Не от других

      Чем меньше дней оставалось до возвращения в Хогвартс, тем сильнее становился страх Джинни, и, оказавшись снова в «Хогвартс-экспрессе», она задумалась о том, насколько было бы глупо начать считать дни, оставшиеся до Пасхи. Пройдя полпоезда, она нашла Невилла и Колина, которые вели какой-то серьёзный разговор. Колин встревожено вертел в руках ремень от своей камеры.       — Ты была великолепна, — сказал ей Невилл, как только она с ними поздоровалась. — Бабушка никак не могла поверить, когда я ей сказал, что это была ты, я мгновенно тебя узнал.       — Как думаете, кто-то ещё мог понять, что это я? — спросила Джинни.       — Может быть, те, кто из ОД, — ответил Колин. — Остальные — вряд ли. Ты правда была потрясающей, Джинни, настолько проникновенной!       — А мне кажется, что я просто лепетала что-то невнятное, — пробормотала она. — Не думала, что это будет так… странно. Чувствовала себя идиоткой.       — Ну, со стороны так не казалось, — заверил её Невилл. — Ты среди прочего упомянула то, как Гарри кричал в ответ на заявления Амбридж, — ты права, мне тоже стоило бы вслух спорить с этим бредом на магловедении.        — Я не это имела в виду, — быстро возразила Джинни. — Я не хочу, чтобы ты влипал в неприятности…       — Для этого уже как-то поздновато, — сказал Невилл. — К тому же кто-то из нас по-любому во что-нибудь влипнет, ты так не считаешь? И это просто обязаны быть гриффиндорцы. А ещё у Колина есть пара идей насчёт того, как это сделать.       — Демельза и её родственники плакали, когда мы все вместе слушали ту передачу, — сказал Колин. — Деннису пришлось сделать всем чай. Всё это заставило меня осознать, каким символом стал Гарри.       — Ага, именно поэтому программу и назвали «Поттеровский дозор», — напомнила Джинни. — Но не думаю, что нам следует переименовать ОД.       — Нет, я не об этом, — медленно проговорил Колин. Он бросил взгляд вниз, туда, где лежала камера. — Помнишь, что ты рассказывала нам о свадьбе? Как они старались расстроить всех, показывая те фото?       — Да… — Она напряглась при воспоминании об этом.       — И ты наверняка знаешь, что повсюду расклеены плакаты с ним, и его называют «Нежелательным лицом №1», а за его голову предлагают награду?       — Как я могла бы это не заметить?       Колин глубоко вдохнул. Теперь он держал камеру в руках, внимательно разглядывая объектив, и очень заметно нервничал.       — Зрительное восприятие — важная вещь. И символы — тоже. А сейчас их используют лишь только против нас. «Поттеровский дозор» замечательно противостоит пропаганде, но, что касается зрительных образов, нас всё равно окружают напоминания того, что они побеждают.       — Например, изваяние в министерстве, да? — сказала Джинни.       Колин кивнул.       — Да, то есть это отличный пример, но, кроме того, есть и столько всего менее явного… Все эти изображения разыскиваемых, не только Гарри, но всех беглых маглорождённых… Я их рассматривал. То, как именно были сделаны эти снимки, — словно этих людей намеренно хотели лишить человеческого облика. Там наверняка применяли чары, чтобы создать особое освещение, заставляющее их выглядеть более зловещими.       — Так… Что ты хотел предложить?       — Начнём распространять свою собственную пропаганду. Навряд ли «Придира» теперь сможет как-то в этом помочь, так что придётся делать всё своими силами.       Джинни уставилась на него.       — Будем выпускать журнал?       — Ну, нет, я подумал, мы можем просто начать распространять более позитивные фотографии людей, что-то вдохновляющее, понимаешь? И ещё, может быть, граффити, вдохновляющие надписи, и…       — И откуда мы возьмём такие изображения? Сейчас все изо всех сил стараются не высовываться, а снимков Гарри не так уж и много.       