Не от других

      — Не шевелись, Джинни.       — Я с трудом могу дышать в этой дурацкой штуке, — огрызнулась Джинни, движением, далёким от элегантности, дёрнув своё платье в районе подмышек. — Платья без бретелек не стоят таких страданий.       Мама неодобрительно на неё посмотрела, не переставая возиться с кромкой подола.       — Ну в самом деле, надо было подумать об этом заранее.       Джинни ничего не оставалось, кроме как признать её правоту. Утро свадебного дня — не лучшее время, чтобы обнаружить, что она спотыкается о юбку. Дом был воплощением суматохи, так что она едва могла расслышать собственные мысли за лихорадочной болтовнёй на французском и нарастающе громкими мамиными распоряжениями.       В дверях нерешительно показался Билл.       — Э-э, мам…       Молли резко обернулась, мгновенно покраснев от гнева.       — ЧТО ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ? УЙДИ СЕЙЧАС ЖЕ!       Он немного побледнел.       — Нам просто… просто нужно оборотное…       — Я ДАМ ВАМ ОБОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ, ВЫМЕТАЙСЯ, ПОКА НЕ УВИДЕЛ ЕЁ!       — Счастливейший день его жизни, — саркастично пробормотала Джинни. К счастью, Молли её не услышала, и Джинни предположила, что с платьем покончено, поскольку мама тут же вышла.       Её кто-то потянул за запястье, и, опустив взгляд, она заглянула в большие голубые глаза Габриэль.       — Твоя оче’гедь делать укладку, — сказала она. Её волосы были уже собраны в аккуратный шиньон. — Всё делается на бегу, — продолжила она, прищурившись.       Джинни мельком подумала, не указать ли на то, что это была не её вина, но решила, что до сих пор принесла и не слишком-то много пользы. Габриэль, держа Джинни за руку, отвела её в старую комнату Перси, где собирались Флёр, Гермиона и мадам Делакур.       — Будет здо’гово, что ты станешь моей ста’гшей сест’гой, — любезно произнесла Габриэль.       — Э-э, ну да, — неубедительно ответила Джинни. — У меня ещё никогда не было маленькой сестры или брата.       — Я не такая уж маленькая, — раздражённо возразила Габриэль. — Maman гово’гит, что для своих лет я очень з’гелая.       «Ты держишься за мою руку — в буквальном смысле. Ты совершенно ребёнок».       — Чудесное платье, Джинни, — жизнерадостно отметила Гермиона. Джинни выдавила из себя улыбку, недоумевая, отчего у неё такое плохое настроение. Удивляя саму себя, она немного завидовала из-за этого остальным.       Старую мебель Перси отодвинули ближе к стенам, за исключением стола, который второпях трансфигурировали в комод с большим истёртым зеркалом. Маленькие табуретки и стулья заграждали все остававшиеся в комнате проходы, и на каждой подвернувшейся поверхности грудами громоздились всяческие косметические принадлежности или же пустые коробки, на которых чуть раньше были развешаны платья подружек невесты.       Флёр, видение совершенства, сидела перед комодом и невозмутимо наносила макияж. Мадам Делакур быстро и умело укладывала ей волосы, даже не замедлив движений и не остановившись при виде Джинни.       — Ах, ты выглядишь великолепно, малышка. П’гисядь, подожди минутку.       Джинни, кивнув, села рядом с Гермионой, которой никак не удавалось застегнуть тонкий ремешок на туфельке.       — Всё так беспорядочно, да?       — Угу, но так захватывающе, — радостно ответила Гермиона. — Обожаю свадьбы.       Волосы резко потянули вверх, но Джинни сдержалась и не вздрогнула.       — О, какой же насыщенный цвет, — проникновенно похвалила мадам Делакур. Почувствовав прилив симпатии, Джинни вежливо поблагодарила её и снова посмотрела на Гермиону — только уголком глаза.       — Да, жалко, что мы не смогли посетить свадьбу Тонкс и Люпина. Готова поспорить, она прошла отлично. А почему они вчера так поспешно ушли?       — Кажется, дело в том, что министерство настроено против… ну, ты знаешь, — грустным голосом объяснила Гермиона. — Думаю, Гарри был немного разочарован, но, разумеется, всё понял. Но вот Ремус выглядел ужасно напряжённым.       — А кто бы не был на его месте? — сказала Джинни, поморщившись: мадам Делакур начала вставлять шпильки. — Хотя Ремус всегда так выглядит, бедняга.       — Да… — согласилась Гермиона. —Ужасный жребий ему достался, я недавно как раз об этом думала… А сейчас пойду-ка я лучше вниз. Прослежу, чтобы мальчики выполнили свою часть работы.       Когда Гермиона выходила из комнаты, снизу донёсся пронзительный визгливый голос.       — Во имя всего святого, что это? — спросила мадам Делакур, от такого потрясения даже перестав вплетать в шиньон Джинни нежного оттенка жемчужины.       — О Мерлин, — пробормотала Джинни. — Это…       — Батюшки! Это маглорождённая? — вопросила Мюриэль, вцепившись Гермионе в плечо своими когтеобразными пальцами. — До чего отвратительная у тебя осанка, не говоря уже об этих кошмарно тощих лодыжках. Уйди с дороги, мне сто семь лет, и у меня нет времени на болтовню.       Гермиона лишь успела встревожено обернуться на Джинни, а потом её выставили в коридор, и внутрь демонстративно прошла Мюриэль, целеустремлённая, как стервятник, шагая прямиком к Флёр.       Что касается самой Флёр, та выглядела заметно испуганной, и Джинни не могла её в этом винить. Мюриэль погрузилась в крайне детализированные и не допускающие ни малейших отклонений инструкции, как ухаживать за её тиарой, всё это время придирчиво разглядывая невесту. В первый раз в жизни Джинни поняла, что испытывает желание защитить женщину, которая вот-вот станет её невесткой, и готова была вскочить и дать отпор. Мюриэль, видимо, не в силах отыскать недостатки у полувейлы, вместо этого напустилась на Джинни.       — И почему у тебя столько веснушек? Тебе следует как минимум постараться и скрыть их макияжем, а то выглядишь так, точно у тебя обсыпной лишай.       — Я считаю, она выглядит п’гевосходно, — прохладным тоном произнесла мадам Делакур, и Джинни ощутила прилив расположения.       — Пфф, — фыркнула Мюриэль, которая явно была совсем невысокого мнения о француженке. Она снова повернулась к Флёр, которая всё никак не доставала тиару из коробки, словно боялась, что украшение сломается у неё в руках. — Ну, надевай её! Она тут для того, чтобы её носили, это очень важно!       Джинни и прежде находила Флёр совершенной, но это было ничто в сравнении с тем, как она выглядела теперь. Казалось даже, будто от неё исходит серебристое сияние; изысканная тиара мерцала в её серебристых волосах. Джинни была вполне уверена в том, что её привлекают мальчики, а именно Гарри, но даже она обрадовалась бы, вздумай Флёр её сейчас поцеловать.       — Ты ослепительна, — искренне сказала она.       Флёр просияла.       — Уже почти в’гемя.       — Верно. Ну, не затягивайте церемонию чересчур надолго, — отрывисто проворчала Мюриэль, удаляясь. — Я слишком стара, чтобы сидеть на таких скучных мероприятиях.       — Не обращайте внимания на эту старую сумасбродную зануду, — внезапно почувствовав себя гораздо счастливее, негромко сказала Джинни, когда Мюриэль ушла. — Она наша самая наименее любимая родственница.       — Она очень необычная, — заметила Габриэль. — Надеюсь, что она не слишком часто общается с твоей новой семьёй, Флё’.       Джинни громко рассмеялась, но тут мадам Делакур перешла на французский, явно делая дочери выговор. Джинни тем временем украдкой оглядела себя в зеркале.       Она никогда не была тщеславной. Конечно, ей нравилось быть привлекательной, но — спасибо детству в обществе стольких братьев — она чувствовала себя уютнее с растрёпанным хвостом и в забрызганных грязью ботинках, чем с ухоженными локонами и на высоких каблуках. Но в зеркале она увидела преображённую версию себя — куда лучше её попытки навести красоту к Святочному балу. Волнующее ощущение охватило её. Мелькнула мысль — хорошо бы Гарри заметил, как красиво платье облегает её фигуру.       