На войне как на войне

             Не успели мы дождаться начала решительного американского наступления, как меня отозвали. Зачем? На моё место есть желающие более правильного происхождения. Его отец — старый большевик и член партии с восемнадцатого года. Призван в армию в сорок втором, закончил военное училище в начале сорок третьего в звании младшего лейтенанта, отправился в штаб дивизии, к концу войны старлей и кавалер «Красного знамени», двух орденов «Красной звезды», Кутузова III степени и медали «За победу над Германией». Сейчас получил звание майора. Судя по тому, как он вёл себя при атаке ротного опорного пункта и нервничал при последующем минометном обстреле, в бою почти не бывал. Может, даже не появлялся на передовой.       Я отправляюсь домой в Капустин Яр. Пока оформляю бумажки в штабе, присланный на моё место военный советник погибает при налёте американских бомбардировщиков. Ничего страшного, на его место есть другой желающий. Есть точка зрения, что в наши дни служба в штабе опаснее службы на фронте. Корейские враги народа сообщают американцам о месторасположении штабов, туда прилетает американская авиация, что и произошло в данном конкретном случае, шансов уцелеть немного. Прифронтовые штабы подвергаются обстрелам стопятидесятипятимиллиметровых пушек. Если в войну с немцами штаб полка или дивизии был тихим местом, в одном-двух километрах от передовой пролегала граница между смертью и «ведёрком орденов», то сейчас можно легко попасть под артобстрел. Некогда безопасные места стали очень опасными. В то же время на фронте нередко тихо и спокойно, то ли экономят, то ли накапливают боеприпасы.       Нужно уметь быстро приспосабливаться к изменяющимся обстоятельствам. А ещё надо понимать, что «тыловых крыс» многие не любят и им могут просто не сказать, что это место теперь опасно. Даже если выживет: «Вы на фронте, это всего лишь очередной артобстрел». Или налёт вражеской авиации. По секрету можно сказать, что вражеские шпионы и агенты контрреволюции в целях конспирации лезут в активисты, коммунисты и комсомольцы. И ведь это действительно так. Вы ничего не знаете про замаскировавшихся врагов народа?       Из всего этого вывод, сделанный другими: если смерти очень надо, она найдёт тебя сама.              Неожиданно выясняется, что я отправлюсь не в Капустин Яр, а в Подмосковье.       

***

             В Подмосковье нахожусь на небольшом непонятном аэродроме. Американцы задумались о возможности вертолётных десантов и даже что-то пытаются сделать. Я принимал участие в отражении атаки такого десанта, от меня требуются выводы.       Отвечаю: во-первых, никогда нельзя высаживаться прямо на позицию зенитных автоматов. Основной проблемой американцев в том конкретном случае то, что они стали десантироваться прямо на позицию тридцатисемимиллиметровых автоматов. Как ни бронируй вертолёт, обстрел такого калибра он никогда не выдержит. Во-вторых, вертолёту очень желательно выдерживать обстрел из «трёхлинеек», то есть оружия винтовочного калибра, и, если повезёт, огонь крупнокалиберных пулемётов, в-третьих, практика показывает, что в караул надо ходить, как минимум, по трое. В-четвёртых, днём пулемётные расчёты нередко могут отсыпаться, основные бои ночью. Это касается не только вертолётных десантов, но и диверсионных групп и разведчиков, шляющихся по ближайшему тылу.              Высказав своё скромное мнение, отправляюсь на службу в Капустин Яр.       

***

             На полигоне идёт пафосное превозмогание. Ситуация характеризуется следующим образом: мы выплавляем много чугуна и стали, но гвоздей нет. И не вздумайте это ляпнуть, — это жуткий антисоветизм, за это десять лет без права переписки, как минимум. То есть снабжение населения мелкими металлическими изделиями провалено, с кем раньше справлялись скобяные лавки в уездных и заштатных городках, посёлках и сёлах.       Качество советского планирования… Главным дефицитом по-прежнему является жильё. Помнится, в далёком будущем блоггеры-коммунисты писали о бесплатном жилье для всех. Появлялось ощущение, что коммунисты догоняли и насильно давали квартиру. Сейчас это выглядит так: строятся двухэтажные деревянные бараки с удобствами во дворе, одна комната на семью. Пафос превозмогания заключается в постоянных политинформациях и ссылками на послевоенную разруху. Хотя гвоздей не было и до войны. И кроме того, как я видел состояние западной Германии, она ведь тоже разрушена. Как я понимаю, она отстроится быстрее Советского Союза, причём без руководящей и направляющей роли Коммунистической партии.       От народа требуют работать за копейки, при этом подписываться на государственные займы, которые выглядят как ещё один налог в пользу государства, также пропагандируются большие семьи с десятью детьми. Обещают давать орден «Мать-героиня». Есть ещё медаль «Материнская слава», которую дают за пять детей. Так вот, довоенных многодетных семей хватает, а награждают очень выборочно. Тема, как кормить и растить такое количество детей, не раскрывается, особенно в свете убыли мужского населения. В это время много тяжёлой работы. А также в свете острой нехватки жилья. Этим большим семьям надо где-то жить. При этом, если захочешь что-то себе, объявят рвачом, выступающим против советского строя.       Рвач — это человек, который заикнулся о том, что надо что-то ему лично, не для партии и народа. Это что-то могли ещё недавно пообещать ответственные товарищи, а если хочешь получить обещанное, сразу рвач, а там и до врага народа недалеко. Неудивительно, что советские граждане очень быстро теряют энтузиазм.              Моя жена Татьяна уверяет, что ей нагадали моё возвращение домой после смерти Сталина. И точно, меня опять отправляют в ебеня. Несмотря на то, что война закончилась несколько лет назад, граждане по-прежнему не могут сменить место работы и купить билет на поезд дальнего следования без пропуска на поездку в соседнюю область. Меры ужесточили, ослаблять не собираются. Впереди такая борьба за мир, что камня от камня не останется. Хотя, как я понимаю, никакой большой войны на самом деле не будет.       

***

             Меня отправляют учиться управлять вертолётом американской конструкции, а также на штурмана. Штурман-волшебник может при желании выйти точно на цель или нужный аэродром без помощи посторонних предметов вроде магического компаса, «клубка», лозы и прочего. То есть то, чему должен был учиться до войны предыдущий владелец тела. Строго говоря, он хотел быть пилотом истребителя, но его направили учиться на штурмана. Жизнь сложилась так, что его мечта сбылась: он повоевал на «Ишаке». А там... как шутили некоторые: либо тебя сбивают в течение нескольких боевых вылетов, либо ты становишься асом.       Даже при полёте по "компасу Кагановича" может требоваться интуиция: около какой автодороги сворачивать?