Колин сильно покраснел.       — Э-э…       Невилл фыркнул.       — О, Колин, только не говори, что…       — Я хочу стать фотожурналистом, ясно? — горячо выпалил он. Щёки у него приняли такой насыщенно-красный оттенок, что Джинни подумала — он мог бы осветить целую комнату.       — Ты что, фотографировал Гарри тайком? — изумилась она.       — Ну, его всегда раздражало, если он замечал, так что… И не только Гарри!       Невилл взревел от смеха, и Джинни тоже не смогла удержаться и не захихикать.       — Да ты прямо охотник, Колин, — подколола она. — Ну, и кого же ещё?       — Ну… В основном Гарри. Вообще я старался фотографировать всё, что могло оказаться событием, новостью, понимаешь? Так что в основном это был Гарри. Хватит ржать!       На его счастье, смех и поддразнивания прервал осторожный стук в дверь купе. Сквозь стекло на них смотрел Терри Бут, неловко и застенчиво им махавший.       — Заходи, — с готовностью позвал Невилл, оживлённо поманив его ладонью. Терри потянул дверь и перешагнул через порог. Чувствовал он себя явно не в своей тарелке. — Почему ты так переживаешь? — спросил Невилл. — Мы даже не учителя.       — Да, ну, вы лидеры, ведь так? — пробормотал Терри. — Я… э-э… я просто подумал, вам стоит знать… Мне очень жаль, но Протеевы чары на монетах начали улетучиваться, поэтому я наложил их заново, и… в общем, я немного ошибся.       — Насколько сильно ошибся? — уточнила Джинни. — Они ведь всё ещё работают, правда?       — Да! — быстро ответил Терри. — Но… э-э… теперь они работают немного слишком хорошо… Поскольку вас не было рядом со мной, я не мог лимитировать переменные параметры определяющими компонентами, вследствие чего элемент чар, отвечающий за коммуникации, ограничивается лишь…       — По-английски, Терри, — напомнил Невилл.       — Теперь каждый может вносить свои коррективы, не только Джинни, Луна и Невилл, и не так, как было в случае временно активных монет — как, например, когда ты стоял на стрёме, Колин. Теперь любой, у кого есть монета, может отправить сообщение. — Они терпеливо ждали продолжения, но Терри только уставился на свои ноги, предприняв слабую попытку проковырять пол. — Простите, — выдавил он.       — За что ты извиняешься? — Джинни ушам своим не верила. — Это же не проблема! Это может оказаться очень полезным.       Терри моргнул.       — Я просто подумал… Мне казалось, вряд ли вы захотите, чтобы сообщения мог менять кто-то, кроме… ну, вы знаете, лидеров.       — Мы все равны, — твёрдо произнёс Невилл. — Мы с Джинни и Луной, может, и занимаемся организацией, но мы тут не для того, чтобы командовать.       — Ну, я могу и покомандовать, — честно призналась Джинни. — Но доброжелательно. Терри, поверить не могу, что ты так из-за этого волновался!       — Эти чары не так должны работать, — грустно проговорил он.       — Нет, но так ведь даже лучше! — сказал Колин. — Это же идеально! Совсем как электронная почта.       — Совсем как что? — не поняла Джинни.       — Неважно. В общем, если не наделаем глупостей, сможем общаться так, что Снейп и Кэрроу ничего не будут знать.       — Ты кому-нибудь об этом рассказывал? — спросил Невилл.       — Нет, — ответил Терри. — Слишком смутился.       — Можно рассказать всем как раз с помощью монет, — в восторге сообразила Джинни. — Можно я?       Невилл широко улыбнулся.       — Давай.       Джинни порылась по карманам и вытащила монету — вместе с пригоршней карточек от шоколадных лягушек и отломанным кончиком пера. Колин, очевидно, желая взять реванш после всех насмешек, засмеялся и лукаво предположил, что, возможно, им стоит выбрать более организованных лидеров, на что Джинни показала ему язык.       