Вскоре она уже изящно ступала позади Флёр под звуки свадебной музыки. Немного нервничая — она ведь сопровождала красавицу Флёр, — Джинни почти не поднимала глаз, но тем не менее умудрилась рассмотреть всё вокруг и по достоинству всё оценить. Шатёр был в самом деле прекрасен — она поверить не могла, что это место всего лишь в нескольких ярдах от их вечно захламлённого дома, оплота хаоса и беспорядка. Впереди она видела Билла, робко крутившего головой, рассматривая свою невесту, и на лице его написано было чистое блаженство. Джинни надеялась — наступит день, когда и Гарри будет так же смотреть на неё, и рисовала себе, как бы он выглядел на месте Билла.       Она попыталась разглядеть среди множества людей его спутанные чёрные волосы и огорчилась ненадолго — пока не вспомнила, что он замаскирован под «кузена Барни». Она заметила кудрявого рыжего парня, сидевшего рядом с Гермионой, только когда уже дошла до конца прохода. Он смотрел на неё неотрывно и страстно. Наверняка это был он. Ну, или же слегка ненормальный дальний родственник.       Маленького роста волшебник с пушистыми волосами, проводивший церемонию, начал свою речь, но, хотя Джинни стояла совсем близко, его слова заглушил звучный шёпот тёти Мюриэль, прокомментировавшей тиару. Услышав возмущённое замечание насчёт выреза её платья, Джинни улыбнулась. Оно и вправду заметно приоткрывало её прелести. Джинни оглянулась и подмигнула Гарри, чтобы убедиться, что он заметил.       Повернувшись обратно, она увидела, как Чарли, который был шафером, ухмыльнулся ей, чуть покачав головой. Она украдкой показала ему язык, надеясь, что мама не увидит.       Это была очаровательная церемония. Может, из-за того, насколько она в последнее время была эмоционально нестабильной и угрюмой, Джинни до этого не осознавала, до какой степени влюблён её старший брат. Она смотрела на свадьбу в целом как на раздражающе неуместный отвлекающий фактор, потворство тщеславию Флёр, но на поверку её поразило то, какими счастливыми сделало их это событие — и не только их, но каждого из присутствующих. Это был желанный островок мира и покоя в такое трудное время, как сейчас, и, глядя, как лучезарно Флёр улыбалась Биллу, Джинни понимала, как важно в подобные моменты черпать силу в тех, кто рядом.       — …объявляю вас соединёнными узами до скончания ваших дней.       Поток искр окутал их дождём, Билл и Флёр поцеловались, и все разразились радостными аплодисментами. Семья Уизли увеличилась на одного человека, и Джинни просто не могла не улыбаться так широко, что заболела челюсть.       Появился золотой танцевальный настил, а шатёр плавно превратился в великолепный навес, державшийся на сияющих золотистых столбах.       — Давай-ка найдём себе места, сестрёнка, — прошептал ей Чарли. Он взял её за руку и провёл к одному из столов, что возникли вокруг, накрытые белыми скатертями.       — Я хочу танцевать! — смеясь, возразила Джинни.       — Придётся оставить первый танец важным персонам, — напомнил он. — Я-то, конечно же, не сомневаюсь, что ты очень важна, но больше никто не согласен, прости.       Она в шутку стукнула его по плечу, когда они сели.       — Вот ты точно важная персона. Разве ты не должен будешь произнести речь?       — Не сейчас, — небрежно махнул он рукой. — У меня ещё куча времени, чтобы её сочинить.       — Чарли!       — Всё будет нормально! — заверил он. — К тому моменту все слишком напьются, чтобы что-то вспомнить, кроме того — половина народу и так едва говорит по-английски.       