Не от других

      Окрестности дома Прюэттов представляли собой блёклую пустынную равнину — почти зловещее зрелище в свете раннего утра, падавшем сквозь туман. Русло реки змеилось практически вплотную к дому из красного кирпича, впечатляюще вырисовывающемуся на фоне волн. Замысловатые готические украшения и густой плющ, укутавший стену, тоже вносили немалый вклад в общую тревожную атмосферу. Джинни никогда особенно не любила это место. В небе всё ещё виднелась горстка звёзд, но Джинни не стала останавливаться, чтобы на них посмотреть. Ногам было холодно и неудобно в высоких резиновых сапогах. Билл легонько подтолкнул её в сторону слякотной дорожки. Её сундук плыл в воздухе вслед за ними.       — Мы должны вернуться за…       — Я не собираюсь возвращаться за карликовым пушистиком, Джинни, — пробормотал Билл. Голос у него был заметно напряжённым. — Мне правда очень жаль, я куплю тебе другого…       — Ты предупредил её, что мы скоро будем, Билл? — спросил Артур, когда они подошли к дому.       — Э-э…       Молли смерила их уничижающим взглядом и потянула кованое железное кольцо на двери.       — Ну, мы уже здесь, — сказала она, постучав. Джинни услышала, как стук эхом разнёсся по дому. Они молча ждали какое-то время, а затем на верхнем этаже загорелся свет, и дорога осветилась тёплым жёлтым светом.       — Вот и она, — буркнул Фред. — Хотя, пока она спустится по всем этим лестницам, уже рассвет наступит.       — Напомните мне, почему Прюэтты были такими богатыми, а мы так бедны? — с долей возмущения произнёс Джордж. Молли раздражённо шикнула на него. Даже в темноте Джинни рассмотрела, как покраснел папа. Тишину нарушил лишь далёкий лисий вой.       — Кто там? — послышался скрипучий голос. — Кто меня разбудил в такую несусветную рань? Мне сто восемь лет, знаете ли, мне нужен отдых…       — Это Уизли, тётушка, — откликнулась Молли. — Нам нужно укрытие. Помнишь, мы это обсуждали?       Небольшая заслонка над дверным кольцом распахнулась с громким скрежетом, из-за решётки на них уставилась тётя Мюриэль. Всё её лицо покрывали морщины.       — Откуда мне знать, что это действительно вы? — требовательно спросила она.       — Мы планировали всё это ещё в сентябре, — сказала Молли. — После того, как я призналась тебе, кем был наш особенный гость на свадьбе.       — Пф-ф… — Морщины на лице Мюриэль углубились ещё сильнее, когда она нахмурила брови. — Я до сих пор пребываю в негодовании, что ты скрыла это от меня, Молли, мне сто восемь лет, и ты знаешь, что я умею хранить секреты, когда это необходимо.       — Пожалуйста, тётушка Мюриэль, — нетерпеливо вмешался Билл. — Это очень важно, пожалуйста, позвольте нам войти.       Она брюзгливо вздохнула и захлопнула затвор. Послышался звон, потом дверь открылась, медленно и со скрипом. Мюриэль была в длинной белой сорочке и халате из шотландки, седые волосы, убранные под сетку, обрамляли сердитое лицо.       — В ваших интересах, чтобы ваши жизни действительно были в опасности, — процедила она.       — Боюсь, именно так и обстоят дела, — ответил Билл, подталкивая всех остальных через порог. В доме пахло плесенью, было неописуемо темно, повсюду стояла выцветшая эдвардианская мебель — Джинни подозревала, она стоит тут ещё со времён детства Мюриэль, — и всё покрывал тонкий слой пыли.       — Отчего ты такая грустная, Джиневра? Девочки твоего возраста должны улыбаться, это гораздо симпатичнее, — проворчала Мюриэль, провожая всех в гостиную.       — Мой питомец, Арнольд… Нам пришлось оставить его там…       — О, не глупи, детка, питомцы приходят и уходят, — сказала Мюриэль. — У меня их было множество за последние сто восемь лет. Итак, что, ради всего святого, стряслось, почему вы все сюда явились? Когда вы собираетесь отправиться к себе домой?       — Да, что вообще такое произошло? — спросил Фред, обвиняющее посмотрев на Билла.       