродром в сотне километров от Благовещенска, где-то здесь до войны служил Комиссар, через день мы прибываем на аэродром около города Ворошилов, бывший Никольск-Уссурийский. Город относительно близко, туда ходят в увольнительные, но нас пока туда не пускают. Не нужно изобилие военных на улицах. Нам пока делать нечего, дело в том, что наземная часть пока не прибыла. После германских аэродромов с асфальтированными бетонными полосами, рулёжными дорожками и стоянками, мы должны признать, что находимся в ж., хотя бетонная полоса здесь есть. Но, вот с большими ангарами здесь плохо. Хорошо, что есть два ангара, которые выделили нашей авиадивизии, в каждый влезает по одному ТБ-3 или, соответсвенно, один «Бостон». Мы на казарменном положении, с казармами здесь тоже плохо. Сейчас оканчивают монтаж двух американских металлических взлётно-посадочных полос, засыпают щебнем рулёжные дорожки и стоянки, строят бараки и землянки. Скоро начнутся летние дожди, и весь аэродром утонет в грязи. А ещё тут много клещей, которые интересуются нашей кровушкой.Славное море — священный Байкал
22 марта 2019 г. в 23:57
Нам неслыханно везёт: мы летим в Нижний, то есть в Горький. У нас полные бомбоотсеки трофеев. Строго говоря, у нас там промежуточная посадка. Моя жена умудрилась получить от полкана короткий отпуск под магическую клятву прибыть на Дальний Восток, если будет возможность. Если точнее, она получила в руки сквозное зеркало и обязана присоединиться к поезду, перевозящему наш авиаполк. С нами летит моя младшая сестра Мария Владимировна Кузнецова, которая по пьяни расписалась с замкомэска младшим лейтенантом Кузнецовым через пару часов после получения известия о безоговорочной капитуляции фашисткой Германии. Ага, именно так. Но между ними ничего не было, поскольку оба были пьяны, поэтому торжественное первое исполнение супружеского долга, которое было на изрисованном магическими рисунками полу при свидетелях со свечами, полкан читал магические заговоры, состоялось в ночь на воскресенье, тринадцатого мая. Заодно был заключён магический брак. Надо сказать, Маруся нервничала и психовала перед первым выполнением супружеского долга, поэтому ничего не выходило. Муж пошёл к полкану, тот предложил магический брак.
На мероприятии присутствовал замполит.
Наш замполит доволен жизнью, так как ему десятого мая внезапно пожаловали очередное звание полковника, но он пока на старой должности. Новая должность будет к концу года, но ему и так хорошо.
В нашем самолёте на тесном «полканском кресле» путешествует один из техников, который ни разу не волшебник, Дарья Марьянова в сопровождении оружейницы и нашего стрелка, по совместительству штабного писаря Ирины Семёновой, летит в кабине стрелка.
Мы совершаем посадку на дозаправку и обед в районе Вильнюса и летим дальше в Нижний. Всё проходит хорошо, нам надо ужинать, но у нас благодаря заклинанию барахлит мотор. И не только наш. Ага, пока все пытаются понять, в чём дело, мы отправляемся к деду на полуторках. Стоит это три бутылки водки. С нами едет полкан.
Дед нам радуется, и, особенно, бабушка, которая начинает хлопотать на кухне. А присутствие командира авиаполка, дважды Героя Советского Союза, пускай и из дворян, их тоже радует. Они прекрасно понимают ситуацию с трофеями, которые нельзя брать. Посылки до Шуры ещё явно не дошли, а потом их надо передать на пароходе. Таня отсутствует, она уехала в город по служебным делам.
Мы в темноте прячем наше барахло на чердаке, прикрыв чарами. Заодно трём память водителям и соседям. На следующий день мы никуда не отправляемся, поскольку надо менять свечи. Механик строго предупрежден, насколько ему надо затянуть ремонт, за это он получает увольнительную в Горьком и возможность отправить ещё пару посылок с трофеями. Полкан отправляется на аэродром, а мы через день утром должны быть там. У нас перелёт на аэродром в Пермской области.
Жизнь на селе так себе, но лучше, чем в городе. Есть козы, пара гусей с гусятами, свиноматка с поросятами и куры, а вот корова занемогла, пришлось срочно забить на мясо, но обязаловку по сдаче молока государству это не отменяет. Капитуляция Германии обвалила цены на рынке в три раза. Дед хочет купить яловую тёлку, в деревне без коровы тяжело. Спасаются козьим молоком. Сейчас все копают огороды, дед в свободное время промышляет рыбной ловлей. Раньше были большие сады, но товарищ Бухарин обложил каждое дерево большим налогом. Советская власть думала, что понесут деньги, ан нет, повырубали. В тридцать первом-тридцать втором году был большой голод, потому что год сам по себе неурожайный, а ещё партийцы занялись сельским хозяйством, а у него, по всей видимости, аллергия на коммунизм. Сейчас ни одного деревца, а из кустов только крыжовник. На оккупированных областях также сказался тот факт, что немцы решили сохранить колхозы, так проще изымать продовольствие, а ещё они вели себя значительно кровожадней большевиков. В двадцатые годы было недовольство, но Советы быстро порешили всех несогласных, значительную часть во время раскулачивания. В итоге сейчас во многих селах в основном алкоголики и лентяи. Постреляли кулаков, а работать кто будет? И да, большевики приравняли кулаков к мироедам, при царе это были разные категории.
Это не значит что при царе-батюшке были исключительно балы, лакеи, юнкера и хруст французской булки, но в целом было легче, чем при большевиках. Просто при большевиках порядка больше. Комдив говорил, что в начале пятнадцатого года в Петербурге была месячная забастовка частных военных заводов, в том числе Путиловского, все хотели увеличения зарплаты. Кое-кто бастовал два месяца. Сейчас это в принципе невозможно. Не хотели по-хорошему, будет по-плохому. С обязательными расстрелами вредителей, саботажников и врагов народа.
И у власти, хозяев и рабочих не было большого желания договориться. Всё решалось в режиме мирного времени. И лишь в шестнадцатом году царская власть изволила заняться наведением порядка в промышленности.