Зазвучала музыка, и Билл с Флёр под восторженные аплодисменты вышли танцевать. Они оба были невероятно грациозны; несомненно, все остальные её братья танцевали ужасно, но Билл всегда был потрясающим, не прилагая к этому никаких усилий. Вскоре к танцующим присоединились их родители, трогательно глядевшие друг другу в глаза.       — Ох, ничего себе, — сказала Джинни. — Только посмотри, они как подростки.       — Кто бы говорил! — хмыкнул Чарли. — Разве не ты столь дерзко подмигивала Гарри посреди церемонии? Бедный парень, и как он собирается отправиться спасать мир, когда ты вот так его отвлекаешь? Он всё это время был как в тумане, я видел.       — Заткнись, — посоветовала Джинни, хотя была очень собой довольна. — Может, он со вчерашнего вечера всё думает об этом загадочном наследстве, — она оглянулась на Гарри. — Видишь? Весь такой серьёзный и мрачный. Наверняка говорит о чём-нибудь, что касается дел Избранного. Мечи, снитчи, таинственные древние руны.       — Не-а, — ответил Чарли. — Он разговаривает с Крамом. Скорее всего, говорят о квиддиче или о Гермионе с Роном и о том, как те продолжают делать вид, будто их не влечёт друг к другу.       Джинни закатила глаза.       — Ты-то что об этом можешь знать? Тебя тут вообще не было, ты развлекался с драконами.       — Ну, мне ведь приходится читать мамины письма, разве не так?       — Сомневаюсь, что мама могла так выразиться.       — Ну… нет, — сказал Чарли. Глаза у него лукаво поблёскивали. — Но я умею читать между строк. Так, ладно, как насчёт танца?       Он взял её под руку и потянул на танцевальный настил. Джинни любила танцевать. Она всегда была очень активной и ценила любую возможность заставить сердце биться быстрее. В танцах было что-то, делающее её поразительно счастливой. Возможно, позже, когда Гарри выпьет пару бокалов, удастся его уговорить…       — Моя очередь! — весело вмешался Фред. — Я должен выглядеть заботливым старшим братом — тогда моя вейла подумает, что я чуткий и деликатный.       Фред танцевал, надо отдать ему должное, с энтузиазмом, но вместо того, чтобы нормально вести, он просто бросал её через всю площадку. Джинни так много смеялась, что заболел живот, Фред кружил её, то улыбаясь ей, то посылая знойные взгляды хихикающим юным француженкам. Он притянул её ближе и прошептал на ухо:       — Вон развлекается Лунатичка Лавгуд — на два часа.       Повернув голову, Джинни увидела Луну, танцевавшую в одиночку и весьма экстравагантно, беспорядочно размахивая руками над головой.       — Фантастика, — выдохнула она. — Надо к ней присоединиться.       — Определённо, — оживлённо подтвердил Фред. — Она очень смышлёная — узнала нашего кузена Барни всего лишь по выражению его лица, — добавил он, подмигнув.       Джинни расхохоталась.       — Уж конечно, узнала. Потрясающе. — Она поспешила к ней, горя желанием присоединиться, увернувшись от сморщившегося Люпина — Тонкс встала ему на ступни, пытаясь изобразить страстный фокстрот.       — Джинни! — Луна, солнечно просияв, притянула Джинни в сердечное объятие, а потом возобновила свой странный танец. Джинни увлечённо копировала её движения.       — Так чудесно увидеться с тобой, Луна, — сказала она, покружившись под рукой подруги. — Я так рада, что ты смогла прийти.       — Это очень мило с твоей стороны, — мечтательно произнесла Луна. — Кажется, все хорошо проводят время… Однако я считаю, у Гарри тяжёлый случай атаки нарглов, он всё время на тебя смотрит.       — Ш-ш! — хихикнула Джинни. — Мы не должны упоминать его имя.       — О, я думала, это только он пытается так делать. Ты знаешь, меня укусил один из ваших гномов.       — Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Джинни.       — Да, на самом деле, даже воодушевлена, — заверила она. Голос её и правда звучал воодушевлённо. — Тот мужчина рядом с Гарри только что указал на тебя. Вот тот, у него ещё такой нос…       Джинни закружила Луну так, что теперь могла посмотреть в ту сторону. Гарри что-то раздражённо говорил Краму, который вскоре осушил свой кубок и поднялся на ноги.       — Крам? — переспросила она удивлённо. — Ты, наверное, ошиблась, он…       — Не возражаете, если я вклинюсь? — сбоку появился улыбающийся Ли Джордан и предложил ей руку наигранно рыцарственным жестом.       — Ты Ли Джордан, — сказала Луна.       Он посмотрел на неё несколько растерянно.       — Э-э, да. Прости, не уверен, что мы знакомы.       — Нет, но в этом году я немного комментировала квиддич. Я не так сильно нравилась людям, как ты. Увидимся позже, Джинни, пойду поищу ещё кого-нибудь, с кем можно поговорить. — Она улыбнулась, прежде чем уйти, но Ли, кажется, пришёл в ужас.       — Я… я сделал что-то не так? Она расстроилась из-за меня?       Джинни рассмеялась и взяла его за руку.       — Нет, даю тебе честное слово, не переживай. Она просто немного… Я хочу сказать, она одна такая на свете.       Они начали танцевать; благодаря природному чувству ритма Ли и тому, насколько непринуждённо он вёл в танце, она почувствовала себя гораздо более грациозной, чем с Фредом или Луной.       — Я тут пытаюсь достать твоих братьев, — поведал он с хитрой улыбкой. — Они хотели было уговорить меня пригласить на танец вейлу, но я ответил, что могу проявить даже большую храбрость и покорить их собственную сестру. Но я всё равно не уверен, насколько они готовы тебя защищать.       — Ли! — поражённо воскликнула Джинни, но она видела, что он лишь поддразнивал, а её сердце всё ещё переполняла радость от осознания, что Гарри смотрел на неё. — Тебе не о Фреде с Джорджем стоит беспокоиться, а о моей маме.       — Исходя из того, что я слышал, беспокоиться стоит из-за самого Избранного, — парировал Ли, подмигнув.       Джинни немедленно выпустила его ладони, замерев посреди танцевальной площадки.       — Где ты это услышал? — спросила она напрямую, едва слышно — только чтобы Ли смог расслышать её слова сквозь музыку.       — Я слышал только, что вы встречались, — ответил он изумлённо. — Это неправда? Прости, я не хотел… Мерлин, я сегодня всех только оскорбляю, так, что ли?       — Нет, извини меня, — сказала Джинни, снова беря его за руки и продолжая танец. — Не следовало на тебя набрасываться, — она быстренько освежила в памяти историю, которую они составили вместе с Гермионой. — Дело в том, что это неприятная тема, он поступил довольно жестоко, откровенно говоря. Бросил меня на похоронах Дамблдора. Я была для него всего лишь развлечением.       — Чёрт побери! — глаза у Ли распахнулись. — Гарри? Никогда бы не подумал, что он… Он правда так поступил?       — Ну, его тут нет, как можно заметить, — прохладным тоном произнесла Джинни, и на неё волной накатило чувство вины за то, что она так говорила о Гарри. — Он больше не имеет к нам отношения.       На лице Ли мелькнуло понимание пополам с неверием.       — Точно… Конечно, нет. Я передам Кэти, что она всё перепутала.       — Да, пожалуйста, — благовоспитанно ответила Джинни. Внутри неё шёл спор: надо всё ему рассказать, очистить имя Гарри, объявить о её неугасимой… Нет. Нельзя.       — И знаешь что, — продолжил он уже другим тоном, — если тебе понадобится плечо, на котором можно выплакаться…       Она несильно ткнула его в плечо.       — Прекрати, ты в этом просто ужасен. Бедные мои братья.       Он подмигнул, но тут их прервали возгласы о торте и звон стекла. Джинни быстро прошла к длинному столу, на лицо её вернулась широкая улыбка, когда она увидела, как Билл и Флёр, смеясь, обнимаются на фоне восхитительного трёхъярусного белого торта, украшенного тонким золотистым узором. Она протиснулась сквозь толпу, готовая использовать локти, чтобы добраться до нормального места. Тонкс и Люпин оказались неподалёку, они зажигательно смеялись, держась за руки. Джинни им улыбнулась, и Тонкс подмигнула в ответ, приподняв бокал с апельсиновым соком и лукаво улыбаясь.       