Не от других

      Снейп был в кабинете не один, как того ожидала Джинни, — вместо этого он пристально глядел поверх стола на Луну. Алекто Кэрроу с самодовольным видом стояла позади него, проворачивая в своих отвратительных пальцах волшебную палочку, словно это была дубинка.       — Вот она, — заискивающе проговорил Амикус, буксируя Джинни за локоть в комнату. Тёмные глаза Снейпа скользнули по ней взглядом, но он не пошевелился — будто обратился статуей.       — В чём дело? — спросила Джинни после того, как её подтолкнули к стулу рядом с Луной.       — Привет, — жизнерадостно поздоровалась Луна. Она вытащила какое-то вязание и не обращала внимание на то, какая раздражённость мелькала во взгляде Снейпа, когда спицы звякали друг о друга.       — Мне сообщили…       — Это мне сообщили! — перебила Алекто.       Снейп резко выдохнул.       — Приношу извинения, — холодно сказал он, не сводя глаз с Джинни и Луны. — Профессору Кэрроу сообщили, что вы прошлой ночью пригласили мисс Лавгуд в свою спальню.       — Кто сообщил? — осведомилась Джинни.       — Это не ваша забота, — деликатно ответил Снейп. Амикус у неё за спиной злорадно посмеялся и ушёл к своей сестре. Пожиратели смерти смотрели на них сверху вниз с жадными улыбками, подняв головы, словно возбуждённые псы.       — Я не знала, что это против правил, профессор, — сказала Луна. Вязальные спицы по-прежнему проворно мелькали у неё в руках.       — Отложите это, — рявкнул Снейп. Она подняла на него свои огромные совиные глаза. — Сейчас же, — предостерегающе добавил он.       — Хорошо, — согласилась она и воткнула спицы в шерстяной клубок. — Но я не думаю, что мы с Джинни сделали что-то неправильно.       Он смерил её ледяным взглядом.       — Профессор Кэрроу считает иначе.       — Ты не гриффиндорка, — прокудахтала Алекто. — Ты вообще не должна была там находиться.       — Мы хотим знать, что вы там затевали, — добавил её брат с какой-то омерзительной улыбочкой. — Вы обе.       — Мы просто подруги, мы не собирались ни вести какую-то подрывную деятельность, ни нарушать правила, — проговорила Джинни. — После отработки Луна слишком устала, чтобы идти в башню Рейвенкло, поэтому пошла со мной в гриффиндорскую.       — Пароль существует не просто так, — заметил Снейп, манерно растягивая слова. — Вы должны ночевать со своими факультетами. Мисс Лавгуд следовало добраться до башни Рейвенкло, невзирая на усталость.       — А может, мы волновались, что она тем самым нарушит комендантский час, — пробормотала Джинни.       — Наглая девчонка! — прорычал Амикус. — Вы слышали это, Снейп? Что за неприкрытая дерзость…       — Я так и знала, что вам надо было позволить нам провести эту отработку, — сказала Алекто, скривив губы от отвращения. — Эта прогулка по лесу явно ничему их не научила. Дайте мне полчаса с ними наедине, и они никогда больше не будут таскаться где не следует…       — А я вам говорю, — процедил сквозь зубы Снейп, — что наказания такого рода лишь подстёгивают гриффиндорцев к новым таким же поступкам. Это факультет законченных идиотов, которым мученичество и благородное самопожертвование приносят наслаждение. Гораздо эффективнее на них действует лишение привилегий. И поэтому отныне мисс Уизли запрещено посещать Хогсмид.       — За что? — настойчиво спросила Джинни. — Я всё ещё не вижу подтверждения, что нарушила какое-то чётко обозначенное школьное правило.       Амикус Кэрроу, обогнув стол, бросился к ней и с силой влепил ей пощёчину.       — Следи за своим языком, ты, маленькая хамка, грязная предательница крови, — рявкнул он. Джинни вздрогнула — у него мерзко воняло изо рта. — Ты и без того уже ходишь по тонкому льду.       — Как вы можете видеть по смятению мисс Уизли, — громко произнёс Снейп, — наказание самое подходящее. Что касается мисс Лавгуд, я беру на себя ответственность за её взыскание.       — О, — сказала Луна, разочарованно опуская плечи. — А нельзя и мне запретить Хогсмид?       Снейп поднял бровь.       — Вы всерьёз полагаете, будто вправе выбирать себе наказание, мисс Лавгуд?       — Нет, я так не думаю.       — И вы в этом правы. Я проверю вас после ужина в понедельник и буду продолжать это делать до тех пор, пока не удостоверюсь, что вы не станете вновь нарушать границы дозволенного в этом замке.       — Это не ваш замок, — яростно бросила Джинни. — Мы все тут живём. Мы имеем ровно такое же право ходить, где пожелаем, как и вы.       — Ничего подобного, мисс Уизли, — ответил Снейп, и голос его прозвучал удивлённо. Он жестом остановил Амикуса, уже поднимавшего кулак и втягивавшего носом воздух, как разъярённый бык. — Вы никогда не были вправе ходить куда вздумается, здесь всегда были запрещённые для вас места. Золотой век, о каком вы мечтаете, никогда не существовал, даже при вашем драгоценном Дамблдоре. Кстати говоря, с этого понедельника и впредь будут приняты меры по пресечению студенческих группировок и объединений. Все они должны пройти регистрацию.       Джинни хватило ума не отвечать на это, но угроза была очевидна — он знал о действиях ОД.       — Дайте мне с ней разобраться, Снейп, — сказал Амикус, дрожа от злости. — Вредная маленькая дрянь, я бы научил её манерам.       — Право, не стоит, — протянул Снейп с манерной медлительностью. — Вы в таких случаях имеете обыкновение устраивать заметный беспорядок, а я довольно сильно дорожу этим кабинетом. Пожалуйста, задержитесь здесь, мы продолжим обсуждение принципов дисциплинарных мер. Вы двое можете идти. — Он небрежно махнул рукой в направлении Джинни с Луной, а потом развернулся к Алекто, жестом подозвав её взглянуть поближе на свиток пергамента, лежавший на столе.       Джинни, схватив Луну, потащила её прочь из кабинета со всей возможной скоростью.       — Идём же, — нетерпеливо позвала она, увидев, как осторожно Луна шагает по каменным ступенькам. — Пока Кэрроу не добился своего и не отправился за нами.       — Как думаешь, кто им сказал? — спросила Луна.       Тут до Джинни дошло — и это было как удар в живот. Конечно, она ещё в кабинете поняла, что на них кто-то настучал, но тут её внезапно поразила мысль, что это явно был кто-то с Гриффиндора, может быть, даже кто-то из её соседок по спальне, а ведь она так глупо всем им доверяла. Не она ли от большого ума проводила собрания ОД на виду у всего факультета? Не она ли открыто велела всем распространять её небылицу о Гарри? Да ещё и громко упомянула сегодня утром в факультетской гостиной, что идёт повидаться с братьями?       — Мы никому больше не можем доверять, — тихо сказала она Луне.       У Луны вытянулось лицо, и она взяла Джинни за руку.       — Конечно же, можем, — не согласилась она. — Может, они не хотели, чтобы так вышло, кто бы это ни был. Мы должны продолжать работу ОД.       — Мне нужно поговорить с Невиллом, — веско ответила Джинни. — Думаю, придётся снова использовать Выручай-комнату, просто ещё тщательнее хранить всё в секрете…       — Но нам нужно приглашать новых участников, — Луна стояла на своём. — Мы не можем позволить себе поддаться паранойе, иначе наше число уменьшится, и тогда мы ничего не сможем сделать. Предательство — это всего лишь риск, который нам придётся принять.       Они поговорили с Невиллом за ужином, неловко пытаясь прикрыть Луну, чтобы её не было видно с преподавательского стола. Он слушал их очень обеспокоенно, его спагетти совсем остыли, пока Джинни приглушённо рассказывала, что произошло в кабинете.       — Судя по всему, вам удивительно повезло, — медленно произнёс он. — Я имею в виду, запрет на Хогсмид — это довольно мягко…       — Вовсе нет, — яростно возразила Джинни, втыкая вилку в еду. — Не в моём случае. Он, наверное, как-то узнал, что я встречалась с братьями. Он старается оборвать все наши связи с остальным миром, знает, что неизвестность сжирает меня изнутри, этот бессердечный, трусливый старый садист…       — Кроме того, нам нужно найти того, кто тебя сдал, — прервал её Невилл.       — Да, ну, это мог быть кто угодно, не так ли? А ты проверял сегодня Выручай-комнату?       Он кивнул и наконец-то запихнул в рот большую порцию спагетти. Девушки ждали — относительно терпеливо, хотя Джинни тревожно барабанила пальцами по столу.       — Ага, вы знаете, я считаю, всё будет нормально. Я взял с собой Колина, Симуса и Лаванду, в общем, если перекрыть все лазейки, войти они не смогут. Просто нужно очень внимательно всё формулировать.       — Ты уверен? — спросила Луна.       — Да, вполне. Я хочу сказать, мы провели там часа три, упомянули всё, что только можно, думаю, что мы учли практически все мыслимые сценарии.       — Тогда давайте завтра там соберёмся, — сказала Джинни. — Можем спросить напрямую, не рассказал ли кто чего лишнего.       — Разумно ли это? — усомнилась Луна.       — Сможем определить, кто это, по их реакции, — ядовито проговорила Джинни.       — И что тогда? — поинтересовался Невилл, переглянувшись с Луной.       — Тогда… тогда мы будем знать, кто это сделал, — неубедительно ответила она.       Последовала долгая пауза.       — Возможно, завтра вечером нам стоит просто потренироваться вызывать патронусов, — мягко произнёс Невилл. — Но будем внимательно смотреть — вдруг заметим, что кто-нибудь выглядит виноватым.       Но тем вечером виноватым никто не выглядел. Выручай-комната предоставила им просторный круглый зал, снабжённый подушками и книгами о дуэлях, совсем как два года назад; то и дело открывалась дверь, и внутрь небольшими группами входили студенты, радостно болтающие и полные желания учиться. Они словно само собой разбились на пары и принялись практиковаться, хотя в уютной комнате и в окружении друзей заклинание давалось им гораздо проще, чем следовало бы.       Лошадь, патронус Джинни, пустилась галопом по комнате, подпитываемая воспоминанием о празднованиях квиддичных побед; за ней гнался заяц Луны.       — Они славные, правда? — радостно сказала Луна. — Я иногда дома вызывала патронуса, чтобы он составил мне компанию, ну, знаешь, когда радио ломалось.       — Радио? Чёрт, который час?       — Почти семь…       Джинни схватила свисток и подула в него — слегка чересчур сильно, его пронзительный звук эхом отразился от стен. Студенты замерли, морщась, и начали поворачиваться к ней, чтобы смерить её раздражённым взглядом. Почему-то ей никогда не удавалось снискать их восхищение. В отличие от Гарри.       — Простите, но, думаю, всем стоит подойти сюда… — Она несколько лихорадочно развернулась на месте.       К счастью, Комната всё устроила, и в тёмном углу появилось пусть и не новое, но вполне работающее радио.       — Соберитесь вокруг радио, — уверенно сказала она, пытаясь сделать вид, что это отклонение от привычных действий было запланировано. — Есть одна передача, которую нам всем стоит послушать.       — Радио? — презрительно фыркнул Захария. — Мы когда угодно можем его послушать. Мы тут, вообще-то, стараемся важным вещам научиться.       — Тихо, — отмахнулась Джинни и наклонилась, чтобы настроить радио. — Сириус… — бормотала она. — Сириус… Ну же, рассаживайтесь! Сириус…       Она вспоминала его, этого человека, вечно смеявшегося, несмотря на своё нелёгкое положение, вспоминала, как он расхаживал по коридорам, нацепив рождественский колпак и распевая что было мочи…       Наконец сквозь статические помехи стало можно различить потрескивающий отдалённый голос. Джинни поспешно шикнула, чтобы все замолчали, и сделала звук громче. Плавный, уверенный голос Ли разнёсся по комнате, неожиданно пробуждая знакомые воспоминания о квиддиче.       — …Итак, добро пожаловать на «Поттеровский дозор», программу, в котором мы будем рассказывать вам о знаменитом Мальчике-Который-Выжил и о борьбе против Вы-Знаете-Кого…       Послышались изумлённые вдохи, и, обернувшись, Джинни увидела, как лица озаряются восторгом. Многие принялись придвигаться поближе.       — Меня зовут Бруно, здесь со мной Ромул, Регент* и Разбойница**. Все мы принимаем активное участие в подпольном движении, цель которого — борьба против тёмных сил, отравляющих наше общество, и призываем вас делать то же самое. Начнём с краткой сводки новостей о последних событиях, о которых вы, вероятно, не могли узнать из других источников. С глубоким прискорбием сообщаем об убийстве всей семьи Гарднеров: Роджера, Эмили и их одиннадцатилетнего сына Сэмюэла. Кроме того, подтвердившееся исчезновение Гарета Монро, старшего целителя св. Мунго, крайне тревожит его семью. Гарет, если вы нас слышите, пожалуйста, свяжитесь с семьёй. А теперь — минута молчания в память о погибших.       Все сидели очень тихо, слушая слабое потрескивание радио. Джинни думала о том маленьком мальчике, которого вытащила из поезда его доведённая до паники мать, и ощущала подкатывающую к горлу тошноту.       — Спасибо. Перейдём к нашим непосредственным функциям, в частности, к глубинному анализу. Регент, ты начнёшь? Насколько я знаю, у тебя есть данные по недавним изменениям в министерстве.       — Верно, Бруно, — раздался звучный голос. У Джинни встрепенулось сердце, перед её мысленным взором словно сама собой появилась лёгкая улыбка Кингсли. Он продолжал говорить: — Уверен, наши слушатели не будут удивлены фактом, что в состав министерства проникли Пожиратели смерти и сам Вы-Знаете-Кто — и что с июля министерство находится под их контролем. Я призываю наших слушателей научиться распознавать пропаганду.       — Именно пропаганда беспокоит тебя в последнее время всё сильнее?       — Да. Меня тревожит, что политическую идеологию, фабрикуемую новым правительством, с лёгкостью принимают обычные волшебники и волшебницы, возможно, не до конца осознающие полный масштаб систематических притеснений, которым дают одобрение.       — Каких притеснений? — прошептал какой-то первокурсник, но Невилл шикнул на него, потому что Ли продолжал говорить.       — Значительная часть этой пропаганды касается маглорождённых, конечно же, и в скором времени мы перейдём к рассказу обо всех ужасах, с какими они сталкиваются, но, помимо этого, она направлена также на Гарри Поттера.       — Да, так и есть, но для этого вопроса я передам слово Ромулу, поскольку он хорошо знает Гарри…       — Привет, Бруно, — послышался голос Люпина. Джинни не смогла сдержать восторженный возглас. Многие из студентов постарше тоже радостно вскрикнули, мгновенно узнав хрипловатый, но добрый голос их бывшего — и самого любимого — учителя защиты от тёмных искусств.       — Ромул, насколько пропаганда насчёт Избранного соответствует истине?       Люпин фыркнул от смеха.       — Нисколько не соответствует. Обвинения в убийстве, предположения о его трусости, даже претензии по поводу подлости в любовных отношениях… Как по мне, звучит всё это так, будто они отчаялись, самую малость.       — Определённо, это не тот Гарри, с которым ты знаком.       — Определённо, нет. Тот факт, что за его голову назначена столь высокая награда, делает совершенно ясным для общественности, до какой степени отчаялись Пожиратели смерти и министерство…       — Что теперь является одним и тем же, — вмешался Кингсли.       — Да, именно, — ну, в общем, это показывает, как отчаянно они пытаются его найти. Я в курсе, что повсюду носятся слухи, будто он обнаружен, но, видя, как сильно министерство стремится его демонизировать, можно не сомневаться: будь он обнаружен, мы бы очень быстро об этом узнали.       — Они выставляли бы его напоказ, ты это хочешь сказать?       — Да. Это правительство со всей ясностью дало понять — и я уверен, что Регент меня тут поддержит, — что их новый режим держится на живописной, эффектной пропаганде, усиливающей страхи и предубеждения. Это, в сущности, разумная стратегия. Выставить Гарри всеобщим врагом позволяет одновременно подавить боевой дух и заставить его скрываться. Наш долг в борьбе против этого режима состоит в том, чтобы приложить все усилия и поддержать Гарри, пока он сражается против Вы-Знаете-Кого, защитить его от нелепых клеветнических измышлений министерства и популярных газет.       