Она не в силах была скрыть свой восторг — её пальцы уже проворно меняли цифры и буквы на ребре монеты.       «Отличные новости: Терри поработал над монетами, и теперь каждый может отправлять сообщения! Джинни»       — Спасибо, — сказал Терри, с гордой улыбкой глядя на свою монету. — Давайте и дальше будем всем говорить, что я сделал это специально.       «Оч. здорово! Умничка, Терри! Лаванда х»       Невилл издал ликующий вопль.       — Фантастика! Это очень всех воодушевит, а как только мы начнём распространять те фото, которые Колин…       — Разве не замечательно? — восхищённо протянул Колин. — Кажется, я так никогда ещё не радовался возвращению в школу!       «Блестящая работа, Терри, повеселимся как следует. Эрни»       «Мы можем говорить о чём угодно, или это обязательно должно быть об ОД? Ромильда х»       Джинни закатила глаза.       — Нельзя использовать их для пустой болтовни, на ближайшем же собрании надо будет установить какие-то правила, чтобы… — Она замолчала, не закончив предложение, потому что монета в её ладони потеплела ещё раз.       «Так рад снова поговорить с вами всеми, ребята, надеюсь, у вас всё нормально. Дин»       На секунду все замерли, потом монета выпала у неё из рук, и все они одновременно взревели от восторга. Джинни, чуть не плача, притянула Колина в неистовое объятие, они что-то бессвязно кричали, вне себя от счастья, что получили весточку от своего друга. В купе ворвался Симус, по его щекам текли слёзы.       — Я говорил ему! Я говорил ему держать эту монету при себе! Он в порядке, он в порядке!       Невилл похлопал Симуса по спине.       — Ну так ответь ему! Только успокойся немножко, ладно? — добавил он, потому что Симус явно едва себя контролировал.       Симус всхлипнул и дрожащими пальцами набрал ответ:       «Мы все по тебе скучаем, дружище, береги себя. Где ты? Симус»       «Я в безопасности, не переживай. А кто-нибудь знает, как так вышло, что обо мне говорили в "Поттеровском дозоре"? Дин»       Джинни рассмеялась, глядя, как остальные переглядываются, выпучив глаза.       — Я думал… Я думал, это он сам вышел на связь? — протянул Симус.       — Ага, это несколько настораживает, правда? — поддержал его Невилл.       — Это Рон его видел, — сказала Джинни. Они уставились на неё, пооткрывав рты. На пульсирующие, нагревающиеся монеты — народ продолжал испытывать новую возможность — они уже перестали обращать внимание.       — И ты молчала! — закричал Невилл.       — И продолжу молчать, — строго предупредила Джинни. — Эта часть разговора останется здесь, в этом купе, понятно? — Она посмотрела на Симуса. — Я рассказываю вам это только потому, что вижу, как сильно ты переживаешь. На самом деле, мне вообще не следовало кому-то говорить. Так вышло, что Рон ненадолго отделился от Гарри и Гермионы и связался с одним из моих братьев. Однако теперь он уже ушёл, чтобы вернуться к ним.       — Как они?.. — начал было Колин, но тут их нерешительно прервал Терри, неотрывно глядевший на свою монету.       — Э-э… Народ? Ещё один друг…       Джинни опустила взгляд — и чуть не потеряла сознание.       «О-о, рада, что тебе ничто не угрожает, Дин! Наверное, те гоблины, с которыми ты был, воспользовались телепатией и связались с ними»       — Это… Это она? — Судя по его виду, Невилл слишком боялся поверить своей догадке.       — Может быть… — проговорил Колин.       Несколько секунд все они неловко переглядывались между собой. Джинни обнаружила, что задерживает дыхание.       — Я сделаю это, — прошептала она, надеясь, молясь, что она права…       «Луна? Джинни»       «Да?»       