Мама тоже стояла рядом, на щеках у неё играл румянец, да и вообще она была сильно навеселе. Она подняла бокал с шампанским, когда Билл и Флёр вместе взялись за декоративный нож.       — За счастливую пару! — прокричала Молли.       — За счастливую пару! — подхватила толпа, и, когда невеста с женихом сделали первый надрез, две искусные модели фениксов, венчавшие торт, взлетели ввысь под грандиозные аплодисменты. Вечер продолжался, стремительно превращаясь в незабываемое празднество и неконтролируемый восторг.       Джинни, воспользовавшись моментом, решила поговорить с Тонкс и Люпином. Тонкс тепло её обняла — и пролила немного сока ей на руку.       — Приветик… упс! Прости, Джинни!       — Не переживай, — посмеялась Джинни. — Я так рада тебя видеть! Прекрасно выглядишь! Быть блондинкой тебе очень идёт.       Тонкс по-настоящему светилась. Со светлыми волосами, изящной волной спускавшимися до талии, она выглядела совершенно как ангел. Люпин же, напротив, являл собой печальное зрелище. Он заметно сжимал зубы, а глаза его не прекращали подозрительно оглядывать толпу; казалось, их беседа его ничуть не интересовала.       — Ты и сама сегодня сказочно красива, Джинни, — пылко произнесла Тонкс. Судя по всему, настроение мужа её не беспокоило. — Отличное платье. Почти заставляет пожалеть, что мы сбежали и поженились тайно, — тут она подмигнула Ремусу, на что он ответил натянутой улыбкой.       — Церемония прошла чудесно, — тихо сказал он.       — Мы с Гермионой говорили о вас двоих. О том, как бы нам хотелось присутствовать на вашей свадьбе. Когда война закончится, было бы здорово, если бы вы решили повторно принести клятвы, а меня назначить подружкой невесты.       — О-о, это мысль! — засмеялась Тонкс. — Ты знаешь, не считая нашей, это первая свадьба, где я была. Тонксов никогда не приглашали на свадьбы — из-за всей этой чепухи про предателей крови. А ты, Ремус? — мгновение Ремус смотрел на них нечитаемо, потом взгляд его потяжелел:       — М-да, полагаю, я не лучший собеседник, какого вы пожелали бы в такой день. Последней свадьбой, куда меня приглашали, была свадьба Лили и Джеймса.       — И как всё прошло? — с любопытством спросила Джинни. Она очень мало знала о родителях Гарри. Знала, что у него были фотографии, но сама ни разу их не видела.       — Скромно. Тогда ещё шла война. Сириус был шафером. Простите, но я собираюсь выпить, — кратко ответил он и сразу ушёл.       — Ой, не обращай на него внимания, — закатила глаза Тонкс. — Если удаётся застать его в хорошем настроении, он замечательный, пока не вспомнит о своих переживаниях.       — Нет, это мне не следовало спрашивать, — покачала головой Джинни. — Пожалуй, это не та тема, о какой ему бы хотелось говорить.       — Ну, неважно, — бодрым голосом сказала Тонкс, хотя в выражении её лица оставалась лёгкая напряжённость. — Так, где твой бокал? Я-то думала, ты постараешься извлечь максимум пользы из здешнего безнадзорного потока алкоголя…       Джинни и вспомнить не могла, когда она столько смеялась, и, невзирая на то, как у неё болели подушечки пальцев ног от танцев, на необходимость прятаться от приставучих дальних родственников и на неодобрительный взгляд Мюриэль, когда та заметила, что она украдкой пьёт шампанское, она чувствовала себя на вершине блаженства. Всё шло совсем как если бы в мире не было ничего дурного, и Волдеморт казался не более реальным, чем какой-нибудь кукольный злодей из детской сказки.       Иллюзию жестоко разрушила полоска серебра, упавшая сквозь навес и приземлившаяся в гуще толпы, приняв вид сияющей рыси.       — Министерство пало. Скримджер убит. Они уже близко.