Джинни обвела взглядом комнату. Все студенты слушали очень внимательно, с серьёзными лицами. Невилл мрачно кивал, решительно нахмурив брови.       — Так какой же он? Вне блеска лучей славы, — спросил Ли. Джинни не смогла сдержать ухмылку. Ли был с ним знаком; разыгрывание этой пантомимы казалось Джинни немного глупым, и было совершенно очевидно, как тщательно они отрепетировали передачу. Но, судя по всему, это работало — студенты слушали увлечённо.       — Скромный, добрый от природы, с естественной склонностью помогать людям, с невозмутимым, саркастичным чувством юмора… В целом — обычный очаровательный молодой человек, которому пришлось пройти ужасные испытания, который оказался в эпицентре войны, в чём его собственной вины нет никакой.       — Не говоря уж о том, какие чудеса он вытворяет на квиддичном поле, как я слышал… — Джинни прямо фыркнула от смеха. Бедный Ли, ни за что бы не смог устоять.       Люпин тоже рассмеялся.       — Безусловно. Очень талантливый ловец.       — А теперь, — энергично продолжил Ли, — заключительный раздел нашей программы с почётным гостем, Разбойницей! Разбойница, ты собиралась поделиться с нами советами по защите.       — Всё верно, приветик, Бруно, — оживлённо зазвучал голос Тонкс. — У меня большой опыт в том, что касается защитной магии, и я мечтаю передать нашим слушателям свою вековую мудрость.       Джинни широко улыбнулась Невиллу. Это было просто идеально. Даже Захария выглядел довольным.       — Итак, Разбойница, учитывая недавние слухи о появлении инферналов в заводях Норфолка, что следует делать нашим слушателям, если они столкнутся с этими кошмарными существами?       — Ну, в идеале — улепётывать со всех ног. Но, если быстро сбежать невозможно, важно помнить, что этим тёмным существам нравится холод, влажность и темнота. Прямая противоположность? Огонь! Атакуйте этих мерзких тварей огнём. Заставьте вспыхнуть. Бум! Может получиться такой приятный свистящий звук.       Студенты захихикали. Ханна Аббот смеялась, немного шокированно поглядывая на Невилла, Симус с ликованием потирал руки, смеша этим Лаванду, а близняшки Патил посмеивались вместе с Ромильдой Вейн. Только Тонкс могла, говоря о таких ужасных существах, всех ещё и рассмешить.       — На этом, дорогие слушатели, боюсь, наше время подошло к концу. Ловите волну — следующий выпуск «Поттеровского дозора» ожидается в эту пятницу в семь часов. Пароль будет «Эммелина».       — Это было чудесно, — выдохнула Лаванда. Все вокруг согласно закивали, а несколько второкурсников воодушевлённо захлопали в ладоши.       — Надо слушать их на каждом собрании, — сказала Демельза. — Заканчивать каждое собрание передачей, так мы всегда будем в курсе, что происходит.       Все согласились, что идея просто блеск, и начали покидать Комнату маленькими, но счастливыми группами, перешёптываясь по пути о последних новостях.       Джинни обняла Луну на прощание, чувствуя, что мятежный дух к ней вернулся.       — Скоро начнём новый раунд смутьянств, — заверила она её напоследок.       — О-о, отлично, — ответила Луна. — А ещё скоро будет новый выпуск «Придиры». Увидимся завтра на зельях.       Лёжа той ночью в своей кровати под балдахином, Джинни не испытывала страха ни по поводу того, кто её предал, ни из-за угроз Кэрроу, ни даже насчёт того, что Снейп запретил ей Хогсмид. В мыслях то и дело мелькал Гарри, горели зелёные глаза, она ощущала его руки, приглаживающие пряди её волос. Она знала, что он далеко, представляла себе, как он, где-нибудь в удалённом уголке страны, сидит, наверное, у огня с Роном и Гермионой под ослепительным ночным небом, планирует, что им делать дальше. Братья были правы; радиопередача помогла ей заново в него поверить, помогла избавиться от безнадёжного ощущения заброшенности, придала новых сил бороться с режимом.       Она чувствовала, что пылает решимостью, и из-за подъёма эмоций не спала полночи, глядя на бессчётные звёзды за окном.