Не от других

      В гостиной царил полный бедлам. Джинни всё ещё лежала на полу, голова немного кружилась. Разъярённые гриффиндорцы вокруг орали на Кэрроу. Невилла тошнило — сглаз, что в него угодил, сделал его беспомощным, и Симус придерживал его за плечи, стараясь помочь ему удержаться в положении сидя.       Колин бросился к Джинни и закрыл её своим щуплым телом.       — Оставьте её в покое! — крикнул он хриплым от отчаяния голосом.       — Всё нормально, Колин, — пробормотала Джинни, пытаясь оттолкнуть его. — Правда, пожалуйста, не лезь на рожон…       Алекто Кэрроу сипло захихикала.       — Послушай эту умничку, малыш.       В тот короткий момент, пока эти двое отвлеклись, взгляд Джинни упал на Ромильду Вейн и её маленькую банду сплетниц. Все они плакали, причём это напоминало театральную постановку. «Сосредоточься, — постаралась она себя заставить. — Убеди их. Ты же хорошо умеешь лгать».       Слёзы выступили словно сами собой, и дрожь после проклятия ещё не унялась, хотя она пробыла под воздействием всего несколько секунд. Она предположила, что бледность тоже ещё не прошла, так что хватало причин для уверенности в том, что она выглядела достаточно слабой, чтобы её игре поверили.       — Ты с ним встречаешься, это так? — задал вопрос Амикус.       Она неистово затрясла головой.       — Нет! Я его ненавижу! Пожалуйста, я ненавижу его!       — Мы слышали другое, правда? — он криво усмехнулся своей сестре, и та засмеялась в ответ. — Мы слышали, что вы двое в прошлом году были неразлучны, постоянно где-нибудь обжимались.       — И как, он хорош в постели? — визгливо поинтересовалась Алекто. Прямо-таки бросалось в глаза, насколько она собой наслаждается.       Джинни почувствовала, что Колин крепче сжал её руки; он тоже не мог унять дрожь.       — Замолчите! Вы слышали одни лишь слухи, чудовищную ложь, всё это неправда!       — Нет, Колин, — тихо произнесла Джинни. — Нет смысла отрицать…       Алекто, издав восторженный возглас, грубо оттащила Колина от Джинни.       — Видишь? Она знает, что получит добавки, если не расскажет нам правду…       — Джинни, что ты творишь? — в ужасе вскрикнул Симус. Невилла всё ещё болезненно тошнило; Лаванда Браун делала всё возможное, чтобы ему помочь, но это явно было выше её сил.       — Замолкни! — приказал Амикус, наставляя на него палочку. — Или тоже хочешь это испытать?       Симус его проигнорировал.       — Джинни, не надо!       Джинни употребила всё своё умение притворяться и истерично разрыдалась, закрыв лицо руками, будто в попытке унять слёзы.       — Я должна, Симус, я должна! — Она посмотрела на Кэрроу снизу вверх — те с жадностью разглядывали её. Она почувствовала себя изысканным угощением для двух голодных свиней. — Я… Да, я… Он… — Она сделала несколько прерывистых вдохов, пытаясь продышаться сквозь всхлипы.       — Да, — выдохнул Амикус. — Хорошо, продолжай, девочка…       — Прекращай мяться, — рявкнула Алекто.       — Он меня использовал! — провыла Джинни. — Он разбил мне сердце, я… я думала, он любит меня, а он только посмеялся надо мной!       — Но ты действительно с ним встречалась, это правда? — Алекто снова схватила её за волосы. — Правда? — Она с силой ударила Джинни по лицу.       Щёку будто обожгло. Джинни кивнула и постаралась, чтобы её признание прозвучало убедительно:       — Прошу… Пожалуйста, я его ненавижу. Он разбил мне сердце. Так жестоко…       — Джинни месяцами из-за него плакала! — твёрдо сказала Демельза.       — Да! — лихорадочно подтвердила Парвати. — Спросите кого угодно! Мы все это знаем! Он так подло поступил!       — К тому же Джинни не была единственной девушкой, — быстро произнесла Ромильда. Её лицо покрывали дорожки слёз. — Он разбил столько сердец, отталкивал нас, словно мы пустое место.       Джинни чуть не рассмеялась. «Серьёзно, Ромильда? Спору нет, ты смелая, что есть, то есть».       — Да, — согласилась Лаванда. Она была сейчас такой храброй, полной достоинства, Джинни раньше и не представляла, что в ней всё это таится. — Гарри пользовался своей славой, и… В общем, Джинни ничем не отличается от нас, правда, она просто оказалась последней в списке его завоеваний.       Кэрроу с подозрением оглядывали остальных студентов. Джинни продолжала громко всхлипывать, но ей становилось сложно выжимать из себя слёзы, играть эту роль — страх словно её заморозил, хотя всё, чего ей по-настоящему хотелось, — это дать им отпор. А ещё она испытывала какое-то сильное, тёплое чувство по отношению к этим отважным, пусть даже, возможно, глупым девушкам, готовым рискнуть и нарваться на пытки ради того, чтобы придать правдивости её россказням.       — Ты как думаешь? — тихо спросила Алекто своего брата. — Они могут лгать.       — Все сразу? — с сомнением сказал Амикус.       — Может, ещё один Круциатус? — предложила Алекто.       — С чистокровными нам предписано быть помягче.       — Это с ней-то? Да она грязная предательница крови! Она…       Тут распахнулся проём за портретом, и внутрь вбежала до крайности встревоженная профессор Макгонагалл в халате и пушистых тапочках.       — Уберите от неё руки! — закричала она, наставив палочку на Кэрроу. — Как вы СМЕЕТЕ? Как вы СМЕЕТЕ?       Следом за ней шла плачущая Заха. Джинни изумилась — она не заметила, что кто-то прокрался наружу из гостиной. Алекто Кэрроу выпустила её волосы, которые до того сжимала мёртвой хваткой, но снова толкнула её на пол.       — Уйдите, Макгонагалл! Это не ваше дело, и мои полномочия превышают ваши, так что убирайтесь, чёрт вас побери!       — Это мой факультет и мои студенты! Вы не имеете права так с ними обращаться!       Амикус Кэрроу презрительно фыркнул и направил на Джинни ещё один Круциатус. Она закричала, извиваясь на полу, боль затопила вены, достигла каждого дюйма её тела. Наконец действие проклятия закончилось; ученики и профессор Макгонагалл снова что-то выкрикивали, плача.       — Вы ничего не можете сделать, Макгонагалл, — злорадно заявил он. — Если вы так сильно любите своих студентов, советую проявлять к нам побольше уважения.       Портретный проём ещё раз распахнулся, и вошёл Снейп, надменный и со скукой на лице.       — Один из портретов сообщил мне, что здесь какие-то волнения, — вкрадчиво произнёс он.       — Они используют на студентах Непростительные проклятия! — воскликнула профессор Макгонагалл. — Ко мне пришла ученица и рассказала, что мисс Уизли вытащили из кровати и пытают на глазах всего факультета!       Пару секунд Снейп обдумывал её слова, затем медленно перевёл взгляд на Джинни. Вёл себя так, будто Макгонагалл указала ему на какую-то третьестепенную надпись на стене.       — Не знал, что вы планировали допросить Уизли настолько публично, — сказал он Кэрроу.       — Подумали, стоит показать им, кто здесь главный, — гордо ответила Алекто.       Снейп возвёл глаза к потолку.       — И сделать из неё мученицу? Боже правый, не слишком-то хорошо вы продумали свой план. Идёмте, Уизли, я закончу допрос сам.       — Не ходите, мисс Уизли, — сказала Макгонагалл, глядя на Снейпа с ужасом. — Оставайтесь там, где я вас вижу!       Снейп опять закатил глаза.       — Позвольте напомнить вам, что я директор.       — Вообще говоря, допрашивать её у всех на виду было довольно удобно, — вмешался снова воодушевившийся Амикус. — Они много чего разболтали. Судя по всему, он с кучей девчонок крутил шашни, а потом бросал их, как только те ему наскучат… Разбил твоё маленькое сердечко, да? — проорал он прямо в лицо Джинни. Она как могла постаралась изобразить горестный всхлип.       Казалось, Снейпа это не удивило.       — Если он хоть каплю похож на своего отца, не сомневаюсь, так и было. Тем не менее я заберу мисс Уизли и побеседую с ней более обстоятельно. Мне хорошо известно, что вся её семья знала его ближе, чем большинство других.       Он шагнул вперёд, с силой схватил её за руку и, скривившись, рывком поднял её на ноги.       — Нет, стойте! — беспомощно вскрикнула Макгонагалл; рука, в которой она держала палочку, оставалась опущенной.       — Профессорá Кэрроу, — проигнорировав Макгонагалл, обратился к ним Снейп, — проследите, чтобы студенты разошлись по спальням, а затем возвращайтесь в свои покои. Завтра утром сравним показания и обсудим результаты.       Он вывел Джинни из гостиной в тёмный коридор, неудобно высоко задирая руку, за которую держал её; да и шёл он слишком быстро, она едва за ним поспевала.       Джинни хранила молчание, спотыкаясь, следовала за ним, сердце громко стучало. Ей вспомнилось, каким больным и усталым выглядел Гарри, как он потирал лоб после занятий окклюменцией, совершенно измученный. Вспомнилось, как одним летним днём у озера он смеялся над тем, насколько был в этом ужасен, насколько плохо ему удавалось защищать свои мысли и воспоминания… «Они могут всё понять, просто заглянув тебе в глаза, — говорил он. — Дамблдор и Снейп. Вот почему они так пристально смотрят — чтобы заметить, если ты лжёшь».       К горлу подкатила тошнота. Он узнает. В секунду всё поймёт.       Площадь Гриммо.       О Боже. Она мысленно обругала Люпина за то, что тот рассказал ей, где они живут.       Площадь Гриммо.       Она должна была прекратить об этом думать, заблокировать эту мысль в самой глубине своего разума. Однажды она спросила Гарри, как это делается, но он только пожал плечами. «Он ни разу мне не сказал, как, он просто ожидал от меня, что я это сделаю».       Площадь Гриммо.       Снейп свернул за угол так резко, что она оступилась. Он рывком вернул её в вертикальное положение.       — Не отставайте, — с раздражением велел он.        Она постаралась заполнить своё сознание другими воспоминаниями, воспоминаниями, которые можно было интерпретировать так, как ей того хотелось. Вот она смотрит, как Гарри гуляет по Хогсмиду с Чжоу, слушает, как фантазирует о нём хихикающая Ромильда, глядит, как он уходит от неё на похоронах, а между ними опустевшие белые стулья…       Они дошли до кабинета директора. Снейп наклонился вперёд, и Джинни, вся обратившись в слух, расслышала, как он прошептал горгулье — «Коукворт», и горгулья тут же их впустила. Джинни бросила на неё недобрый взгляд — прежде-то ей хватило характера, чтобы не допустить в это помещение Амбридж.       Джинни уже довольно давно не доводилось бывать в кабинете директора, но её удивило, как мало он изменился. Она ожидала, что Снейп заставит его всевозможными мерзостями в банках и пыльными старыми книгами, или хотя бы как минимум каким-то образом сделает комнату темнее, но повсюду по-прежнему стояли причудливые инструменты Дамблдора, а на стенах храпели портреты. Сам Дамблдор тоже во всеуслышание всхрапывал, усы и знаменитая белая борода колебались от каждого вздоха.       Снейп, оставив её с неловкостью стоять посреди комнаты, сел за письменный стол. И теперь разглядывал её. Неожиданно для себя она сильно смутилась, осознав, что на ней всего лишь не слишком-то длинная пижама.       — Могу я сесть? — с ожесточением в голосе спросила она.       — Если вы того хотите, — произнёс он, по-прежнему прохладно на неё глядя.       Она села на стул, располагавшийся напротив стола, и уставилась на него в ответ, сознательно сконцентрировав мысли на том, как Гарри уходил от неё на похоронах.       — До меня тоже донеслись слухи, — сказал он ей. — Мисс Паркинсон поставила меня в известность, когда мы выходили с ужина. Но вы забываете, что я, в отличие от профессоров Кэрроу, присутствовал в школе в то время, когда у вас… — его губы отталкивающе скривились в гримасе, — были отношения.       — В таком случае вам должно быть известно, насколько я была потрясена и опустошена, когда он меня бросил, — холодным тоном ответила Джинни, не прекращая старательно думать об уходящем вдаль Гарри.       Долгое время он изучал её взглядом.       — Вы знаете, где он? — прозвучал вопрос. — Даже не пытайтесь мне лгать, уверен, ваш разрыв искренен приблизительно в той же мере, как юношеская скромность, но, откровенно говоря, меня это не волнует. Где он?       Джинни пожала плечами.       — Я не знаю. Никто о нём ничего не слышал. — Его пристальный взгляд сильно её нервировал, к тому же площадь Гриммо снова и снова всплывала в воображении, поэтому она в смятении принялась оглядывать кабинет. На глаза попался застеклённый стенд, размещённый на расшатанном столике.       — Это же тот меч, — не подумав, сказала она вслух. — Его не должно тут быть.       Внезапно она вспомнила, где находилась, и перевела взгляд на Снейпа. Он по-прежнему не проявлял ни единой эмоции на лице.       — А где ему следует быть, мисс Уизли?       Она не ответила, но не сводила с него глаз. Поймала себя на том, что по необъяснимой причине начала думать о Тайной Комнате, о громадной туше василиска и о мече, что сверкал под мутной водой, перемешанной с кровью.       — Что Поттер рассказал вам о своих планах? — спросил Снейп.       — Ничего. Я сто лет его не видела.       — Я знаю, что он гостил у вас летом, — с угрозой произнёс Снейп.       — Да, — запальчиво бросила Джинни, ощущая прилив идиотской храбрости. — Помогал ухаживать за моим братом, он потерял ухо.       — Как это печально, — сухо сказал Снейп. Ей захотелось врезать ему прямо в это ничего не выражающее лицо.       Снова повисла долгая тишина. Джинни с шумом выдохнула.       — Разве вы не собираетесь меня пытать, или ещё что-то подобное? — со злостью выпалила она.       — Это была бы пустая трата моего времени, — отмахнулся он.       — А сидеть и молчать — нет?       Он самодовольно усмехнулся.       — Ваше стремление заполнять паузы в разговоре даёт мне всю нужную информацию.       Её замутило при мысли о том, сколько она наговорила по глупости. Последовала очередная невыносимо долгая пауза.       — Можно мне идти? — спросила она.       Он сверился с часами.       — Нет.       Джинни трясло от холода. Босые ноги онемели. Снейп продолжал её разглядывать, а она не знала, ни куда смотреть, ни что делать. Она готовилась к новой боли и крикам, но это томительное молчание тоже пугало, к тому же она не в силах была решить, правильно ли себя вела.       До неё не доносилось даже тиканье часов. Тишина становилась невыносимой. Этот человек вообще дышал? Её мысли всё продолжали соскальзывать к счастливым воспоминаниям о Гарри, но она каждый раз одёргивала себя, изо всех сил сосредотачиваясь на том, как он бросил её.       — Почему вы всё время смотрите на этот меч? — внезапно спросил Снейп.       — Что? Я не смотрю.       — Смотрите, и полагаю, даже не осознаёте этого. Что в нём такого, что привлекает ваше внимание?       Джинни пожала плечами.       — Наверное, просто примечательная вещь. — Знал ли он? Знал ли он, что Дамблдор завещал меч? Она сразу же постаралась перестать об этом думать, вместо этого решила подумать о квиддиче.       «Сфокусируйся на квиддиче.       Гарри стал самым молодым ловцом за последний век.       Стоп».       Она вздохнула. Снейп поднял бровь.       — Устали? — осведомился он. Его тёмные глаза будто сверлили в ней отверстие, но она не собиралась встречаться с ним взглядом. Чувствовала она себя довольно-таки мрачно — вне всякого сомнения, из-за крайней усталости.       — Ну да, ведь уже около трёх часов утра.       Он снова посмотрел на часы.       — Трёх ещё нет. Но вам пора идти. Вы предупреждены, Уизли. Мы тщательно за вами наблюдаем и не пропустим ни единого контакта с Поттером или же получения вами каких-либо сведений о нём.       Когда она покинула кабинет, он встал около горгульи, и, пока шла по тускло освещённому коридору, она практически ощущала на себе его взгляд. Она была растеряна, выбита из колеи; совсем как на собеседовании в министерстве ожидала гораздо более худшего, чем умеренно безобидные вопросы и заставляющее испытывать чувство неловкости молчание, и потому задавалась вопросом, не упустила ли она чего-нибудь. Не сказала ли чего-то, что говорить не следовало? Вдруг она выдала какие-то сведения и даже не поняла, что случилось? Что, если он считывал её разум, ведь Гарри предупреждал о таком?       В спальне её ждали Демельза, Заха и Полли, и, завидев её на пороге, они дружно вздохнули с облегчением.       — Ты в порядке? Тебя не было почти два часа!       — Что произошло?       — Он же больше не пытал тебя, правда?       — Всё нормально, — заверила она их. — Честно. Он просто задал мне несколько вопросов. — Она скользнула под одеяло, проигнорировав их ошеломление.       — Так… ты точно в порядке? — нерешительно уточнила Заха.       — Всё нормально, — терпеливо повторила Джинни. — Только ужасно устала. Спасибо тебе, что сбегала за Макгонагалл. Я даже не заметила, как ты вышла.       Она неуверенно кивнула, как-то странно улыбнувшись уголком губ.       — Да, наверное… я каким-то образом выбралась тихонько, и никто не заметил… Я тут вспомнила, что пообещала сказать мальчикам, когда ты вернёшься. Ты точно уверена, что всё хорошо?       Джинни улыбнулась и кивнула.       — Абсолютно. Передай им, что я всех люблю и очень всем благодарна — и что увидимся утром.       У них оставалось три драгоценных часа сна, а потом их будильники принялись нагло звенеть, и вытащить себя из кровати оказалось, возможно, самым большим испытанием, с каким Джинни доводилось сталкиваться в своей жизни. В суматохе утренней беготни было совершенно ясно видно, что этой ночью лишь немногим гриффиндорцам удалось нормально поспать; большинство были бледны и выглядели болезненно, с тёмными кругами под глазами, да к тому же их легкомысленные разговоры то и дело прерывались широкими зевками. Многие бросились обнимать Джинни, особенно Колин, Невилл и Симус, который, кажется, вознамерился лично за ней присматривать.       — Тут ведь нет Рона, который мог бы это делать, — сказал он. — Так что мы с Невиллом возьмём это на себя и проследим, чтобы с тобой всё было в порядке.       — Спасибо, Симус, — вежливо ответила она, хотя не могла не вспомнить, как её бесила гиперопека Дина. Оставалось только надеяться, что Симус не начнёт смотреть на неё как на маленький беззащитный цветок, как это делал Дин.       Деканы факультетов должны были провести беседы о выборе ЖАБА с новоиспечёнными шестикурсниками, но профессор Макгонагалл воспользовалась случаем убедиться, что Джинни цела и невредима.       — Вам нужно в больничное крыло? — понизив голос, спросила она. — Я могу помочь вам придумать причину, если хотите провериться.       — Нет, не стоит беспокойства, я хорошо себя чувствую, — сказала Джинни. — После того, что вы видели, со мной ничего не случилось. Снейп просто задал мне несколько вопросов и отпустил.       — Что ж, хвала небесам. Я буду присматривать за вами, мисс Уизли, скорее всего, на этом история и закончится, но, если окажетесь в опасности, вы можете в любое время прийти прямо ко мне, будь то день или ночь.       — Я в самом деле обязана изучать магловедение? — тихо спросила Джинни. Она всё равно планировала продолжить этот курс, но теперь, когда профессора Бербидж нет…       — Боюсь, что так, — ответила профессор Макгонагалл. — С недавних пор все должны. Но вы могли бы бросить защиту от тёмных искусств?..       — Нет, — твёрдо произнесла Джинни. — Соблазнительно, но… Судя по всему, он в любом случае пробудет тут только год…       Макгонагалл лукаво улыбнулась.       — Ну, если верить опыту…       Джинни забрала своё расписание и порадовалась, что до завтра ей не придётся иметь дело ни с одним из Кэрроу. Среди преподавателей явно распространился рассказ о ночных событиях, поскольку гриффиндорцам, казалось, давали баллы за сущие мелочи, и ни Флитвик, ни Слагхорн, видимо, не замечали, как то один, то другой студент засыпает посреди урока. Слагхорн собственноручно передал Джинни небольшой пакет засахаренных ананасов, когда они заходили в класс, и во всеуслышание пригласил её на следующие свои «скромные посиделки».       В классе витал восхитительный аромат. Судя по всему, его источником был пузырящийся котёл, над ним красиво поднимались завитки пара — выше классной доски. Джинни глубоко вдохнула этот аромат, когда Слагхорн собрал всех их у золотого котла. Ей даже вдруг захотелось лечь на пол и позволить дивному запаху себя убаюкать.       — Кто может определить, что это за зелье? Итак?        Последовала короткая пауза, после чего какой-то рейвенкловец сообщил, что это Амортенция. Что-то щёлкнуло в её мозгу, и она, сама того не ожидая, выпалила: «Рон!» и покраснела, как помидор. Все уставились на неё.       — Я просто вспомнила… Мой брат Рон в прошлом году…       Слагхорн беззвучно произнёс: «О!» и нетерпеливо пощёлкал пальцами в воздухе.       — Конечно, конечно, я помню, да, ничуть не удивительно, что вы его узнали, мисс Уизли. То, что случилось с вашим братом, — отличный пример того, насколько опасным может быть это зелье. Брату мисс Уизли, э-э… Рону, верно? Да, правильно, Рону не посчастливилось отведать просроченной Амортенции, а это зелье, предназначенное для симуляции любви. Оно вызывает навязчивую, безрассудную страсть — а не настоящее чувство, разумеется, — и, как это ни грустно, несчастный Руперт подвергся очень сильному воздействию.       — Оно предназначалось для другого человека, — вставила Джинни, и студенты, которым было известно, как обстояло дело, захихикали.       — Совершенно верно, — сказал Слагхорн. — Однако это демонстрирует то, насколько сильнодействующим может быть это зелье. Конечно, я сумел достаточно быстро состряпать антидот, но, если бы брата мисс Уизли не привели ко мне незамедлительно, последствия могли быть катастрофическими и, осмелюсь сказать, компрометирующими.       Он перешёл к обсуждению других зелий, но Джинни шагнула ближе к золотому котлу, и его голос словно стих до фонового шума. Джинни закрыла глаза и вдохнула благоухание. Запах кожи квоффла, свежесть их домашнего сада, тёплый запах свитера Гарри…       У неё кольнуло сердце, и она представила себе, как выбегает из класса, врывается в кабинет учителя и хватает горсть летучего пороха. Почти наяву увидела вспышку зелёных языков пламени и то, как, вращаясь, обретает очертания пыльный пол дома на площади Гриммо — там стоял бы он, и он помог бы ей подняться, и они взяли бы мётлы и отправились в сад, или к озеру, или в какое-то столь же уединённое, тихое место.       