***
Наконец закончилась картографическая аэрофотосъёмка трассы Волго-донского канала, будущего водохранилища на Дону и окрестностей. Радостно вздохнул, можно покинуть это место. У меня были сложные отношения с женским коллективом, поскольку если предположить, что на меня обрушится кара за моё неучастие в воспитании совершенно непонятной дочери от случайной связи, то… Как всё сложно. Получил направление на дальнейшее обучение, но новые типы техники пока в разработке. Освоил в Липецке управление транспортным самолётом Ще-2. Так как у нас ожидается строительство полигона, который частично построен, но на этом самолёте надо будет возить что-то срочное, а также есть пассажирская версия для перевозки начальства. Чем не нравится Ли-2 или «Дуглас»? Им нужен нормальный аэродром с бетонной полосой, а этот может летать, садясь в самых глухих местах на полигоне. Вдобавок самолёт немного зачарован, что немного увеличивает скорость, укорачивает длину взлёта и посадки, втрое снижает удельную нагрузку шасси на грунт, можно возить более тяжёлые грузы. На учебном аэродроме идёт служба в режиме мирного времени, многие расслабились, но постепенно начинают закручивать гайки.***
Дед на борту попутного парохода, точнее: баржи, идущей за арбузами, доставил к нам наши трофеи. Как раз полкан и Семёныч прибыли за своим имуществом. Полкан снял отвлекающие чары. Семенычу строила глазки моя двоюродная сестра Таня, она его в принципе устраивает, но сбежать в это время из дома нельзя: прописка, разрешение на поездку в другую область… Таня считает, что жениха уведут. В итоге председатель сельсовета поставил штамп в паспорте, на что имеет полное право. Свадьбы в условиях послевоенной разрухи не будет. После этого Таня отбыла в далёкую солнечную Молдавию. Это, конечно, далеко, но мужиков сейчас нет, а фельдшер в это время важный человек. Тем более, со своим домом. Строго говоря, дом казённый, а Семёныч ответственный квартиросъёмщик, а вот это уже, по большому счёту, в наши дни не важно. Все поохали, поахали, мол, далеко, но девке действительно надо замуж, а женихов сейчас нет. Тане в Молдавии понравилось, о чём она написала Шуре: там тепло, там хорошо, есть свой большой сад и огород, но нет своей скотины. Завели кур. Семеныч, как фельдшер, освобождён от сдачи продуктов в закупочную контору. А ещё он не любит ковыряться в земле и иметь дело с птицей, это на Тане. Молдаване сразу просекли, что фельдшер лечит бесплатно, но что сверх плана… Подробностей в письме нет, что неудивительно.***
Я вернулся в Капустин Яр, где мне делать просто нечего, но зарплату платят. Поэтому занимаюсь самопросвещением в виде чтения книг. Занимаюсь семейными делами. Моя жена Татьяна тоже больше на хозяйстве. Кустарный помысел в это время практически невозможен, по крайней мере для меня. Довольно часто приходится возить в степь оборудование и припасы для геологов. Хорошо хоть там свои люди, обученные лозоходству. Приходится лететь в Сталинград или Астрахань, там загружают самолёт, и вперед. Чаще просто из Астрахани и обратно. Везу груз до места назначения. Хоть какая-то польза от авиации. Альтернативой является доставка грузов гужевым транспортом, а это очень медленно и мало. Автомобилей сейчас остро не хватает, все на восстановлении страны. Лошадей, кстати, тоже маловато. Хорошо, хоть построили нормальное общежитие для лётного состава. Есть личная комната. Чаще всего летаем на полуостров Мангышлак, от Астрахани рукой подать. Там уже что-то нашли. Говорят, что в Форт-Шевченко может превратиться в крупный центр химической промышленности. Существенная оговорка: при условии решения проблемы снабжения пресной водой. Говорят, что в годы войны действовал бензопровод по дну Ладожского озера, снабжавший осаждённый Ленинград. Здесь предлагают повторить и проложить по дну Каспия водопровод для доставки волжской воды. В это слабо верится, но кто его знает. Если я раньше нутром чуял направление, куда надо лететь, а также интуитивно выбирал местно в степи, где лучше всего сесть, то сейчас с этим плохо. Что-то мне подсказывает: на меня обрушилась кара за нерадение отцовскими обязанностями. Это сказывается и на полётах. При посадке попал колесом в неприметную яму, правая стойка шасси сломалась, крыло и фюзеляж подлежат ремонту. Как только самолёт отправят пароходом в мастерские в Баку. Кое-как прикрепили колесо от телеги и тащили четвёркой лошадей по степи. Загрузка на борт судна ночью при помощи заклинаний. Да, если бы не магия, самолёт пришлось бы бросить и списать. В Баку выгрузят при помощи крана и сдадут в авиамастерскую Каспийской флотилии.***
У нашего приёмного сына Рема внезапно нашлись родители, хотя он считался сиротой. Дело было так: отца призвали в сорок первом, мать, работающую на почте телеграфисткой, тоже призвали в войска связи. Она всю войну служила радистом, сначала в штабе стрелковой бригады, потом бригаду переформировали в стрелковую дивизию. Детей отправили в детский дом, потому что отправить к дедушкам и бабушкам не было никакой возможности. Отца после института распределили в Белгородскую область, после начала войны отправился служить зенитчиком, потом их полк отправили бороться с танками, ранен, избежал возращения в противотанковую оборону, у них была привилегия вернуться после ранения с свою воинскую часть, после этого до конца войны служил в нормальных зенитчиках командиром взвода тридцатисемимиллиметровых автоматов. С женой он познакомился на родине, они из-под