Остальные расселись кто в креслах с крыловидными спинками, кто на потрескавшемся кожаном диване, но Билл напряжённо стоял у мраморного камина, пустого сейчас и холодного. Одной рукой он опирался на камин, шрамы резко выделялись на его бледном лице.       — Они появились в коттедже, — хрипло начал он. — Рон, Гарри, Гермиона…       — Правда? — закричала Джинни в восторге.       — Не ори, Джиневра, — отчитала её Мюриэль.       — С ними всё в порядке? — спросил Джордж.       Билл вздохнул и покачал головой.       — Я не знаю, что случилось. С ними были ещё люди. Олливандер, гоблин, какой-то парень и ещё девушка…       — Но это может быть Луна! — воскликнула Джинни вне себя от счастья.       — Джиневра!       Билл посмотрел на неё с отчаянием во взгляде.       — Они в плохом состоянии, Джинни, все до единого. Гермиона была фактически без сознания, я думаю, что её пытали. Рон плакал. Все худые и бледные, выглядели так, словно их били, а Гарри держал на руках мёртвого эльфа. Когда я уходил, он копал для него могилу. Руками.       — Без магии? — шокировано перебила его Мюриэль. — Для эльфа?       — Гермиона поправится? — спросила Джинни. У неё упало сердце. — Она не… Не будет как…       — Флёр ухаживает за ней, — ответил он. Потом посмотрел на Артура. — Нам стоит наложить чары Фиделиус, сейчас.       — Точно, — сказал Артур, поднимаясь на ноги. — Всё, как и собирались? Мюриэль, ты помнишь, как выполняются чары?       — Ну конечно же, помню, как тебе такое в голову пришло! — быстро и сбивчиво заговорила она, скривившись от чудовищной обиды. — Ты, наверное, думаешь, раз мне сто восемь лет, я начинаю всё забывать, так, что ли?       — Нет-нет, ничего подобного, — поспешил он объяснить. — Просто я отдаю себе отчёт, насколько это сложное заклинание, совершенно за пределами моих собственных возможностей. Будет замечательно, если ты согласишься нам с этим помочь. Я буду Хранителем тайны этого дома, а Билл — коттеджа «Ракушка».       — Я тоже не прочь быть Хранителем тайны, — бодрым голосом вставил Фред. — Всегда считал, что это звучит очень эффектно и загадочно…       — Заткнись, Фред, — раздражённо оборвал его Билл. — У нас нет времени на эту чушь. Мюриэль, начнём, если ты не против?       Артур встал перед Мюриэль и взял её тонкую левую руку в свою.       — Назови тайну, которую надлежит сохранить, — велела она.       — Дом Прюэттов расположен в Берни Армс, Норфолк-Бродс.       — Фиделио обскурус Артур Уизли келатум, — произнесла Мюриэль, направив свою палочку, которую они с Артуром держали, соединив руки, ему в грудь. Серебристые и чёрные нити, окутав их, втянулись в него, словно дым. Мюриэль проследила за этим опытным взглядом. — Хм-м… Готово. Вперёд, Уильям, ты следующий.       Они с Биллом повторили заклинание. Уже через секунду после этого он повернулся к остальным и сказал:       — Я лучше пойду, мне только нужно было удостовериться, что вы все в безопасности, особенно если Рона узнал какой-нибудь Пожиратель смерти. Оставайтесь здесь, — веско прибавил он, глядя прямо на Джинни. — Я серьёзно. Как только смогу, расскажу вам все новости.       — Ты не можешь вломиться в мой дом и так сразу уйти! — рявкнула Мюриэль. — Я требую ответов. Сейчас поставлю чайник.       — Нет, к сожалению, я должен идти, — резко ответил Билл, поправляя на себе дорожную мантию. — Прости, что навязались тебе, тётушка Мюриэль. Спокойной ночи вам всем. — С этими словами он вышел, и за ним со стуком захлопнулась дверь.       Медленно тикали дедушкины часы. У Молли дрожала нижняя губа, она глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Артур утешительно погладил её по плечу.       — Они теперь все у Билла, — проговорил он. — Под надёжной защитой Фиделиуса. Судя по всему, защиты лучше у них не было за весь год.       — Ну, чары Фиделиус не защитили семью Поттеров, не так ли? — громко произнесла Мюриэль. — Я не знаю, я предупреждала тебя, Молли, я предупреждала тебя, что брак с представителями некоторых семей может навлечь беду, хотя, я считаю, твои братья прекрасно справились с тем, чтобы погибнуть, не вступая в брак…       Молли быстро поднялась на ноги.       — Я принесу чай, если вы не против.       Мюриэль по-совиному моргнула, к счастью, не заметив, как Джинни театрально закатила глаза, а Фред с Джорджем синхронно поморщились.       — О, да, пожалуйста, спасибо, Молли.       Артур вздохнул.       — Ну, по крайней мере мы знаем, где они. Боюсь и думать, что случилось с Гермионой, или о том, как, ради всего святого, так вышло, что Гарри появился там с мёртвым эльфом.       — Да ещё и выкопал для него могилу, — сказал Джордж. — Чёрт, надеюсь, это не тот, которого он любил… Как его имя? Дотти? Допи?       — Добби… — поправила Джинни, чувствуя неподъёмную тяжесть в груди. — Папа, можно я?..       — Нет, — твёрдо ответил он. — Джинни, ты туда не пойдёшь.       — Но если там такая же защита…       — Джинни, я не собираюсь рисковать, мы останемся здесь, все вместе.       Она фыркнула и упрямо скрестила руки на груди.       — Я хочу убедиться, что с Гермионой всё в порядке, — пробормотала она.       — Всё будет хорошо, не сомневаюсь, Флёр — отличный целитель, у неё наверняка есть форма и всё остальное, — хихикнул Фред. Он перестал ухмыляться, заметив взгляд Артура, а на Мюриэль, твердившую: «Я не понимаю», никто не обращал внимание.       — Там ещё Олливандер, — произнёс Артур. — И гоблин. Боже…       — И ещё два человека, — добавил Джордж.       — Я уверена, девушка — это Луна, — сказала Джинни. — Она смогла связаться с нами и упоминала, что с ней Олливандер.       Все уставились на неё.       — Вы разговаривали? — спросил Фред. — Как?       — Старые монеты ОД, — объяснила она. — Я думала, вы знаете. Именно так я узнала от Дина о Теде Тонксе.       Фред открыл рот, переживая вспышку осознания.       — Я никогда не задумывался, просто предположил, что ты получила сову…       — Да какая разница, — гневно бросила Мюриэль. — Олливандер — выдающийся человек, видит Бог, я считала его мёртвым. А теперь Джиневра сообщает нам, что всё это время знала, где он?       — Я не знала! — возразила она. — Я знала только, что с ним была Луна, она сказала, что они в каком-то подземелье. Я думала, это, скорее всего, Азкабан.       — Я даже не помню, где моя монета, — расстроенно заметил Джордж. — Должно быть, так и лежит в квартире над магазином.       Вернулась Молли с потемневшим серебряным подносом, чайные чашки на нём негромко позвякивали.       — Вот и чай, — мягко сказала она. — Сейчас быстренько попьём, чтобы успокоиться, а потом посмотрим — может быть, сумеем ещё несколько часов поспать…       — Не говори ерунды, Молли, — перебила Мюриэль. — Я в это время и так обычно уже встаю. Пейте чай, потом можете распаковать вещи, а я приготовлю завтрак. Я обычно обхожусь сухим тостом, но вы, полагаю, захотите что-то более прихотливое.       Джинни выбрала себе одну из комнат поменьше, ту, что больше всех напоминала её комнату в родном доме. Когда-то она, наверное, принадлежала служанке, потому что здесь не было ничего, кроме старой кровати с металлической решёткой и умывальника с отбитыми краями под зеркалом, испещрённым чёрными пятнами. Однако, как и в её комнате дома, здесь был замечательный вид из окна, и окрестный пейзаж в дневном свете выглядел гораздо более привлекательно и гостеприимно. Она не знала, как далеко простирается граница чар Фиделиус за пределы дома, но сомневалась, что их защита позволит ей покататься на лодке, которая, как она видела, была привязана на берегу канала.       Разбирая сундук, Джинни с огорчением поняла, что в спешке и панике сделала несколько крайне неудачных выборов, когда собирала вещи. Она понятия не имела, зачем взяла туфли на каблуках, оставив дома кроссовки, но хотя бы ботинки у неё всё же были. Она ощутила укол боли, осознав, что умудрилась прихватить корм для Арнольда, а про самого Арнольда забыла; ей захотелось стукнуть саму себя, когда она увидела свою волшебную палочку, перекатывавшуюся по дну сундука. Сколько раз Гарри говорил им в ОД всегда держать палочки под рукой?       