Чья-то тёплая рука осторожно взяла её за запястье, и, открыв глаза, она увидела Луну, жизнерадостно глядевшую на неё во все глаза и светло ей улыбавшуюся.       — Для меня оно пахнет жёлтыми нарциссами и чернилами, — весело прошептала она. — А для тебя?       — И всё, Луна? Я думала, у тебя будет ещё что-нибудь, немножко более необычное.       — Ну, есть ещё один запах, но я не могу его определить. Возможно, это какое-то существо, с которым я пока ещё не сталкивалась, — ответила Луна.       Джинни никогда ещё не была так благодарна компании хорошего друга. Позже тем днём, к ужину, к ней практически вернулось хорошее настроение, и на губах словно сама собой появилась широкая улыбка, когда Невилл, перегнувшись через блюдо с жареной картошкой, сообщил, что монеты сохранились почти у всех и что Терри Бут согласился выучить Протеевы чары, чтобы сделать новые монеты, если они наберут пополнение для ОД.       — Это потрясающе! — восторженно воскликнула Джинни. — Как думаешь, мы можем продолжать пользоваться Выручай-комнатой?       — Ну, может, нам и не понадобится, — сказал Невилл. — Сегодня у нас был урок защиты, и Кэрроу рвал и метал из-за того, что Полная Дама уже сменила пароль, а профессор Макгонагалл сказала, что не знает новый. Он очень старался добиться его от нас, но мы все сделали вид, будто тоже не знаем.       — Ничего себе! Все в порядке? — спросила Джинни. — И какой же в итоге пароль? Я и не знала, что его сменили.       — О, «tonitrui».* Она его поменяла, как только ты вернулась тогда, ночью, наверное, Макгонагалл ей велела. И да, всё закончилось хорошо — он только швырнул в нас пару книжек, и Симус не сообразил вовремя замолчать, — он мотнул головой в сторону Симуса, который сидел через несколько человек от них и щеголял скверным на вид синяком под глазом, — но ничего общего с прошлой ночью. А ты сама как?       — Нормально, — коротко ответила Джинни, начинавшая уставать от вопросов о самочувствии. — Тем не менее, нам незачем доводить до того, чтобы наши друзья подвергались побоям, надо вести себя умнее.       Невилл покачал головой.       — Ты не слышала, как он говорил… Как бы то ни было, думаю, как минимум в ближайшее время можем собираться в нашей гостиной.       — Но… Как же Терри? И Луна? — спохватилась она, распахнув глаза. Иногда она забывала, что её лучшая подруга училась на другом факультете. — У нас же столько рейвенкловцев и хаффлпаффцев…       Невилл пожал плечами.       — Я считаю, мы вполне можем им доверять и можем провести их к нам. Единственный фактор риска — это комендантский час, но на этот риск, как мне кажется, пойти готовы все.       Она никак не могла сдержать улыбку.       — Чудесно. Когда бы нам провести первое собрание, как думаешь?       — Почему ты спрашиваешь меня? — встревоженно спросил он.       — Ну, ты же староста, ведь так?       Он покраснел.       — Ну… Да, но… Ты ближе всех Гарри, так что, не знаю, я просто подумал…       — Решим вместе, — предложила она и потянулась за сумкой. — За отсутствием квиддича должно быть намного проще всё это планировать.       — Точно, — согласился Невилл. — Это мне в голову не приходило, я только ужасно огорчился, что квиддича не будет.       — Во всём есть положительная сторона, Невилл.       ____________       * «tonitrui» — родительный падеж латинского слова «tonitruum», что значит «гром».