На войне как на войне

             Я снова возвращаюсь на полигон. Работы у нас много, поскольку местные жители заметили подозрительных личностей. Вредноскопы обнаруживают дурные намерения волшебников, а если есть нормальные люди, то никаких проблем не диагностируется. Мы неспешно, по-другому на Ще-2 нельзя, летаем и рассматриваем окрестности сверху, вдруг что найдётся. Наконец товарищ чекист обнаруживает нечто подозрительное. Кроме биноклей у нас есть подзорные трубы, в них видно дальше. Мы просто летим мимо и делаем вид, что ничего не заметили, чтобы не спугнуть «клиента». Товарищ капитан ни разу не волшебник, поэтому пользоваться сквозным зеркалом не может. Активировать приходится мне, штабной агрегат работает от накопителя маны. Следует короткий доклад, на стене висит подробная зачарованная карта-пятсотметровка полигона и окрестностей, где отображается наш самолёт. Туда скоро выедет конный взвод и «Додж» «Три четверти» с собаками. Мы продолжаем облёт полигона.              Через некоторое время узнаём новости. В облавах на пеших нарушителей часто конь предпочтительнее машины, но собаки выдохнутся. Пешая охрана полигона с собаками на пяти «Доджах» подъехала к предполаемому месту дислокации вражеских шпионов, вместе с ними два конных взвода. Кто-то пытался отстреливаться, но на каждом «Додже» на станок американской конструкции установлен новейший пулемёт СГМ, которые метким огнём в сторону супостата деморализовали и заставили его сдаться. Самое сложное — не попасть, надо брать живыми. Итого: один застрелился, троих арестовали.       Допрос при помощи сыворотки правды, которая на всякий случай хранится в сейфе, показал, что это французские шпионы белоэмигрантского происхождения, наблюдали за испытаниями ракет и фотографировали их полёт. У них есть две явки в Астрахани. Группа чекистов села на теплоход до Астрахани помочь с задержанием, а начальник охраны полигона утром следующего дня отправился в Москву.       Я веду самолёт, три чекиста, двое караульных и трое задержанных. Дует встречный ветер, садимся на дозаправку в Липецке. Именно там я осваивал «Бостон». В три часа ночи мы садимся на Ходынке на аэродром имени Фрунзе, где нас встречают ответственный товарищ, два трофейных автомобиля и «воронок». Чекисты докладывают о прибытии, садятся в машину, шпионов в «воронок», и все уезжают. Караул отправляется в казарму, я остаюсь ночевать в самолёте.              Утром выясняется, что в столовую я пойти не могу, поскольку я не состою на довольствии. Буфет не работает с сорок первого года. Он есть в здании аэропорта, но туда я пройти не могу, не положено выходить с аэродрома. Вот она, польза от НЗ. Сижу в самолёте, читаю книгу и жду чекистов. Когда мы полетим назад?       

***

             Наконец в через день в четыре часа дня меня сажают в машину и везут на Лубянку.        — Товарищ генерал-майор, лётчик Егоров по вашему приказу прибыл. — Здравствуйте, товарищ летчик. Вы участвовали в обнаружении вражеских шпионов. — Так точно! — Вам объявляется благодарность с занесением в личное дело. — Служу Советскому Союзу! — У вас есть пожелания для улучшения службы? — Так точно. Нужны специально обученные наблюдатели, — а теперь я буду наглеть. — На аэродроме имени Фрунзе надо построить гостиницу для лётного состава. Кроме казармы для караула. Необходимо обеспечить питание летчиков во время ожидания. — Вас не кормили со времени прилёта? — спрашивает генерал. — Так точно. Я не состою на довольствии. Если нет вылета, желательна увольнительная в город. — То есть вас не кормят, не выпускают в город, живете в казарме. — Никак нет. Ночую в самолёте, казарма не положена. Я же лётчик. — Я понимаю, лётный состав должен располагаться отдельно от караула, нужна лётная столовая. Мы примем меры. — Вы меня не поняли, товарищ генерал майор, — возражаю я. — Сейчас осень, в самолёте ещё можно ночевать. Когда выпадет снег, кабина вымерзает менее, чем за час. Ночёвка в самолёте крайне проблематична. Пустите хотя бы в казарму погреться. — Вот даже как. Но всё равно надо открыть служебную гостиницу для экипажей. Я обращусь куда следует. Проводите товарища лётчика в нашу столовую.              Пожилой лейтенант провожает меня в столовую, мне выдают талон на питание. Питание платное, деньги с собой есть.       Размещают в бесплатной ведомственной гостинице для чекистов. Комната на одного, удобства на этаже. Здесь же живёт начальник охраны полигона. Выдают талоны на завтраки, обеды и ужины и пропуск. Жизнь налаживается.       Хожу по Москве, попадаю в закрытый волшебный квартал на Чистых прудах.              Наконец ещё через день мы взлетаем и отправляемся в Капустин Яр на наш импровизированный аэродром.