Джинни спрятала лицо в ладонях, сжала веки так крепко, что перед глазами поплыли пурпурные пятна на фоне черноты. В этом ужасном, словно созданном для привидений доме, о котором у неё были лишь старые рождественские воспоминания, она чувствовала себя такой одинокой и напуганной, зная, что Гарри, Рон, Гермиона и, может быть, даже Луна, находились сейчас так невероятно, мучительно близко…       Она немного встряхнулась и достала джинсы и старый топ с «Ведуньями». С облегчением она обнаружила, что монета ОД покоилась в кармане. Джинни задумалась, не отправить ли сообщение, но вспомнила строгое выражение на папином лице и решила до поры притаиться. Она начала спускаться по лестнице, но из кухни донёсся пронзительный голос Мюриэль, так что она предпочла заняться исследованием старого дома.       В детстве она боялась гулять здесь в одиночку, хотя смутно припоминала, как однажды Фред и Джордж «случайно» заперли её в винном погребе. В последний раз она была здесь, когда ей было всего шесть лет, но даже тогда понимала, что в прежние времена семья её матери была богатой и влиятельной, а теперь от былой респектабельности остался один скелет. Ей гораздо больше по душе была уютная Нора.       Поднявшись по спиральной лестнице, она оказалась в зельеварной тёти Мюриэль: в центре просторной круглой комнаты стоял огромный оловянный котёл, диаметром превышавший её рост. Полки на закруглённых стенах были уставлены пыльными сосудами, прямо в воздухе плавали столь же пыльные стеклянные сферы, очень похожие на те, что она видела в отделе Тайн. Движимая любопытством, она приблизилась к одной из них и тогда расслышала какое-то слабое жужжание. Она протёрла рукавом стекло, но сфера, нырнув, отплыла прочь, будто в воде, столкнулась с соседней, и та медленно закружилась по комнате. Джинни ещё раз подошла к сфере и в этот раз удерживала на месте, пока вытирала. Внутри парила стрекоза. Джинни не знала, была ли стрекоза вправду живая или нет. Были крылья лишь заколдованы, чтобы продолжать тщетно биться после смерти, или же насекомое оказалось заперто в этой крошечной пыльной тюрьме, как в ловушке. Она проверила другие сферы — каждая из них содержала насекомое: бабочки, златоглазки, шмели и пчёлы.       — Тошнотворно выглядит, правда? — Она подпрыгнула от неожиданности и, обернувшись, увидела в дверном проёме Фреда. Он выглядел странно бледным. — Мы звали тебя завтракать, — сказал он. — Мюриэль умудрилась даже бекон приготовить неаппетитно.       — Зачем они в этих штуках? — тихо спросила Джинни, снова переведя взгляд на многоножку, извивающуюся, бегущую внутри своей сферы.       — Мюриэль их изучает, — ответил он. — Она всю жизнь была зельеваром, помнишь? Исследует их свойства и применение в изготовлении зелий.       — Она, конечно же, может уже отойти от дел? — сказала Джинни. — Ей, в конце концов, сто семь лет.       — Уже сто восемь, — с улыбкой поправил он.       — Они живые?       Он пристально посмотрел на неё.       — В каком-то смысле, думаю, да… С тобой всё хорошо, Джинни? Мы волновались, вдруг ты…       — Сбегу, чтобы отыскать Гарри?       — Ага. Наверное, я должен испытывать облегчение, что ты в комнате с насекомыми, но, честное слово, разве ты не могла найти какое-нибудь более радостное место, чтобы там дуться?       Она опять посмотрела на многоножку. Её многочисленные ноги неприятно шевелились.       — Мы можем их освободить? Ужасно, что они здесь в ловушке.       — Нет, — тихо сказал он. — Они же здесь не просто так.       Она покосилась на него.       — У тебя не возникает желания вернуться в ваш магазин? Вам с Джорджем несвойственно сидеть сложа руки.       — Когда бы мы ни понадобились нашим клиентам, мы будем там, — торжественно проговорил он. — А теперь идём, тебе всё же не помешает позавтракать. Можешь отстаивать права насекомых и за бутербродами с беконом.       На завтраке все были подавленными, пришлось слушать, как Мюриэль пересказывала самые скандальные фрагменты книги Риты Скитер об Альбусе Дамблдоре и цеплялась к Молли по поводу того, что от неё скрыли присутствие Гарри на свадьбе.       — Он очень всем этим интересовался, Молли, в самом деле, мне следовало догадаться. Если бы я знала, что это он, я могла бы рассказать намного больше о том времени, когда Дамблдор жил в Годриковой впадине, ему наверняка было бы интересно.       — Ремус говорил, что Гарри, возможно, посетил Годрикову впадину на Рождество, — неожиданно вспомнила Джинни, надеясь, что их уши смогут немного передохнуть от излияний Мюриэль.       — Правда? — спросила Молли. — Откуда он знает?       — На могиле были цветы.       — Ну, это мог сделать кто угодно! — вмешалась Мюриэль. — Я слышала, что в последнее время туда приходят люди, пытаются оставить ему сообщения. Глупо, если хотите знать моё мнение, этот дом вообще следовало бы снести, такое уродливое напоминание.       — Дом всё ещё там? — спросил Джордж.       — Именно! Жуткое зрелище, я регулярно посещала это место, для целей истории, понимаете. Половину верхнего этажа снесло подчистую, вокруг до сих пор разбросаны обломки камня. Внутрь, разумеется, никого не пускают, но, если заглянуть в окна, можно увидеть, что всё оставлено так, как было.       — Вот странно, — холодным тоном произнёс Артур. — Я приходил туда, чтобы отдать дань уважения, вскоре после того, как это случилось, и окна располагались довольно далеко от дороги.       — Да, там нужно перебраться через изгородь, перед воротами поместили эту дурацкую вывеску. Могу сказать, это не так уж просто в моём возрасте, но стоит усилий. Надо было сказать мне, что он был на свадьбе, Молли, я хотела попросить его открыть дом для всех, получился бы такой интересный музей. С исторической точки зрения.       Джинни почему-то вспомнилось в этот момент, как горели вещи, принадлежавшие Гарри, как его телескоп, потрескивая, плавился в огне, как страницы книг и старые письма скручивались и распадались пеплом.       — Там ещё есть кетчуп? — резко спросила она.       — Да, вот он, — быстро ответила Молли. — Но тебе придётся постучать по донышку.       — А вот коричневого соуса ещё много, — добавил Джордж, по-видимому, столь же сильно мечтавший сменить тему.       — Знаете, я однажды встречала Лили Поттер, — продолжала Мюриэль. — Конечно, тогда она была ещё Лили Эванс…       — А вам что больше нравится, народ? Кетчуп или коричневый соус? — громко спросил Фред.       — … И она была ещё студенткой, но очень одарённой по части зелий, поэтому пришла в мой старый магазин в Аппер-Флэджли для профессиональной консультации…       — Лично я за соус, — даже ещё громче провозгласил Артур.       — … Со своим другом, Северусом Снейпом!       Внезапно повисла тишина. Мюриэль, невинно доедая свой сэндвич с беконом, казалось, не замечала их удивления, но по тому, как гордо она расправила плечи, Джинни могла сказать, что она прекрасно осознавала, какую высококачественную сплетню она только что обнародовала.       — Снейп? — переспросила Джинни, начиная испытывать негодование.       — О да. Они когда-то были друзьями. Оба любили зелья, но, тем не менее, они были странной парой. Он вечно смотрел букой, насколько я могу припомнить, а вот она была той ещё балаболкой. Назойливой, если хотите знать.       — Я думаю, ты могла что-то перепутать, тётушка, — осторожно сказала Молли. — В то время ты наверняка общалась с огромным числом студентов.       — Молли, я никогда не забываю лица. Её точно бы не забыла, она была очень симпатичной девчушкой. Чудесные тёмно-рыжие волосы. Не чета этому вашему ужасному красному оттенку.       — Я уверен, что они не были друзьями, — сказал Артур. — Он был слизеринцем, это, наверное, обычное совпадение, что они пришли вместе.       — Да и веснушек у неё было поменьше, чем у вас, — продолжила Мюриэль, с неодобрением глядя на руку Джорджа. — Жаль, что Гарри Поттер не унаследовал больше её черт, на фотографиях, что я видела, он всегда выглядит лохматым и неприглядным.       — Я пойду закончу разбирать вещи, — раздражённо объявила Джинни.       — Я тоже, — подхватил Джордж, выразительно посмотрев на Фреда. — О — и, э-э… тётушка Мюриэль? Та задняя комната рядом с кладовой… Ты… э-э… ты вообще ей пользуешься?       — Нет, и, по правде говоря, ей не помешала бы чистка, — ответила она. — Там хранится всевозможнейший хлам. Можете этим заняться, пока вы тут.       — С удовольствием, — радостно пообещал Фред. Джинни и её родители уставились на близнецов с полнейшим недоумением.       — Уф, отлично. Приятно видеть, что вы столь предупредительны.       Следующая неделя тянулась мучительно медленно. Джинни мельком пробежалась по своим книгам, взяла за привычку помогать маме с уборкой в попытке избежать бессодержательной болтовни, злорадства и потока сплетен из уст Мюриэль. В одно утро Фред с Джорджем куда-то исчезли, вернулись с полными ящиками своей продукции и, не обращая внимание на крики Молли насчёт безопасности и секретности, заставили ими ту холодную заднюю комнату.       — Мы очень умно организовали услугу заказа товаров по почте, — объяснил ей Фред. — Люди могут писать на адрес магазина, но нам удалось усовершенствовать наш почтовый ящик так, чтобы все письма копировались и появлялись здесь, — он указал на длинный пергаментный свиток и тускло светящееся перо, зависшее над ним. — И тогда мы сможем отправить ответ по обратному адресу. Хотя Эрлу уже вряд ли такое по силам, надо будет использовать сову Мюриэль.       — Это… потрясающая магия, — пришла в восхищение Джинни. — Как вы только ухитрились сообразить, как это сделать?       — Это было непросто, — отозвался Джордж.       — Пришлось повозиться с Протеевыми чарами. На мысль нас натолкнуло не что иное, как твои монеты ОД, — произнёс Фред. — Плюс ещё немного вдохновила та старая карта, что мы отдали Гарри.       — Монеты Гермионы, — поправила Джинни. — А модифицировал их Терри.       — Как бы то ни было, заклинание превосходное, — сказал Фред. — Знаешь, я думаю, у него огромный потенциал. Можем, кстати, пока сидим тут, продумать новое направление ассортимента.       — Линия в честь дня победы, — предложил Джордж. — Когда Гарри наконец избавится от Сами-Знаете-Кого, возможно, он согласится дать нам рекламу…       Джинни фыркнула.       — Удачи вам в попытках извлечь выгоду из его славы.       — Но он нас знает.       — Кроме того, мы сможем угрожать тем, что натравим на него Мюриэль. Скажем, что если он откажется, то мы его похитим и доставим сюда, на чашку чая.       — То есть на обсуждение открытия музея? — лукаво уточнила Джинни.       — Точно.       Они очень мало слышали от Билла о Гарри и остальных. Он прислал Артуру патронус, сообщил, что Гермиона выздоровела и что те двое неизвестных действительно оказались Луной и Дином Томасом, но, кроме того единственного раза, больше от него не было ни весточки. Фред и Джордж сразу же написали магловское письмо матери и сёстрам Дина, чтобы те знали, что он в безопасности, и рискнули совершить десятиминутную вылазку к ближайшему почтовому ящику под защитой дезиллюминационных чар.       Джинни долго говорила с отцом, прежде чем составить приемлемое сообщение для ОД.       «Луна и Дин в безопасности, у моих родных, мы все скрываемся. Джинни х»       — Я точно никак не могу упомянуть о Гарри? — спросила она у него. — Это бы всех приободрило.       — Я в этом не сомневаюсь, но, если ты не ошибаешься в предположении, что среди вас есть предатель, лучше этого не делать, — ответил он.       