На этот раз расплакалась Джинни, и, когда Невилл тронул её за плечо, она увидела, что в его глазах тоже стояли слёзы.       — Не могу поверить, — сказала она. — Просто не верится… — Её била крупная дрожь, и она была не в состоянии использовать монету, поэтому Невилл взял эту роль на себя.       «Ты в безопасности, Луна? Мы так волновались! Невилл»       «Простите, я забыла, что у меня с собой монета! Я в каком-то подземелье»       В дверь несколько раз постучали, и, подняв глаза, Джинни увидела, что снаружи собралась уже целая толпа — все с монетами в руках. Некоторые пробрались в купе, но большинство оставались в коридоре и теперь выворачивали шеи, чтобы было видно, что делается внутри.       — Это правда Луна, как думаете? — спросила Падма Патил.       — Разве кто-то ещё заговорил бы о гоблинах-телепатах? — ответил Колин, и кто-то захихикал.       «Где? — лихорадочно набрала Джинни. — Мы могли бы рассказать Ордену, чтобы тебя освободили»       «Я не знаю, но не беспокойтесь обо мне. Я с мистером Олливандером, со мной всё хорошо»       Джинни лучисто всем улыбнулась.       — Она в порядке. Она жива. Не успеем оглянуться, как она к нам вернётся!       Все разразились одобрительными восклицаниями и аплодисментами, и Джинни вдруг поняла, что смеётся. Но совсем скоро радостные возгласы сменились испуганными криками, и студенты бросились прочь по коридору поезда. Невилл бросил встревоженный взгляд на Джинни, и они поспешно рассовали монеты по карманам.       В купе, сопровождаемый своими бессменными друзьями-громилами Крэббом и Гойлом, преисполненной важности и самодовольства походкой вошёл Драко Малфой, на мантии у него был приколот сияющий значок старосты школы. Уйти сумели не все — по той причине, что запаниковавшие студенты образовали самую настоящую пробку, — так что между Невиллом и Симусом быстренько втиснулась Ханна Аббот, Падма скованно уместилась на коленях у Терри, а парочка перепуганных третьекурсников-хаффлпаффцев просто уселась на пол.       Малфой холодно изучил взглядом до смешного переполненное купе.       — Что здесь происходит? — осведомился он. — Почему все эти люди тут находятся, Лонгботтом?       — Какие люди? — уточнил Невилл.       Малфой нахмурился.       — Нечего тут прикидываться дураком. Тебе известно, что студенты не должны собираться в группы больше чем из трёх человек.       — В школе, — парировала Джинни. — Мы пока ещё не там.       — Хотя снять баллы я всё равно могу, — пригрозил Малфой. — Не то чтобы у Гриффиндора ещё оставались баллы, конечно. — Кажется, он быстро понял, что факультетские баллы волновали их меньше всего, поэтому попытался атаковать с другой стороны. — Выверните ваши карманы, — манерно протянул он. — Я должен проверить, нет ли у вас запрещённых предметов.       Не видя смысла спорить, они опустошили карманы, старательно вытаскивая пригоршни кнатов и сиклей, чтобы не привлекать внимание к монетам ОД. Малфой скользнул по ним невидящим взглядом, хотя потратил время, изучая карточки от шоколадных лягушек Ханны Аббот.       Джинни рассматривала его. В прошлом году Малфой выглядел больным, усталым, да и в целом расстроенным — Гарри всегда считал, что из-за замысла убийства, у него и сомнений не было в том, что Малфой с этим связан. Теперь, когда это закончилось и любимый учитель Малфоя стал директором, а друзья его отца, Пожиратели смерти, заняли высокие должности в министерстве, Джинни ожидала, что он снова станет тем высокомерным любителем издеваться, каким всегда был. Крэбб и Гойл явно были счастливы: угрожающе хрустели суставами пальцев и зловеще улыбались хаффлпаффцам. А вот Малфой выглядел измотанным и безразличным. Даже его разочарование из-за того, что не удалось найти что-то запрещённое, казалось напускным.       — Вам всем следует надеть мантии, — проворчал он. — Мы скоро прибываем, и те, чей внешний вид окажется неподобающим, почувствуют на себе последствия. — На этом он удалился. Друзья остолбенело молчали.       — Что это было? — спросила Ханна. Невилл пожал плечами.       — Тем не менее, он прав, — робко заметил Терри. — Замок уже виден отсюда, я лучше пойду к себе и переоденусь.        Пир в замке тем вечером был восхитителен, но Джинни не могла сосредоточиться на своём йоркширском пудинге.       — Они должны прекратить беспрерывно пялиться на монеты, — прошипела она Колину, глядя, как Ромильда Вейн и Полли хихикают над сообщением. — Мы так выдадим себя с головой!       — Всё поутихнет, когда все перестанут отправлять сообщения не по делу, — приободрил её Колин.       — Может оказаться так, что на это не хватит времени, — мрачно сказала Джинни. Кэрроу весь вечер поглядывали на неё, перешёптываясь между собой, и студенты со всех факультетов — тоже. — Кажется, мой голос был более узнаваем, чем я того ожидала…       Колин удивлённо на неё посмотрел.       — Что, в «Поттеровском дозоре»?       — Ш-ш! И да, все всё время на меня смотрят.       — Ты себя накручиваешь, — ответил он, взмахнув кусочком брокколи, наколотым на вилку. — Выискиваешь взгляды, направленные будто бы на тебя, потому что боишься, что кто-то мог тебя узнать, но на тебя весь этот год все глазели.       — Спасибо, Колин.       — А… а не было сообщений от… ну, ты понимаешь, настоящих лидеров ОД? — спросил он наигранно беззаботным, небрежным тоном.       — Нет, — грустно ответила она. — Я тоже на это надеялась, следила за монетой, но вряд ли кто-то из них взял монету с собой. Гермиона собрала только самое необходимое.       — Жалко, — разочарованно протянул Колин. — Ну, держу пари, он и так скоро вернётся. Я считаю, так и надо всем говорить. Когда доберёмся до гостиной, покажу тебе первое фото, которое, я думаю, стоит начать распространять. Подумал — мы можем взять каждый по нескольку штук и расклеить их по стенам заклинанием вечного приклеивания, ночью, сама понимаешь…       Раздался оглушительный скрежет дерева и звон столовых приборов: все встали с мест. Джинни равнодушно проследила взглядом, как преподаватели покинули зал. Снейп перестал утруждать себя обязанностью отпускать их, но ожидал от них, чтобы все вставали, когда он входит или удаляется. «Напыщенная задница», — ядовито подумала она.       — Кстати, когда будет следующее собрание? — спросил Колин, прихватив с собой жареный пастернак, выходя из зала.       — Э-э… Ну, ближайший выпуск «Поттеровского дозора» в пятницу, значит, в пятницу, наверное? Давай вечером ещё поговорим с Невиллом, и тогда…       — Эй! Рыжая! Рыжая!       Она инстинктивно оглянулась. Прокладывая себе путь сквозь толпу студентов, к ней спешил Амикус Кэрроу. В его глазах вспыхивало какое-то злобное предвкушение. Страх встал комом в горле, вызывая тошноту, и, не раздумывая, она снова повернулась вперёд, будто бы не расслышала его, и ускорила шаг, стараясь аккуратно отодвигать в сторону всех, кто мешал ей пройти.       — Да ладно, девчонка, ты знаешь, что я с тобой говорю…       Она попыталась перейти на бег, но все пути преграждало столько студентов, что в результате она только шла, неуклюже спотыкаясь — да ещё теперь действительно расталкивая всех с дороги.       Сердце билось так быстро… Что-то подсказывало ей, что лучше не попадаться. Всё внутри кричало о том, что она в опасности, ноги покалывало из-за побуждения бежать.       — Подвиньтесь! — крикнула она кому-то, и все вокруг принялись оборачиваться, начиная осознавать, что что-то не так, некоторые даже тянули своих друзей в сторону, чтобы дать ей дорогу, но Кэрроу был уже так близко, что она слышала его хриплое дыхание…       — Джинни? — Она услышала, как её позвал Невилл, но пробежала мимо.       Она почти достигла лестницы, она знала, что смогла бы оторваться от него, если только удастся достаточно ускориться, она смогла бы добраться до гостиной…       В неё грубо вцепилась его жирная лапища и потащила назад. Джинни вскрикнула. От него несло табаком и потом. Закрыв глаза, она поморщилась, но слышала, как перешёптывались оказавшиеся рядом изумлённые студенты, и отчаянно надеялась, что Заха проделала свой обычный трюк с исчезновением и отправилась искать Макгонагалл.       — Любишь радио, да, рыжая? — издал он смешок.       ***       В подземелье было ужасно холодно. Она мерила помещение шагами, просто чтобы делать хоть что-то, размахивая руками в темноте и дуя на ладони. Из угла доносился шорох — она была уверена, что это крыса. Кроме этого, не раздавалось ни звука.       Когда Кэрроу притащил её сюда, она решила, что это была одна из кладовых с припасами для зельеварения, только отсюда всё вынесли, сняли даже полки и настенные факелы. Теперь в этой комнате с толстыми стенами, позволявшими хранить зелья и ингредиенты как положено, в прохладе, заточили её, пленницу, и, за недостатком света, она потеряла счёт времени. Монета в очередной раз засветилась, и она, прежде чем прочитать сообщение, пару секунд просто подержала её в ладонях, наслаждаясь теплом.       «Вход в подземелья охраняют слизеринцы, мы не можем пройти мимо них. Невилл»       «У кого-нибудь есть отвлекающие обманки? Симус»       «Пожалуйста, не волнуйтесь из-за меня, ребята. Они ничего мне не сделали, просто оставили тут. Джинни»       Она не хотела, чтобы кто-то из них влип в неприятности, так что постаралась сделать так, чтобы они отказались от идеи спасать её, но в то же время их сообщения приносили разочарование. Затея была безнадёжна, она это знала. Она понятия не имела, ни сколько её собирались тут держать, ни было ли у них что-то запланировано на её счёт, но вот к такой изоляции оказалась абсолютно не готова. Сочувствие к Сириусу неприятно смешивалось в ней со страхом. Она задавалась вопросом, как бы она справлялась, не будь у неё монеты, через которую можно говорить с друзьями.       Она старалась глубоко дышать в надежде, что это поможет успокоиться, но воздух был настолько холодным, что будто иглами впивался в лёгкие. Какое-то время она продолжала обмениваться сообщениями с друзьями, заверяя их, что они с чистой совестью могут забыть о спасательной операции, а потом беседа постепенно угасла — судя по всему, люди начинали засыпать.       Не беспокоясь больше о возможной перспективе того, что её покусают крысы, Джинни опустилась на пол в углу и свернулась клубком, откинув голову к стене. Её била крупная дрожь. Было так холодно, что по ощущениям казалось, будто одежда на ней вся вымокла. Сердце затопило невыразимое отчаяние.       Она попыталась вспомнить тёплые солнечные дни у озера, рассчитывая заполнить разум хорошими — чудесными — воспоминаниями, но, как только она представляла себе эти картины, они изменялись. Теперь вместо смеющегося, счастливого Гарри, окутанного солнечным светом, такого, о котором она так часто вспоминала, он виделся ей стоящим по колено в воде, отвернувшись от неё, над ровной поверхностью воды стелился холодный туман, над головой нависали морозные серые тучи.       — Я мёртв. — Она слышала, как он это произносит, но он не поворачивался к ней, не глядел в глаза. — Мы с Гермионой умерли от голода. Замёрзли. Ты никогда нас не найдёшь.       