На войне как на войне

             Мне по блату демонстрируют новейший сверхсекретный образец вооружения. Если конкретнее, поручили охранять во время войсковых испытаний. Конструктивно это химический оптический генератор оптического диапазона импульсного действия. Американцы пытались создать его ещё в конце тридцатых, но ничего не вышло. Надо сказать, в двадцатые и тридцатые годы были в моде всякие лучи смерти, что-то вышло, что-то нет, но, вроде как, ничего пригодного для реального использования. У нас велели сделать, как у американцев, но ничего не вышло. Точнее вышло, но не настолько быстро, как хотелось. Зато у нас получилось. Почему? Это магия. В целях секретности, чтобы враг не догадался, для обозначения используется американский термин «Бластер».       Прибор относительно компактный и водружен на станок от счетверённого зенитного «Максима». Предлагали создать новый станок, но в итоге пришлось выбрать из того, что есть в наличии.       Основная сложность заключается в процессе перезарядки. А работает всё предельно просто: в специальную камеру запускается сверхсекретный газ, который воспламеняется при помощи электрического разряда. Световой импульс при помощи кривых зеркал собирается в единый луч света, который является поражающим фактором. Основная сложность в том, что его надо применить так, чтобы никто не догадался о наличии такого оружия.       Заодно узнаю, что чугуниевые бомбы, снаряженные жидким вакуумом, успешно проверенные на японцах в сорок пятом, уже приняты на вооружение нашей авиации наряду с ядерным оружием.       

***

             Американцы используют в качестве истребителей-бомбардировщиков старые поршневые истребители, они-то нам и нужны. При этом очень желательно, чтобы они атаковали по очереди и всякие корейцы и китайцы это не видели. В условиях густозаселённой Кореи с этим очень большие сложности.              Происходит всё до неприличия банально. Четыре «Мустанга» заходят на ложную цель с манящими чарами, открывают огонь из пулемётов, пуски эрэсов… и на второй заход на цель: огонь из пулемётов, летят две, по всей видимости тысячефунтовые, авиабомбы… И вспыхивает луч. Как мне сказали, он виден из-за атмосферного воздуха. У «Мустанга» горит мотор. Перезарядка около двадцати секунд. Сбивают ещё один «Мустанг», остальные улетают. Пилоты выпрыгивают с парашютами, один разбивается из-за низкой высоты, другого режут корейцы. Приходится ругаться матом на местном наречии.       Вечером выясняется, что виновные расстреляны перед строем. Всем объяснили, что американского лётчика хотели допросить с пристрастием советские военные советники, а они полезли вперед. Совершенно зря. И к пленным надо относиться гуманней, от них есть польза.              Снова прилетают американцы, сбиваем «Корсар», он врезается в землю. Лётчик, само собой, гибнет. Наверное, место несчастливое, меняем позицию.       

***

             Корейцы строят новую ложную цель, я интересуюсь. Мне, как попаданке, казалось, что бластер — нечто более компактное, размером с автомат. По крайней мере так было в фантастических фильмах. Ответ: сейчас над этим работают, но пока только в таком размере.       Наконец ложная цель готова, поставлены манящие чары.              Ложную цель атакуют «Инвэйдеры». По ним стрелять нельзя, так как они двухмоторные. Луч бластера воспламеняет двигатель, враг может уйти на одном моторе и дотянуть до своего аэродрома, а там техники сразу заподозрят неладное в виде нового непонятного оружия.       Корейцы строят новую ложную цель на новой позиции в пяти километрах.              Новая ложная цель готова.       Мне даже дают пострелять по вражеским самолётам. Нас атакуют «Мустанги». Надо правильно навестись точно на край мотора, диаметр светового луча всего двадцать сантиметров, прицел стоит справа бластера. Надо сказать, свет луча, а он сине-фиолетовый по цветам спектра, в которых идёт основной поток светового излучения, смотрится несколько иначе. Попадаю, истребитель дымит. Враг атакует, сбиваю последний самолёт, заходящий на цель. Когда я, точнее оригинальный владелец тела шёл в лётчики, он и не предполагал, что может оказаться зенитчиком.       Подходит ещё одна группа «Корсаров», мне велено отойти в сторону, дать пострелять другим и ждать. В итоге минус ещё один «Мустанг», зашедший ещё раз на цель, и два «Корсара». Берем в плен четырех пилотов.              Осматриваем сбитых. Пилот «Мустанга», сбитого первым, сумел совершить жёсткую посадку, слегка пострадал при посадке, на пару недель в госпитале, взят в плен. Оплавлены два цилиндра и закипело масло, мотор заклинило. Ничего интересного, на наших старых самолётах, служивших мишенями, были аналогичные повреждения.       Ещё один сбитый мной «Мустанг» врезался в землю. Лётчик-истребитель прыгнул с парашютом.       Сбитые самолёты отправляем в наш тыл, это цветной металлолом.              Проходит сначала формальный допрос пилотов, а потом по-настоящему, с сывороткой правды. Что видели, что заметили… И так далее по полной программе, после этого стираем память. Грузим в пленных «полуторку» и в сопровождении трёх корейцев отправляем в наш тыл.       Все четверо ничего не заметили и даже не поняли, что это было, как именно их сбили.              Чисто теоретически мы должны потренироваться на уничтожении реактивных самолётов, но вражеские истребители летают высоко. Наша система наведения не обеспечивает попадания на таком расстоянии.       

***

             В Сеуле, как и во многих крупных городах, есть магический район, в данном случае на три небольших квартала. Квартал уцелел при входе туда коммунистов, но потом наши, на всякий случай, перепахали его артиллерией. У него есть защитные чары, но от старых добрых стодвадцатидвухмиллиметровых гаубиц и новомодных стошестидесятимиллиметровых миномётов они не спасли. Постройки по большей части старомодные, то есть деревянные. Пожар завершил начатое артиллеристами.       Нормальные люди кварталы волшебников не видят, но у нас есть несколько волшебников, обученных корректировке артогня.       

***

             В то время, когда все нормальные люди отдыхают, американцы решили нас контратаковать. Идет подготовка к контрударам, но мы не можем этому противодействовать.