Джинни провела много часов, прячась в своей крошечной комнате, разглядывая растрескавшуюся штукатурку на потолке, лихорадочно перебирая воспоминания в поисках любых подсказок о том, кто может быть предателем, и задаваясь вопросом — продолжат ли они выдавать информацию теперь, когда она больше не в школе. Она находила странным тот факт, что все эти инциденты, казалось, были направлены против неё лично, и не могла отрицать, что до сих пор испытывала сильное недоверие к Ромильде из-за той её фактически не завуалированной угрозы в Большом зале. Ромильда никогда не скрывала, что сохнет по Гарри, и в этом, естественно, был достаточный мотив для попытки устранить препятствие в лице Джинни. Впрочем, Гарри, причины вражды, всё равно там не было, и даже избавься она от Джинни, это не приблизило бы её к цели, к чудесным отношениям, о каких она грезила. Была ли она достаточно умна для того, чтобы это понимать?       Одним особенно скучным вечером Джинни пришла на ум и другая подозреваемая: Полли. В её внезапных отношениях с Кормаком Маклаггеном, которому Джинни доверяла примерно так же, как доверяла бы гриндилоу, было что-то настораживающее. Но Полли однозначно была доброй, отзывчивой, даже заботливой, сопровождала её в коридорах и классах, слушала её самые сокровенные страхи и тревоги, предостерегала, когда поблизости оказывались Кэрроу. Джинни нравилось считать, что ей хорошо удаётся читать людей, и она не замечала в Полли ни намёка на какую-либо недоброжелательность в свою сторону.       Всё же, что бы там ни говорил Невилл, подозреваемой номер один была Заха. Пусть она никогда не проявляла неприязни, но никогда и не была особенно участливой по отношению к Джинни — да и к другим соседкам по спальне, а то, как она вечно исчезала из виду и никем не замеченной подкрадывалась тайком, не говоря уже о постоянной писанине в блокнотике, доводило Джинни до белого каления. Отношения с Колином вроде бы были её очевидным оправданием, но в то же время они же обеспечивали и противоположный мотив. Сколько раз Колина уличали в том, что ему якобы нравится Джинни? Сколько гриффиндорцев на протяжении последних лет говорили о том, что они были бы отличной парой? Хотя те слухи и поутихли после того, как она начала встречаться с Гарри, они по-прежнему оставались близкими друзьями, к тому же разве он не строил с ней совместные планы на то время, когда закончится война? А включал ли он в эти планы Заху? Джинни помнила, как он перечислял тех, кто, возможно, захочет пойти с ними, и Заху он тогда не упомянул…       Фред и Джордж были совершенно уверены, что она ошибается, что выдаёт её, конечно же, Ромильда, снедаемая ревностью. Еще они предположили, что это Демельза, из-за возможного соперничества в квиддиче, но эту идею Джинни отмела мгновенно.       — Через несколько дней Билл приведёт к нам мистера Олливандера, — сообщил Артур всей семье, когда они отмечали день рождения Фреда и Джорджа. — Если ты не против, Мюриэль. Как я понимаю, в коттедже становится несколько тесно.       — О, мы с Олливандером давно знакомы, — сказала Мюриэль. — Думаю, он будет рад меня видеть, у нас, без сомнений, найдётся множество тем для разговора.       — Держу пари, он будет в экстазе, — с сарказмом вставил Джордж. К счастью, Мюриэль пропустила это мимо ушей.       — Молли, именинный пирог получился слишком сухой. Ты должна мне напомнить показать тебе, как правильно готовить выпечку.       Молли приветливо улыбнулась, но выражение её глаз оставалось весьма прохладным.       — Конечно, тётушка, — сказала она. — Я не так уж много практиковалась — с семью-то детьми, — так что мне бы не помешало получить несколько советов.       — Да, именно так я и думала, — самодовольно согласилась Мюриэль.       — Десять галлеонов на то, что мама её убьёт ещё до того, как прибудет Олливандер, — прошептала Джинни Фреду.       — Шутишь? — ответил он. — Она и до сегодняшнего вечера не протянет. Погоди, они ещё скоро увидят наш праздничный фейерверк посреди гостиной.