Он побрёл вглубь озера, молча, от него почти не расходились волны, и она не могла к нему подобраться. Ей слышались какие-то вопли, крики, но она не могла войти в воду — и так и не увидела его лицо, но он уходил всё дальше и дальше, вода достигла ему до плеч, но он всё не останавливался.       Её глаза распахнулись, и она поняла, что это кричала она сама. Тогда она замолчала, содрогаясь, хватая жадные глотки холодного затхлого воздуха. Глаза привыкли к темноте, и теперь она могла, пусть и нечётко, рассмотреть грубую кладку камня, тёмные контуры, мелькнувшие в дальнем углу, — но больше ничего.       Она размышляла о том, был ли это сон, или галлюцинации, или просто-напросто её разыгравшееся воображение. Сколько она уже пробыла здесь? Стоит ли начать как-то считать время? Конечно же, за ней придут учителя, профессор Макгонагалл — уж точно. А она вообще ещё в школе? Луна сказала, её держат в подземелье. Может, она здесь?       — ЛУНА! — закричала Джинни. Тишина была ей ответом. — ЛУНА! КТО-НИБУДЬ?       Ничего. Она была одна, здесь не было никого, кто мог бы ей помочь. Она снова встала.       — Ну же, давай, — пробормотала она себе под нос. — Следуй собственному совету. Ты не нуждаешься в других… Они готовы помочь, это замечательно, но ты можешь с этим справиться, у тебя достаточно сил…       Прошли дни. Наверняка. Внезапно она почувствовала голод, столь сильный, что не могла даже как-то отвлечься. Во рту пересохло, она чувствовала себя такой слабой… Поднеся руку к лицу, она попыталась сжать кулак. С тем же успехом она могла бы попытаться поднять свинцовый котёл. Она подумала о своей матери, и из глаз полились слёзы.       Монета в кармане снова нагрелась, и она мгновенно выхватила её, смахнув слёзы и жадно вглядываясь в слова.       «Джинни, тебя выпустили? Все х»       Она улыбнулась, изо всех сил цепляясь за чувство благодарности, переполнившее её сердце.       «Нет, а который час? Джинни»       «Ещё утро, ты пробыла там всю ночь»       И всё? А ощущалось словно вечность. Теперь она немного смутилась из-за своей реакции, хотя никто и не стал этому свидетелем. Тут до неё донёсся скрежет металла, и она сунула монету в карман и устремила взгляд в сторону двери, надеясь, что сумела сделать стойкое и несломленное выражение на лице.       Свет ослепил её, но, быстро моргая, сквозь дымку она узнала Алекто Кэрроу.       — Ну что, давай, — сказала Кэрроу так, будто собиралась погулять с нею в парке.       — Я могу идти? — холодным тоном спросила Джинни.       — Не совсем, — ответила Кэрроу с какой-то гадкой улыбкой. — Я отведу тебя на первый урок.       Джинни сомневалась, что есть смысл спрашивать насчёт завтрака или душа, поэтому молча проследовала за Кэрроу по коридорам подземелья. Краем глаза она заметила тёмную фигуру в капюшоне, безмолвно проплывшую мимо. Кэрроу запустила в неё серебряным лучом, однако, очевидно, создать полноценного патронуса была не способна.       Джинни снова вздрогнула, понимая теперь, почему испытывала всю ночь такую безнадёжность, почему было так холодно. Она постаралась, насколько это было возможно, как-то пригладить волосы перед занятием — они сильно перепутались, завязались узелками. Кэрроу захихикала, но Джинни упорно её игнорировала.       — Нет, вот сюда, — сказала Кэрроу, мотнув головой в сторону лестницы, когда Джинни направилась к выходу из замка.       — У меня гербология, — ответила Джинни.       — Не сегодня, — произнесла Кэрроу. Что-то было в её улыбке такое, от чего у Джинни волосы поднялись дыбом, но она послушно пошла за Кэрроу, боясь, что её вернут в подземелье, если она не подчинится. Кэрроу привела её к кабинету защиты от тёмных искусств, из-за дверей доносился раскатистый голос Амикуса Кэрроу.       