Костромы, уездный город Кологрив, ныне районный центр. Чисто теоретически детский дом должен эвакуироваться, но ответственный чиновник велел в первую очередь вывозить «мебель» из райкома партии, поскольку он за неё ответственный. Дети разошлись, кто куда, народ у нас сердобольный, а во время Третьей битвы за Харьков в начале сорок третьего Рем пристал к истребительному авиаполку в качестве сына полка и мальчика на побегушках у механиков, потом оказался у нас, в то время наш бомбардировочный полк стоял на одном аэродроме с ними. Считался толковым мальчиком, подающим нужный инструмент и исправно закрашивающем мелкие царапины. Никогда не отказывался сходить, подать, принести. Думал, что его родители, братья и сестры погибли или где-то живут с чужими людьми. Возможностей для поиска не имел, поскольку несовершеннолетний. Ему надо ехать в архив, а также ходить по инстанциям. Хорошо, что были отправлены документы по месту отбытия. Собирался по достижению совершеннолетия заняться поиском. Родители демобилизовались и задались вопросом: а где дети? Они были готовы и раньше начать искать, но не могли дезертировать из воинской части. Детский дом формально эвакуирован, по факту — нет. Вместе с имуществом на выделенном автотранспорте эвакуировалось несколько чиновников с семьями. Его старшая сестра вместе с ещё с одним братом и несколькими детдомовскими детьми пешком дошла вместе с окруженцами до своих, потом добралась до Саратова, а там их отправили работать на фабрику, делающую гранаты. Младшая сестра, которой в сорок первом было всего шесть лет, пережила оккупацию в деревне, взяла на время к себе нянечка из детдома. Есть какое-то странное ощущение. Сейчас многодетные семьи ещё есть, по крайней мере были до войны, а вот сейчас их не станет. Точнее: будут большой редкостью. И причиной здесь не демографическая революция, не женское образование, а что-то другое. Мне уже высказали: женское образование — это следствие того, что не хватает мужчин. Как и идеи привлечь женщин к работе.***
Газета «Красная пентаграмма» клеймит несознательных магов, но у меня есть обоснованное подозрение, что дальше критики дела не идёт. Советская власть по каким-то очень весомым причинам не может прижать некоторых к ногтю, но, явно, очень хочет. И если в будущем можно было зайти в интернет, чтобы узнать разные точки зрения на события, то сейчас одна газета в четыре страницы, где нет ничего, кроме официальной точки зрения. Это разочаровывает. Живём и информационном вакууме. Нам предлагают верить правительству, но большинство просто принимает к сведению, а что говорят на кухнях, то нередко сплошной антисоветизм. Одна проблема: компетентные органы не дремлют, и не факт, что при другой власти будет лучше. С высокой газетной трибуны ругают колдунов в крупных городах, которые не хотят уплотняться в своих домах. У тех какие-то отговорки, но советская власть с ними не согласна. Сообщают об успехах в строительстве многоквартирных домов и домов-коммун. Оказывается, дома-коммуны были ещё при царе-батюшке, не только у колдунов, но и у нормальных людей, и именовались фаланстерами. Это словечко ввел в обращение какой-то французский философ-утопист. Они были и раньше. Но с коммунами тоже не всё гладко, поскольку товарищи хотят решать, кто входит в состав коммуну, а также подселять желающих. Моя жена говорит, что идея фаланстера не так уж и плоха, поскольку у волшебников есть телегония, обусловленная близким контактом и обменом магической энергией во время соития. То есть, по сути это большой групповой брак. В Европе его аналогом являются ковены. Но в такой большой семье нужен жёсткий фейс-контроль, против чего советская власть. Софья Власьевна считает, что имеет право подселять, кого захочет, несмотря на то, что такое общество предусматривает значительное совместное имущество и половую связь между участниками, но последнее не афишируется. Не говоря уже про попытки перенаселения этих коммун. Приблизительно с той же точки зрения пара зиккуратов в нашем посёлке — совершенно лишние сооружения. А ещё у нас хотят организовать капище, но это считается религиозным предрассудком. Как мне объяснили, зиккурат — это всего лишь необходимость поднять место проведения магического ритуала на площадку, видимую всем присутствующим. Зиккурат должен быть ступенчатым, чтобы те, кто помогает в совершении ритуала, не загораживали обзор. Если учесть, что наверху часто ставят небольшое помещение с плоской крышей, то это в итоге приводит к идее трёхступенчатого зиккурата. Совершающие и помогающие проводить обрядовое действо могут стоять на земле, но им лучше находиться непосредственно на ритуальной площадке, которой по большому счёту является зиккурат. Короче, никакого мистического смысла в малых двух-трехуровневых зиккуратах нет. Большее количество уровней делается для красоты. Пирамида майя с точки зрения местных колдунов — разновидность зиккурата. Капище — это языческий храм, но часто так именуют постоянное место для проведения магических ритуалов вне дома. Обычно это целесообразно. Чаще всего где-то в лесу, в степи или лесостепной местности для этого подойдёт роща, лучше всего дубовая. Одни говорят, что в этом нет никакого сакрального смысла, другие говорят, что есть. Аргумент за отсутствие: дубравы обычно имеют хорошую освещенность, много травы, грибов и ягод. То есть с чисто практической точки зрения там меньше всего хлопот для приведения леса в культурный, то есть удобный для проведения обрядов, вид.