Когда они вошли в класс, все обернулись посмотреть на них, и Джинни в замешательстве поняла вдруг со страхом, что студенты были семикурсниками. Невилл и Симус заметно побледнели, глядя на неё с таким ужасом, что всё, что она смогла сделать, это пожать плечами и беззвучно, одними губами сказать им: «Я не знаю».       Кэрроу подтолкнула её к доске и расположилась за столом своего брата, глядя на происходящее с таким предвкушением, какое у Джинни проассоциировалось с ожиданием фейерверка.       — Лонгботтом! — рявкнул Амикус Кэрроу. Невилл, дёрнувшись, тут же поднялся. — Всего несколько минут назад вы так много разного высказывали о теме этого семестра. К доске.       Невилл обменялся с Симусом встревоженным взглядом, медленно подошёл к специальной приподнятой платформе у доски и беспокойно замер рядом с Джинни. Неожиданно для себя она обнаружила, что не может посмотреть ему в глаза.       — Я говорил, что у вас будет практика, — сказал Кэрроу. Невилл резко повернулся к нему.       — Что?       — Но вы думали, что я шучу, не так ли? — поддел Кэрроу. То, как молчали все ученики, выражения их лиц напугало Джинни до печёнок. Что-то было чудовищно неладно.       — Давайте, — велел Кэрроу. — Практикуйтесь. На ней.       Невилл издал слабый, неестественный смешок, неверяще оглядываясь по сторонам. Оба Кэрроу таращились на него, мерзко ухмыляясь.       — Нет, — ответил Невилл так, словно это само собой разумелось. — Нет, конечно же, нет. Это что, шутка?       — Она получила отработку, — сказал Кэрроу. — Это только справедливо, предоставить вам шанс извлечь из этого возможность чему-то научиться.       — Идите к чёрту, — проговорил Невилл. Он выглядел таким мрачным и внушительным, Джинни никогда ещё не доводилось видеть его таким. Кэрроу размахнулся и влепил Невиллу такую пощёчину, что раздался кошмарный треск. Невилл потерял равновесие от силы этого удара и упал с платформы на пол. Алекто Кэрроу и слизеринцы рассмеялись.       — Ну, кто тогда это сделает? — громко спросил Кэрроу. Полдюжины слизеринцев вскочили с мест. На их лицах были написаны жадность и рвение. — Отлично, — похвалил Кэрроу, улыбаясь даже шире прежнего. — Приятно видеть такой энтузиазм, десять баллов Слизерину. Мистер Гойл, почему бы вам не испытать нашу новую систему первым?       — Нет! — крикнул Невилл, когда Гойл с ликованием устремился к платформе. — Вы все больные! Ненормальные! Кто-нибудь, приведите Макгонагалл…       — Никто не покинет этот класс, — гневно бросила Алекто Кэрроу, взмахнула палочкой и наложила на Невилла чары немоты.       — Вперёд, мистер Гойл, — сказал Амикус Кэрроу. Джинни подумала, не добавит ли он: «Кушать подано».       Гойл повернулся к ней, она посмотрела в его поросячьи глазки и сразу поняла, что сейчас случится. Он ухмыльнулся и поднял палочку.       — Круцио!       Это было не так больно, как в прошлый раз. Гойл явно впервые накладывал это проклятье. Но она всё равно упала в агонии на колени, всё равно царапала саму себя, пытаясь избавиться от огня, текущего по венам, всё равно взвыла от боли. Потом, столь же быстро, как началось, всё закончилось.       — Неплохая попытка, — одобрил Кэрроу, перекрикивая плач и восклицания студентов. — Но вам следует вложить в заклинание больше силы. Вспомните, мы обсуждали: важно на самом деле этого желать. Попробуйте ещё раз.       По окончании урока, когда ушли Кэрроу, слизеринцы и некоторые другие студенты, Невилл и Симус почти несли Джинни на руках, потому что её колотила дрожь.       — Мы никогда не позволим этому повториться, — горячо произнёс Невилл. По его щекам бежали слёзы. — Ни за что, Джинни. Больше ни разу.